Телини сёзю айтыр,
Къоркъакъны кёзю айтыр.
Къоян айтханды:
«Мен, къоркъакъ болсам да,
чабышханда, алчыма».
Къызгъанч киши, жашай келсе,
Къуу болур,
Къоркъакъ киши, жашай келсе,
Къул болур.
Къоркъакъны анты халыдан иничке.
Батыр киши — тау кибик,
Къоркъакъ киши — къырау кибик.
Аман адам — пох адам,
Къоркъакъ адам — жокъ адам.
Глупца выдает его речь,
Труса — его глаза.
Заяц однажды сказал: «Пускай я труслив, зато в беге первый».
Жадный человек когда-нибудь
Лишится всего,
Трусливый человек когда-нибудь
Холопом станет.
Клятва труса тоньше нитки.
Мужественный подобен горе,
Трусливый подобен инею.
Плохой человек — дерьмовый,
Трусливый человек — ничтожный (ничто).
Этот раздел посвящен воззрениям древних на природу человеческих пороков и слабостей, оценке их носителей. Как говорилось выше, народ считал пороки болезнями души, частью приобретенными, частью унаследованными от предков в качестве возмездия за их грехи. Об этом уже говорилось выше — причиной совершения зла (ошибки, вины) является помешательство, психическая болезнь, пусть и не бросающаяся в глаза. Душевно здоровый человек зла совершить не пожелает — таково народное убеждение. Но к разным порокам и отношение разное.
Например, к трусу (но не к трусости, конечно) карачаево-балкарцы относятся довольно снисходительно — что делать, если Бог не дал этому человеку мужества? Но не ко всякому трусу, а к такому, кто не скрывает свое малодушие (он — на свету, значит, все-таки есть), т.е. никого не пытается обмануть, внушить надежду — он признает свою слабость, а это уже мужество. Но скрывающих свою трусость презирают. Вообще в глазах карачаево-балкарцев самым презренным является именно тот, кто старается притвориться, выдать себя за другого — позер, самозванец, хвастун, лицемер и т.д., т.е обманщик, чем бы обман не был вызван.
Высмеиваются и те, кто пытается прикрыть свою слабость мнимым достоинством («Заяц однажды сказал…»). Трусость — это то, что рано или поздно приведет человека к рабству, неволе, утрате самого святого -свободы.
Любое подлинное действие, поступок, требует проявления мужества. Мужество показывает пребывание человека в мире, его реальность, благодаря мужеству человек утверждает себя. Поэтому даже плохой человек стоит все же выше, чем трус, — это человек-ничто, только видимость, и подобен инею, который быстро исчезает, хотя только что был. И отношение к нему фактически как к ничто — что думать и говорить о том, чего нет?
Слово къоркъакъ «трус, трусливый», видимо, от корня къор «покорный; жертва» или от къора — «отступать, выбывать, ретироваться, потеряться, убыть».
Къызгъанчха чомарт — те ли.
Къызгъанчны кёлю — терен уру.
Къызгъанч, берсе, унутмаз,
Алса, алдым деп айтмаз.
Къызгъанч адам элин-жерин
Гудучудан толу су нар.
Къызгъанч адам, факъырачыгъа
сом берсе, Кеси кесин шыйых су нар.
Жашлыгъында къызгъанч
Къартлыгъында жут болу р.
Чомартны жаны — тёрде,
Жутну жаны — кюбюрде.
Скупой глупцом считает щедрого.
Душа скупца — глубокий погреб.
Скупой, если и даст, то не забудет,
Если возьмет, то не признается.
Скупому кажется,
Что вся округа полна воров.
Подав нищему рубль,
Скряга мнит себя святым.
Кто в молодости жаден,
К старости станет алчным.
Душа щедрого — на возвышении,
Душа скупого — в сундуке.
Народ, в понимании которого щедрость является признаком и истоком всех достоинств, не мог не осудить скупость, как тяжелейший порок, страшную болезнь, отъединяющую скупца от людей. «Береги душу смолоду», — можно так перефразировать русскую мудрость. Если смолоду был жаден, к старости станешь скрягой, душа которого подобна темному погребу, в которой нет света и в котором втуне погибают все человеческие задатки. Скупец слишком дорожит бренными богатствами, и, твердо уверенный в том, что все остальные подобны ему, считает, что люди озабочены только тем, как бы ограбить его. Поделиться с ближним даже мелочью для скупца является подвигом. Слова Иисуса Христа : «…ибо где будет сокровище ваше, там будет и сердце ваше». Если сокровищем, самым ценным в мире, святыней, для скряги является его сундук, то и душа его будет находиться в том же сундуке.
Слово къызгъанч, вероятно, происходит от къыс «сжимать, сжиматься»; ср. русское «прижимистый»).
Кариш бол да, къор болма,
Эриш бол да, зар болма.
Зарны зарлыгъы жанына заран.
Зарны кёлю — тары бюртюк.
Зар адамны зауугъу —
Асы л адамны сёкген.
Зарны дарманы — махтау.
Зар адамны къоншусу
Аман сёзден къутулмаз.
Зарны бал асы — къызгъанч.
Дружи, но не покорствуй,
Соперничай, но не завидуй.
Зависть завистника — его душе во вред.
Душа завистника с просяное зернышко.
Блаженство завистника —
Хулить благородного.
Лекарство для завистника — похвала.
Сосед завистника
Хулы не избежит.
Сын завистника будет скупцом.
Согласно народным воззрениям, человек, совершая благодеяние, помогая ближнему, делает добро, прежде всего, самому себе (по евангельскому выражению, собирает себе сокровища на небе). Творение зла, точно так же, рассматривается как причинение вреда прежде всего самому себе, а пороки, толкающие человека на подлость, — как то, что, находится в нем, убивает его душу, жизнь. Такова зависть, подлинная отрава, делающая эту душу меньше просяного зернышка. Блаженство завистника -хулить того, кто выше его, человека благородного, пытаться низвести его во мнении других до своего уровня. Несколько умеряет его злобу лишь похвала в его адрес, но и то ненадолго.
Интересно, что скупость рассматривается как дальнейшее развитие зависти — в результате поражения, бесплодности усилий. Разочарование завистника в самом себе приводит к тому, что человек начинает искать компенсацию своей ущербности и «находит» ее в накоплении денег, дающих ему иллюзию своего превосходства и власти над окружающими.
Элге — акъылман,
Хыйлачыгъа — душман.
Хыйланы бир хайыры
Жети хата келтирир.
Хыйлачыны кёлю къара,
Сёзю — учхара.
Хыйлачыгъа жукъ сорсанг,
Не алдап къояр, не тынгылап къояр.
Хыйланы къуйругъу — бир тутум.
Хыйла деген акъылны ауанасыды.
Хыйла сёзге — ачыкъ сёз.
Для народа — мудрец,
Для хитреца — враг.
Одна выгода от хитрости
Принесет семь бед.
У хитреца душа черная,
Речи — скользкие.
Спросишь у хитреца о чем-нибудь —
Или обманет, или промолчит.
У хитрости хвост короток (один хват).
Хитрость — это тень ума.
На хитрые речи — открытый ответ.
Возможно, есть на свете народы, имеющие женскую ментальность, в национальном характере которых такая черта, как хитрость, является прирожденной, естесственно возникшей компонентой. И, как все исконное, неприобретенное, она в их поведении и речи проявляется в тонких формах, эстетизированно, и рассматривается как признак ума. Такой компоненты в своем национальном характере карачаево-балкарцы не имеют, она им чужда, непонятна и неприятна до такой степени, что они по-детски удивляются и возмущаются, слушая рассказ о самой простой уловке: Къалай хыйлачы адамды! — «До чего же хитрый человек!», что означает еще и «подлый». Кодекс определяет хитрость лишь как тень ума, лживость. Поэтому и к отдельным людям (соплеменникам), обладающим ею, относятся с презрением: Бош, хыйлачы адамчыкъды -«Пустой, хитрый человечек» (даже если это относится к верзиле ростом в два метра). Хитрить, по воззрению типичного карачаево-балкарца, означает обманывать, из трусости или подлости. Настоящий же человек, особенно мужчина, должен говорить и действовать только прямо и открыто. Хитрости и козни типичный карачаево-балкарец распутать способен, но делает это с отвращением, думая и говоря при этом: Къалай бош ишле бла кюреширге тюшдю! — «Какими пустыми делами мне пришлось заниматься!»
Слово «хыйла», вероятно, однокоренное со словом хыйны «колдовство»; «колдовское зелье».
Тели сёзюн эки айтыр.
Телиге къолан ариу.
Те ли тойса, той бузар.
Телиге акъыл салгъандан эсе,
Ёлгеннге жан салырса.
Чийсил тели юсюн махтар,
Чий тели кесин махтар.
Акъылы жокъгъа мадар жокъ.
Телилени чынттысы
Кесин акъылман сунар.
Телиле бла къош да болма,
Хош да болма.
Глупый свою речь повторяет дважды.
Для дурака красиво пестрое.
Дурак, наевшись, испортит праздник.
Легче оживить мертвого,
Чем глупого научить уму.
Полудурок хвалит свою одежду,
Полный дурак хвалит себя.
Безумному помочь нечем.
Настоящий дурак
Всегда мнит себя мудрецом.
С глупцами не водись
И не привечай.
Слово тели, в зависимости от контекста, означает «глупый, своенравный, слишком вспыльчивый, дурак, сумасшедший, помешанный». Возможно, оно однокоренное с тентек, телтек «глупый, полоумный, замороченный, теряющийся в догадках, плохо мыслящий», и тентире «шататься, раскачиваться». К глупости отношение тоже снисходительное, поскольку человек в ней не виноват, ему просто не повезло (Бог ума не дал), но если дурак начинает изображать из себя умника, отношение резко меняется, и ему не избежать насмешек. И, конечно, эти последние худшие, поскольку глупость их активна; в этом видится нахальство, самомнение и уверенность в том, что окружающих можно обмануть, провести. Они пытаются внушить свое превосходство, и их приходится осаживать. Если же урок не возымел действия, то с такими лучше вообще не иметь дела — пустая трата времени.
Урлап бай болгъандан эсе,
Урламай, жарлы бол.
Гудучугъа къошулсанг,
Атынг гудучу болур.
Урламагъан — адам улу,
Урлагъан — харам гылыу.
Гудучуну баласы къыяулу болуп тууар.
Ашагъан къутулур,
Жалагъан тутулур.
Ашаса да — бёрю,
Ашамаса да — бёрю.
Ийнек урлагъан — уручу,
Ийне урлагъан — гудучу.
Лучше быть честным бедняком,
Чем разбогатеть, воруя.
Поведешься с вором —
Сам вором прослывешь.
Кто не ворует, тот — человек,
Ворующий — грязная крыса.
Сын вора рождается увечным.
Кто съел — избежит (наказания),
Кто только облизал — попадется.
И съел — волк,
И не съел — все равно волк.
Укравший корову — вор,
Укравший иголку — ворюга.
В карачаево-балкарском народе всегда относились с уважением к чужой собственности, меже, границе. Имущество рассматривается как дар судьбы, поэтому попытка «перераспределить» собственность по своему произволу (воровство) есть вмешательство в решение высшей силы, противодействие ей. Отсюда прямой вывод: вор есть существо презренное, и не человек вовсе, что-то вроде грязной крысы, поскольку не понимает таких простых вещей. Водиться с ним не следует, поскольку и тебя примут за такого же вора, или украдет один, а попадется человек, который при этом только присутствовал. Однажды прослывшего вором будут обвинять и в том, в чем он не был виноват. Кодекс не признает мелкого или крупного воровства — украсть корову или украсть иголку -суть одно и то же. Лучше быть честным бедняком, чем богатым вором. Определеннее не скажешь. Даже за самое успешное воровство, как и за другие преступления, придется расплачиваться. Самому, в посмертной жизни, или потомкам — в этой.
Абынмагъан жыгъылмайды,
Шашмагъан жангылмайды.
Тюзлюгюн билген терслигин да билир.
Билмей этсенг, — бир терслик,
Билип этсенг, — минг терслик.
Терслик — билгеннге дерслик.
Терсни-тюзню айырмагъан —
Акъылы айнымагъан.
Терслигине ийилмеген
Тюзлюкню бошха санар.
Тюзлюгюнгю унутсанг да,
Терслигинги унутма.
Терсликни тоба жууар.
Неспоткнувшийся не падает,
Не сошедший с ума не ошибается.
Знающий о своей правоте знает и о вине.
На преступившем нечаянно — одна вина,
На преступившем сознательно — тысяча.
Вина — знающему урок.
Кто не различает вины и правоты,
В том еще незрелый ум.
Непризнающий свою вину
Считает правду за пустое.
Можешь забыть о своей правоте,
Но не о своей вине.
Вину смывает раскаяние.
Умение признать свою вину Кодекс рассматривает как знак обладания совестью, способности ощущать стыд. Отрицание вины говорит или об отсутствии мужества, или о том, что виновник отрицает справедливость, ее необходимость, утверждает произвол. Если человек знает о своей правоте и может понять, когда он неправ, он способен на различение добра и зла. Поэтому отсутствие этой способности — признак еще и тупости, или незрелости ума. Тот, кто сознательно поступает безнравственно, виновен гораздо более, чем в случае непреднамеренных действий. Чужая или своя вина должны — для разумного — послужить уроком. Но одно только признание не снимает с души вину — это возможно только через искреннее раскаяние и покаяние. Не следует забывать о ней, чтобы в будущем не поступить так же. Слово терслик от терс — «отклонение, кривой, кривизна».
Сатхычдан душман иги.
Сатхычны минг бети, бир адети.
Сатхычны сылтауу кёп.
Батырны жери — алда,
Сатхычны жери — салда.
Сатхыч адам не киши тюйюл,
Не тиши тюйюл.
Нёгерин сатхан элин да сатар.
Сатлыкъ барда хорлам жокъ.
Враг лучше предателя.
У предателя лиц тысяча, а нрав — один.
У предателя много оправданий.
Место батыра — впереди (войска),
Место предателя — на носилках (погребальных).
Предатель — это и не мужчина,
И не женщина.
Предавший друга предаст и народ.
Пока есть измена, не будет победы.
Речь не идет о человеке, который в опасной ситуации смалодушничал, испугался. Конечно, это тоже предательство, но оно оказалось неожиданным и для самого виновника, и для людей, которые не ожидали этого. Речь о человеке, предрасположенном к предательству, предающем из-за обещанного вознаграждения (сатхыч означает «продажный») или для проявления своей гадкой натуры. По сути предатель рассматривается и не как мужчина, и не как женщина, а как не-человек, нелюдь. Притворство, отсутствие ясного, определенного облика, многоликость -вот приметы предателя; вероятно, этим и объясняется столь сильная неприязнь народа к хитрецам и позерам: кроме лживой сущности, он чувствует в них еще и скрытую способность к предательству. Отсюда же появление первого изречения, согласно которому враг лучше (выше) предателя — он не скрывает своего отношения, своего лица, намерений, т. е. проявляет мужество. Предательство, крайняя степень себялюбия, разумеется, рассматривалось как тягчайшее преступление и наказывалось смертью. Не существует малого или большого предательства -его суть всегда одна и та же. Поэтому изменник всегда считался величайшим позором для рода.
Генрих-Юлиус Клапрот писал о карачаевцах (в начале XIX века): «Измена является у них неслыханным преступлением, название которого им едва известно; и если кто-либо в этом провинится или у них появится чужеземец в качестве шпиона, то для поимки его вооружаются все жители, и ему приходится смертью искупить свое преступление. Его преследователи успокаиваются только после того, как изрубят его в куски».
Юйренчекге — тюйюмчек.
Къылыкъны марда хорлар.
Къылыкъ кесин унутдурмаз.
Аман къылыкъ бедиш келтирир.
Аман ылыкъ малсыз этер,
Аман къылыкъ амалсыз этер.
Аман къылыкъ сокъур этер.
Аман къылыкъ дарман излетир.
Дурную привычку — (завяжи)узлом.
Дурной характер побеждается мерой.
Привычка о себе забыть не позволит.
Дурной характер навлекает позор.
Дурной характер ослепляет.
Дурной нрав заставит искать лекарство.
Плохая участь лишит имущества, Плохой характер — поставит в безвыходное положение. Слово къылыкъсыз имеет несколько значений — «своенравный, капризный, своевольный, грубый, упрямый», но букв, «не имеющий характера», т. е. поддающийся дурным привычкам или минутному настроению, склонный к поступкам, причины которых не-ясны и ему самому, не желающий слушать разумных доводов. Здесь можно увидеть то же самое требование к человеку, уже многократно отмеченное в Кодексе, -обрести свое лицо, обладать постоянством и быть последовательным -черты, очень высоко стоящие в карачаево-балкарской народной аксиологии (системе ценностей).
Алтын-кюмюш тот болмаз,
Жалгъан хапар жабышмаз.
Жалгъан жолну жюрюген
Жарты жолда жардан кетер.
Аштапар хантчы болур,
Ётюрюкчю антчы болур.
Ётюрюкге — тюкюрюк.
Кёлсюз адам ётюрюкчю болур.
Жалгъанчыгъа — жалгъан сый.
Кёрмеген бла билмеген
Жалгъан сёзге терк ийнаныр.
Золото и серебро не заржавеют,
Клевета не пристанет.
Кто ходит ложным путем,
На полпути с обрыва упадет.
Обжора любит готовить,
Лжец — клясться.
(Должный) ответ на вранье — плевок.
Малодушный человек обычно — лживый.
Лживому — ложная честь.
Легче всего верят лжи
Тот, кто не видит, и тот, кто не знает.
Последовательность, как одна из важнейших черт карачаево-балкарского народа, высоко ценимая им самим, ярко проявляется и в его Кодексе. Ложь в его понимании связана с хитростью, является главным ее орудием (лживые клятвы). Поэтому и отношение ко лжи сходное. Она, как и хитрость, связана с малодушием — мужественному лгать незачем. Ложь опасна, она создает видимость реальности, иллюзию. Видеть и знать — это то, что спасает от слепого доверия к лжецу.
Слово жалгъан, кроме значения «ложь, обман» означает еще и «надставной, ненадежный, боковой», т. е. ложь это то, что уводит человека в сторону, сводит его с прямого (верного) пути. Слово ётюрюк «ложь, вранье», как уже отмечалось, возможно, от ёлтюрюк (с выпадением Л в слабой позиции) — «то, что убивает, убивающее». Или, может быть, от ит юрюк — «собачий лай, брехня». Жалгъан («ложь, обман») имеет еще и значение «ненадежный, мнимый».
Адамгъа хыйны ашатхан
Жаханимде от auiap.
Хыйлагъа ийлешме,
Хыйны бла кюрешме.
Хыйны -халмаш — а май адамгъа аш.
Хыйладан амал кючлю,
Хыйныдан ийман кючлю.
Хыйнычы бла фитначы —
Эки туугъан къарындаш.
Хыйнычыны къоюну гюняхдан толу.
Кто дает людям есть зелье,
В аду будет есть огонь.
С хитростью не знайся,
Порчу не наводи.
Колдовство — пропитание негодяя.
Смекалка сильнее хитрости,
Вера сильнее колдовства.
Колдун и интриган —
Два родных брата.
Пазуха колдуна полна грехов.
Страх перед колдовством, порчей в народе был велик всегда. Это и понятно — человек заболевает, слабеет или у него никакое дело не ладится, а причин он ни узнать, ни понять не может. Считалось, что колдуну служат бесы, выполняющие его распоряжения, а в обмен колдун их питает, кормит. Снять порчу (как и навести) мог только человек, имеющий такие способности. Защитой же от этого зла считались и считаются искренняя вера и молитва. Но если колдовство уже подействовало, обращались за помощью к ясновидящим (билгич), к знахарям (къуртха) или к муллам. Твердо верили и верят, что колдуны и ведьмы, наводящие порчу, после смерти понесут тягчайшее наказание — ведь это предатели рода человеческого, сотрудничающие с бесами, служащие им.
Зорчуну нёгери да зорчу болур.
Зорлукъ этген хорлукъ сынар.
Сени ургъанны урмасанг,
Ол сени къоркъакъ сунар.
Ауур жумдурукъ тийгинчи,
Зорчугъа акъыл кирмез.
Зор бла жыйгъанынг зор бла кетер.
Зорчу — зорчуну къулу.
Къагъаракъгъа — согъаракъ
У насильника и друг насильник.
Насильник испытает принуждение.
Если не ответишь ударом на удар,
Обидчик примет тебя за труса.
Насильник не образумится,
Пока его не ударит тяжелый кулак.
Собранное силой насильно и отнимется.
Насильник — слуга насильника.
Ткнувшего (в тебя кулаком) — хлестни.
Слово зорчу «насильник» — от зор «сила»; «крест». «Ёзден Адет» отрицает применение силы в решении каких-либо вопросов, допуская это только в качестве ответа на оскорбление, захват, нападение и т. д. Насильник — это человек, опустившийся до уровня животного, зверя, надеющийся либо на свою силу, либо на безнаказанность. Поэтому образумить, удержать его, может только сила, то, что он признает решающим аргументом, (единственное, что ему понятно, — палка или кулак). По этой же причине насильнику приходится идти в услужение к другому, более сильному и наглому, — в его глазах тот выше. Прощать его нельзя — это он воспринимает как проявление трусости и расценит как свою победу. И следует отвечать такому более сильным ударом -чтобы неповадно было.
Мухоллукъ бла жалкъаулукъ —
Къайда да бедиш.
Эринчек элгенмесе,
Къолуна кюрек алмаз.
Ишлеген къарыу табар,
Эринчек ауруу табар.
Мытыр атына миннгинчи,
Жигит жерине жетер.
Эрни болжалы — танг бла,
Эринчекни — тамбла.
Эринчек жатып ашар.
Эрни кюню — эшикде,
Эринчекни — бешикде.
Лень и вялость —
Позорны везде.
Лентяй не возьмется за лопату,
Пока не испугается.
Работящий обретет силу,
Ленивый — болезнь.
Пока лодырь сядет на коня,
Энергичный доедет до места.
Срок мужчины — с рассвета,
Срок ленивого — завтра.
Ленивый и ест лежа.
День мужчины проходит вне
дома, День лентяя — в люльке (постели).
Лень рассматривается в Кодексе не просто как слабость или порок, а как позор, поскольку есть то, что человеку легче всего преодолеть (не связано с риском для жизни или здоровья и зависит только от самого человека). Лентяй — это человек, в котором душа и ум уступают желанию тела, стремящегося к покою (в противоположность энергичному), р. е. высшее, активное, в нем подчиняется низшему, инертному (неслучайно лодырю противопоставлен жигит, что означает, в первую очередь, человека, бодрого духом). Крайним и постыдным проявлением лени считалось есть лежа (нельзя это делать и стоя — только сидя). Кроме того, мужчине полагалось целый день проводить вне дома, работая, отдыхая или беседуя и т. д., в дом он заходил только чтобы поесть, или вечером (не считая тех моментов, когда у него находились гости). Кодекс фактически приравнивает лентяя к неразумному и слабому младенцу, лежащему в люльке.
Происхождение слова эринчек «ленивый» неясно. Возможно, оно от эри — «таять, плавиться».
Фитначыны сёзю уу.
Фитна тууса, ийнам ёлюр,
Кёзбау тууса, ийман ёлюр.
Фитначыгъа солуу жокъ.
Фитначыны сёзю — бал жугъу.
Элде сёз-дауур чыкъса,
Фитначы зауукъ этер.
Фитначыгъа хыйлачы сукъланыр.
Фитначыны сёзю омакъ,
Акъылы-бети — оймакъ.
Речи интригана — яд.
Когда рождаются козни, умирает
доверие, Когда рождается лицемерие, умирает вера.
Интриган отдыха не знает.
Речи интригана медом мазаны.
Когда в селе начинается склока,
Интриган получает наслаждение.
Интригану завидует хитрец.
У интригана речи красивы,
А ума и совести — с наперсток.
Слово фитна — арабизм, и означает в карачаево-балкарском «интриги, козни»: то, что вносит в жизнь общества разлад, что не принесет ничего хорошего и самому интригану. Поэтому в Кодексе поведение интригана, получающего наслаждение от стравливания людей, не знающего устали в бессмысленном придумывании козней, объясняется недостатком не только совести, но и ума. При этом интриган сам остается в стороне, обращаясь ко всем со сладкими речами, так как его, неосознаваемая им самим, цель заключается не только в том, чтобы, поссорив людей, получить какую-то выгоду, но чаще — почувствовать себя умнее, выше других (отсюда и наслаждение). Последствия интрижных дел тяжелы — в людях исчезает доверие друг к другу (не менее страшно распространение двуличия, лицемерия — тогда во многих умирает вера, в религиозном смысле).
Кюйсюз адам кюлмез,
Сен кюлсенг да сюймез.
Кюйсюзню башы башды,
Жюреги уа ташды.
Кюйсюзню къатында баш
аурууунгу айтма.
Кюйсюзню къолу темир,
Жюреги кёмюр.
Кёлсюз адам кюйсюзге жубанч.
Огъурсузну малы арыкъ.
Огъурлуну сёзю — суу,
Огъурсузну сёзю — уу.
Жестокий не смеется,
И не любит, когда смеется другой.
У жестокого голова, как голова,
А сердце — каменное.
При жестоком о своей беде не говори.
У жестокого руки железные,
А сердце угольное.
Малодушный человек — игрушка для жестокого.
У злого человека скот тощий.
Речь доброго человека — вода,
Речь злобного — яд.
Интересно, что в первом изречении утверждается чуждость жестокого смеху, чувству юмора, — жестокий человек всегда серьезен и требует того же состояния от других (действительно, часто большие подлости и преступления делаются и совершаются очень серьезными людьми). Жестокость чужда всему светлому (сердце-уголь), мягкому, живому (руки железные, каменное сердце, ср. русское «жестокий — жесткий»). Жестокий человек холоден, словно состоит из неорганического вещества, мертв, бездушен, потому и безжалостен ко всему на свете, а слово его ядовито. Потому он и чужд смеху — ведь смеяться может только человек. Изливать перед ним душу бессмысленно — все равно, что разговаривать с камнем. И, конечно, малодушный непременно станет его рабом, игрушкой. Жестокость, бесчувственность, неспособность сопереживать горю и радости другого человека — признак отсутствия внутренней связи с людьми, т. е. душевная болезнь (еще раз вспомним Гегеля: болезнь — это отъединение; отделение органа от организма, части от целого, человека — от других людей, общества, народа, человечества, Бога).
Слово кюйсюз (букв, «не имеющий жалости» — от кюй «горе, жалость». Синонимичное огъурсуз «злой, злобный, жестокий»; от древнего огъур — окъ къур «соединение, союз родов» — «племя») означает «не имеющий племени», ср. русское «безродный». Таковы память и мудрость языка. В древности таких людей изгоняли из общества — ведь они сами, своим поведением и поступками, свидетельствовали об отчужденности от людей, их извергали (отсюда и слово «изверг»). У карачаево-балкарцев был такой обряд отвержения — бырнак этиу (откуда, видимо, и русское «варнак») — слово происходит от быргъа — «извергать, выбрасывать» (ташлагъан — в том же значении). И, конечно, изгоев, отверженных, вряд ли с охотой принимали и в другие племена. Скорее всего, они составляли «интернациональные» группы, занимавшиеся воровством и разбоем. В нынешних воровских и мафиозных кланах, как говорят, также нет места ни национальным чувствам, ни патриотизму (подразумевая под этим словом любовь и верность своему народу, а не утверждение его исключительности или превосходства над другими).
Жаншакъны сёзюн жел ашар.
Жаншакъны заманы кёп.
Тили бар да, эси жокъ,
Сёзю бар да, ёсю жокъ.
Аз ойлагъан кёп сёлешир.
Жаншакъ жууап излемез.
Жаншакъны жаннети — ныгъыш.
Кете билмеген къайтыучу болур,
Эте билмеген айтыучу болур
Речи болтуна съедает ветер.
У болтуна времени много.
Есть язык, да нет разума,
Речь есть, да смысла нет.
Кто мало мыслит, тот много говорит.
Болтун ответа не ищет.
Рай болтуна — сельская площадь.
Кто не умеет уйти — любит возвращаться,
Кто не умеет делать — любит поучать.
Длинную речь, долгий монолог, рассказ карачаево-балкарцы выдерживают редко, и особенно — длинные рассуждения по какому-либо конкретному вопросу. По всеобщему убеждению, ни у кого не может быть столько аргументов, чтобы их нельзя было высказать за несколько минут. Душа карачаево-балкарца желает ясности, точности, логики, к тому же его сознание диалогично. Но традиционный этикет, еще более или менее соблюдаемый, жестко требует выслушать собеседника, не перебивая. Поэтому слишком говорливый человек является для общества или компании сущим наказанием, эксплуатируя и угнетая чужие мозги, и, веселье может закончиться испорченным настроением или даже ссорой, если не хуже — когда кто-то, не выдержав, одернет болтуна, и найдет коса на камень. Меру должны знать даже весельчаки-острословы. Длинная речь свидетельствует, что человек не продумал что и как говорить, т.е. мыслит на ходу, осыпая слушателей словесной шелухой. От него ждут совсем другого — ясного рассказа или точных аргументов и четкого вывода. Смешное зрелище — наблюдать, как иногда на вечеринке или свадебном пиру гости стараются сесть подальше от человека, известного своей говорливостью.
Слово «жаншакъ», вероятно, от жан ашакъ, букв, «поедающий душу, душеед». Неслучайно утомленный потоком слов человек, уже не в силах сдерживать себя, резко перебивает болтуна: Башымы (мыйымы) ашап бошадынг да! — «Ты уже мою голову (мозг) съел!» Отсюда следует, что болтливость не так уж безобидна. Вполне возможно, что болтуны, для которых даже неважно, слушают их или нет, лишь бы не прерывали, исходят словами не просто так, а выкачивают из собеседников психическую энергию, являясь, по сути, вампирами? Скажем, с потоком слов закачивают свою отработанную, грязную энергию и забирают чистую (как, например, в скважину закачивают воду, чтобы нефть из нее поднялась на поверхность).
Акъылсызгъа эсеп жокъ,
Асылсызгъа адеп жокъ.
Асылсыз, атха минее,
Атасына хыны этер.
Акъылсызны ёсю жокъ,
Асылсызны эси жокъ.
Тукъум бетин асылсыз жояр.
Асылсыз адам не айта билмез,
Не къайта билмез.
Асыл жокъда акъыл сорма.
Аманауузну ауузун буз.
Для глупого нет раздумий,
Для подлого — приличий.
Низкий человек, сев на коня (повзрослев),
Начинает грубить отцу.
У неумного нет сути,
У подлого — памяти.
Честь рода погубит низкий.
Низкий человек ни сказать
не сумеет, Ни извиниться.
В ком нет благородства, ума не ищи.
Сквернослову разбей губы.
Слово асылсыЗу букв, «без благородства» означает человека низкого, невоспитанного, грубого, способного на любую циничную выходку, плоскую и грязную шутку, т. е. не развитого ни умственно, ни нравственно. Характерно, что Кодекс связывает его поведение с полным отсутствием высоких качеств. Слово эс> в зависимости от контекста, имеет три значения — «память, внимание, разум». Низкому человеку все равно, кто перед ним — дети, старики, женщины, он может им нагрубить, громко сквернословить, хохотать над своей же грубой шуткой и т. д. Он не понимает, что своим поведением позорит и себя, и весь свой род. Это человек, не способный ни учиться (хотя бы правилам поведения), ни видеть себя со стороны, ни тем более — оценивать свои поступки. Его сознание совершенно плоское, и ничего святого для него нет, поэтому он готов унизить даже отца и посмеяться над ним. Самое точное определение его сути — хамство.
Интересен третий афоризм, где рифмуются ёс («питательность», «суть») и эс («память, разум, внимание»). Первое слово почти идентично слову ёз «сам, свой», производными от которого являются и ёзден «уздень», иёзек «ядро»; «зародыш растения»; «идея» (букв, «самость»).
Сквернословие считалось привычкой рабов, недостойный свободных людей. Безадресное сквернословие в присутствии женщин, стариков или детей наказывалось побоями, если же имелся адресат, доходило до кровопролития.
Ёлген адам уянмаз,
Бетсиз адам уялмаз.
Бетсизге бет этме,
Этсенг, буру луп кетме.
Уятсызны бедиши нёгерине жагъылыр.
Бет тыймаса, ант ты им аз.
Бетсиз бедишни билмез.
Бетсизге харам татлы.
Бетсизге айып этсенг,
Бетинге къарап кюлюр.
Мертвый не проснется,
Бессовестный не устыдится.
Бессовестному не уступай,
А если уступишь — не уходи. (Чтобы он не посчитал тебятрусом).
Позор бесчестного замарает его товарища.
Если не остановит совесть,
клятва не удержит.
Бессовестный позора не поймет.
Бессовестному сладко запретное.
Пристыдишь бессовестного —
Рассмеется тебе в лицо.
Слово бет означает и «лицо», и «честь, совесть». Бетсиз — букв, «не имеющий лица, безликий», т. е. не имеющий совести не имеет и лица. У него же вместо этого что-то другое. Неслучайно о таких говорят: Бети чабырлыкъды (къанжалды) «Его лицо — сыромятная кожа для обуви (жесть)», имея в виду неспособность краснеть, стыдиться. И вполне логично и последовательно Кодекс говорит, что устыдить бессовестного так же невозможно, как воскресить (разбудить) мертвого: ведь совесть входит в число Божьих даров, если ее нет, то ничего поделать нельзя {уян — «пробуждаться», уят — «стыд»). Никаких отношений с такими людьми поддерживать не стоит, они могут только навлечь позор на тех, кто необдуманно общается с ними, — клятву они нарушат, пойдут на преступление, увещеваний не поймут и только посмеются. Человек бессовестный — это тот же человек низкий, только действующий более тонко и обдуманно, сознательно, умеющий при-творяться, лицемерить и т. д., когда ему нужно.
19. ЖАЛЫНЧАКЪ — ЗАИСКИВАЮЩИЙ, ПОДХАЛИМ
Тогъуз киши Аллахха табына,
Токъсан киши патчахха табына.
Чурукъ жалай, чал болду,
Жалына кетип, сал болду.
Ишлеп алгъанынг — тюк,
Тилеп алгъанынг — жюк.
Кеси жалына билмеген
Башханы жалындырмаз.
Жалынчакъны къаны суу.
Жалынчакъны ичи — жалгъан.
Къара маске эгер тюйюл,
Жалынчакъ нёгер тюйюл.
Девять человек поклонялись Аллаху,
Девяносто — царю.
Вылизывая (чужие) сапоги, стал седым,
Пресмыкаясь, стал трупом.
Заработанное — это богатство,
Выпрошенное — бремя.
Кто сам не унижается,
Не унизит и другого.
В жилах подхалима течет вода.
Нутро заискивающего наполнено ложью.
Черная моська — не гончая собака,
Подхалим — не товарищ.
Ничтожная, мелкая, жалкая фигура — льстец, подхалим. Подразумевается, конечно, не тот, кто вынужден в тяжелых обстоятельствах пойти на унижение, обратиться за помощью к человеку, которого раньше ни во что не ставил или не уважал. Жалынчакъ — это тот, для кого заискивание является нормой поведения, кто не может и не хочет поступать иначе, т. е. прирожденный подхалим, чье нутро полно лжи. И, конечно, если к нему обратятся за помощью или попросят какую-нибудь мелочь, он постарается всячески унизить просящего, чтобы представить его никчемным и жалким, как он сам. Трудно сказать, чего больше в этих афоризмах — жалости или презрения. Заискивающий, подхалим поставлен ниже охотничьей собаки, которая все же может быть верным спутником.
Жалынчакъ, скорее всего, есть немного искаженное жаны-гылчакъ, от гылжа; гыл «кривой», гылжа «искривленный», гыланч «зигзаг, извилистый»; букв, «с кривой душой, криводушный» {жангыл «заблуждаться, ошибаться»). Или от жалын «копоть» плюс аффикс -акъ («коптящий»?). Или от жалгъан-чакъ «ложный, ненадежный, мнимый»?