Башиев А.М.
В статье анализируется проблема определения социального статуса сословия ясакчи в контексте проведения сословной реформы в Балкарии в 1866–1867 гг. Прослеживается генезис, эволюция и трансформация данного сословия. Ключевые слова: сословная реформа, ясакчи, социальный статус.
Проблема изучения и определения социального статуса ясакчи затруднена в силу отсутствия источников по ХVIII–первой половине ХIХ вв. Впервые термин «ясакчи» встречается в документации администрации Кабардинского округа в 60-е годы ХIХ века, что связано с проведением сословной реформы.
Т.Х. Кумыков, К.Г. Азаматов, М.Ч. Кучмезова, Е.Г. Битова определяют статус ясакчи так: «обрядные крестьяне, состоящие в крепостной зависимости» [1]. К.Г. Азаматов отмечает, что ясакчи имели привилегированное положение, в отличие от остальной массы крестьянства – каракиши [2], М.Ч. Кучмезова характеризует ясакчи как крестьян, откупившихся от феодальных повинностей [3], Е.Г. Битова интерпретирует ясакчи как результат дальнейшей социальной стратификации свободных крестьян-общинников [4]. Мы же предлагаем рассматривать ясакчи как социальную прослойку – категорию узденей.
Мы попытаемся выявить генезис, эволюцию и последующую трансформацию данной прослойки. Важно определиться с ее социальным статусом и численностью. При анализе любого сословия концептуально важна этимологизация термина, использующегося для его обозначения. В переводе с балкарского термин ясакчи означает «тот, кто платит налоги» [5].
Нами выявлен ряд архивных документов, которые, на наш взгляд, вносят определенность в эту проблематику. Следует обратить внимание на факт, что в хронологическом срезе они падают на середину XIX века, когда с началом работы различных сословно-поземельных комиссий встал вопрос определения прав и обязанностей между таубиями и их подвластными. Переплетение феодальных институтов с патриархальными родовыми устоями накладывало отпечаток на взаимоотношения таубиев с узденями. Зачастую ход дела зависел от субъективности органов судопроизводства и администрации Кабардинского округа.
В рапорте управления Кабардинского округа от 28 февраля 1870 г. за № 697 начальнику Терской области указывалось, что «…основываясь на присяжных заседателях показаниях, суд признав Хучиевых и Суйдумовых людьми свободными, наложил взыскание в удовлетворение Бараспиева на наследников Шу Женокова, будто бы предоставившего Бараспиеву Хучиевых и Суйдумовых как холопей, не входя в рассмотрение действительно ли была совершена в каком виде продажа. Во втором же решении суд признав Хучиевых, Суйдумовых и Султановых «ясакчи», вместе с тем, отказывало совершенно Бараспиеву в удовлетворении его претензии, на том основании, что покупающий не мог не знать что покупает, а следовательно если между Шу Женоковым и Баймурзовыми /родственники Кучука Бараспиева/ и было какая сделка по передаче прав на Хучиевых, Суйдумовых и Султановых, то эти права дальше взыскания с них ясака не могли распростроняться…» [6].
Повинность, вносимая ясакчи Женокова, равнялась шести баранам в год осенью или одному быку или стельной корове, по истечении пяти лет вносили полную подать в сто баранов [7]. При опросе Муссы Женокова Черекским участковым начальником капитаном Коноплянским тот дал следующее объяснение: «…Камбулат Башиев и Али Бозиев не холопья его, а выселившиеся из Балкарии свободные каракиши, обязанные нести ему некоторые повинности…» [7]. Родной брат Муссы Казильбек Женоков показал, что «…Камбулат Башиев еще при жизни их отца откупился от всех повинностей и теперь совершенно свободен, а Али Бозиев и по настоящее время платит по истечении каждых пяти лет по сто баранов, которых он отдал в прошлом году…» [7].
В рапорте Кабардинского окружного народного суда от 29 июня 1866 г. за № 353 начальнику Терской области с приложением сведений о зависимых сословиях в Кабардинском округе и их повинностях сказано: «…ясакчи и чагары весьма зажиточны, а потому количество выкупной суммы определяются самим владельцем; обыкновенно выкупающиеся на свободу отдают своему владельцу все свое имущество, из которого известная часть; если когда и выделяются, то это зависит от согласия или великодушия господина…» [8]. В работе Н.Н. Харузина «По горам Северного Кавказа» раскрывается суть указанной выше проблемы. Во время своей поездки в Балкарское общество со слов таубия Хамурзы-хаджи Шаханова он записал: «уздени произошли частью из потомков дружинников Басиата, частью из туземцев. Они получали землю от князей, несли за это разные повинности. От всех этих повинностей князь мог освободить узденя, но случаи освобождения бывали редко. Иногда в благодарность за свое освобождение князь требовал, чтобы уздени дали ему все свое имение» [9]. С приведенными словами таубия Хамурзы-хаджи Шаханова перекликается жалоба таубия Муссы Женокова на имя начальника Терской области, где указывается: «при освобождении ясакчей взято все имущество при выходе на волю» [10]. При опросе свидетелей в суде по делу Бараспиева с Хучиевыми и Суйдумовыми от 26 апреля 1869 г. за № 26 свидетель Хаджи Батыр Бозиев показал, что «…отец его Хаджи Бозиев сказал, что Хучиевы принадлежали Эльмурзе Женокову, Суйдумовы принадлежали Тлостаналию. Хучиевых было пять братьев: …по 200 рублей они платили за душу и были освобождены в то время, когда еще у отца его не было бороды, а ему 88 лет, до чумы, после этого пройдя много времени Бараспиевы начали претендовать на Суйдумовых и Хучиевых…» [11].
В докладе правителя Канцелярии начальника Терской области от 28 октября 1869 г. начальнику области сказано, что «…21 декабря 1858 года и 5-го марта 1859 года Безенгиевские жители Хучиевы и Тлостановы обратились к начальнику Кабардинского округа с прошениями, в которых заявили, что в давнее время предки их находились в зависимости от таубиев Женоковых и отбывали им некоторую повинность, а затем также за долго по настоящее время, заплатив Женоковым по 200 рублей с души в виде выкупа, получили полную свободу. Потомки же этих вольноотпущенников, нынешние представители фамилии Хучиевых и Тлостановых из опасения быть порабощенными сильными горскими таубиями, два раза брали на воспитание у таубиев Бараспиевых детей, и в знак сближения с ними, при выдаче дочерей своих в замужество, платили названным таубиям по паре быков, но в настоящее время Кучук Бараспиев по неизвестной просителям основании, называет их своими холопьями. В подтверждение неправильности притязаний Бараспиева, Хучиевы и Тлостановы в последнем прошении своем ссылаются на очевидную невероятность того обстоятельства, что бы 122 души их фамилии могли быть проданы Женоковыми и куплены Бараспиевыми, а потому они просят расследовать их жалобу законным порядком, так как не признают не только за Бараспиевыми, но и за Женоковыми никакого права владения ими, что может подтвердить присягою весь балкарский народ…» [11].
Показательно прошение жителей Балкарии Бозиевых и Башиевых начальнику Кабардинского округа Кобулову от 21 марта 1864 г. о пресечении попыток Женокова поработить их, где они указывают: «…предки наши из балкарских старожильцев, впоследствии потомки Басиата умножившись; когда овладели балкарцами, князья Кайтукины приговорили, чтобы мы состояли в ведении под защитой Басиятов Жаноковых; заискивая расположение их, предки наши дарили их разновременно баранами и скотом, но подданными холопьями никогда не были…» [12]. Аналогичные показания давал о социальном статусе и правовом положении указанных фамилий на суде таубий Мусса Женоков, отмечавший, что «…он слышал, что Хучиевы и Суйдумовы в доме никогда не работали, но исполняли некоторые обязанности и от них меньше всех получали повинностей, Хучиевы и Суйдумовы платили чрез 5 лет в 6-й по 10 рублей в год с двора, но при нем они не платили ни какой повинности. Выкуп Хучиевы и Суйдумовы платили прежде, но этого он не помнит, а только слышал…» [13].
М.К. Абаев cообщает, что «…жители селения Сауту, потомков племени таулу по завоеванию их Мисакой, впоследствии сделались ясакчи…» [14]. Женоковы указывали на «…несение Башиевыми и Бозиевыми повинностей по прошествии 20-колен их рода…» [15]. В другом архивном документе Женоковы отмечали «…несение Башиевыми и Бозиевыми повинностей 8-коленами их рода…» [16]. Принятый коэффициент исчисления одного поколения – 33–35 лет. Таким образом, приход Басиата, появление таубиевских фамилий и установление ими патроната над населением в форме вассалитетасюзеренитета можно отнести к началу XV и середине XVI века.
В журнале Кабардинского временного суда от 29 ноября 1867 г. за № 30 отмечается, что Кучук Бараспиев заявил в суде, что: «…14 дворов, называющиеся ясакчами его и освобожденные как таковые, а между тем он купил их у Женоковых, как чагар, и просит чтобы они были освобождены на условиях последних фамилии чагар Коншао Хучиев, Мусса Суйдумов, Исса Суйдумов, Батыр Султанов, Юзек Султанов и Исхак Султанов, Коншао Хучиев, Коншао Хучиев и Ата Хучиев показали, что они свободного происхождения, Бараспиеву никогда не принадлежали и никаких повинностей ему не отбывали а напротив на равных с другими людьми вносили государственную подать и все общественные повинности…» [17].
Уравнение узденей-ясакчи в правах с холопами обостряло обстановку в обществе. Об этом красноречиво говорится в прошении «…жителей Балкарии фамилии Базиевых и Басиевых от 1 февраля 1866 г. начальнику Кабардинского округа полковнику Нуриду». В частности, они отмечали: «Будучи подданными русского Государя, мы желали бы платить ему подать наравне с тем сословием балкарцев к которому мы принадлежим, не знаем почему с нас не берут ее, а потому покорнейше просим Ваше Высокоблагородие принять и от нас подать наравне с другими балкарцами, а если не изволите принять от нас, то покорнейше просим Вас объяснить нам причину этого…» [18].
С началом работы сословно-поземельных комиссий администрация Кабардинского округа стала практиковать сравнение сословной иерархии балкарцев с сословной структурой кабардинского общества. Таубии Женоковы по данной системе приравнивались к узденям первой степени, иногда можно встретить их в списках тлекотлешей и диженуго. Сословие узденей-каракиши приравнивалось по своему статусу к уоркамшеготлугусам в кабардинской феодальной иерархии. По архивному документу житель селения Женокова Магомед Башиев числится узденем третьей степени [19]. Среди подвластных таубию Темирханову значатся «три двора Сомгури», т.е. Сомгуровых, которые проживали в ауле узденя Асламурзы Анзорова [20]. В документе «Дело об учреждений комитета по разбору личных прав жителей Большой Кабарды» есть докладная записка поручика Хотокшуко Анзорова от 18 января 1862 г., в котором отмечается, что «…при составлении посемейных списков жителей аула Асламурзы Анзорова и имен переданных в комитет, один житель помянутого аула именно Басият Сомгуров отмечен узденем, а родные братья его Батоко, Мембулат, Шепшуко, Теки, Алимурза и Ибрагим, неизвестно по каким причинам отмечены вольноотпущенниками, но как мне положительно известно, что сии последние действительно происходят из узденей, докладывая об этом оному комитету имею честь покорнейше просить в списке доставленному в оный комитет исправить означенную ошибку, тем, чтобы было отмечено, что противу Батоко, Шепшуко, Теки, Алимурзы и Ибрагима, что они узденьского происхождения, а не вольноотпущенники» [21].
В данном случае нужно отметить, что переселенец всегда понижался в социальном статусе. Ясакчи в кабардинской среде воспринимались как уздени третьей степени.
Касаясь норм права продавать и покупать обязанности узденей, адат относительно каракиши предусматривал, что они «лично свободные не могли быть продаваемы, но повинности, отбываемые ими, господин имел право продать другому господину» [22]. Допускалась передача другому таубию его повинностей. В путевых заметках М.М. Ковалевского, где он фиксировал особенности обычного права балкарцев, упоминается сословие «чесакчи». Отмечая особенности положения чесакчи, автор пишет, что «…самого чесакчи нельзя было подвергнуть отчуждению…» [23]. В прошении таубия Алибека Женокова указывалось, что: «три семейства Бузиевых признаются моими ясакчанами…, но при этом они отказываются внести мне откупную плату, как это делается другими ясакчами» [24].
Отмечается пользование ясакчи Бузиевыми землей до 1872 г., не неся никакой повинности. В данном случае речь идет не о выкупе свободы, а об откупе за пользование землей. Алибек Женоков просит о понуждении трех семейств Бузиевых внести ему откупную плату, а семейство Али Бузиева заставить возвратить землю. На решение этого дела наложена резолюция начальника Кабардинского округа полковника Нурида: «…при освобождении зависимых сословий, ясакчанам не была назначена выкупная плата и платят только те, которые добровольно сошлись с бывшими их владельцами, что же касается до не отдачи земли Али Бузиевым, то это подлежит разбору в суде…» [24].
Данная резолюция перекликается с содержанием журнального постановления мирового посреднического суда от 20 января 1870 г. за № 20, где сказано: «…Суд на основании присяжных показании 20 человек стариков, вызванных из Балкарского и Безенгиевсого обществ находит, что фамилии Хучиевых, Суйдумовых и Султановых принадлежат к ясакчам, а положительных доводов на покупку этих фамилии от Хаджи Шу Женокова Бараспиевым нет. Но допустив даже, что Бараспиев купил их у Хаджи Шу Женокова, то он мог купить только право на получение ясака с Хучиевых, Суйдумовых и Султановых, а не их самих, а как право это Правительством уничтожено и ясакчи освобождены безплатно, то Бараспиев не имеет право требовать никакой платы ни от Хучиевых, Суйдумовых и Султановых, ни от Женоковых…» [25].
Некоторые противоречия выявляются и при освещении вопроса об имуществе ясакчи при отмене зависимых отношений с таубиями. В пункте 4 рапорта Кабардинского окружного народного суда относительно ясакчи сказано: «…размер выкупной платы определяется по состоянию желающего приобрести свободу. Ясакчи и чагары… весьма зажиточны, а потому количество выкупной суммы определяется самим владельцем, обыкновенно выкупающиеся на свободу отдает своему владельцу все свое имущество…» [22]. Эти данные опровергаются в работе чиновника Кабардинского округа Н.Ф. Грабовского «Экономическое положение бывших зависимых сословий Кабардинского округа» [26]. Перечисляя условия освобождения чагар и казаков, Грабовский делает оговорку: «…изъятием из этих правил было сословие ясакчи, … им владельцы оставили все имущество, прямо назначив выкуп от 90 до 450 рублей…» [26].
Имущество как родовое, наследственное принадлежало ясакчи и никак не могло перейти к таубию, т.е. оно было неотчуждаемо. При разделе семейства ясакчи его имущество в большинстве случаев доставалось наследнику или родственнику. При разделе каждый отделившийся нес те же повинности, за исключением обычной платы, что было даже более приемлемо, чем жить большой семьей [22].
Администрация Кабардинского округа признавала особое положение ясакчи. Она отмечает, что «…рядом с этими зависимыми 3-х означенных категорий, в горских племенах существовали еще сословия, члены которых, будучи лично свободными, находятся в зависимом положении от лиц высших сословий по пользованию землей, принадлежащей последним. Зависимые по земле несут землевладельцам известные повинности, освященные временем и обычаем, и находятся как бы в договорных отношениях к владельцам земель. В такой поземельной зависимости находятся в горских обществах Кабардинского округа каракиши и ясакчи…» [27]. В другой записке говорится: «…в горских племенах Кавказа существуют сословия, лица, принадлежащие к которым, будучи лично свободными, находятся в зависимом положении от членов высших сословий или вследствие пользования принадлежащего последним землею, или в силу так сказать административного подчинения, как управляемые к управляющим, обязанности которых в некоторых случаях преемственно переходили к членам известных пользовавшихся силою и значением родов, … это в горских обществах Кабарды каракиши и ясакчи…» [28].
Размер выкупной платы от 90 до 450 рублей объясняется сроками аренды. Повинности, отбываемые ясакчи в денежном исчислении, составляли 90 рублей. Это минимальный размер в течение пяти лет. Он колебался в зависимости от количества земли: пахоты, покоса, пастбища. Максимальный размер доходил до 400 рублей, которые платили наиболее зажиточные арендаторы в зависимости от арендуемой земли. Учитывая мелкие подношения, максимальная сумма достигала 450 рублей. Величина зависела и от срока ясачных отношений. Объясняется это тем, что к 1866 году ясакчи находились в различных сроках арендных отношений с таубиями: кто-то на первом году, кто-то на втором или третьем. Внося откупную за пользование землей, ясакчи выкупали арендные отношения, а не личную свободу.
Ясакчи не фиксируются в выкупных книгах Горского посреднического суда при освобождении крепостных крестьян в 1866–1867 гг., совокупные данные которых приводятся в трудах Абрамовской комиссии [22]. Сообщение М.М. Ковалевского о том, что больше всего ясакчи жило у Абаевых, Бекановых и Женоковых, можно раскрыть на анализе именно выкупных платежей. Судя по выкупным платежам, Женоковы и Бекановы освободили только 27 человек. Численность ясакчи к 1866 г. определяют в 3166 человек [22]. Н.Ф. Грабовский утверждал, что ясакчи жили исключительно в Балкарском обществе [32]. М.М. Ковалевский отмечал, что «…больше всего чесакчи жило в Болкарах у Абаевых, Бекановых, Жулоковых и др.» [29].
Численность населения Балкарского общества к 1866 г. составляла около пяти тысяч человек [4]. Весьма вероятно, что цифра 3166 человек приемлема для обозначения всего узденского сословия Балкарского общества. Хотя допускаем, что ясакчи могли жить и в других балкарских обществах, но при этом оставаясь подвластными таубиев из Балкарского общества.
Мы полагаем, что корни института ясакчи следует искать в вассально-сюзеренных отношениях между таубиями и узденями. На наш взгляд, показателен будет сравнительный анализ эволюции феодальных отношений в Балкарии и Карачае после их вхождения в состав России. Примечателен факт, отраженный в рапорте исправляющего должность начальника Эльбрусского округа Н.Г. Петрусевича на имя помощника начальника Кубанской области П.Г. Дукмасова «О земельных отношениях между карачаевскими князьями и простым народом» от 28 января 1870 г. [30].
Именно через эту призму следует рассматривать данную проблематику. Вероятнее всего, уздени, подпадая под политическую зависимость таубия, получая «ёзденлик», несли узденские повинности, позднее переросшие в ясак. Особенно этот процесс усилился с вхождением Балкарии в состав России, когда данный институт начал изживать себя. Ясак – это дань, присваиваемая таубиями в виде прибавочного продукта, не связанного с землепользованием, а затем основным источником прибыли становится земельная рента. Видимо, практика земельных пожалований в Балкарии прекратилась в первой трети ХIХ века, как и в Карачае. Следует признать более сильную феодализацию Балкарского общества, в отличие от других обществ Балкарии. Невозможность отобрать «ёзденлик» со стороны таубия и безысходность со стороны ясакчи в случае потери земли и патроната со стороны таубия предопределили складывание особой социальной прослойки узденства-ясакчи. Данные отношения были скреплены договорными связями, вобрав в себя основные атрибуты экономических институтов (формы, сроки и т.д.) и нормы обычного права – адата. Прежде всего, ясакчи сохраняли свои земли (ёзденлик), если обязывались вносить ясак. Денежное выражение повинностей было более поздним атрибутом, привнесением администрации. Нормы адата предусматривали в случае невыполнения обязанностей ясакчи отчуждение права собственности на земельный участок таубием. Самого ясакчи нельзя было подвергнуть отчуждению, но его обязанности могли продаваться.
Интересен в связи с этим архивный документ, где говорится: «…мужчины из Балкарского общества каракиши, ясакчи и чагары, не имеющие прав собрались и отправились в крепость Нальчик для того, что нет различий между этими тремя сословиями. Они сказали (написали), мы свидетельствуем сейчас, что нет никаких различий между нами и поставили свои отпечатки пальцев…» [31]. Далее следуют чернильные знаки свидетельствующих. Среди них много фамилий узденей, причем в первой десятке идут чагары, далее уздени. В эпилоге документа говорится: «…в этом году группа наших мужчин возвратилась из Тифлиса, после своего возвращения они (видимо таубии – А.Б.) заявили, что сословие чагар их рабы. Забрали себе наше имущество и земли, стали нас притеснять (лишать) в пользовании рекой…» [31].
Здесь интересен тот факт, что таубии заявили о личной зависимости чагар, а не каракиши и ясакчи. Таубии пытались обозначить зависимое положение каракиши и ясакчи. В начале 1864 г. доверенные от «крестьян» Балкарского общества обратились к начальнику Кабардинского округа с прошением, в котором настаивали на снятии с них зависимого положения от таубиев. При этом ссылались на то, что «когда-то были свободны, ни от кого не зависимы, но с постройкой крепости Нальчик, таубии поработили их, угрожая в случае неповиновения окончательным истреблением». Спор между свободным узденством и таубиями разбирался в суде, который постановил: «под опасением строгого наказания всем подвластным балкарских таубиев, нести те повинности какие каждому из них определены народными обычаями» [32].
Между тем и до этого случая в администрацию начали поступать прошения узденей Балкарского общества с просьбами отменить зависимое положение от таубиев в силу продолжения ими несения повинностей, тогда как в других обществах Балкарии данные отношения прекратились. Группа балкарских узденей 3 февраля 1862 г. подала прошение начальнику Кабардинского округа, где отмечали: «…балкарские таубии с давних времен требуют от нас разные повинности, но как подобные нам узденья аулов Баксанского, Чегемского, Безенгиевского, Хуламского и даже в Карачае и в Кабарде таковых повинностей в настоящее время ни какого не имеют, хотя таковые и напред сего несли повинности наравне с нами, но в настоящее время не несут, а по сим обстоятельствам имеем честь покорнейше просить распоряжений Вашего Сиятельства от отстранении нас от таковых повинностей наравне с узденями вышеуказанных обществ и предоставить нам одинаковые с ними права…» [33].
Оба приведенных документа примечательны тем, что прошение в 1862 г. подали уздени верхней части Балкарского общества, а в 1864 г. прошение подали уздени нижней части данного общества. Начало 60-х годов ХIХ века стало временем перемен в отношениях между узденями и таубиями. Аналогичное положение складывалось в Карачае, где отношения между узденями и биями обострились из-за земельного вопроса.
В силу распоряжения графа Евдокимова от 12 января 1863 г. отношения между князьями и узденями считались упраздненными, т.е. узденские земли остались за ними в полной собственности. Этим распоряжением графа Евдокимова вассально-сюзеренные отношения были отменены в Кабарде и Балкарии.
Обстановка была настолько накалена, что администрация Кабардинского округа вынуждена была предпринять шаги, направленные на предотвращение открытого выступления узденей. С этой целью 11 июня 1864 г. было созвано совещание, на котором выборные от таубиев и узденей уточнили и зафиксировали те повинности, которые несли уздени, и они были закреплены в присутствии начальника округа и управляющего участком. Тем самым ясачные отношения сохранялись в силу земельного довольствования узденей от таубиев.
О том, что статус ясакчи Балкарского общества был идентичен статусу узденей других балкарских обществ, говорят следующие факты. Ясакчи на равных с каракиши участвовали в жизни общества. Представители рода Бозиевых всегда избирались в органы власти на местах. В 1860 г. при первых выборах старшин каракиши Кыден Бозиев был избран десятским в Нижней Балкарии (Коспарты) [34]. Должность десятского в то время мог занять представитель свободного узденского рода. Кыден приходился сыном Совцы (Сосы) Бозиева, одного из ясакчи Женоковых. Другой представитель Бозиевых, Хажибатыр, как ясакчи Женоковых фигурирует в списке доверенных от свободного узденства Балкарского общества [32]. Каракиши Али Бозиев в 1864 г. значится как свидетель в деле по убийству холопа таубия Абаева [35]. Али Бозиев – тоже ясакчи Женоковых. Таубий и владелец Хуламского общества Омар Шакманов был эмчеком узденя Тумака Бозиева, подвластного Женокову [36]. Фамилии Хочуевых, Султановых и Суйдумовых, проживавшие в Безенгиевском обществе, прописаны как кара-уздени [37]. Бозиевы в Хуламском обществе также в сословном отношении состояли как кара-уздени [38].
Наиболее убедительным показателем определения социального статуса ясакчи являются факты брачных связей представителей этой прослойки с узденями. Интересен в этом отношении документ под названием «Объяснения на будущие времена фамилии Бозиевых». Из документа следует: «В доказательство свободного происхождения нашей фамилии и независимости от первостепенного узденя Муссы Джинукова, представляем во свидетельство сверх всей свободной нации и те свободные или независимые фамилии, которые брали из нашей фамилии жен, а наша фамилия о них, ибо холопья по нашему обычаю не дают в жены свободные фамилии своих дочерей и от них не берут дочерей. Итак: деды наши были уздены, сами и женились на дочерей узденских, а именно первый дед женат на дочери фамилии Битировых, другой дед на дочери узденей Муколовых, третий на дочери узденей Гаттуевых. От них родились мы девять братьев, ныне все живые и каждый из нас в свою очередь взяли себе жену из узденей, а именно старший из нас женат на дочери узденей Ботталановых, другой тоже на дочери той же фамилии, третий женат на дочери Мокаевых, четвертый на дочери Сарбашевых, пятый на дочери Кандаевых, шестой на дочери Дзаболан Келлета, седьмой на дочери из Басхан Малкаровых, осмой на дочери Карка Калтуровых, девятый на дочери Хабаловых.
Из нашей же фамилии взяли себе в жены следующие фамилии из узденей: Мисыров Бекмурза, Казиев Абрек, Мулла Махамет, Зангоразов Хамаза, Масугов Атту, Махаматов Атаби, Таукелов Кучук, Темкаев Бамарза, Атабиев Каден, Ульбашев Гамай. Все сии фамилии свободного состояния, т.е. уздены и конечно же не взяли у нас дочерей в жены, если бы мы были холопы, ибо по нашему обычаю это стыдно. Равно и те фамилии из коих мы взяли дочерей в жены себе, не отдали бы за нас своих дочерей, если бы мы не были уздены. А потому следует рады правды добра и истины спросить все означенные фамилии на сколько я справедливо показывают…» [39].
В прошении балкарских жителей Касая, Адорока и Хачабея Габачиевых указывается: «…вот уже 80 лет тому назад, как предки наши и мы жили на земле Казбековых в горах под названием «Хазнытары», а теперь 1857 г. переселился в горы и теперь требует через начальство нас, называя своими холопьями, тогда как мы вовсе вольные, может быть потому, как прежде мы платили Казбекову дань, то за то, что жили на принадлежащей ему земле, теперь настоятельно требует переселиться к нему в горы…» [40]. Далее в другом прошении от 9 января 1860 г. Габачиевы указывают «…мы вовсе не холопья, а вольны, в чем все общество Балкарии удостоверит, что мы не холопья, а только тем он нас называет холопьями, что предки наши жили на его земле и платили ему за землю, но мы и родители никогда не вносили ему никакой повинности…» [40]. Во встречном прошении начальнику Кабардинского округа корнета Иналука Казбекова и таубия Камбота Темирханова говорится: «…из-за непамятных времен принадлежащие нашей фамилии подвластные из черных народов (так называлось в официальном делопроизводстве администрации Кабардинского округа сословие каракиши – А.Б.) несущие нам повинности согласно черного народа Балкарского общества, так как отцы наши с подвластными жили в Балкарии…» [41]. Габачиевы, переселившись в Кабаново, прекратили ясачные отношения, с чем не могли смириться таубии, как они сами указывают: «…их дань составляло значительную пользу…». По аналогии с данной ситуацией Бозиевы в суде показывали, что «…они выходцы из Осетии и что они не холопья Женокова и если платили Женоковым, то на правах сильного или же по своему желанию, так как они дружили с некоторыми из Женоковых и если Мусса хочет разобраться с ними, то они представят того Женокова с которым ведут постоянную дружбу и покажут данную ему присягу…» [42].
Судебные тяжбы длились десятки лет. В рапорте начальника Горского участка от 1 июня 1867 г. отмечается «докладываю, что в ведомость не помещены холопья Темирхановых, 22 души мужского и 31 душа женского пола, обрядные же они, или безобрядные мне неизвестно. Кроме того, не помещены ясакчи Базиевы, дело которых разбирается в суде, сколько их душ мне не известно, в списке переданными мне моим предшественником они не помещены, их числится 42 души, 21 женского пола и 21 мужского пола» [43].
Нормы адата предусматривали в случае разделов имения ясакчи и каракиши различные нормы по отношению к земле. В параграфе 36 повинностей каракиши отмечено: «…если два брата каракиши состоятельные и делят свое имущество, то дают своему таубию в 300 рублей, а кто беднее, то смотря по состоянию от 100 до 10 рублей, скотом или вещами…» [44]. По отношению к ясакчи адат предусматривал следующее: «…если ясакчи живущие одним хозяйством, разделяются, то каждый из разделившихся несет те же повинности какие обязаны выше, за исключением обычной платы от 15 до 100 баранов, вносимой по истечении 4 лет, за пользование покосной и пастбищной землею…» [44]. Различия выявляются и при разделе имения: если каракиши дают часть своему таубию, у ясакчи таковое отсутствует. Кроме того, при сопоставлении бремени несения различных повинностей выясняется, что у ясакчи отсутствует отбывание норм адата, сопряженных с применением «физического труда», тогда как каракиши не были освобождены от этого.
Несение повинностей каракишей оценивалось в год в 60 рублей. В связи с этим интересен факт из архивного документа, в котором отмечается, что «Ибрагим Женоков продал Муссе, родному брату, «холопей» своих Созаевых, а именно Сосу Созаева (Бозиева) с женою, четверо сыновей с их женами за 600 рублей» [45]. Женоков продал брату годовую повинность своих ясакчи, сумма которой совпадает с суммой каракиши, отбываемой за год. Таубии имели право продавать узденские обязанности другому таубию, так как переход каракиши от одного таубия к другому таубию был запрещен адатом. То же указано в докладной записке «О зависимых сословиях в Кабардинском округе и об их обязанностях в отношении владельцев» где сказано: «каракиши хотя и принадлежат к сословию зависимому по своим обязательствам к таубиям, на земле которых они живут, не могут быть продаваемы лично, как люди лично свободные, но владелец может продать другому владельцу ту повинность, которую отбывают каракиши» [46].
Таким образом, заключая наше исследование, можно определенно сказать, что ясакчи – это прослойка сословия узденей. Ясакчи в основном жили в Балкарском обществе. Правовой статус идентичен положению узденей, с некоторыми особенностями. Сословная реформа затронула ясакчи: они были освобождены от зависимых отношений с таубиями. Численность ясакчи в 3166 человек согласуется с новыми данными количества населения Балкарии к 1867 году.
Библиография
1. Кумыков Т.Х. Социально-экономическое развитие и отмена крепостного права в Кабарде и Балкарии. Нальчик, 1959. 69 с.
2. Азаматов К.Г. Социально-экономическое положение и обычное право балкарцев в I половине ХIХ века. Нальчик, 1968. 33 с.
3. Кучмезова М.Ч. Крестьянство Балкарии в пореформенный период: дисс. … канд. истор. наук. Нальчик, 1967. 56 с.
4. Битова Е.Г. Социальная история Балкарии ХIХ века. Сельская община. Нальчик, 1997. 46 с.
5. Толковый словарь карачаево-балкарского языка: в 3 т. Т. 1. Нальчик, 1996. 846 с.
6. ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д. 234, л. 49–51.
7. ЦГА КБР, ф. И-24, оп. 1, д. 275, л. 4–4об.
8. Правовые нормы адыгов и карачаево-балкарцев в XV–XIX вв. Майкоп, 1993. (далее ПНАБК). Документ № 39. 236 с.
9. Николай Харузин. По горам Северного Кавказа / В Балкарском обществе горских татар // Балкария; Страницы прошлого. Вып. 3. Нальчик, 2006. 124 с.
10. ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д. 125, л. 19.
11. ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д. 234, л. 14–22.
12. ЦГА КБР, ф. И-24, оп. 1, д. 275, л. 5–5об.
13. ЦГА РСО-А, ф.12, оп. 6, д. 234, л. 14–22.
14. Абаев М.К. Балкария: исторический очерк. Нальчик: Эльбрус, 1992. 23 с.
15. ЦГА КБР, ф. И-24, оп. 1, д. 275, л. 4–4об.
16. ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д. 125, л. 12.
17. ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д. 234, л. 14–22.
18. ОРФ СОИГСИ (рукописный отдел) ф. 16, оп. 1, д. 9. с. 193.
19. ЦГА КБР, ф. И-24, оп. 1, д. 234, л. 4–4 об.
20. ЦГА КБР, ф. И-2, оп. 1, д. 920, л. 6.
21. ЦГА КБР, ф. И-40, оп. 1, д. 757, л. 13.
22. Крестьянская реформа в Кабарде. – Нальчик, 1947. – С. 69.
23. СПБО ААНР, ф. 103, оп. 1, д. 340, л. 5.
24. ЦГА КБР, ф. И-24, оп. 1, д. 275, л. 6.
25. ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 6, д.234, л. 52–56 об.
26. Грабовский Н.Ф. Экономическое положение бывших зависимых сословий Кабардинского округа // ССКГ. Тифлис,1870. Вып. 3. С. 23.
27. ЦГА РСО-А, ф. 224, оп. 1, д. 103, л. 25.
28. Труды Комиссии по исследованию современного положения землепользования и землевладения в Нагорной зоне Терской области. Владикавказ: Электропечатня П.К. Григорьева, 1908. С. 325.
29. СПБО ААНР, ф. 103, оп. 1, д. 340, л. 5.
30. Социально-экономическое, политическое и культурное развитие народов Карачаево-Черкесии: сборник документов. Ростов-на-Дону: Изд-во Ростовского университета, 1985. С. 123.
31. ЦГА РСО-А, ф. 12, оп. 1, д. 197, л. 32-35.
32. Очерки истории балкарского народа. Нальчик, 1961. С. 69.
33. ЦГА КБР, ф. И-40, оп. 1, д. 753, л. 1-1об.
34. ЦГА КБР, ф. И-2, оп. 1, д. 467, л. 13.
35. ЦГА КБР, ф. И-2, оп. 1, д. 1532, л. 3-3об.
36. ЦГА КБР, ф. И-24, оп. 1, д. 273, л. 1.
37. ЦГА КБР, ф. И-9, оп. 1, д. 13, л. 1-113.
38. ЦГА КБР, ф. И-9, оп. 1, д. 21, л. 1-205.
39. ЦГА КБР, ф. И-24, оп.1, д. 275, л. 19-20.
40. ЦГА КБР, ф. И-2, оп. 1, д. 920, л. 1.
41. ЦГА КБР, ф. И-2, оп. 1, д. 920, л. 6
42. ЦГА РСО-А, ф.12, оп. 6, д. 125, л. 19.
43. ЦГА КБР, ф. И-2, оп. 1, д. 1680, л. 33.
44. ПНАБК. документ № 40. С. 251.
45. ЦГА КБР, ф. И-24, оп. 1, д. 275, л. 38.
46. ПНАБК. документ № 40. С. 248–249.
ИЗВЕСТИЯ КАБАРДИНО-БАЛКАРСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА. ТОМ III, № 1, 2013. С. 49-55
© ilmu.su