«Ёзден Адет» — кодекс этический. Но этика не есть то, что поддерживает само себя, у нее должна быть опора, а таковой является только вера в Бога и в бессмертие человека. Именно вера освящает правила и нормы морали, иначе это всего лишь изобретения холодного человеческого ума, не объясняющие, почему следует поступать и действовать именно таким, а не иным образом. Без веры в Бога, в неслучайность, разумность и бессмертие жизни не только этика, но и само бытие лишается всякого смысла, обращается в абсурд, ограничивая человека рамками земной жизни и заставляя видеть в прошедших поколениях просто удобрение для последующих, идущих неизвестно куда и зачем. Атеизм — это возвращение к самой примитивно-языческой мифологии, к взгляду, что бездушная, тупая, но вечная материя случайно порождает жизнь, а потом так же случайно ее проглатывает. (Один из героев Ф. М. Достоевского, гения, который показал с огромной художественной силой абсурдность, бессмысленность <<обезбоженного» мира, говорил: «Если Бога нет, то какой же я тогда штабс-капитан?») Общество не может жить, не имея духовных ценностей и веры, без надежды и опоры. И если оно отвергает высшее — веру в Бога, то обязательно делает своим божеством или богатство, или грубую силу, или власть и обладающего ею диктатора и т. п. («Свято место пусто не бывает», гласит русская мудрость.)
Кодекс сложился давно, поэтому нам нужно совершить небольшой экскурс в историю и мифологию, чтобы понять, на что опиралась и из чего вытекала карачаево-балкарская система этики. Это была древняя религиозно-метафизическая система (к сожалению, совершенно неизученная), которую долго исповедовали все тюркские народы, — тенгрианство.
В работе «Душа Балкарии» (Н., 1996) я писал о своих соплеменниках: «…почему-то очень многих интересует происхождение тех или иных слов. Вне всякого сомнения, если бы какой-нибудь языковед опубликовал «Этимологический словарь карачаево-балкарского языка», эта книга стала бы самой читаемой». Почему же в народе живет такой интерес к слову? Он чувствует, что в его языке заключены тайны, очень древние и важные. Вопрос в том, кто и как сумеет их разгадать. Не претендуя на открытие, хочу предложить вниманию читателя размышления над некоторыми вопросами, до сих пор никем не поднимавшимися.
Тенгрианские мыслители оставили огромный след во всей духовной культуре карачаево-балкарцев, в неменьшем количестве — в языке. Язык же подвержен изменениям. Здесь нет ни возможности, ни необходимости излагать историческую фонетику тюркских языков, но кое-что сказать нужно, чтобы в дальнейшем все было понятно.
1. В древности тюркские слова оканчивались на согласные, т. е. закрытыми слогами. Например, если мы сейчас говорим ташлы «каменистый», то прежде было ташлыкъ, таштык.
2. При устойчивом корне тюркские слова отличаются изменчивостью окончаний, в них часты замены: Р-3-С-З-Т-Д (къагъыт — къагъыз «бумага»).
3. В определенных позициях Н, НГ, Г, КЪ, ГЪ изменились в Б, В, У,Й. Например, в туркменском имеем архаичное таг, даг «гора», в кумыкском промежуточное таб, в карачаево-балкарском — may. Слово бай «бог»; «богатый, богач» звучало как бакъ, бах. Къаура «бурьян» произносилось къанграк, къахракъ; байракъ «знамя» — бахракъ и т. д.
4. Отсутствовал звук Ы, заменивший в некоторых позициях другие гласные — А, О, У, Э, исказив чистое звучание многих слов.
5. До сих пор сохраняется в начале некоторых слов чередование Б-М:
бийик — мийик «высота, высокий», биз — миз «шило», база — маза «сила».
6. В карачаево-балкарском языке два диалекта (карачаево-баксано-чегемо-холамо-безенгийский) и черекский. Различий между ними в лексике очень мало, чуть больше — в фонетике. Оба диалекта сосуществуют с древнейших времен. В этногенезе карачаево-балкарцев участвовало и какое-то племя, говорившее на йокающем диалекте, который оставил немногочисленные следы в языке.
7. Категория рода в тюркских языках отсутствует.
В духовном наследии прошлого различаются две струи — взгляды, понимание и представления массы, отраженные в художественной форме в мифах, эпосе, сказках, и представления интеллектуальной элиты, отраженные через понятия, метафизическую систему, и сохранившиеся большей частью в языке.
Несомненно, воззрения основной массы в древнейшую эпоху сильно отличались от постижений мыслителей, священников, поэтов. Но антагонизма между элитой и массой еще не было, просто каждый занимался посильным делом, а желающие и способные иметь высокое знание, вероятно, получали его. Но это было наградой, и вполне справедливо, -брошенное в массу высокое знание неизбежно деградировало бы, подверглось профанации. Поэтому оно давалось способным и желающим (а самое главное — достойным) овладеть им, после трудных испытаний (наши экзамены при поступлении в вузы — суррогатная форма древних посвящений), прочим же было доступно в форме мифов. Но это разделение, разъединение, поначалу необходимое, позже привело к деградации (см. ниже). Вначале мы будем говорить о мифологии, т. е. системе древних взглядов и представлений народа. Но что такое миф?
В 30-е годы прошлого столетия выдающийся философ А. Ф. Лосев в своей книге «Диалектика мифа» попытался дать определение загадочному, до сих пор так и не получившему общепринятого определения термину. Дело не в том, что понятие «миф», в переводе с греческого означающее просто «рассказ», не обращало на себя внимания исследователей, — наоборот, им занимались очень многие, но дали ему столько взаимооисключающих определений, что запутали дело вконец. При этом ясно, что почти всеми под этим термином подразумевается нечто близкое, сходное. Так в чем же затруднение? На наш взгляд, в том, что сам материал, который подвергался исследованию, был слишком широким, разнообразным, неоднородным, и это заранее обрекало на неудачу — суть и контуры самого явления всегда ускользали.
А. Ф. Лосев пошел другим путем — по очереди проверяя и исключая все определения: миф не есть поэзия, не есть наука, не есть искусство и т. д. И даже у такого великого философа ничего не получилось, поскольку он также подразумевал под мифами самые разнородные тексты, ничего общего между собой не имеющие. Когда он подошел к концу списка, выяснилось, что никаких иных не осталось. И А. Ф. Лосев заключил, что миф есть чудо, фактически признав поражение в схватке с неуловимым противником. Потому что никто не может сказать, что же в нашем мире не есть чудо — он чудесен весь, от последней пылинки до звездного неба.
Ни на что не претендуя, осмелюсь предложить свое толкование. Следует исключить все те рассказы о событиях вполне реальных, но с элементами фантастики, например, о родовых или династических распрях, войнах и пр., поскольку это просто легенды и предания, включаемые в число мифов из-за их «особой древности», не более. Например, древнегреческие мифы о судьбе потомков Атрея, будь они записаны в средние века, так и назывались бы преданиями. Остаются рассказы, весьма короткие, на тему космогонии, происхождения людей, о причинах природных явлений, психологии, деяниях богов (олицетворениях стихий или человеческих качеств) и т. п. Иначе говоря, первобытные философия и наука.
Мое же определение таково: миф — это одно из возможных словесных оболочек идеи (зерно), ее простое, короткое и первичное воплощение. Но эта идея, заключенная в оболочку мифа, может содержать в себе все что угодно и выявить себя (и то не до конца) в своем воплощении или воплощениях — в разных формах и вариантах (число их может быть очень большим), на разном материале, что и вызывало трудности с определением мифа. Миф — первичное оформление идеи, во многом случайное. Оно может быть противоречивым, но это не означает, что противоречивым было мышление первобытности; противоречие — лишь следствие недооформленности или искажения, оболочка мало чем связана с идеей. Многозначность и многовариантность мифа, о которых столько написано (см. об этом превосходную работу Э. Я. Голосовкера «Логика мифа»), есть результат того, что содержание мифа не связано с идеей жестко (как, например, один и тот же человек-актер может быть одет в самые различные одежды, оставаясь при этом одной и той же личностью). Миф — это смертное, временное тело идеи.
Приведем пример. Вы впервые видите пшеничное зерно и не знаете, что содержится под его шелухой, в мякоти (первичном мифе). Можете его растолочь, разрезать, сжечь — это ничего не даст. Если зерно оставить на свету, оно погибнет, ибо заключенная в нем спящая, невидимая жизнь не готова еще встретиться с окружающей действительностью, она не выдерживает удары лучей света.
Тогда вы сажаете зерно в землю, оно прорастает, и вы видите перед собой одно из возможных воплощений идеи, заключавшейся в зерне, -но не саму идею. Можно сказать, что она стыдлива. Ей для начала нужна только теплая тьма, в которой она проснется и, как Золушка, появится на свет, сбросив старую оболочку, лохмотья. (Поэтому авторы не говорят об идее своего произведения, художники закрывают незаконченные картины и т. п.)
Да и выросший колос будет, в зависимости от почвы, времени сева, климата и прочего, разным. Всякая идея (живая, творческая) поэтому неисчерпаема и чревата неожиданностями. Она может оказаться и не-воплотимой, или умереть на непригодной почве и т. д. Наши далекие предки увидели главное семя-зерно-миф мира (заключающее в себе идею) в солнце и, по-своему и многообразно, его объяснили.
Итак, самое первичное — творческая идея. Возникнув где-то в глубинах человеческой психики, перед своим воплощением, явлением, она должна натолкнуться на сеть инстинктов, т. е. первичных, врожденных программ поведения и психики животных и человека. Их не так и много:
1. Инстинкт самосохранения.
2. Пищевой.
3. Симпатии-антипатии.
4. Половой.
5. Познания.
6. Творчества.
7. Самоутверждения (свободы).
Полагаю, что список надо составлять именно в таком порядке, поскольку самое важное для человека — самоутверждение и самопостижение: «я есмь свобода, дух». Попадая в сеть инстинктов, идея, имеющая неясные очертания оболочки мифа, встречает сочувствие или отрицание, также неясные, неосознанные, неопределенные. Это, если можно так сказать, мысле-чувство.
Творческая натура будет ощущать беспокойство — идея желает родиться и должно приступить к ее воплощению, ее нужно выразить, дать ей образ (сыфат), а для этого необходим материал (зат). И он есть и предоставлен в дар щедрой матерью-материей — вещество, звук, живая плоть, свет, ритм, линия и т. д. Но важнейшим является слово — живое выражение чувства, состояния души, плоть мысли. Слово соединяет в себе конкретное и общее, мысль и чувство, время и пространство, изображение и выражение, мелодию речи и пр., — оно самое духовное из всех способов самовыражения, поскольку обращено ко всему составу человека. Им позволено обращаться даже к Богу, поскольку Ему оно и принадлежит, — живое слово, полное мысли и чувства, соединяет небо и землю.
Сложнейший процесс заканчивается тем, что появляется произведение, которое подобно его творцу-человеку, имеющему дух, душу и тело, -оно будет состоять из идеи (ёзек — «зародыш, ядро», букв, «самость», от ёз — «сам, свой»), содержания-смысла (магъана) и образа (шекел, сыфат). Отсутствие первого компонента говорит о том, что это произведение мертвое, имитация, второго — что произведение не родилось вообще (абстракция). Если же все компоненты присутствуют, вопрос в том, насколько они между собой гармонируют, сколько между ними свободных связей.
«Живое мерцает, мертвое блестит» (о. Павел Флоренский). Но если время (энергия) пульсирует (ритм природы), мерцает, то оно есть нечто живое: материя — плоть мира, вечность — его дух, свободная энергия; время — его душа (промежуточная между плотью и духом), связанная, несвободная энергия.
Нам придется много говорить о язычестве, поэтому необходимо остановиться на вопросе: что оно такое и как возникло? Согласно академической науке, это обозначение совокупности ранних форм религии, поклонение идолам и божествам, многобожие, а появилось оно в результате олицетворения стихийных сил природы. Со временем язычество, вследствие развития социально-экономических отношений, появления государств и централизованной власти, уступило место единобожию. Возникло же представление о Едином Творце и Владыке мира якобы как отражение власти царя (хотя царей всегда было много). Но не все ученые стояли или стоят на такой точке зрения. Еще в XIX веке английский этнограф Эндрю Лэнг заметил, что культ Небесного Творца или представления о нем имеются и там, где никогда не было ни государств, ни царей.
(В представлении многих читателей языческая религия и мифология -одно и то же. Но это не так. Мифология — воззрения народной массы на природу и человека, выраженные в устно-поэтической форме. Это ранняя народная метафизика, она содержит много ошибочного, превратного, но много и прозрений. Язычество же есть извращение, искажение, раздробление религии.)
В своей, весьма необычной, книге татарский ученый Алмаз Мухамади (Джинны: мифы и реальность. М., 2004) обратил внимание на частое упоминание в Св. Коране развитых и могущественных существ — джиннов, населяющих вместе с людьми Землю, и общие обращения к ним и к людям, например: «О сонм джиннов и людей! Если можете проникнуть за пределы небес и земли, то пройдите! Не пройдете вы, иначе как с властью» (51:56 (56). Среди джиннов, как и среди людей, есть правоверные и неверующие, они так же, как и люди, состоят из народов: «Он скажет: «Войдите среди народов, которые вошли до вас из джиннов и людей, в огонь!» (7 : 36 (38). Есть в Св. Коране и отдельная сура «Джинны».
Огромное количество мифов народов мира повествует о множестве различных существ, именуемых, например, в Европе, эльфами, троллями, феями, русалками, гномами, лешими, вилами и т. д. Согласно Св. Корану, джинны были сотворены из огня, в отличие от людей, созданных из глины. Они населяли землю до людей и их цивилизация предшествовала человеческой. Анализ привел Алмаза Мухамади к определенному выводу: «Итак, задолго до появления человека разумного на свет Божий на планете Земля, которую мы также вполне закономерно считаем родной, поселились, обосновались и достигли процветания некие высокоразвитые существа, которых впоследствии люди называли «джиннами», или «гениями» (из латинского. — М. Дж.).
Потом джинны возгордились и перестали подчиняться воле Творца. Тогда Всевышний создал человека, как своего наместника на Земле и повелел всем ангелам поклониться ему. Но нашелся тот, кто не захотел исполнить волю Творца: «И поклонились все, кроме Иблиса. Был он из джиннов и совратился с пути Господа своего» (18:48 (50). Всевышний спросил его: «О Иблис, что удержало тебя от поклонения тому, что Я создал своими руками? Возгордился ли ты или оказался из высших?». Он сказал: «Я лучше него: Ты создал меня из огня, а его создал из глины». Он сказал: «Выходи же отсюда: ведь ты — побиваемый камнями. И над тобой Мое проклятие до дня суда» (38:3 (73) — 79 (78).
Возглавляя джиннов, во всех отношениях более развитых и могущественных, чем люди, Иблис выпросил у Аллаха срок, в течение которого надеялся соблазнить, сбить с пути истинного всех людей, чтобы доказать Богу, что его новые создания нетверды в вере: «За то, что Ты сбил меня, я засяду против них в твоем прямом пути. Потом я приду к ним и спереди и сзади, и справа, и слева, и Ты не найдешь большинства их благодарными» (7:15 (16) — 16 (17). Аллах дал ему отсрочку, но сказал, что если Иблис не сможет исполнить свое обещание, то Он наполнит геенну джиннами и людьми, которые последуют за Иблисом. Первым успехом врага рода человеческого было то, что он соблазнил людей вкусить запретный плод, за что их изгнали из рая. С тех пор началась непримиримая вражда потомков Адама и Евы, и древних насельников Земли — джиннов, точнее, тех из них, которые следовали за Иблисом (черных), поскольку есть еще и добрые джинны (белые). И — самое важное: «…представившись еще не окрепшим разумом первобытным людям «богами», «великими духами», «сынами неба», злые джинны приступили к своим основным задачам. По большому счету задача была одна — стереть с лица Земли человечество. Хотя, в принципе, моральное, духовное разложение человека они начали сразу же, представ перед ним в роли всевозможных «богов». Но, к несчастью джиннов, люди распространялись так быстро, что за непродолжительное время обжили всю планету. Это обстоятельство заставило джиннов несколько пересмотреть свою политику и стратегию по уничтожению потомков Адама. Было необходимо приостановить численный рост человечества. С этой целью коварный гений Иблис и его подопечные придумали несколько изощренных способов физического устранения людей, основные из которых — ритуальные убийства и человеческие жертвоприношения во имя и для «богов», то есть для них», — пишет Алмаз Му-хамади.
И далее: «Джинны, что и говорить, принимали такие подношения с нескрываемым удовольствием и начали требовать кровавых жертв по всякому пустяковому поводу. Никакой даты, ни одного события они не оставляли без внимания, регулярно напоминая «своим» вождям, жрецам, шаманам племен и народов о том, что чем больше смертей — тем лучше. Последние же беспрекословно отправляли «на небеса» своих соплеменников, родственников, родных, ведь их «божественная» власть целиком зависела от джиннов. Кроме того, среди этих вождей, жрецов было немало потомков, рожденных от половых связей джиннов и людей, инкубов, и просто ставленников».
К сказанному А. Мухамади можно добавить и другие сведения. Эти существа не ограничились тем, что обманули людей и, представившись им «богами», ввели практику человеческих жертвоприношений. Вступая в брачные связи с людьми, чтобы иметь потомство, которое стало бы их «пятой колонной» внутри человечества, они разлагали его изнутри. Упоминание об этом есть и в Библии, в рассказе о первом времени жизни людей на Земле: «В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божий (т.е. джинны, представившиеся ими. — М. Дж.) стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди» (Бытие, 6:4). Вероятно, задачу свою это промежуточное потомство выполнило, распространив зло по всей Земле, потому что далее говорится: «И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время». В наказание за содеянное зло разразился всемирный потоп. (В карачаево-балкарском нартском эпосе также есть герой, сын падшего ангела и женщины, весьма распутный и своенравный.)
Вероятно, об этом же — о противоестественном, вредном для человечества смешении с джиннами — говорит и Иисус Христос в притче о плевелах:
«…Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем;
Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел;
Когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы.
Пришедши же рабы домовладыки сказали ему: господин! Не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? Откуда же на нем плевелы?
Он же сказал им: враг человек сделал это. А рабы сказали ему: хочешь ли, мы пойдем, выберем их? Но он сказал: нет, чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ним пшеницы;
Оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их; а пшеницу уберите в житницу мою» (Матфей, 13, 24 — 30).
Когда же ученики попросили разъяснить им значение притчи, Иисус сказал им:
«…сеющий доброе семя есть Сын Человеческий;
Поле есть мир; доброе семя, это — сыны Царствия, а плевелы — сыны лукавого;
Враг, посеявший их, есть диавол; жатва есть кончина века, а жнецы суть Ангелы.
Поэтому, как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего» (Матфей, 13, 37- 40).
Вероятно, об этом же идет речь и в карачаево-балкарском нартском эпосе, где враги нартов изображаются как племена злых великанов, питающихся человечиной. От самого небесного бога — творца Тейри исходит запрет нартам смешивать свою кровь с ними, чтобы зло не проникло в их среду. Но богатырь Алауган нарушает этот запрет, у него появляется потомство от красавицы-великанши, и в нартском народе начинаются козни и распри, которые им приходится преодолевать с огромным трудом, чему, собственно говоря, и просвящен весь эпос. Иблис (дьявол) в эпосе — злейший враг нартов, исполняющих волю Творца, борющихся с нечистью, он же похищает у них волшебную золотую чашу (или ковш), лицезрение или питье из которой придавало им великую силу. Немало у нас и мифов, в которых говорится о дружбе тех или иных героев с языческими божествами или о связях с их дочерьми. Благодаря покровительству «богов» и «богинь» они процветали, но жизнь их заканчивалась трагически.
Джинны, обладая способностью принимать любой облик, мгновенно переноситься на огромные расстояния и пр., поскольку являются существами, сотворенными из более пластичной субстанции (огня), а их цивилизация — намного более древней, постарались внушить еще неопытным, незрелым умом людям, что их богами являются они, джинны, что следует выполнять их повеления, приносить им жертвы и т. д. (как предполагает Мухамади, ими же, скорее всего, построены все древние циклопические постройки типа пирамид, гигантских зданий в различных районах Земли и т. п., что вовсе неочевидно). Обман удался (это и есть язычество), но не навсегда, и не всех удалось обмануть. Посланники Аллаха Всевышнего, являясь к людям и неся им слово истины, находили отклик в их сердцах, что вызывало страшную злобу джиннов, всемерно преследовавших и казнивших пророков и праведников. Алмаз Мухамади пишет: «Такие бессмысленные убийства продолжались тысячи лет и нанесли неописуемый вред всему человеческому роду: ведь в жертву приносились, как правило, люди более умные, талантливые, сильные, красивые, сообразительные. В первую очередь казнили тех, кто начинал что-либо подозревать или, хуже того, осознавать суть происходящего, а также уничтожали будущее народов — детей, включая грудных младенцев».
Вероятно, этими же причинами объясняются и бесконечные войны, репрессии, геноцид, в которых погибала и погибает огромная масса людей -они инспирированы джиннами и их сторонниками и слугами.
Но злые джинны, оторванные от благодати Творца своей злобой и безверием, со временем неизбежно должны были терять силу, деградировать, вырождаться. Возможно, это еще одна из причин их стремления смешиваться с людьми, желательно наиболее талантливыми, умными, сильными. Утрата ими своей энергии привела к появлению среди них вампиров, живых мертвецов, потребляющих самое чистое и высшее вещество на свете — человеческую кровь (или энергию души), чтобы продлить свое существование — поскольку джинны смертны, как и люди.
Задержать полностью развитие человечества или исстребить его этим существам все же не удалось, поэтому они старались и стараются, по мнению Алмаза Мухамади, сеять всяческие раздоры, интриги, склоки, безверие, аморализм, убийства, различные пороки. После того, как их обман — объявление себя «богами» — был раскрыт великими пророками, и все эти Зевсы, Геры, Юпитеры и пр. названы тем именем, которого заслуживали (бесы), злые джинны прибегают ныне к другой тактике. Они не являются людям в блеске молний, в вихрях и пр. — соответствуя времени, они изображают себя «инопланетянами», откуда и все эти рассказы об НЛО, встречах с пришельцами, о похищениях ими людей, опытах над ними и пр. И конечно, встречи эти заканчиваются для контактеров (в большинстве случаев) плохо — болезнями, безумием или смертью. Но следует помнить, что часть джиннов — добрые, верующие (о чем говорится в Св. Коране) и помогает людям. Мне много раз приходилось слышать и рассказы стариков о войнах, которые добрые джинны ведут с джиннами злыми. Разумеется, человечество в своей юности могло и их рассматривать как «богов», откуда, вероятно, и появились мифы о «добрых божествах». Кроме того, в народе существует твердое убеждение в том, что злые джинны способны вселяться в людей и жить, питаясь их энергией и подбивая на разные неблаговидные поступки и преступления, внушая им недобрые чувства по отношению к окружающим — зависть, злобу, алчность и т. д. Они же, как считается в народе, помогают колдунам наводить порчу на людей.
В книге Алмаза Мухамади много и других интересных фактов, наблюдений, выводов. Кто-то, особенно верующие, увидят в ней приближение к правде, кто-то, скажем, атеисты или скептики, думающие, что существует на свете только то, что можно пощупать руками и увидеть глазами, сочтут ее мракобесием или стремлением к сенсации. Третьи вообще ничего не поймут.
Множество зримых и скрытых свидетельств говорит о том, что нынешней человеческой цивилизации предшествовала другая, погибшая в гигантском катаклизме. Она была не менее, а более развитой, чем наша. Что же осталось с той поры, не только в виде огромных строений, заброшенных шахт, странных предметов и др.? Например, в карачаево-балкарском языке и фольклоре?
Человека, с самого появления его на свет в качестве мыслящего существа, наверняка, волновали не только одни узко практические вопросы. Он должен был думать еще и о другом:
Что есть реально, и что — только иллюзия?
Откуда этот мир?
Куда идут мир и люди?
Конечно, не были исключением и наши предки. Заметим, что мифы о сотворении и их отголоски занимают в карачаево-балкарской мифологии и эпосе очень значительное место. В целом ответы сводятся к следующим вариантам:
1. Мир есть некое громадное существо, поедающее и извергающее.
2. Мир есть гигантское животное (кобыла, корова и т.д).
3. Мир был порожден (например: перволебедь или первоутка снесла яйцо, из которого родились мир и живые существа).
4. Мир и люди были созданы из тела первоживотного.
5. Мир был создан из тела первочеловека.
6. Мир был создан из плоти божества.
7. Мир был создан (явлен и организован) Богом из праматерии.
Поначалу все три вопроса прийти в голову первобытному человеку (имея в виду массу) не могли (приходили в голову немногим). Его младенческому сознанию мир должен был представляться сплошной круговертью, хаосом, он не мог уловить в нем что-то субстанциальное, увидеть какой-то порядок. (Примерно так, наверное, почувствует себя житель глухой деревушки, впервые в жизни попавший на огромный вокзал в мегаполисе.) Все превращается во все, нет ни начал, ни концов — «все есть все». Окружающее видится, как в тумане. Ничто не исчезает и не возникает, но только превращается во что-то другое (отсюда бесчисленные мифы о превращениях, метаморфозах). Все вокруг кажется ему живым, в зависимости от величины и силы — то насекомым, то птицей, то животным, то чудищем. Человек еще не мог отличить мертвое от живого, доброе от злого, подвижное от неподвижного, внутреннее от внешнего. Вопрос о том, что этот мир имел начало, вероятно, не ставился: все и всегда было. Категория времени еще не возникла.
Вихрь впечатлений должен быть остановлен, чтобы человек мог дать каждому явлению образ и имя. Это происходит постепенно: мир (земля) -гигантское животное, человек, божество, дерево, пещера, гора, яйцо. Религии еще нет, человек только подбирает бесполезные, но странные камни, ветки, кости, полагая, что в них заключена какая-то сила, способная ему помочь, — фетишизм. Это начало взаимодействия с вещным миром, попытка заговорить с ним, приручить что-то. Так появились орудия, которые он использовал, его полезные рабы; но и его первые реликвии, назначения которых он не понимал, — фетиши, — а потому относился к ним с благоговением: их нельзя было использовать для практических нужд, они не «позволяли» этого.
Величайшим достижением стало приручение огня (который «боги», сотворенные из этой стихии, никак не хотели давать человеку). Добывание его соударением двух камней привело человека к мысли о существовании в предметах, животных и в нем самом некоей невидимой силы, к различению внешнего и внутреннего, формы и содержания. Это содержание могло представляться в виде огня, ветерка, жидкости, затем «внутреннего» животного, человека, в конце концов — души, не имеющей облика. В сущности, вся практическая жизнь людей — приручение и использование того, что позволяет себя использовать: предметов, огня, земли, воды, воздуха (парус), растений, животных, людей (рабство). Перебирание в сознании и в опыте постепенно различаемых предметов и явлений, приручаемых, или, наоборот, более могущественных, чем он сам, явлений, зловредных или благодетельных, неизбежно должно было привести человека к фетишизации самого яркого и могучего природного явления -солнца. (О том, какую идею увидели в нем наши предки, — ниже.)
Оставило свои следы и представление о мире и человеке как о деревьях. Например, в поверье о том, что существует некое огромное древо, охватывающее всю вселенную и называемое то Алтын Терек «Золотое Дерево», то Алтын Тал «Золотая Ива», то Темир Терек «Железное Дерево». Его корни уходят в бездну мирового океана (Долай) или прорастают сквозь склоны Эльбруса, его макушка касается звезд. Понятие об этой растительной модели мироздания осталось и в названии Полярной звезды — Темир-Къазакъ «Железный Кол», вокруг которой обращаются остальные звезды. «Созвездие» — кёгей, кёкей, из кёген, кёкен (сходное гёген — металлический сосуд); но эти же слова означают и «куст; терновник», народно-этимологически — кёк эн «небесная мета, небесный знак». Человек, скорее всего, также уподоблялся дереву, о чем говорит слово агъач «неплодовое дерево; лес», имеющее также значение «телосложение, фигура». Например, выражение ариу агъачлы адам «имеющий красивую фигуру» буквально переводится как «имеющий красивое дерево».
В народе считается, что у каждого человека есть своя звезда, которая зажигается в момент его рождения и гаснет в момент смерти. Так небо оказывается отражением земли. (Чем вызвано появление этих представлений? На наш взгляд, тем, что в эти первые времена разница в духовном и интеллектуальном развитии элиты и массы была колоссальной; элита владела великими знаниями, данными через откровение. Но смысл этих знаний был недоступен для обычных людей, и попадая в массу, все понятия обретали образ. Так, возможно, из рассказа какого-то древнего мыслителя об оси вращения земли в народе появился миф, в котором воображаемая ось превратилась в железный кол, дерево, цепь и пр.).
В первую очередь внимание людей должны были привлекать солнце, луна и земля. Нет, не только их происхождение, но и их сущность интересовали бы человека — что они есть? Солнце поначалу только тёнгерек «круглое, катящееся». Со временем из этого слова произойдет именование Бога — Тенгере, Тенгер, Тенгир, Тангра, Тенгри, Тейри — «небо, небесный». Близко к этому слову стоят дингил, дингир «обруч, диск», тенгиз «море». Солнце — пылающий камень {жалын таш), но позже, видимо, стали считать, что у солнца внешнее и внутреннее совпадают, что это чудо, у которого нет ни оболочки, ни тени, что оно — голое, открытое, нечто уникальное. Жалын «пламя» — от более древнего жалан, означающего еще и «нагой, обнаженный», — что может быть более голым, чем огонь, пламя? Тогда же они должны были узреть в нем пламенного жука, ползущего по небосводу, поскольку «жук» — къамажакъ, къамыжакъ, что почти идентично къымыжа, къамажа «нагой, голый». Важно отметить, что в слове къамажакъ ложно содержится слово къама — «кинжал» {къама чакъ — «вспышка, блеск кинжала»). Вариантов могло быть множество -зерно, яйцо и т.д. (Интересно, что карачаево-балкарцы назвали кукурузу нартюх, от нар тюк «солнечное зерно»; или нарт тюк — «богатырское зерно».)
Постепенно человек начинает замечать, что большая часть существ вокруг него вырастает из земли и уходит в нее же, что она их не зачинает и не рожает (как он будет мыслить потом), а проглатывает и вновь извергает — весной. Объяснить это он может только на основе того, что представляется ему самым важным (на этом этапе), — есть и пить: все существа поедают друг друга, чтобы, в свою очередь, быть съеденными еще кем-то.
В ту невероятно древнюю эпоху был создан миф о сотворении земли орлом, растерзавшим на вершине горы Эльбрус (Минги Тау — «Вечная гора») гигантского быка. В это время начался обильный дождь, лопатка быка упала вниз. Потом она покрылась землей, на ней поселились люди. Миф этот позже оброс чужеродными деталями, но имел продолжение, развитие, уже в другой эпохе. Заметим, что гадание по лопатке жертвенного животного, распространенное у тюрков, вероятно, имеет начало именно в этом мифе. Возникло оно на основе осмысления термина: слово жауорун, жауурун «лопаточная кость» звучало точно так же, как жан орун «место души, жизни».
Солнце, плывущее по небу, должно было представляться (потом) огромной сияющей птицей — орлом, от которого старается убежать и спрятаться ночная тьма. Поскольку букъ, бугъ имеет два значения — «бык» и «прятаться», то тьма {къарангы, от къара — «черный, чернота») олицетворилась в образе огромного черного быка, которого схватывает и терзает светоносная птица. Слово къуш, кус имеет несколько значений — «птица, орел»; «сила»; «исторгать, изрыгать». Поскольку человек мыслил рождение и смерть как акт поглощения-извержения, то, видимо, считалось, что каждый день небесная птица-солнце съедает и извергает быка (тьму). (Обычные орлы часто извергают из себя, на лету, проглоченные ими крупные кости.)
В карачаево-балкарской речи сохранилось выражение Жер бугъасы желди — «Бык земли — ветер». Земля представлялась коровой, которую оплодотворял бык-ветер. Но это, скорее всего, довольно поздний взгляд. Гигантский небесный бык должен был мыслиться огромной дождевой (семя) тучей; но дождю обычно предшествует ветер — его дыхание. И только потом бык стал ассоциироваться с ним (ветром), а не с облаком. Огромный черный бык, которого нарты приносят в жертву, после тавромахии (игры с ним), несколько раз упоминается в нартском эпосе.
Дождь должен был мыслиться семенем этого гигантского быка. Но он лил из темных туч {булут, болот), что близко слову болат «сталь». Прошу читателя запомнить это созвучие (см. ниже).
Миф о происхождении металлов — это еще одна ступень позднего мифа о борьбе небесного быка-тучи с героем-солнцем. Металлы на земле появились (по эпосу), когда солнце, разгневанное тем, что туманы, тучи, скрыли от него землю, выдохнуло в ярости дождь раскаленных камней -золотых, серебряных, железных и пр.
Воспользуемся методом обратного чтения слов. Полагаю, что в древности жрецами проводилась интенсивная работа над языком — с одной стороны, они сами были заинтересованы в ней, поскольку язык считался даром Бога (или богов), и, чтобы уяснить заложенный в словах тайный смысл, надо было их анализировать. С другой стороны, жрецы старались сохранять полученные другими путями знания и зашифровывали их, часто давая обратное произношение (знание — сила!).
Букъ, бугъ, бугъа — «бык». Существует известное тюркское слово къурбан, къурман — жертвоприношение (букв, «устроение, созидание»; арабский термин для этого обряда — ид-алъ-фитр). Обратное чтение дает нар-букъ — «избегающее солнца» (или «солнечный бык»), т. е. тьма, мрак. Итак, в одном слове сохранилась память о первом жертвоприношении (мифологическом) и первой жертве. Но этому олицетворению должно было предшествовать представление о туче как о быке, и земле — как о корове. Удивительно, но оно сохранилось.
Следующим шагом было появление тотемизма, в котором главным поначалу являлось вовсе не поклонение животным и деревьям, а признание родства, понимание происхождения от одного предка, который носил «звериное» имя, а далее это стало пониматься буквально, как происхождение рода от какого-нибудь животного или птицы, или рыбы и т. д. (Устное замечание Р. Р. Тилова.) Звериные имена сохранялись длительное время (некоторые есть и сейчас — Каплан (барс), Аслан (лев) и пр.; в 16 веке сыновья одного новгородского рыбака по имени Линь звались Сом, Ерш, Окунь и Судак. И только потом возникают рассказы о деяниях предков, начинается почитание этого животного, как благодарение того, кто дал жизнь роду, предка. Человек уже ищет родоначальницу, позже — родоначальника, и поначалу видит их с лицом зверя (из-за их животных имен). Этот первопредок не умер, он лишь воплотился в каком-нибудь животном, позднее верят, что в нем самом или в его сородиче и т.д. Так, из рассказов о первопредках с животными именами, рождается архаический «животный эпос», в котором действуют герои, ведущие себя по-человечески, но имеющие облик животных. Фактически тотемизм — это ранняя стадия культа предков.
Главными тотемами карачаево-балкарского народа были, по эпосу и мифологии, конь, барс, волк, чернобурая лиса, орел, сокол, бык. Тотемизм явился гигантским шагом вперед — человек осознал свое родство с себе подобными, признал свое родство не только с предками, но и с животными, т. е. отделил в своем сознании живое от мертвого, понял, что живое происходит от живого. Мир теперь для него не просто данность, но то, что когда-то и как-то появилось; это был шаг к возникновению понятия времени.
Термин «жрец» в карачаево-балкарском — байчи, вероятно, от бах, бай «бог» и восходит к бахши (у тюрков Средней Азии оно сохранило свое древнее звучание). Другим промежуточным вариантом его произношения является балчы, палчы — «предсказатель, гадатель». Но точно так же звучит слово «пасечник, бортник» (балчы — от слова бал — мед), что, вероятно, привело к почитанию пчел (и меда в качестве священного напитка). На тех же народно-этимологических основаниях почитался, как самое мудрое пернатое, филин — байкъуш «божья птица», в его названии ложно присутствует слово бай «бог»: бакъ во многих тюркских языках означает «озирать, зреть, надзирать, смотреть, глазеть». Бакъкъуш «глазастая птица» позже превратилось в байкъуш. И еще один пример влияния народной этимологии на народные воззрения. Считается (и не только у карачаево-балкарцев), что сын-первенец обладает магической силой: слово тунгуч, тюнгюч «первенец» почти тождественно тюн кюч, тюн гюч — «светлая сила».
Народная этимология, искажение слов (и калькированный перевод чужих терминов) — один из неисчерпаемых источников появления мифов и поверий. Например, в народе живет стойкое убеждение, что если накормить человека сваренным ослиным мозгом (эшек мыйы), он сойдет с ума. Разгадка была найдена Р. Р. Тиловым. Эшек мыйы созвучно эшек мыя, букв, «ослиная солодка» — «белена, дурман» (ср. русское: «Ты что, белены объелся?»).
Не менее красноречив пример, объясняющий причину появления способа казни. В карачаево-балкарском есть слово тыш (от таш), имеющее много значении, в числе основных — «вне, снаружи», откуда и слово ташларгъа — «извергать, выкидывать», как в прямом смысле, так и переносном (например, в обряде изгнания преступника из общины, отвержения). Как уже говорилось выше, в древности в тюркских языках звука Ы не было, поэтому слово звучало как таги. Но оно же означает «камень». Поэтому инфинитив ташларгъа понимается также как «побить камнями». Ср. къамичи «бич, плеть, нагайка» и образованное от него къамичилерге «бичевать, хлестать плетью». Вероятно, обряд побивания камнями и возник из-за такой ложной этимологии: некоторых преступников не только извергали из общества, но затем и побивали камнями (такой вид казни существовал у карачаево-балкарцев вплоть до середины XIX века, как свидетельствовал замечательный сказитель Абугали Узде-нов). Ташланнган одновременно означает и «извергаемый, изгоняемый», и «побиваемый камнями».
Если у молодой невестки первым рождался сын, устраивалось торжество и ее ногу (аякъ) окунали в чашу с медом {бал аякъ). Иногда это делали во время свадьбы. Бал — мед, бала — «дитя, младенец, ребенок, детеныш; аякъ — «нога», аякъ — «чаша». По той же причине рыба — ба-лыкъ, балукъ «рыба; река» — символ плодовитости.
У разных народов мира известны мифы о ребенке, извлеченном из реки, в которую, поместив его в корзину, сундук, лодку и пр., его опустила мать, боясь преследования, или еще кто-то, в виде наказания — таковы рассказы о рождении царевича Гвидона в сказке А. С. Пушкина, аккадского царя Саргона, библейского пророка Моисея, карачаево-балкарского героя Рачикау (незаконнорожденного) и т. д. Этнографы считают, что это отражение некогда существовавшего обряда испытания, которое применялось к младенцу, если подозревали, что он является плодом прелюбодеяния. Ребенка бросали в воду и наблюдали — если не утонет, значит, законный.
Объяснение, вероятно, правильное, но неясно, почему надо было бросать ребенка (иногда вместе с матерью) именно в воду (реку)? Полагаем, что такой обряд первоначально возник у тюрков: в карачаево-балкарском кимилди означает «незаконнорожденный», что очень сходно с кёмюлдю — «утонул, погрузился»; кемеуюл — «омут, водоворот». Но законное дитя (бала), опущенное в реку (балукъ), всплывет, как рыба (балукъ).
Когда-то «плотский» человек обрел душу, приручил огонь и вошел в пределы огненного круга (т. е. овладел стихией джиннов и приблизился к следующим, эфиру и свету — стихиям ангелов), что не под силу зверям. И отделился от них, возвысился, ощутил, помыслил в себе некую силу, сущность — душу. Потому что победил себя, точнее, победил в себе страх перед обжигающей стихией. И началось одомашнивание животных и возделывание земли. Но дух не знает утомления, его поиск себя продолжается и ведет его все дальше — это путь и от себя, и в себя. Появилась вера человека в свое бессмертие — из наблюдений за засыпающими зимой животными, воскресающей весной растительностью, возвращением тепла, но в первую очередь — из сновидений, в которых он встречал умерших и разговаривал с ними (напомню, что речь все время идет не об элите, а об обычных людях, создающих свои представления на основе практических наблюдений и народной этимологии). Должно было появиться и представление о стране, куда уходят покойники (под землей, или за широкой рекой, за морем, на небе).
В карачаево-балкарском нартском эпосе говорится, что зимой солнце отдает часть своего тепла Ёксюзле дуниясы («мир сирот»), миру мёртвых, согревает их. Вероятно, поначалу мир мёртвых располагали за рекой, за морем, под землей, и только потом перенесли на небо.
Откуда приходят сны? Из той же страны. В карачаево-балкарском «сновидение» — тюш «полдень»; «получать»; «падать; снижаться», «прийти»; «напоминание» и т. д. Тюшюн — «осмысление, понимание». Одним словом, то, что сошло с неба и дало что-то уразуметь, напомнило о чем-то. Вероятно, к этому выводу и пришли древние.
Суммируем варианты древнейших представлений о жизни и смерти:
1. Все всегда есть. Ничто не исчезает и не возникает, но все переходит во все.
2. Поглощение, поедание — смерть; после извержения — новая жизнь.
3. Человек мог уйти за реку, за холм, за перевал и исчезнуть. Уход — смерть, возвращение — его воскресение.
4. Сон — это смерть, пробуждение — жизнь. Существование состоит из таких чередований.
Из эпохи тотемизма идет и олицетворение смерти в образе белой змеи (акъ жилян), но гораздо чаще — рыси (сюлесин, сюлеусюн). Такой облик имеет страшное существо жан алыучу, жаналгъыч «забирающий душу». Поэтому человек, случайно убив рысь, должен был носить ее коготь с собой всю жизнь. Считалось, что жаналгъыч не возьмет у него душу, обрекая на предсмертные страдания, пока ему не покажут этот коготь. Причина появления такого олицетворения, видимо, в народной этимологии: сюлесин созвучно сюр эсин («изгнать сознание»); кроме того, в слове содержится син, сын (арх. «покойник»), откуда, например, сын maui — «надгробный камень», букв, «камень покойника»; ср. проклятье: Сын къатпхын! — «Закоченеть бы тебе, как покойнику!».
Змея имеет в тюркских языках еще одно название — уран, ургъан. «Ужалить» передается в карачаево-балкарском через ургъан — «поразить, ударить». Но акъ, ах — один из терминов, означающих «душа». Акъ ургъан (акъ уран, ахургъан) — «поражающая душу, убивающая душу»; «белая змея».
Человек еще слишком похож на мать-материю, он еше слишком плотская тварь, и плоть говорит ему: «Ты — это я». Его отличие от животного в том, что он уже осознает себя как живое существо, а животное — нет (растения же — только младенцы, пьющие молоко-сок матери-земли). Самое главное существо — Земля, и нужно стараться угождать ей. Человеку, успешно добывающему пищу, главным представляется продолжение рода, зачатие и рождение детей. Поэтому возникает продолжение первомифа о птице, но уже о самке. Первоутка (лебедь) снесла в первозданном море яйцо, яйцо созрело. И из него родился мир — стихии и животные. Таким является общетюркский миф о том, как перволебедь Гумай (Гумай, Ху-май) снесла яйцо в водах мирового океана (Долай) и из него родился мир (или достала землю со дна). Образ птицы-лебеди пережил тысячелетия, превратившись в богиню Умай-бийче, покровительницу материнства (в нартском эпосе сохранился гимн в ее честь). Карачаево-балкарское название лебедя (второе) — къанкъаз (вариант — кун-къаз, букв, «солнечный гусь»). Къаз — «гусь, гусыня, лебедь»; къыз «девушка» (от древнего къаз, къуз). Куш, къус — «птица, орел».
В скифских древностях нередки изображения на предметах другой водоплавающей птицы, утки (или селезня). Вероятно, ей приписывалась та же роль. Но гуу (из гун) практически у всех тюрков означает «лебедь», ранняя форма гун также «солнце»; солнце-лебедь, снесшая яичко, в котором находилась жизнь (мир, земля). Яйцо было снесено водоплавающей птицей в водах мирового океана (Долай), поэтому в карачаево-балкарской мифологии сохранилось представление о мироздании в виде огромного яйца, делящегося на три слоя, и окруженного со всех сторон этим океаном. Ум человека усматривает начало жизни именно в семенах, зернах — а они имеют оболочку (скорлупу) и по форме напоминают яйцо; но это, конечно, более позднее обобщение. Отметим, например, что слово бюртюк означает «зернышко», но и «яичко» (мужское).
Верховным богом у скифов, по Геродоту, считался Папай (от папак, бабак — «дед, предок», совр. тюрк, бабай, баба; в древности слова заканчивались закрытыми слогами). Но баппакъ в карачаево-балкарском означает «селезень». Это отражение более позднего развития мифа: утка (баппуш) снесла яйцо, но оно утонуло, тогда селезень (папак, папай) нырнул и вытащил его, стал «отцом мира». Слово «селезень» превратилось в слово «предок, родоначальник». Отсюда и слово жумуртха «яйцо»; прочитанное обратно, оно дает ах турмуш «пребывалище души, жизни». Ср. замечательную загадку: «Жаны бар да, къаны жокъ -«То, в чем душа есть, а крови нет» (ответ: яйцо). Орел и лебедь — первые олицетворения мужского и женского начал. По характеру некоторых парных карачаево-балкарских танцев отчетливо заметно, что они имитируют полет орла, преследующего лебедь.
В женщине увидят существо, подобное земле, священное, рождающее. Это ранняя стадия матриархата и власти женщин, начало культа продолжательниц рода, праматерей, символов Земли, представление о которых запечатлено в изображениях «неолитических Венер» — статуэток женщин с огромными животами и грудями. Олицетворения стихий в образе животных сменяются антропоморфными образами, и рождение становится главным актом, которому уподобляются все процессы (как прежде — поглощению-извержению и др.). Смерть же должна была предстать как рождение в другом мире — поскольку человек уже прозревал наличие внутренней сущности, души.
Тогда же должно было появиться представление о Великой Матери мира — женщине, которая его «родила». В карачаево-балкарской мифологии образ сохранился — Ажам-бийче, у которой нижняя часть состоит из земли, поясница — из воды, она дает о себе знать свистом ветра, а волосы у нее подобны горящему лесу.
Родоначальницы начинают долгий путь к обретению более пластического облика, закончившийся появлением образов прекрасных богинь. Позже, видимо, началось почитание и других стихий — воды, ветра, огня, вначале представлявшихся чудовищными животными, порождениями все той же Земли (греч. Хтон), но постепенно и они обретают в воображении людей человеческий облик. Вместо одной Ажам-бийче или Умай-бийче (а до нее — лебеди, утки), матери мира, у каждой стихии появляется своя богиня-мать. Мифологическое мышление идет от общего к частному. В карачаево-балкарской мифологии (как и во многих тюркских) есть целый класс таких существ — матерей воды, огня, земли и т.п., есть у них и собственные имена (мать воды — Дамметтир, мать огня — Тыпана, мать ветра — Химикки и др.).
Понимание роли мужчины в воспроизводстве рода и его все более упрочивающееся положение в качестве кормильца, охотника, рыболова, и даже шамана (шаманство поначалу было прерогативой женщин) вызвало революцию в сознании, следовательно — в идеологии общества и его представлениях о мире. Власть переходит к мужчинам.
С началом патриархата у могучих богинь появляются мужья — отцы стихий Суулемен, Эрей, Татай, Даулепг; мужчина осознал себя равноправным продолжателем рода, отцом. Стихии теперь мыслились детьми этих олицетворений сил природы. Например, у матери и отца ветра был сын-ветер, по имени Гылан («вьюга»), у отца и матери земли — сын Сау-ман, были дети и у других богов и богинь.
Редкое слово имеет такое множество вариантов, как имя верховного бога тюркского пантеона — Тенгри, Тенгир, Тангар, Тагри, Тангара, Тангра, Тенгере, Тангир и т. д. Попробуем понять, как появился образ.
В древности тюркские слова открытыми слогами не заканчивались. Тёнгерек означает «катящийся», откуда нынешние пгёнгере — «катиться», тёгерек, тёнгерек «круглый, кругляш» и даже монгольское название монеты — тугрик, и русское «деньга» (ср. казахское тенге). Солнце подымалось из моря, катилось по небу и снова закатывалось в море (бат, букв, «тонуть»; «втыкаться, вонзаться»). Конечно, это представление предшествовало появлению образа солнца-птицы, но не было забыто в новую эпоху. Появиться же оно могло только в междуморье, т. е. на территории, расположенной между Черным и Каспийским морями, где и находилась прародина тюрков (см. ниже).
Танг — «рассвет, свет», тюн, тюнг — «свет, явь». Но эрек, вторая часть слова тёнгерек, означает «меч», откуда и эрейчи, ирейчи, иричи — «дружинник», букв, «мечник». Танг эрек, тюнг эрек — «световой меч» (равносторонний — крест? — тенг эрек). Но тюнг эрен, тюнг эрей, тюнг эр -«свет-герой, светлый герой». Так, из народной этимологии, возник (позже) древний миф о солнечном, живом герое-мече (начало было в созвучии слов къамажакъ — «жук», и къама — «кинжал»), т. е. народное сознание увидело идею солнца в живом мече. Появляется популярный знак -крест (меч) в круге, как в оболочке (см. ниже). Этому опять поспособствовала народная этимология: къын (от къун — «ножны»; «кровь») очень близко к кюн, кун, гун, гюн «солнце».
Разумеется, потом явилось представление о солнце-герое, солнце-божестве, вооруженном этим оружием — тюнгер, тюнг эр — «светлый герой», а затем уже и варианты, как указанные выше, так и другие. (Обратите, в этой связи, внимание на созвучие русских слов «меч» и «мяч»; первое, скорее всего, происходит от тюркского мич, бич — «резать, разрезать, кроитъ». Отсюда жъ мшугочжскенные в фольклоре многих народов упоминания о волшебном мече-кладенце, лежащем под камнем -солнцем). Таш — «камень», mauia — «тайна, тайный, скрытый».
Народ неохотно отказывается от прежних представлений, стараясь их трансформировать, включить в новую систему или переосмыслить, наполнить новым содержанием. Так возник миф о рождении героя (нарта Ёрюзмека) из ядра расколовшейся при ударе о землю кометы (къуйрукълу жулдуз — «хвостатая звезда») — т. е. солнце послало на землю свою частицу, с небесным младенцем во чреве.
Часть древнего имени божества Тёнгерек — Эрек, Эрей — позже отделилась от носителя и превратилась в имя бога войны и ветра Эрирея (эр эрей, эр эрек — букв, «герой-меч»). Это очень затруднило анализ мифа о принесении в жертву черного или красного быка, поскольку было непонятно, почему бык ветра — красный (см. ниже).
Мы говорим уже о периоде развитой мифологии. Но древние мифы и представления не могли уйти в прошлое, они сохранялись (дожив и до наших дней). Культы новых божеств сосуществовали с фетишизмом и тотемизмом (а также — с единобожием). Человек уже прочно стоит на земле, развиваются ремесла и металлургия, и должен был появиться миф о том, что люди сами созданы богами или одним из их сонма. Из чего? Понадобился древний рассказ о растерзании гигантского быка орлом. Но в этой новой эпохе он получил другое наполнение — заклание гигантского быка небесным божеством, из тела которого и сотворены были мир и жизнь. Кое-какие следы этого мифа сохранились: например, когда небо на юге начинает алеть, часто говорят: «Наверное, в Загорье (в Сванетии) режут красного быка» — того самого (черного) быка-тьму, оплодотворителя коровы-земли (чье семя — дождь). Уже есть понятие о жертве, и теперь он оплодотворяет мир своей кровью. Вместо плоти и воды (тьмы и дождя) нужно жертвовать плотью и кровью (душой), ибо именно ее надо преодолеть, из нее и на ней строить (см. выше о слове къурман).
Из неживого ничто не рождается, жизнь — из живого. Небесный бык умирает, расчленяется, но воскресает в виде мира и жизни. Такое понимание и появление образов богов-героев привело к тому, что древний миф о быке-туче получил переосмысление: бык был заклан не просто так, и не для поедания-извержения, а сознательно, с целью творения. На этом этапе является понятие о жертвоприношении первоживотного (позже — первочеловека или божества), чтобы из него возникла жизнь. До нас дошла только последняя стадия развития этого мифа, где тот же бык имеет человеческий облик. Читатель должен заметить, что мы все время говорим о развитии идеи жертвы, началом которой было представление о тьме, прогоняемой светом.
И вот герой Ёрюзмек, будущий вождь нартов, убивает в стеклянном дворце (находящемся между небом и землей), после долгой борьбы, небожителя по имени Фук (Пук), что идентично букъ, бугъ, бугъа -«бык». Нарты, по воле Ёрюзмека, перестали платить дань небожителю, которую складывали в огромный котел на свисающей цепи. Котел поднимался на небо только после того, как наполнялся. (Разумеется, в действительности речь шла о жертвоприношениях божеству, переосмысленных позже как уплата дани.) Тогда Фук прекратил дожди, и началась засуха, от которой гибли посевы. Женщины перестали рождать детей, животные — давать приплод. Но Ёрюзмек взлетел во дворец Фука на орлиных крыльях и убил его. Тотчас после его гибели пролился сначала кровавый дождь, оплодотворяющий землю, а потом и обычный. Т. е. Фук — это очеловеченный образ древнего быка-тьмы-тучи, которого принес в жертву Ёрюзмек — небесный герой, владеющий мечом из небесного железа (земная ипостась небесного бога; в одной из дореволюционных записей он прямо назван Тейюром, т. е. Тейри). После победы над Фуком Ёрюзмек ввел у нартов новый обычай: ежегодное весеннее жертвоприношение откармливаемого целый год быка, называемого къыркъ бугъасы — «бык сорока» (самых холодных дней в году, с 17 января по 25 февраля) — увековечил свою победу. И здесь мы видим сохранение древнего олицетворения тьмы и холода в образе быка. Обычай этот соблюдался вплоть до середины XIX века (отмечено Максимом Ковалевским и Всеволодом Миллером).
Названия радуги — тейри къылыч, жанкъылыч (небесный или божественный меч, пылающий меч, меч жизни, дуга жизни). Жертвоприношение быка (божества) совершалось ежегодно, в начале года, весной, когда мир как бы творится заново. Поэтому при появлении первой радуги карачаевцы говорили: Къылыч турду, бий ёлдю — «Появился (поднялся) меч (радуга), значит, божество умерло» (записано венгерским ученым В. Прёле в 1913 году).
Древнее значение слова бай, бий — «бог». Производное от него слово бийче — (совр. «княгиня»; «хозяйка дома»), вначале означало «богиня» и сохранилось в качестве составной части имен многих мифологических покровительниц: Сатанай-бийче — богиня луны, Байрым-бийче — богиня материнства, и др. Совсем неслучайно то, что именно Кызыл Фука в текстах именуют нарт бий — бог нартов. Но почему к нему постоянно прилагается эпитет «красный» — Къызыл Фук?
Образ Фука явился развитием древнего олицетворения тьмы, черной дождевой тучи (в образе черного быка), потому его стеклянный дворец и находился между небом и землей. К тому же он трусоват и прячется от Ёрюзмека (букъ — «прятаться»), как и тьма пряталась от утреннего солнца-орла. (Интересно, что позднее утро называется къушлукъ, букв, «орление»; говорят: Кюн къушлукъгъа чыкъгъанды — «Солнце поднялось до орления».) Но теперь солнце-птица и бык-туча получили другие олицетворения, а дождь непохож на кровь. Фук, каким он является в эпосе, есть антропоморфизация уже иного, красного быка — олицетворения утренней или вечерней зари — проливающего на землю кровь под мечом небесного героя (мияла, бияла «стекло, стеклянный» — от бикала, что созвучно бий къала — «княжеская башня, божья башня»; бий ала — «божья заря»).
Интересно, что «тучевое» прошлое Фука, благодаря переосмыслению, сохранилось. На небесном мече Ёрюзмека после гибели Фука осталась зазубрина. Когда его спрашивают, откуда она, герой отвечает, что от удара о стальной зуб небожителя. Конечно, у Фука никаких стальных протезов не было, и нигде больше об этом зубе не говорится. Черный бык в прежнем, древнем мифе мчался по небу, окруженный тучевой оболочкой булут тышу что очень схоже с болат тиш «стальной зуб».
В другом сказании говорится, что по воле Фука целая бригада строителей возводила одну высоченную башню за другой, и у которых было только по одному входу (бирер эшик). В этом опять повинно случайное созвучие: танг ала «утренняя заря» и танг къала «большая башня». Бирер ишек «по одному годовалому барану» — на каждую башню очень сходно с бирер эшик «по одной двери». Вероятно, говорилось о том, что перед строительством каждой башни приносили в жертву барана.
В слове къурман, къурбан «жертва, жертвоприношение» содержится къур «строить, созидать, возводить, организовывать» и ман «человек»; кроме того, это популярный в тюркских языках аффикс, что позволяет ложно понять слово къурман в значении «строитель». Появляется обряд принесения в жертву человека перед строительством какого-либо здания, отразившийся во множестве легенд и сказок многих народов (в этнографии обряд называется «строительная жертва»).
Кстати, здесь же содержится объяснение странного сообщения Геродота о счастливом племени гипербореев (греч. «за-северные»), живущих где-то далеко на севере: они поклонялись Аполлону (солнцу) и ежегодно чтили его массовым жертвоприношением 100 ослов. Конечно, северянам неоткуда было бы взять столько ослов, да и в качестве жертвы это не самые подходящие животные. Вероятно, причерноморские греки (информаторы Геродота), которым о гипербореях рассказывали тюрки-скифы, перепутали слово ишекле («годовалые бараны» — поскольку жертвоприношения были ежегодными) с эшекле «ослы». Судя по другим данным о гиперборейцах в греческих источниках, это была часть гунно-хазаро-скифо-алано-болгар, жившая в районе Пятигорья.
Фук именуется къынасакъал къызыл Фук — букв, «хнобородый красный Фук», «с окрашенной хной бородой». Это не что иное, как искаженное, переосмысленное къаны саркъгъан къызыл букъ — «истекающий кровью красный бык». Другое именование убитого Ёрюзмеком небожителя было къыны къыппа-къызыл Фук. Оно также является искажением: къаны къыппа-къызыл букъ означает «бык с ало-красной кровью» (здесь къыппа — усилительная частица). Переосмысление произошло в процессе антропоморфизации образа, когда сказители стали забывать, что речь шла о красном небесном быке.
Вначале я полагал, что имя героя — Ёрюзмек — происходит от ёр юз-мек («сорвавшийся с высоты» или «кусочек выси»). Но все же в этом есть оттенок искусственности. Имя героя, скорее всего, — отзвук эпохи тотемизма: бёрю сюммек (бёрю — «волк»), сюммек — «сосать, сосун»; буз сюммек — «сосулька». Действительно, богатырь в младенчестве был вскормлен волчицей. Бёрюсюммек, Бёрюсмек — «волчий выкормыш»; звук Б, находясь в слабой позиции, выпал, и получилось вместо Бёрюсмек — Ёрюзмек. История вражды Ёрюзмека и Кызыл-Фука описана в эпосе очень ярко и подробно и является свидетельством острой идеологической борьбы между тенгрианством, прамонотеистической религией, сторонником которой, был Ёрюзмек-Тейри, возглавлявший род Усхуртуковых (жреческий), и языческим культом божества плодородия — Фука, которое отстаивал не менее мощный клан Аликовых (воинский), во главе с сыновьями нарта Алаугана от иноплеменницы-людоедки.
Каким орудием было совершено заклание быка или божества (Ёрюзмеком-Тейри)? Да все тем же мечом, которым герой-солнце рассекал завесу тьмы. Люди, живущие в разных концах земли, тысячи раз видели радугу, дали ей разные красивые названия, сочинили о ней мифы. Но был один народ, который обратил на нее особое внимание, усмотрел в ней знамение — прямые предки карачаево-балкарцев; более того, он увидел в ней символ человеческой души и положил его в основу своего мировидения, как и все, что связано с солнцем, что и отразилось -и сохранилось — в разных формах в его языке, мифологии, эпосе, обрядах, изречениях и т. д. Проще говоря, наши предки смотрели в небо, как в зеркало, в котором отражалось все, что есть на земле и в самом человеке. Душа человека подобна мечу — таков их вывод. Поэтому крест (меч) стал у них знаком инициации, посвящения, испытания.
В карачаево-балкарском языке — повторим — радуга называется тейри къылыч — «небесный или (божественный) меч» или «Меч Тейри», жапкъылыч — «меч жизни, живой меч, пылающий меч, дуга жизни». Скифы, аланы, гунны и поклонялись земному символу этого небесного первомеча, втыкая его в землю. Европейские авторы, наблюдая, или слыша об этом, полагали, что они обожествляют меч и чтят его только в силу своей воинственности, и давали калькированный, но в принципе верный перевод термина тейри къылыч — «бог-меч».
Бог создал мир с помощью пылающего меча, заключенного в солнце.Позже это представление трансформировалось в другое: золотая чаша с пылающим в ней огнем (см. ниже; в иерархии семи стихий карачаево-балкарской метафизики огонь занимает срединное положение). Был создан и миф о том, как боги выковали настоящий меч из небесного, метеоритного металла, а после заклания быка забросили его в небо или море, и что радуга есть отражение лежащего в небе (тенгир, тейри, кёк), море (тенгиз) или озере (кёлу что также означает и «душа») клинка. Так, например, богу-кузнецу Золотому Дебету нарты заказывают выковать несуразно огромный для человека меч — «чтобы он был шире данного пути, длиннее горного ущелья».
И далее следует рассказ о том, как Дебет выполнил эту работу. На самом деле, здесь, скорее, отголосок древнего мифа о том, как кузнец выполнял заказ богов. То, что потом они бросили его в небо или море, вполне вероятно — слова, означающие «небо», «море» сходны — тенгир, тенгиз, а метатеза Р- 3 в окончаниях тюркских слов изучена очень хорошо.
Не следует думать, что во всей этой путанице повинны хитрые жрецы. Космогонические теории, попадая в непросвещенную массу, переистолковывались, превращались в мифы, как и все, что непонятно. Не так давно мне довелось услышать о забавном разговоре двух сельских старушек о том, что на небе есть «столовая». Выяснилось, что они говорили о ресторане «Седьмое небо» в Останкинской телебашне.
Следующим этапом развития мифа могло стать представление о том же небесном мече, но уже навеянное появлением на небе длинного светящегося хвоста какой-нибудь кометы. Так, вождь нартов Ёрюзмек (земная ипостась небесного бога Тейри) родился из упавшей на землю и расколовшейся железной кометы. Из этой оболочки нашедший младенца Золотой Дебет выковал потом для Ерюзмека клинок необычайной прочности. В сказании мы и видим все компоненты древнего мифа -небесное божество, сошедшее на землю, кузнеца, меч, — и комету (она заменила солнце из древнего варианта). Находит младенца Ерюзмека и его комету опять-таки Дебет (олицетворение солнца), посреди высохшего от жара звезды озера (моря?) — вот и мотив меча, брошенного в озеро-душу (кёл) или в небо-море {тенгир-тенгиз). Небо сходит на землю.
Меч этот сначала представлялся живым, т. е. герой Ёрюзмек есть живой ребенок-меч, находившийся внутри солнца. И опять мы натыкаемся на народную этимологию. Къагъанакъ — «младенец»; но къакъ -«втыкать, бить, ударять». Поэтому къагъанакъ можно понять и как «то, чем ударяют», например, в значении «меч» (скифский меч назывался, в греческой передаче, сходно — акинак). Спуститься на землю само светило не могло, отсюда возник миф о комете (метеорите). Неслучайно эпос оканчивается описанием битвы, в которой Ёрюзмек-Тейри мечет с неба молнии. Младенца Ерюзмека Дебет отдал бездетной чете — Усхуртуку и Асеней, они и растили будущего реформатора, вождя и законодателя нартского народа. Затем народное сознание увидело этот первомеч (или его отражение) в радуге.
Еще один отзвук древнего мифа. В карачаево-балкарском фольклоре чрезвычайно популярен, как и у многих народов, мотив избавления человека от злых великанов, путем хитрости. Герой задает могучим, но глупым людоедам какой-нибудь вопрос, предполагающий разные ответы. Великаны начинают спорить, затем драться, а тем временем герой сбегает. Часто в карачаево-балкарских сказках (и в эпосе) вопрос таков: «Какой предмет появился раньше — молот, наковальня или клещи?» Популярность этих предметов в сюжете объясняется, видимо, тем, что они были созданы богом кузни, чтобы выковать первый меч. Доминанта воинского духа в народе, признавшего в качестве первопредмета именно меч, сказывается очень ярко; а первым человеком признается кузнец, олицетворение мастерства, таланта, кующий оружие.
В мифах о творении человека, существующих у каждого народа, отражается его взгляд на свое предназначение к определенной деятельности. Несомненно, например, что миф об Адаме, которому библейский Бог велит возделывать сад, создан каким-то земледельческим народом. Но карачаево-балкарские нарты (т. е. предки) созданы небесным творцом Тейри из кусочка его золотого сердца именно как воины и призваны искоренить носителей зла (драконов, бесов, злых великанов, племена, практикующие людоедство и человеческие жертвоприношения) — это их долг и призвание, — и часть их идеологии. Поэтому и в божестве предки карачаево-балкарцев видели небесного героя, а в его творческом деянии -подвиг.
Миф о радуге, небесном мече, отразился и в тюркском слове «знамя» -байракъ — от бай эрек, или бай оракъ, или бай ыргъакъ — «божий меч», или «божий серп», или «божий крюк», т. е. первый боевой знак должен был изображать у пратюрков этот самый меч (радугу). Укажем на близость слов оракъ, уракъ «серп» и эрек «меч». Еще позже это изображение «божьего серпа» превращается в изображение полумесяца со звездой (а также — золотой чаши с огнем, вид сбоку).
Следует добавить, что слово къылыч «меч, сабля» также многозначно, и означает еще и «засов, дверная задвижка, перекладина; дуга»; употребленное во множественном числе, оно означает «сабли; ворота, сделанные из жердей, перекладин»; суу къылыч — «коромысло». Отсюда недалеко до представления о дверях в иной, небесный, мир {тейри эшик), поскольку тейри къабакъ «небесные врата» опять же близко к тейри къама, тейри къаба «небесный кинжал», «изогнутый».
Замечательно, что Ёрюзмек, герой-меч, герой-кинжал, однажды назван в эпосе къабан тишли (букв, «кабаноклыкий»). Но ничего кабаньего в его облике нет. Первозданный облик Ёрюзмека был забыт, и произошло переосмысление, искажение: къама тышлы «имеющий оболочку кинжала» превратилось в более понятное, пусть и немотивированное къабан тишли «кабаноклыкий».
Русское название радуги, объясняемое как «рай-дуга», вероятно, есть прямая калька с карачаево-балкарского жанкъылыч, жан къылыч -поскольку от слова жан — «душа, дух, жизнь» образуется и слово жаннет, жандет (считается арабизмом, в значении «сад») — «рай, место пребывания праведных душ», а къылыч означает еще и «дуга». Радугу иногда называют еще и солтанжия «составной, очень тугой, лук». Отсюда вполне возможна связь со словом окъ «стрела, пуля», означающим еще и «семя, потомство, род». Ср. также слово тип «прикоснуться, тронуть, попасть, поразить»: кюн тийди «солнце встало, осветило», но и окъ тийди «стрела попала, поразила». Лучи, скорее всего, представлялись стрелами-семенами светила. (Это народная этимология; на самом деле выражение кюн тийди от тинди «ожило».)
Итак, в основе всей карачаево-балкарской традиционной духовной культуры лежит один образ, одно знамение и один миф — о солнце и рожденном из него небесном ребенке-мече (позже — первопредмете, сделанном богами или Богом, мече-радуге) и первом жертвоприношении. Он во множестве вариантов и моногообразно выражается во всей совокупности ее составляющих. И это закономерно, так как, вероятно, в основе любой оригинальной народной культуры всегда находится какое-либо явление, увиденное как знамение и переданное в мифе. Оно объясняется, выражается, трактуется, чувствуется, видится через имя, знак, символ, обряд, ритуал, миф, и через него объясняются и другие явления, и весь мир.
Если попытаться составить этот перечень на нашем материале, получится следующее:
ЯВЛЕНИЕ — солнце и его сущность, дитя (меч-радуга), которым сотворен мир.
ИМЯ — тейри къылыч, жанкъылыч «божий меч, небесный меч, меч жизни, живой меч, пылающий меч, дуга жизни».
ЗНАК — крест в круге (о знаках см. ниже).
СИМВОЛ — старинный меч, которому и поклонялись скифо-сармато-алано-гунно-хазары, с изображением головы барса на рукояти. Назывался албарс, алмарс (в киргизском фольклоре — название волшебного меча). Изображение барса и льва имелось на мече нарта Чюерди. Античные авторы называли этот скифский меч, по созвучию, «мечом Марса».
РИТУАЛ — неясно.
ОБРЯД — ежегодное жертвоприношение быка.
МИФ — о жертвоприношении в начале времен первоживотного -первочеловека — божества (для сотворения мира).
В последней стадии развития мифа говорится о том, что небесный бог Тейри создал мир из кусочков своего тела — осколок его кости стал скалами, капля крови — морями, несколько волос — лесами и т. д. Людей он создал по своему образу и подобию из частицы своего «золотого сердца»; видимо, подразумевалось солнце (ср. этноним «гунн, гунны» и гун, гюн, кун, кюн — «солнце, солнечный»; «лебедь»; отсюда же и название эпических богатырей-нартов — от нар «солнце»; нартты «солнечный», мн. число -парттыла, нартла). Это уже вариант очень высокого мифа — божество добровольно приносит себя в жертву ради создания вселенной.
Меч (свет) явился тем инструментом, которым, по народным представлениям, был создан мир, рассечен на части, устроен; им же и был, вероятно, по мифу, рассечен на две части человек — на мужчину и женщину (древнее именование человека — кес (кеш, киш, киши — «барс») — означает также «резать, разрезать, рассечь»; кесек «отрезок, часть, кусок». Поэтому существует поверье, что если мужчина перепрыгнет на другую сторону радуги, он становится женщиной, а если она — то мужчиной. Вероятно, это рассматривалось как нечто запретное — если бог поставил их по обе стороны радуги (рассек мечом), то им нужно оставаться теми, кто они есть.
(Следовательно, когда происходит соединение мужчины и женщины, меч исчезает — это временное восстановление «цельности» первозданного человека. Отсюда распространенный в фольклоре многих народов мотив: неким мужчине и женщине по каким-то причинам пришлось ночевать на одном ложе, но они не должны были вступать в связь, поэтому посередине мужчина положил меч или кинжал, символ непереступаемости. Это неверно объясняют только как символическое действие, говорящее о невозможности связи.)
Поскольку меч — световой (солнечный, радуга), просвещенные жрецы должны были понимать другое: свет — это тот «инструмент» Бога, благодаря которому мир расчленяется на части и человек может их видеть, различать; он же (свет) — меч, от которого спасается тьма. Не удивлюсь, если археологи найдут где-нибудь изображение божества, окруженного сияющими лучами-мечами (или с одним мечом). Имя одного из карачаево-балкарских солярных божеств — Голлу — очень близко к къоллу «рукастый, многорукий». Должны быть и изображения солнца с лучами в виде рук.
Творчество всегда чревато неожиданностями, оно никогда не умещается в границах составленного плана. Говорят, Александр Дюма плакал, описывая смерть Портоса, но «спасти» его не захотел — это было бы нарушением интуитивно чувствуемой писателем художественной правды и логики целого. Замечательно, в данном смысле, что великаны-людоеды, драконы, бесы и прочая нечисть возникли в ходе творения мира богом Тейри помимо его воли, нечаянно, из его желчи (по мифу), т.е. они только телесны. Чтобы уничтожить их, Тейри и создал богатырей-нартов, по своему подобию, и вложил в них душу. Люди, наделенные частицами его духа, его детища, помогают божеству очиститься от того, что оно само в себе не признает своим. В одной мифологической песни, кстати, сказано, что от страха перед Тейри «драконы ревут, как седые вепри» — отзвук мифа о героическом происхождении Тейри.
Человек есть соединение самого высшего (дух) и самого низшего (плоть, земля), вечного и временного, живого и мертвого, поэтому может выбирать между добром и злом, а значит, находясь в мире временном, должен иметь судьбу. В вечности же все происходит мгновенно и одновременно, во всяком случае, как говорят мифы, во много раз быстрее, чем в этом мире (см. ниже).
Отметим еще раз, что в появившихся в эпоху ремесла мифах говорится о том, что мир и жизнь созданы из того, что уже существовало, например, плоти гигантского быка — это как бы пересоздание; или из плоти и духа божества. Из живого — живое.
В начале времен были только бог (солнце, небо, мужское начало) и девственная земля (материя, женское начало). Их отделяла друг от друга тьма. Но бог-солнце-герой своим светящимся мечом разогнал эту тьму и взял в жены землю — как мы и видели в приведенном выше отрывке из эпоса, и как это изображается во множестве сказок и мифов по всему миру. Сверкнула молния, свет-семя бога проникло в утробу земли, и она зачала и родила живые существа. Это с тех пор повторяется ежегодно во время грозы: в самом начале года (времени) тучи заслоняют от ясного неба землю, жаждущую оплодотворения, но бог (небесный) прорывает эту завесу, молния ударяет в землю и начинает лить дождь, семя небес, оплодотворяя землю. И земля снова родит жизнь.
Примерно так должен был понимать народ одну из древних космогонических теорий. Бог мыслится всеначалом мужским, а материя — женским.
Жрецы и ученые до-потопной эпохи, вероятно, не прятали свое знание (в отличие от своих поздних наследников). Они лишь зашифровывали его в языке, мифах, эпических поэмах, загадках, считалках и пр., с одним расчетом — кто достоин, тот разберется, поймет сам. И этот шифр дошел до нашего времени, к сожалению, часто подвергаясь искажению. Но что они могли говорить в своем кругу?
Несомненно, древние мыслители задавались вопросом: «Что есть, что обладает существованием и что таковым не обладает, не-есть?» И не могли не прийти к выводу, что сущим, высшей реальностью является Бог (Дух, Живое), реальна и природа (мертвая, «спящая»). Но если есть сущее, то должно «быть» и не-сущее, ничто. Бог — творец мира и сотворил он его из того, что также обладает существованием (но не жизнью, бытием). Как — это уже другой вопрос, и ответы могли быть разными.
Мир был сотворен идеей-словоы-светом Бога из существующей, но непроывленной, незримой и неощутимой материи. Это уже не всеобщие представления. Разумеется, они в чем-то перекликались с народными воззрениями, но в то же время отличались от них. Все понималось не в художественно-мифологической форме, а в системе метафизической (внеопытной) теории.
Вначале Тейри должен был сотворить сам свет, о чем нам говорит язык: свет (жарыкъ) и сотворить (жарат) происходят, видимо, от одного корня (жар, в йокающих тюркских языках — пар, откуда, скорее всего, и русские «жар, яркий» и др). И посредством этого света Тейри создал мир, поскольку жар означает также и «рассекать, раскалывать, разрезать» -материю. Отсюда же слово лс-ара «рана», жура, жора, чора «воин», жора «посвященный», жор «крест». «Песня, слава» (жыр) — в том же ряду: от жар, зар (по народной этимологии).
Но что есть то, что народ называл тьмой, бесплодностью (къарангы — тьма, мрак, къаран — незасеянное, бесплодное; например, поле)? Русское слово «нет» означает и отрицательный ответ, и говорит об отсутствии чего-либо в данном месте. Но в карачаево-балкарском для этого применяется два слова: угъай — отрицательный ответ, жокъ — отсутствие, причем категорическое, означая пустоту, ничто, и второе значение -нереальный, нереальность. От него же жукъу «сон», жугъож «сомнение, подозрение», жукъ «нечто, что-либо», жой «гибнуть, гибель». Вложенный в слово жокъ спектр смыслов, таким образом, ясен, и может быть передан как Ничто, в философском смысле.
Противоположное ему слово бар имеет три значения — «всё», «обладать, иметь, имеется, есть» и «двигаться, идти, течь». В одном слове заключено несколько смыслов: «все, что есть, движется», «есть то, что движется», «то, что движется — есть». В обратном чтении получается раб -первая часть слова Раббий «Господь», с прибавлением к нему бий — Бог, Всевышний (вторичные, поздние значения — «господин», «князь»). Соединив все смыслы, видим определение: «Все сущее движущий и всем обладающий Господь».
Все сущее — движется, движение (жизнь) ему придает Бог. Все, что вне Господа — мертво, в нем ничего нет, его нет вообще (зона погибели). Это и есть жокъ, категорическое отсутствие — Ничто. Слово бар охватывает и материю, она тоже есть, существует, движется, изменяется. Но ь»то не еэ свойство, жизнь, движение даны ей Богом. Вспомним слово табийгъат (считается арабизмом) — «природа, материя». Восстанавливается в табугъат или в табунгат, откуда выводится целый спектр интересных и многозначительных смыслов. В основе — глагол таб «находить», «получать», «рожать»; «лад, ладный»; «рубец, шрам». Но и другие родственные слова не менее красноречивы: табу «благодарение», табын (из табун — «поклоняться, почитать»), табут «гроб» и др.
Получается оппозиция «все — ничто»; материя же находится между Богом и ничто, поэтому она промежуточна, двойственна. Она рождает, поклоняется, почитает, она представляет собой низ, в ней есть внешнее и внутреннее, поэтому она и поглощает (гроб). Табукъ очень близко к тобукъ «колено» — ассоциация с коленопреклонением (ат — аффикс). Но в обратном чтении табунгат получается «тангбат» (звук У редуцируется, находясь в слабой позиции), что означает «утепляющее свет, поглощающее свет» (танг «рассвет, свет»). Откуда возникает такая оппозиция («есть — нет», бар — жокъ).
Ничто — это ничто. То, что не существует, не-существование — т. е. абсолютное отсутствие, то, в чем Бог не присутствует и что религии называют внешней тьмой. Разумеется, человеку представить ничто невозможно, можно лишь указать на видимое ничто — холодную и пустую тьму, которая как раз есть полное отсутствие света — при его появлении она бесследно исчезает.
Живая энергия Духа должна иметь пределы («окруженные» этим Ничто). Невозможна Вселенная, в которой луч света, летящий по прямой, будет двигаться бесконечно долго, но НИКОГДА не достигнет предела. Предел (уч, ахыр, от ахур) есть всему, иначе мы встали бы перед лицом абсурдного мира, который сам себя будет стремиться уничтожить. Если в огромной куче песка одна песчинка есть хоть и ничтожно малая, но все же определенная величина, соотносимая со всем барханом, то в бесконечной, беспредельной Вселенной даже целая Галактика не может иметь ни величины, ни значения, ни какого-либо определения: ее, этой Галактики, нет вообще, как и других «частей». Но если нет частей, то нет и целого, нелепо-бесконечной вселенной (или, по выражению Гегеля, «дурной бесконечности»). Мир ограничен в пространстве и бесконечен в своем существовании, если можно так сказать, во времени, потому что неуничтожим, бессмертен, в том числе вечна и материя, как вечный материал для вечного творчества Бога (одно из его важнейших имен — Творец).
Поэтому в карачаево-балкарском тенгрианстве слово «ничто» {жокъ, зокъ) содержит в себе указание на его внешний миру характер: прочитанное в обратном направлении, это слово имеет значение «орех» (къоз) -мир как огромная сфера; то, что есть, существует, противоположно тому, чего нет — внешнему ничто. Еще красноречивее обратное чтение слов «ореховая скорлупа» къоз къап — бакъзокъ — «отсутствие Бога» — а таковым является только ничто, («внешняя тьма», по слову Иисуса Христа), а если еще точнее, ничто является ничем, потому что там нет ни Бога, Духа Жизни, ни материи; ср. угрозу: Мен сени къоз къапха жыярма — букв. «Я вгоню тебя в ореховую скорлупу» — т.е. «укажу тебе твои пределы». Древние мудрецы использовали для передачи своих знаний все формы, от грубых выражений до великих поэм. Однако дело этим не ограничивается. Стоит только на стыке двух согласных произнести протетическое У (а в карачаево-балкарском это почти неизбежно, поскольку в нем достаточно жестко соблюдается закон чередования гласных и согласных), и получится къозу къап — «оболочка, шкура ягненка». Къозла — «рождать».
Но вся эта метафизика чревата расхождениями. Приняв за основу представление о троичности сущего — Бог, материя, ничто — древние мыслители неизбежно встали бы перед вариантами представлений об их взаиморасположении, первичности и реальности. И, надо думать, перепробовали все варианты:
1. Нет ничего, кроме материи, которая была, есть, будет всегда. Она существует без всякого смысла, просто потому что она есть. Жизнь она произвела случайно, и так же случайно может ее уничтожить, а потом, опять-таки случайно, вновь ее когда-нибудь и где-нибудь создать, и т. д. Мир атеизма и абсурда, никак не отразившийся в карачаево-балкарской метафизике.
2. Нет ничего, кроме Духа. Материя и жизнь есть только видимость, иллюзия, созданные творческим воображением Духа из ничего, ничто (театр теней). Стоит ему ослабить это воображение — и все исчезнет. Вряд ли и эта теория была популярной. В ней нет ни благоговения перед Богом, который, в этом случае, лишь забавляется игрой своей творческой мощи, ни уважения к человеку и миру, предстающими иллюзией, видимым ничто, и исчезающими в ничто. Народ всегда видел в Боге героического Творца, а не игрока. Вечный Бог творит из вечного же материала, творит вечно меняющийся мир, а не временные игрушки. Разве не об этом сказано в Св. Коране: Не для забавы сотворили Мы И небеса и землю, И все, что суще между ними. (Сура 44: 38; перевод Валерии Пороховой).
3. Дух и материя — две рядом расположенные субстанции, окруженные ничто. При их соединении появляется жизнь, имеющая признаки обоих. С ничто граничат оба.
4. Материя образует оболочку (тыш, от таш — «внешнее»; «камень, каменный») энергии духа, время от времени взрывающего ее, а затем возвращающегося к себе, как и материя, собираясь, образует его новый панцирь. Теория вечного ребенка, покидающего лоно матери, чтобы вновь в него возвратиться (или зерна, прорастающего оболочку и дающего новое семя в обновленной оболочке, собравшейся по-новому из осколков). Дух-идея находится внутри материи, а та — внутри ничто, «отступающего» после взрыва — поскольку его нет вообще. До взрыва с ничто граничит только материя, после него — и свет-дух. Возвращение духа к себе, его концентрация — это и есть жизнь.
5. Дух есть световая оболочка темной материи. Вместе они составляют внешнее и внутреннее, опять-таки окруженные ничто. В этом случае энергия света направлена вовнутрь материи, с ничто граничит только свет, материя же защищена им. Но проникновение света в материю (танг бат) приводит к их соединению, взрыву, расширению ее пределов и появлению вселенной и жизни. Затем частицы света обратно восходят к световой оболочке, частицы материи стягиваются в крохотный, но невообразимой плотности шар, до нового творения.
6. Свет и материя и слитны, и неслиянны (шар «инь-ян»; см. ниже). Их — этот черно-белый шар — окружает ничто, но проникнуть в середину и разлучить их, разорвать не может, поэтому оно «проникает» только в материю, откуда изгоняется встречным потоком света, творящим и за щищающим жизнь.
7. Вопрос о взаиморасположении всех трех компонентов в пространстве — Бога-света, тьмы-ничто и материи, таким образом, очень сложен. Разложив и выделив три составляющие Вселенной, мыслители неизбежно пришли бы и к варианту седьмому — о слитном существовании всех трех — духа, материи и ничто, взаимопроникающих и взаимодействующих.
Мы не знаем и не можем знать, какие аргументы приводили древние мыслители. Мы знаем лишь, что следы их напряженных исканий остались в нашем языке и всей традиционной культуре. Все пять вариантов (первые два никак и нигде не отразились), вероятно, долго развивались параллельно. Заметим, что материя, вещество, разумеется, стоит ниже Духа, но не принимается за иллюзию (кёзбау) или ничто (жокъ). Она есть, существует, это два полюса, и между ними возникает та вольтова дуга (радуга, жан къылыч, «дуга жизни»), которая есть соединение временного и вечного, духа и плоти, живого и мертвого (жизнь), которым суждено разъединение (смерть), но не исчезновение. Жизнь — явление электрическое.
Материя не есть субстанция в том варианте, в котором Тейри творит ее как свое отражение и выражение. Явленный мир есть воплощение семибуквенного (семизвукового) слова-имени Бога, поэтому в мире существуют (бар) семь явлений (болум, от слова бол — «быть, стать»): земля (жер), вода (суу, жуу), воздух (хауа, жел), огонь (от, жан, кюй, жалын), мировой океан-эфир (долай), свет (жарыкъ), сияние, небесный свет (нюр). Посредствующим, соединительным, звеном между человеком и Богом поэтому является слово, произнесенное или помысленное. Поскольку слово впервые изошло от Бога, оно обладает святостью — иначе, как гласит афоризм из Кодекса, никто бы не молился. Но Бог не отделен от живого непроходимой гранью: лишившись связи с Ним, все сразу погибнет, поэтому в народе распространено мнение о Его всеприсутствии. Считается, что можно просить Творца о милости и помощи. С другой стороны, многие рассматривают это как грех — Бог и так знает, что нужно человеку. Но молитва, слово, обращенное к Творцу, как раз и есть способ восстановления связи с Ним.
Отметим, что, если отбросить синонимы, почти все приведенные выше слова начинаются с Ж, как и слово жети (семь), и слово жар «свет», жарат «творить»; «одобрять, признавать». Чтобы избежать недоумений, скажем, по поводу обозначения воды словом жуу «стирать, мыть, купаться». Оно происходит от корня жукъ, означавшего «жидкость», -отсюда и жукъа «жидкий, жидкость», жугъу «осадок, влажный слой»; «заразиться», т.е. «замазаться»); вариант того же слова — жакъ, от него жагун, жауун, жангур «дождь», жау «масло», жагъыу «мазь». В йокаю-щих тюркских языках все эти слова начинаются с Й, в зокающих диалектах — с 3.
Иначе говоря, древние языкотворцы хотели подчеркнуть, что все явления мира есть семь ступеней разворачивания богатства единой духовной сущности. Само слово зети, жети «семь» заключает в себе определенный смысл, от корня жет, зет образуются слова со значением «достичь, догнать» жет, «предел, достаточность» жетеди, «успех, достижение» жетишим, «доносить, довозить»; «оделять, доводить (до сведения), сообщать, ударять, прикасаться, успевать»; жетдир.
Вероятно, по тем же причинам, полной, настоящей семьей {толу юйюр) считалась только та, в которой было семь детей.
Народ, почитая Бога, поклоняясь Ему, в первую очередь видел в нем Творца Жизни, источник жизни (Владыку, Царя, Судью, Истину, Свободу). Где нет Бога, духа — нет и жизни. Тейри творит, порождает ее своим словом-светом. Все вокруг нас полно смысла, который выражается в слове. Что оно такое, что в нем есть? Мысль, звук, значение, состав -отдельные звуки, обратные смысл и звук, интонация, энергия… Любое слово — очень сложное явление, поскольку выражает сложность произносящего. Но если таково слово человека, то какой же мощью должна обладать творящая идея-мысль-энергия-слово-свет-время Бога?
Материя уже существовала, она бар, есть. Мысля логически, древние ученые не могли придти к выводу, что Тейри создал мир из ничего. Из ничто, из отсутствия, которое полностью противоположно Богу, чуждо ему, можно творить только нереальное, неживое, кажимость, иллюзию (точнее, это вообще невозможно). Но Тейри рассматривается как источник Жизни и Света, и когда животворящий свет является, тьма (видимое Ничто) сразу исчезает, из нее ничего не рождается, в отличие от материи, которая — есть {бар), но непроявлена. Из ничего ничто родиться не может и не должно, хотя бы потому, что его нет. Живое рождается, творится живым, из полноты жизни. Поэтому все, что создано Богом, не может быть мертвым и нереальным — только живым и сущим. Бог безмерно щедр и открыт, излучая сияние. Примерно так, судя по приведенным и неприведенным материалам языка и фольклора, должны были мыслить эти древние мудрецы, видя в Боге концентрацию духа, бессмертную жизнь в чистом виде. Материя есть то, что делает зримой идею, одевая ее в свой наряд, дает оболочку, выявляя одну из граней ее бесконечного содержания.
Интересны слова, обозначающие саму жизнь, живое. От корня тир, возможно, терек «растущее дерево», тири «живой, бодрый», ширил «ожить, оживиться», тирилмек «воскресение из мертвых». Другой корень, хакъ, также дает целый куст значений: хакъ «истина»; «оценка, значение»; «оплата», хау «да, утвердительный ответ, утверждение», хай «живой», от чего, в свою очередь, хайт! — призыв крепиться, держаться, успевать, хайыуан «скот, животное», букв, «живая душа»; уан — от ван, ган, жан — «душа»; синоним слову жаныуар — от жаны бар — «душу имеющий». Истина и жизнь — в одном слове, истина — это нечто живое, жизнь. Человек бессмертен, поскольку имеет в себе жизнь (истину).
Эта мысль продолжается в антониме: ётюрюк «ложь, вранье», вероятно, от ёлтюрюк (букв, «убивающее, убийственное», «смерть»; звук Л, находясь в слабой позиции, выпал). Иначе говоря, смерть (погибель) и ложь — одно и то же. Если же чуть изменить слово, получится ит юрюк «собачий лай, брехня».
Нужно определить чуть конкретнее, в чем древние видели разницу между Богом и материей. Бог — дух, свет и жизнь, всемогущая живая энергия, в нем все — есть, поэтому Ничто ему абсолютно чуждо. В Боге нет отличия внешнего от внутреннего, поэтому Он — высшая цельность, реальность и тождествен Самому Себе, в отличие от всех живых существ.
Материя тоже есть субстанция, но в ней присутствует и внутреннее и внешнее, т. е. она не тождественна сама себе (отсюда возможность означаемого и его формы). Она темна, непрозрачна — в ней есть и ничто. Иначе говоря, материя подобна живой плоти. Материя сама по себе мертва, но это ее состояние подобно сну, т. е. она может «ожить», придти в движение — но лишь механическое, несвободное, косное. Она сжата и нуждается в наполнении энергией. Поэтому в карачаево-балкарском слова «зима» (къыш), «сжатие» (къыс) и «девушка» (къыз) происходят от одного и того же слова {къос, къоз). Но отсюда же къоз — «орех», къозла — «рождать», къос, къош — «соединяться, спариваться, прибавлять, парный, двойной, поросль, побег»; къошун — «горшок, кувшин» (вспомните средневековое европеиско-монашеское определение женщины — «сосуд скудельный, глиняный»).
Материя — спящая Дева, которая желает пробуждения, со-творчества, созидания, рождения. (Истинное произведение не только Бога, но и гениального художника есть живое — он вкладывает в него свой дух, оно из него исходит и рождается на полотне, в звуках и пр.; если же произведение не родилось, а только составилось, смастери л ось, пусть даже очень умело, оно останется пусто-материальным, мертвым, бездушным, холодным.) Материя желает рождения Жизни. Но сама она сделать этого не может, не может проснуться в своем гробу (спящая в хрустальном гробу красавица), потому что источником жизни является только Бог, и только Он может разбудить ее, освободить от смертного сна, дать ей содержание, жизнь. И, конечно, Бог-Герой-Творец дает ей эту жизнь -идею-мысль-слово-свет. Но оно, исполненное невообразимой мощи, проникнув в застывшую материю, само должно «умереть» (преобразиться) — чтобы оживить ее. Поэтому в карачаево-балкарском языке слово жарат (жар am, букв, «бросать свет») — «творить, производить, создавать, нравиться, одобрять», жараулу — «превосходный, хороший, отличный». Всемогущий Источник жизни противоположен не материи, которая есть, а ничто, которого нет, несуществованию, небытию, злу в чистом виде.
Живое, творящее слово Бога — жертва (къурман) и подвиг. Есть изречение «Искусство требует жертв». (Правильнее было бы сказать -творчество; творить можно только из себя.) Первую жертву (дух-свет-слово) в своей великой щедрости принес Бог, а люди (его творения) только подражают ему. Высшую жертву приносят самоотверженные натуры, вкладывая в свои творения и деяния душу, поэтому творческий труд есть высшая форма подражания Богу; таков и подвиг героя, отдающего свою жизнь за других (откуда в людях появилось бы высочайшее в них — способность к самопожертвованию — если бы этого не было в Боге?).
Бессмертное мысль-слово-свет должно умереть, чтобы воскреснуть -именно потому, что оно живое (мертвое не живет и не воскресает), потому что оторвалось от Господа, потому что должно претвориться в материи, чтобы дать ей жизнь, а затем — воскреснуть, родиться, жить и вернуться к своему Творцу, т. е. к себе. Слово урлукъ «семя» — в обратном чтении даёт къурлу (букв, «способное созидать, созидательное»).
От слова къор (вариант: къур) образуется множество слов: къурман «жертва, жертвоприношение», къор «покорный, жертва», къоруу «ограждение, защита», къора «затрата, утрата», хор «сила, одоление», хорлам «победа». Что же происходит? Материя и дух соединились, появилась Вселенная, а в ней дитя-жизнь. Но этому ребенку суждено пройти долгий и трудный путь.
Язык, мифология и вообще вся духовная культура карачаево-бал-карцев показывают, что их предки испытывали жгучий интерес к проблеме времени, придавали ему особое значение. Не входя в подробное рассмотрение вопроса, приведем два-три примера. Если, скажем, русские сказки очень часто начинаются с указания на некое место действия («В некотором царстве, в некотором государстве…»), то карачаево-балкарские, столь же часто — с указания времени: эртте-эртте («давным-давно»), нартланы заманында «во времена нартов» и т. п. Да и в любом повествовании указание времени, в самом начале, почти обязательно. В устной речи указание на время также занимает исключительное место; много идиом, упоминающих его, множество терминов для обозначения периодов времени и т. д. Показательно, что самая развитая и богатая часть речи в карачаево-балкарском — глагол (то, что связано с выражением времени; в русском языке, на наш взгляд — прилагательное, отсюда и огромная роль эпитета в русской поэзии). Об этом же свидетельствует наличие нескольких календарей.
В «Ёзден Адет», в параграфе «Время», разумеется, приведены не все изречения, но, надеюсь, они дают достаточно ясное представление о воззрениях народа на такую загадочную материю, как время: оно представлялось некоторой энергией, разрушающей вещество, подобно ржавчине (огню), мыслилось не как нечто внешнее по отношению к материальным предметам, но именно как их внутреннее. Время разрушает вещество изнутри, излучается из него (потому что не есть то, что присуще ему изначально, энергия в вещество внесена извне, как и дух дан плоти человека Богом, а не родился из нее сам собой), освобождается от стесняющей вещественной оболочки. Человек — это процесс, дух рано или поздно покинет его тело, и только время есть его истинное имение, в отличие от имущества, внешнего ему (денег, домов, скота и пр.). Ограниченность срока земной жизни показывает, по мнению древних мудрецов, что наш мир есть поле испытания (см. в Кодексе). Действительно, ограничение этого срока имеет смысл только в этом случае.
Время есть энергия Божественного Слова, проникшего в материю и преобразившего его в мир, вселенную; поэтому только те виды творчества, которые пользуются движением и словом, могут передавать, выражать, изображать движение времени (например, поэзия или театр).
Но время не есть то, что существует в предметах и в живых существах отдельно в каждом. Будучи невидимым и неосязаемым, оно одновременно присутствует во всем мироздании, пронизывает его, оно едино, оно пульсирует, отсюда и природные ритмы и циклы; дискретность -свойство материи, а не времени. Взятое в качестве периода развития общества, оно может обладать определенной характеристикой, причем качество его определяется самими людьми, и наоборот, каково время -таковы и люди. Кодекс оставляет вопрос открытым, предполагая у времени свои, особые качества, которые могут меняться вне зависимости от людей, более того, влиять на них (поскольку время касается не только человеческого общества) и замечая, что один год был урожайным, а другой нет, в третий случился падеж животных, в четвертый было много смертей и т. п., ставя их, таким образом, в связь с движением времени. Пока не иссякнет (не излучится) это, общее для всего мира количество энергии-времени, будет длиться и жизнь.
Таким образом, бытие мира представлялось творцам Кодекса как освобождение, «рождение» времени (которое есть живая энергия) из лона и плена материи, потому она и разрушает свои оковы (вещество), стремясь к свободе (родиться). И этот процесс неостановим. Время же, освободившись, обратно не возвращается (как и свет, и как ребенок не возвращается в лоно матери). Поэтому истинно свободными людьми считались святые, люди света, которых могли похоронить вне кладбища, в отдельной гробнице; но также вне его хоронили и преступников, отлученных от общества, без надгробного камня, полагая, что их ждет иная участь — будучи частью тьмы, они уйдут после смерти во тьму.
Можно сделать из рассмотренного еще один вывод: поскольку время заключено и в человеке и в нем осознает себя и свое стремление к свободе, то человеческое Я, его дух, есть не что иное, как «частица» времени; время же — это «часть» Вечности в соединении и смешении с материей (связанная ею, вынашиваемая ею энергия идеи-мысли-слова-света). Поскольку время есть энергия (а потому — живое), то оно должно пульсировать.
Стоит сказать о двух очень интересных текстах. Один из них — легенда о юноше, который верхом на коне погнал быка на водопой. Они случайно упали в реку и очутились на другом берегу, как оказалось, -в ином мире (ином измерении) и прожили там три года, причем все переменили свой пол. Трижды отелилась корова, трижды ожеребилась кобыла, и женщина, выйдя там замуж, родила трех детей. Потом, так же случайно, они снова оказались на прежнем берегу реки, упали в воду и очутились в этом мире, где прошло всего несколько часов.
Во втором тексте (из эпоса) нарты отправляют ныряльщика искать утонувшего в озере пастуха. Ныряльщик оказывается в ином мире, проплыв через глубокую воронку, соединяющую подводное царство с этим миром, находит благополучно живущего там пастуха, и возвращается обратно. Там прошло сорок лет, здесь — только сорок дней. Откуда появилось представление о разной скорости течения времени в разных пространствах, сказать трудно. Возможно, это сохранившееся описание шаманского путешествия в поисках души больного (или погибшего) человека. Или один из реликтов знаний и представлений, сохранившихся от предыдущей цивилизации.
ОГОНЬ (как процесс, а не состояние вещества) соответствует, в таком случае, состоянию ВРЕМЕНИ И ЖИЗНИ (испытанию). Неслучайно он всегда считался ее символом и неслучайно использовался в обрядах испытания. Огонь есть знак присутствия жизни в веществе, и среднее среди стихий. С одной стороны — земля, вода, воздух, с другой свободные энергии: эфир (долай), свет (жарыкъ), сияние, небесный свет (нюр, тейри жарыкъ). Поэтому огонь как середина есть место выбора, сомнений. Все, что прошло через огонь, считалось чистым, как и человек, честно проживший жизнь, честно преодолевший все ее испытания (огонь), во всех религиях считается достойным войти в Царство Бога. Огонь -граница, грань, он отделяет то, что подлежит вечной жизни, от того, что подлежит уничтожению, как и в иерархии стихий он предшествует свету (земля, вода, воздух, огонь; поэтому в нашем «горящем» мире властвует процесс распада); в иерархии человеческих каст эфир, свет и сияние соответствуют праведникам, святым царям и пророкам. По этим, видимо, причинам, наиболее часто употребляемое в значении «душа» слово жан означает также и «жизнь», и «гореть». Птицы живут в воздухе, рыбы -в воде. Человек — житель огня, жреческой стихии (см. ниже).
Анализ терминов, отражающих представления наших предков, дает еще и такую картину (по варианту космогонии, в котором материя мыслится сверхплотной оболочкой духа). С одной стороны — Дух Божий, Животворящий и Вечный. С другой стороны — Ничто (жокъ), смертная тьма. Между ними — Материя, имеющая нечто от обоих крайностей: как и Дух, она существует, она может впитывать свет и тепло, но в то же время это мертвое тело (сан, отсюда сын — из сан — «покойник», сонг -«покой»).
Дух есть Жизнь, и не может пребывать в покое, он мерцает, гаснет и вспыхивает, сжимается и взрывается и т. д. Вначале свет Тейри должен был пробить в материи, своей оболочке, щель. При взрыве (атым, от «атум»), вспышке (жашнау) он сбрасывает эту оболочку (свое «тело», одеяние), из нее и пересотворяется материальный мир, пронизанный временем, его энергией (кюч), она придает ей ритм (гыллыу, от древнего голлу -«огненый, светлый, мерцающий»; отсюда и имя умирающего и воскресающего, т. е. опять-таки «мерцающего», солнечного божества — Голлу), что позволяет нам отсчитывать время, мерцание (жилтиреу, что близко к жылтырау — «сверкание, блеск») и движение (барыу, тебиниу). Вспомним еще раз простые и великие слова о. Павла Флоренского: «Живое мерцает, а мертвое блестит». Время — это живая энергия, поэтому ему присущ пульс. Если представить, что во Всленной прекратилось всякое движение (абсолютный нуль температуры), никакими силами время (энергию) обнаружить будет нельзя.
Но, в своем безудержном расширении после взрыва, энергия духа неизбежно встречается с тем, что ему абсолютно чуждо — Ничто. Начинается его обратное движение, возвращение к себе, которое и есть земная жизнь. Мгновенно вернуться к себе полностью Дух-Слово не может. Некоторое подобие — обычный взрыв: сначала осколки летят с огромной скоростью, скажем, вверх, но потом медленно летят обратно, и на этом пути Духу нужно преодолеть завесу из осколков оболочки, собрать ее по-новому. Живая, свободная энергия приобрела при движении к себе материальное тело, попала в его тиски, и мыслит себя раздробленной на части, в свою очередь, не осознающими себя как часть целого (живые существа), своей связи с центром, Богом, всегда являющим свободу и являющимся свободой и единством.
Начинается долгий путь испытаний: смена все менее вязких, плотных материальных форм (оболочек), в которые перетекает живая энергия, путь осознания себя как единого духа и возвращение к свободе. (Заключительный этап этого возвращения и есть жизнь и смерть людей: тело -к земле, материи, дух — к Богу.) Мир, в таком случае, опять же есть соединение свободного духа — и непроявленной, мертвой материи, хаоса, поэтому он будет существовать на основе законов — того, что является и свободой, и несвободой.
И конечно, дух совершает этот путь к себе путем взрывов, озарений, вспышек сознания (по мысли древних). Именно через эти образы понимаются и обозначаются такие понятия, как жашна, жашнау — «вспыхивать, вспышка, расцветать, молния, зарница»; жашау — «жизнь». Да и то живое, в чем жизнь проявлена ярко, понимается так же — чечек, чачакъ «цветок», от чач — «взрываться; разбрасывать, сеять зерно, семена, саженцы; волосы, шевелюра». Чакъ — «вспышка», но и «время, период», и «цветение». То же самое — о свете. Танг атды — «(свет) рассвет наступил»; отсюда же атыл — «взрываться», следовательно, свет «взрывается». Отсюда же слово таны, таныу — «узнавать», что возможно только при свете, и таным — «моя милая» (ср. русское «свет мой»).
Но aт означает еще и «конь», и «имя», поэтому массагеты (гунны-маскуты), древний тюркский народ, и приносили в жертву почитаемому божеству — Солнцу — только коней, полагая, что «быстрейшему из светил прилично приносить в жертву быстрейшее из животных», как пишет Геродот. Конечно, быстрейшим является не само солнце, а излучаемый им свет. Если в выражении танг атды «рассвет наступил» перенести ударение в слове атды» на первый слог, получится совершенно иной смысл: «свет — это конь». Скорее всего, слово танг, тан прежде всего означало «катящийся круг, солнце» (тангара, тёнгере), а потом уже «свет, рассвет».
Рано или поздно вся живая энергия (время) вернется к себе, материя снова станет крохотной оболочкой чудовищной плотности (бюртюк — » зернышко», букв, «взрывчатое, фонтанирующее зерно»; бюрк — «взрываться, брызнуть, фонтанировать»; тюк, тук — «зерно») размером в одно зернышко, в котором будет пульсировать бессмертный свет-дух. Затем снова произойдет взрыв неимоверной силы, и начнется новое творение нового мира. Язык утверждает: рождение есть сотворение, а сотворение есть взрыв, вспышка. Жаратылыу «сотворение» — раскладывается на жар атылыу «взрыв света».
Но первовзрыв живой энергии Тейри, его новое рождение для нового творения и новой победы над инертной материей и Ничто, наши предки, вероятно, представляли происшедшим не сразу, не вдруг. Сначала из этой плотной оболочки, первозерна, первояйца должен был проклюнуться, прорезаться луч света (тиек, тиякъ, шуа — «луч»; «прикасание») Должно произойти соприкосновение света, жизни и тьмы, ничто (т. е. того, что друг другу абсолютно чуждо), а потом уже произойдет гигантской, неимоверной силы взрыв. Поэтому в карачаево-балкарской метафизике и возник образ, в котором слились два представления — о перволуче света (и свете, как первом творении Бога), он же, в народном мифе, есть и первый меч, позже — первопредмет, сотворенный Богом, меч, которым была пробита скорлупа, оболочка мира. Разумеется, такое представление возникло не сразу, не изначально, а на какой-то стадии развития религиозно-метафизической системы тенгрианства.
Но каким же представлялся древним ученым этот взрыв? Как разлетались осколки «скорлупы», оболочки Тейри? Представление об этом дают традиционные карачаево-балкарские знаки. Первый — точка в круге, изображение дремлющей в себе мировой энергии духа. Второй -круг (гюрен, тогъай, дингил, жюз, тёгерек), перечеркнутый крестом (къач, жор, зор). Но это еще и изображение меча в шаре. Поэтому, становясь в круг, перечеркнутый крестом (изображение меча) или свастикой, молодые воины давали присягу, она так и называлась — къач («крест, икона, образ; честь», сходно с къаст — «обет»). Прочитанное обратно, къач дает чакъ — «время, вспышка, зарница, цветение».
Именно такие амулеты (крест в круге) изымал у средневековых гуннов Северного Кавказа епископ Исраил, проповедуя у них христианство. Выламывая дуги, он превращал древний знак в простой крест. Запретил он и моления у могучего дуба, видя в этом явное проявление язычества. На самом деле гунны молились перед ним только потому, что название дуба (эмен, имэн, иман) очень сходно с иман, ийман «вера», т.е. гунны старались молиться в такой обстановке, где все напоминает о вере, настраивая на особый лад. В обратном чтении слово дает неме -«тот, тот самый» (т. е. Бога старались не называть по имени, ввиду его святости, не поминать его всуе). Другой термин, означающий «крест» -жор, зор; зор означает также «сила, мощь»: зор бла — «силой, насильно»; жорукъ — «принцип, установление»; жоралау — «посвящение», букв, «крещение, взятие креста», жора — «посвященный», чора, жора — «воин».
В этом знаке равносторонний крест обозначает равновесие и равно-направленность пришедших в движение мощных сил Духа. Ему предшествует, как уже говорилось, другой излюбленный древними тюрками знак — точка в круге. Это еще полный покой Духа, как бы в материнском лоне материи. Следующим должен идти знак, обозначающий движение разлетающейся после взрыва-рождения-творения оболочки. И он есть -свастика {къынгыр къач — «кривой крест, искривленный крест»; къынгыр къачыу — «разбегание по кривой»). Следовательно, по представлениям древних, осколки разлетались не по прямой, а по спирали, побеждая космическую тьму и холод. Поэтому свастика, как и спираль {мет), частые в старинном карачаево-балкарском орнаменте, есть символ движения, преодоления, успеха, спасения, свободы. Например, когда человек избавлялся от какой-то беды, возвращался из опасного путешествия и т. д., говорили: Къынгыр къач керекди — «Нужно (изобразить) свастику», и чертили ее углем на стене. То же выражение употребляли по отношению к человеку, который наконец-то выполнил какое-то благое дело, чего от него ждали давно, в значении: «Вот радость-то!» (родился, как деятель). Или так приветствовали близкого, который долго не объявлялся (наконец-то!). Свастику или крест в круге чертили на том месте, где кто-то споткнулся и упал, ушибся. Считалось, что причиной падения были гнездящиеся в этом месте бесы, которых этот знак, начерченный обязательно ножом (т.е. маленьким подобием меча), уничтожит (взорвет). Есть и еще несколько таких знаков. Железо {темир), магнит-мый металл, вообще представляется в народных поверьях чем-то враждебным всякой нечисти, являясь металлом Тейри (см. высокую оценку железа в Св. Коране).
Благодаря фонетическим изменениям, вариативности, название свастики многозначно. Во-первых, оно должно было звучать как къангар къач или къунгур къач «печенежский, гуннский крест», «печенежская, гуннская присяга», от одного из названий печенегов-гуннов {къангар, кенгер, хунгар, хункур). Второе значение этого слова — «расширение» кенгер. Поскольку звук НГ часто заменяется в середине слова кратким звуком В, переходящим в У, получалось къавгар къач, къаугъар къач «воинский крест, воинская присяга».
В дополнение скажем о развитии самого простого, первого в этом ряду изображения — точки в круге (къалкъ), знаке покоя (къалкъ -«дремать, покой») и бессмертия (живое зерно). Но это и воинский знак, читаемый как «щит» (къалкъан), и «народ» (халкъ, «круг»). Графически пратюрки должны были понимать его еще и как жреческий знак священной золотой чаши с живым огнем (вид сверху); именно по этой причине каменные изваяния суровых усатых воинов держат в руках рог (кубок) или чашу, а не топор или саблю; къаст аякъ — «обетованная чаша». Къач аякъ» — «чаша присяги», и «крестная чаша». Затем появилась другая трактовка — полумесяц и звезда (вид чаши сбоку), ставшие символом ислама. Еще ранее, в Древнем Египте и Вавилоне, его поняли как изображение божества, стоя плывущего на небесной ладье (якобы лунном серпе). Еще одна трактовка — цветок с пестиком. (О серпе-крюке, древнем «знамени», см. выше.)
Свою роль сыграла и народная этимология, часто пользуясь калькированными переводами. Чаша (и нога) в карачаево-балкарском -аякъ, но это же слово осмысляется как «реликвия, святыня» — от «ая» («хранить, беречь», откуда и турецкое название храма Св. Софии в Стамбуле — Айя-Суфия). Но аи — это уже «луна, месяц». Мамыр, мамур» -«мир, мирный», но мамур — «медведь», мамурач, мамураш — «медвежонок» (другое название медведя — аю). Чаша символизировала мир, благодать, мощь, вечность, здоровье. Не удивлюсь, если где-то обнаружат «медвежью чашу». Кроме того, аякъ очень близко, особенно для носителя другой речи, к общетюркскому «къайыкъ, къаякъ — «лодка, ладья». Но в древности оно звучало къанакъ (ср. совр. чанакъ — «чаша»), и раскладывается на къан акъ — «истечение крови» (см. ниже).
Еще одно название священной чаши связано со словом къаст -«священный, обет, обетование», легко переходящим в къас, къаз, газ (отсюда термин гази, къази — «воитель за веру», участник газавата, давший обет вести священную войну; но къаз — «гусь, лебедь»). Словосочетание къаст аякъ (обетованная чаша) при желании скрыть смысл слов можно перевести как «гусиная лапка» или «лапчатый, гусеногий» (къазаякъ). Именно изображение гусиной лапки носили на своей одежде строители на юге Франции, вплоть до XX века (см. об этом работы французских исследователей Луи Шарпантье и Жерара де Седа). Вероятно, они переняли его у древних строителей, потомков завоевателей-тюрков — алан, болгар, авар, гуннов. (Доныне чуть ли не половина карачаево-балкарцев имеет одну или несколько строительных профессий.) Разумеется, подразумевалось общество мастеров (наследников строителей-гуннов), имевшее своим священным знаком широчайше известную в западноевропейском фольклоре чашу св. Грааля (в круге Зодиака именуемую Водолеем), не желавшее открывать свои профессиональные секреты профанам и усеявшее Францию целой сетью огромных христианских соборов. Они были каменщиками, по карачаево-балкарски — ташчыла, что близко к ташачыла («скрывающиеся, скрытные»), как близки и сами корни слов — таш «камень» и таша «тайна, скрытое», mac «потеря, потерянный», таз, таза «чистые». Сравните также другой термин: хуначы — «каменщик, строитель», от хуна «стена, забор, кладка», близкое к названию народа (гунн, хунн). Выродившимися обладателями их эзотерического наследия, вероятно, стали франкмасоны («вольные каменщики»). Азат — «вольный», в обратном чтении таза — «чистый». Ср. значение названия секты катаров: катар — «чистый».
Чаша св. Грааля часто связывается в западноевропейском фольклоре с именами легендарного короля Артура и его двенадцати сподвижников, рыцарей Круглого Стола, на котором покоилась чаша с живым пламенем и вокруг которого они садились для совета или пира (народное осмысление 12 знаков Зодиака и находящегося посреди них Солнца). И снова мы находим отзвук тюркских терминов, прошедших через искажающую народную этимологию и калькирование. Как мы уже говорили, в основе именования божества Тенгир, Тенгери, Тангра и др., лежит слово тёнгерек, тёгерек — «катящийся, круг, круглый, кругляш» («солнце», позже — «небо, небесный»). Къанга имеет значения «доска» и «стол». Но къангар, къаугъар — это название гуннов-печенегов, а также слово «воин». Тюркское тенгере къангар («божьи воины» — ими считали себя карачаево-балкарские нарты), было понято и истолковано европейцами как тёнгере къанга «круглый стол». Нартур — «солнцестояние, солнце в зените». Ара туру — «центральная ось».
Не будем говорить о фактах общеизвестных, например, о том, что гуннский царь Аттила (вероятно, искаженное тюркское имя Атлы -«Всадник»; другое значение — «именитый, знаменитый») является одним кз главных героев древнегерманского эпоса (конунг Атли). Есть множество более тонких, не лежащих на поверхности, фактов. Скажем, во Франции распространены сказки и легенды о неких великанах, возводивших мегалитические постройки. Один из них — Гаргантюа, герой двух средневековых романов, первый из которых принадлежал анонимному автору, а второй, «Гаргантюа и Пантагрюэль», написанный Франсуа Рабле, получил всемирную известность. Луи Шарпантье выяснил, что вторая часть имени доброго великана — тюа означало «племя, народ» {туу, кстати, в карачаево-балкарском означает «родиться»), но первая (гарган) не поддается объяснению и является не-европейским словом. Полагаю, что это то же самое, чуточку искаженное кангар, кунгар — название гуннов-печенегов (Кангар-тюа). Иноплеменники в фольклоре разных народов, как известно, часто изображаются в образе великанов (вспомним и тюркский «псевдоним» героя сказки «Кот в сапогах» — маркиз Карабас, » черноголовый «).
Несколько слов об образе лебедя в западноевропейской культуре. На наш взгляд, его возникновение связано с двумя названиями одного и того же народа: къангар «печенеги» — къанкъаз «лебедь», гунн, гунгар «гунны» — гун, кун, куу «лебедь». Согласно словарю символов Дж. Тресид-дера, лебедь является солнечным и мужским знаком, эмблемой света, связан с Аполлоном, музыкой, поэзией. Рыцарь с лебедем (Лоэнгрин) стал героем оперы Р. Вагнера. «Древнегреческое поверье, что лебеди поют единственный раз в жизни перед смертью и песня эта неземной красоты, укрепило ассоциацию лебедя как с поэзией, так и со смертью». Кроме того, карач.-балк. название лебедя {къанкъаз) можно перевести и как «имеющий святую кровь, обетованную кровь» (къаны къаз). Еще одно, ставшее архаизмом, название этой птицы, сохранявшееся до XX века в качестве личного имени — къыкъ, кик (м. б., от древнегреческого «кикн», в том же значении; слово сохранилось и в волжско-татарском).
Общезначимые символы и эмблемы не появляются в результате чьих-то пожеланий, капризов и фантазий, они естественно выявляются на основе реальности и реалий. Рыцарь с лебедем, это, конечно, отражение оставшегося в народной поэзии германцев образа великих конных воинов и строителей — гуннов, а не просто поэтическая красивость. Лебедь (гуу, от гун) светел и связан с солнечным богом Аполлоном, потому что слово гун, кун, кюн означает в тюркских еще и «солнце», а гунгар, гунгаз, гунказ — и «солнечный гусь», и «солнечный человек» (от кес, кас, кис, киш, киши — «человек»). И никаких песен лебедь, разумеется, не поет. В карачаево-балкарском песня-плач, оплакивание называется кюу, кюй (от кюн, кун — из кюйюн — «горевание»), но лебедь — куу (от гун, кун). (Если кто-то спросит, почему гунны ничего не построили у себя в Восточной Европе, отвечу: посмотрите данные о салтово-маяцкой археологической культуре.)
Следов, оставленных в культурах народов Европы (от Норвегии до Испании) скифо-гунно-аваро-хазаро-алано-асо-болгаро-печенегами, очень много и часто они лежат на поверхности. Приведу, в качестве шутки, один пример. Всем известен древнеримский император Калигула (это его кличка, «сапожок»). Жил, как утверждает академическая история, в I веке от Р. Хр. Будучи императором, он, согласно традиции, все-таки был обязан являться на заседания сената. Видимо, Калигула ходил туда неохотно, и однажды, насмехаясь над почтенными сенаторами, прислал вместо себя своего коня (см. у Г. Р. Державина: «Калигула! Твой конь в сенате…»). Спрашивается — почему не кошку или собаку? Все-таки их протащить в здание было бы ловчее. Но вот в тюркских сен am означает «ты — конь». То ли Калигула знал тюркский (а тюркам наука пребывание в Европе в такое раннее время категорически запрещает) и использовал игру слов, то ли сделал это бессознательно.
Через девять веков у него обнаруживается «тезка» — византийский император Иоанн Цимисхий (прозвище, «туфелька»). Кто у кого списывал историю — то ли византийцы, называвшие себя римлянами (ромеями), а свою столицу Римом — у римлян, то ли «латынцы» у греков, переводя имена и топонимы на свой язык — поди разберись теперь… Но вероятнее все-таки второе.
Представление о волшебной золотой чаше, честь лицезрения которой дарует человеку исцеление от всех недугов и бессмертие, до сих пор сохранилось в Западной Европе. Она стала известной под названием «чаши св. Грааля» (Сан-грааль) и связывалась с именем и казнью Иисуса Христа. Крест в круге, второй тюркский знак, также мог пониматься как изображение чаши, тем более, что ее именование на тюркском как раз и наводило на эту мысль: хае аякъ, къас аякъ «обетованная чаша, святая чаша» легко перепутать с къач аякъ «крестная чаша». Жора аякъ — «воинская чаша», «чаша посвящения», но жор аякъ — снова «крестная чаша». По апокрифическим легендам, из нее Иисус в последний раз пил вино на Тайной вечере, и в эту чашу собрал кровь распятого на кресте Иисуса (Агнца Божьего — бий къозу) его ученик Иосиф Арима-фейский (чанакъ, къанакъ — «чаша», къан акъ — «истечение крови»). Позже он, вместе с Марией Магдалиной, переселился во Францию, оттуда -в Англию, куда и доставил святыню (по легенде).
Самому слову «Грааль» (Санграаль) никакого убедительного объяснения не найдено, а предложенные этимологии совершенно отрицают друг друга. Следует обратить внимание на карачаево-балкарский термин кърал (къран), являющийся парным синонимом к ант — «клятва» ант-кърал, и слово къаргъан «божиться, клясться». С чашей в руке присягали молодые воины. С другой стороны, пламенная чаша являлась в представлениях пратюрков символом устройства человека: ср. сан-къурал «устроение тела», жан-къурал, зан-къурал «устроение души».
Влияние тюрков, как хранителей метафизической традиции, на окружающий мир было чрезвычайно велико.
Еще одно название для большой чаши — чара — очень созвучно жара «рана». Иногда оба термина соединяются, говорят чара аякъ «большая чаша»; но сходное жара аякъ означает «с раненной ногой». Чаша иногда представлялась «двойной», в виде кубка с чашеобразным донышком-ножкой; къош аякъ, къос аякъ — «сдвоенная чаша», что близко и к къоз(у) аякъ «чаша агнца, ягненка», а также к къуш аякъ «орлиная чаша»; точно также звучит словосочетание «птичья лапа». Она же символизировала созвездие Ориона, по конфигурации напоминающее двойной кубок, или созвездие Северной Короны. Другое, более известное у кара-чаево-балкарцев название Ориона — Гидала; гида — боевой топор с двойным лезвием.
Гун аякъ означает и «гуннская чаша», и «солнечная чаша», и «гуннская реликвия», и «лебединая чаша» (лапа). Все помнят скифскую легенду о четырех золотых предметах, упавших с неба — чаша, двойной топор, ярмо и сошник (у Геродота). Два других предмета также отражены в народной астрономии: созвездие Весов называется Боюнсала («ярмо»), а Малая Медведица — Мырытла («сошник, лемех»). Все четыре созвездия образуют на небе круг, и каждое хорошо наблюдается в один из четырех периодов года. Поэтому скифы говорили, что человек, заснувший при охране священных предметов (когда их выставляли на обозрение народу во время ежегодного праздника), не проживет и года. Еще одно название для реликвии — жалын аякъ (от жалан аякъ — «пламенная чаша»), что очень близко к жылан аякъ, жилян аякъ («змеиная чаша»), откуда и появилась эмблема медицины. Но жыланаякъ — «змееногая».
Представление о волшебной чаше сохранилось в карачаево-балкарском эпосе о нартах, где есть и песня о ней, но она названа там «палкой нартов». Якобы у нартов была волшебная палка, сделанная кузнецом Дебетом, которая даровала нартам силу и спасала от всех хворей, а их врагов-людоедов, наоборот, губила. Конечно, кузнецу незачем было мастерить палку, это мог сделать любой другой. Все объясняется тем, что нарт аякъ «нартская чаша» легко можно услышать как нарт таякъ (нартская палка). Она же именуется эрлик аякъ «чаша мужества»; но звук Р слышится слабо, и словосочетание может превратиться в элик аякъ «царская чаша». По другому сказанию, волшебный ковш (с маленькой изогнутой ручкой) был похищен у нартов дьяволом (ибилис) и заброшен на небо, откуда его снимет в конце времен наидостойнейший из их потомков. Добавим, что странные очертания главной крепости секты катаров на горе Монсегюр (Южная Франция) как раз напоминают этот ковш (вид сбоку), как его изображали старые карачаево-балкарцы (в виде лебедя или гуся; см. на обложке этой книги).
Чаша в европейском фольклоре связывалась и с Кавказом, и с орлом (как и Прометей, сын Иапета). Средневековый немецкий поэт Вольфрам фон Эшенбах, ссылаясь на некоего Киота из Прованса (это именно одна из областей, где расселялись аланы), в своей эзотерической поэме «Парсиваль», вдруг, прервав повествование о подвигах одного из героев, написал загадочные строки (перевод Льва Гинзбурга):
Взлетел однажды гриф кавказский
На заповеданный утес,
И золото в когтях унес.
С тех пор вещица дорогая эта
Считалась главным чудом света.
Причина, по которой тюркские изваяния воинов-батыров иногда держат в руках не чашу, а чарку из рога (кубок), также объясняется на почве народной этимологии. Рог имеет два названия — мюйюз (от мюгюз, мюнгюз) и шобра, собра. Но первое очень сходно с мёнгю, минги, мюнгю -вечность, бессмертие, а в обратном чтении дает зюгюм — «моя ноша» (т. е. дух). Шобра, собра вполне могло иметь вариант сорба, сорма, что означает еще и «не спрашивай» (по сей день считается предосудительным спрашивать на кладбище о том, какой смертью умер покойник; ср. эпитафию на надгробье героя средневековой песни — Азнаура Жанхотова, с такой просьбой). Кроме того, обратное чтение слова дает ар бос, ар мое, эр бус -«душа героя» (т. е. содержимое чаши).
Появлению буквенной письменности предшествовало чтение по названиям изображенных предметов, ребусное (что прекрасно показано в исследовании Р. Р. Тилова). Все продумывалось до мелочей, вещи и рисунки были говорящими — во всяком случае, у ранних тюрков.
О значении одного популярного на Дальнем Востоке знака, принесенного туда тюрками — круга, перечеркнутого извилистой линией, половина которого окрашена в белый цвет, а другая в черный. Часто на черной половине оставляют белую точку, а на белой ставят черную, отчего изображение напоминает двух рыб, плывущих в противоположных направлениях. По-китайски знак называется «инь-ян» и понимается как неслитность и нераздельность женского и мужского начал. Но это уже вторичное осмысление. На самом деле черно-белый шар читается с тюркского как ийнан «веруй» или тин-ян «плоть-дух», в йокающих языках.
Но есть у него и другое чтение. В карачаево-балкарском слово ба-лыкъ имеет два значения — «рыба»; «река». Со склона Эльбруса, Минги Тау («вечная гора» или «гора вечности») как раз и стекает река Малка (русифицированное произношение карачаево-балкарского названия -Балыкъ). Поэтому знак читается «две рыбы» или «две реки» — белая река света (духа) и черная река материи; знак мироздания. Толкование можно дополнить, если напомнить слово къаракъ («зрачок»; иногда «глаз»). Но оно раскладывается на къара «черный», «зрачок» и акъ «белый», «белок глаза». Внутри этого черно-белого шара материи-духа должна происходить циркуляция порождающей энергии света, проходящей через материю и возвращающейся к себе, к своему источнику. Тогда Ничто есть бесплотная «оболочка», окружающая этот живой черно-белый шар холодом и «внешней тьмой».
Итого, получается ряд знаков: точка в круге — крест в круге — свастика — ийнан, тин-ян.
Следует отметить, что мир, вселенная, с самого начала представляется как круг с куполом неба, сфера, шар, но никогда в виде, скажем, пирамиды (горы). Гора Эльбрус — это не модель мироздания, а центр земли, окруженной цепью гор. За ними находятся внешние, враждебные людям силы — злые великаны, драконы и пр. Центр — место наисвятое, царское, поэтому в седловине Эльбруса есть источник бессмертия и здоровья (Саулукъ суу). Над этим, средним миром находится верхний, под ним -нижний. В каждом мире — свои обитатели, точно такие же, как и в среднем мире. Из среднего мира в нижний можно попасть через глубокое отверстие, пропасть (как это случилось с нартом Сосуруком). В оба мира нарты уходят после окончательной победы над скопищем людоедов-великанов, чтобы очистить от носителей зла и их.
В целом вся модель мироздания напоминает яйцо, разделенное на три яруса. Это яйцо плавает в безбрежном мировом океане (Долай), окружающем вселенную, в волны которого погружается вечером раскаленное солнце, чтобы утром выйти охлажденным, иначе оно сожгло бы всю землю. (Не является ли представление о мировом океане Долай народным переосмыслением знания древних ученых о магнитном поле Земли?) Позже нижняя часть сферы стала осмысляться как преисподняя, ад, отгороженная от верхнего мира плоскостью земли. Выбор сфероидной модели мира был предопределен тем, что главным объектом мира, который привлекал взор и мысли наших предков, оставалось солнце (зерно, яйцо, шар как самая совершенная фигура). (См. «Древние верования балкарцев и карачаевцев». Нальчик, 1991).
Имеется коротенький миф, с явно библейскими наслоениями, о том, как птица-лебедь нырнула в воду и достала с его дна, вместе с землей, и раковину (чокъуракъ), из которой вышел Адам, а позже Бог сотворил и Еву (Хауа). У них родились 50 детей, которые дали начало человеческому роду (элли — «пятьдесят», эл — «народ, страна, селение»). Это, вероятно, отголосок эпохи тотемизма в соединении с поздними библейско-кораническими именами. Постепенно мифология подошла к тому рубежу, когда должно было явиться представление о порождении мира и жизни в результате брака двух богов. Но сохранился только миф о рождении первого человека:
Давным-давно, когда жили в пещерах,
Когда корыто было каменным, а сито деревянным,
Бог неба женился на богине земли, Прогремел гром, и земля зачала.
Девять лет и девять дней она была беременной, Потом земля разверзлась, и родился Дебет.
Отметим, что вступили в брак бог неба и богиня земли, но родила Дебета сама земля, т. е. явление и сущность еще не мыслятся в отрыве друг от друга. Сохранилось и представление о появлении растительности в выражении: Кёк кюкюресе, жер бууаз болады — «Когда гремит гром, земля беременеет». Гроза — акт соития неба и земли, таков выраженный здесь взгляд.
В человеке, победившем власть плоти, поначалу громко говорит только душа, диктуя многообразие стремлений и побуждений; отраженное свечение радуги (души) в нем ярче сияния внутреннего солнца (духа, света). В постижении себя в качестве живой души человеку способствовало многое: искры, вылетающие из камней при ударе, способность к движениям, к речи, в отличие от неподвижных и немых предметов, встреча в сновидениях с умершими людьми (что породило мысль о некоем внутреннем, неумирающем человеке) и т.д. Дальнейшее привело его к мысли о присутствии в нем еще более высокого, субстанции — духа. Во всяком случае, ныне даже самая скептичная наука приходит к выводу, что уже в первобытные времена люди обладали высокими знаниями, например, по астрономии, о чем говорят насечки на бивнях, писаницы, мегалитические постройки и пр. Мы же говорим о периоде довольно высокой культуры, когда вселенная стала рассматриваться аналогично внутреннему строению «большого человека» и должны были зародиться иные воззрения.
Взаимодействие духа, души и тела (если можно так сказать, материализованных в космическом масштабе) у людей было перед глазами и под ногами. Солнце — символ Духа, Земля — Живой Материи, но что такое Луна? Луна должна была представляться живой — она живет, умирает и через три дня воскресает. Солнце дарует Земле свет и тепло, благодаря чему на ней обитают живые существа, Земля дает им плоть и материал для творчества. Луна должна была найти свое место в триаде: она — среднее между Солнцем и Землей, их дитя. Возникает представление о духе-солнце и душе-луне, внутри человека. Вокруг луны, в морозную погоду, образуется радужный круг-гало (аи гюрен) — образ души, ее многоцветия. Был и другой, более ранний образ — радуга, отражение солнца в атмосфере.
Некоторые из главных героев карачаево-балкарского эпоса о нартах -не только мощные художественно-психологические типы, но и воплощения светил, и человеческих качеств. Это стоило целого исследования, которое здесь привести невозможно, поэтому ограничимся малым. Золотой Дебет (солнце), первочеловек, мастер, художник, гений, без устали трудящийся в своей кузне, не вмешиваясь в склоки и свары, отец 19 сыновей-богатырей — воплощение духа; он же всегда именуется «отцом нарт-ского народа». Но «матерью нартов» эпос почему-то называет Сатанай («ясная луна»), жену вождя нартов Ёрюзмека. Почему так?
Эпос в своем многовековом развитии претерпел ряд изменений. Некогда на первом плане в обществе был мастер-кузнец, самая видная и загадочная фигура, почитавшаяся за волшебника, колдуна. Когда эпос начал складываться, и притом именно вокруг образа мудрого кузнеца (на основе эпоса о деяниях тотемов-предков, имевших образы животных), Сатанай представлялась женой Дебета и такой же мудрой и вещей (отголоски чего сохранились в эпосе). Отсюда же — число сыновей Дебета-солнца и Сатанай-луны — 19 (в других национальных версиях Нартиады эта деталь отсутствует).
Поскольку отцом нартского народа именуется Золотой Дебет, с чертами солярного божества, а матерью — лунная богиня Сатанай, число первых 19 нартов есть отражение солнечно-лунного цикла, который у эллинов был открыт Метоном и ныне называется по его имени. Многие древние народы пытались совместить число дней солнечного года (365, 25) с полным числом лунных месяцев. В конце концов было выяснено, что в 235 лунных месяцев содержится столько же дней, сколько в 19 солнечных годах (6940 суток).
Предки карачаево-балкарцев нашли отличную возможность увековечить свое открытие как нельзя более оригинальным способом: сделать 19 числом сыновей Дебета-солнца и Сатанай-луны (сатан аи — ясная луна). Но в эпосе они, конечно, живут на земле. Причина, по которой первопредком карачаево-балкарцев признается кузнец, кроме всего прочего, кроется в появлении древней археологической культуры Кавказа — кобанской, созданной пратюрками, и известной как высокой техникой исполнения изделий, так и их художественным совершенством. Появление железной металлургии в Восточной Европе однозначно связывается со скифами.
Добавим, что магия цифр в карачаево-балкарской традиционной культуре совершенно неисследована. Такая работа, представляя большой интерес, привела бы к интересным и неожиданным результатам. Например, во время сенокоса, копну (лыппыр) почему-то положено было складывать из 23 навильников (батан). Это странно, поскольку ничем не мотивировано. Из семи копен складывали стог (гебен). Единственное объяснение, которое приходит в голову, следующее. Цифра 23 очень близка к числу лет в цикле солнечной активности — 22,08 года. Семь раз по 23 дает нам цифру 161. Но квадрат этого числа — 25 921, т.е. число лет, составляющих так называемый Великий год, известный многим народам древности: за это время точка весеннего равноденствия, ежегодно смещаясь вперед, обходит весь годичный круг. В обратном чтении цифра дает почти свою половину — 12 952, не хватает только 8,5 лет.
Вероятно, и имя у лунной богини и главной героини эпоса было прежде иное, более короткое. Есть персонаж эпоса, который абсолютно схож с Сатанай, ее зовут Акъ-бийче. Возможно, она и есть настоящая Сатанай, поскольку в древности название луны звучало акъ «белая», откуда более позднее аи, т. е. образ раздвоился. Позже на первый план в обществе выдвинулся воин, лидер, вождь, а таковым в нартском эпосе является Ёрюзмек. И Сатанай начинает мыслиться его, а не Дебета, мирного кузнеца, женой. Но следы прежнего супружества остались, поэтому некоторые сказители именуют ее матерью Алаугана (сына Дебета). Она почему-то старается женить его — вроде бы совершенно чужого человека, она же почему-то воспитывает Карашауая, внука Дебета, принадлежа при этом к враждебному роду Усхуртуковых (в качестве жены Ёрюзмека, главы этого рода).
Наша реконструкция такова. Первоначально был миф, героями которого являлись бог Солнца, богиня Земли и их сын Аи («месяц»; от акъ, ах -«белый»; «душа»), звездный пастух. Затем этот миф претерпел снижение и появилось их земное отражение — солнцеподобный кузнец, его жена-ворожея и их сын-пастух по имени Аймуш (все они одинаково принадлежат мифологии и эпосу), позже названный Алауганом. Еще позже произошло полное разделение этих образов, Аймуша и Алаугана, при наложении астральной мифологии на животный (тотемическии) эпос. Сатанай-бийче (под другим именем) была тогда олицетворением не луны, а земли.
Народно-мифологическое сознание, прежде чем обнаружить аналогию небесной триады «солнце — луна — земля» внутри себя («дух — душа -плоть»), перенесло ее на землю. И вложенная в эти образы глубокая мудрость древних поэтов по прежнему светится из эпических строк. Ночь — это смерть земли (сон плоти), светит только луна — душа. Когда встает солнце (дух), луна гаснет.
Интересно, что на дужке колыбели, над головой младенца, еще лет 20-30 тому назад подвешивались игрушки, изображающие солнце, луну, звезду, фигурки человечка и животных. Ныне это почти забыто, и только на боковинах люльки часто изображают солнце, луну и звезду. Колыбель (бешик) традиционно предпочитали делать из сосны, вероятно, не только по причине ее здорового запаха и легкости древесины. Нарат «сосна» народно-этимологически означает нар am «солнечный конь» — младенец вырастал, созревал как бы во чреве сказочного тотема-скакуна; название созвучно и именованию богатырей — нарт. Бешик «люлька, колыбель» очень близко к бишик «созревать».
Сатанай-бийче, посвященная во все бытовые дела, советчица нартов, рачительная хозяйка, верная жена, волшебница, — воплощение земли, плоти, нерассуждающей любви к своим детям, поэтому иногда она творит и зло, например, становясь на сторону своего приемного сына Сосурука, подло убившего, благодаря ее совету, юного богатыря Ачемеза. Она же обучает людей колдовству и магии, и некоторые из ее учениц превращаются в вампиров. И вот какая странность. Нарты во главе с ее мужем Ёрюз-меком, после уничтожения нечисти на земле, возносятся на небеса, но Сатанай-бийче остается. Эпос, высвечивая двойственность образа Сатанай, все же идеализирует и воспевает ее, как мать народа. Почему же ей нельзя было вознестись вместе с другими нартами? Вряд ли все это случайная прихоть древних поэтов.
Сатанай обучает людей, сменивших богатырский народ (предков), разным полезным и нужным вещам после ухода нартов в горний мир. Наконец, когда ей стало невмоготу, она взмолилась к Тейри, и ей послышался голос, повелевающий подняться в нартское святилище (чууана). Туда опустилось подобие орлиного гнезда, она села в него и гнездо вознеслось на небо. Народная поэзия говорит о необходимости искупления совершенных грехов — Сатанай-бийче, оставшись на земле, как раз это и делала, заслужив прощение. Она, вещая чародейка, иногда обращается в чернобурую лису (а ее двойник Акъ-бийче — в белую лань, животное лунной масти). В ней видны и черты древней прародительницы-тотема, и влиятельной шаманки, поэтому она вмешивается в общественные дела, пытается повелевать мужем Ёрюзмеком, наводит чары. И в то же время Сатанай-бийче — идеальный женский образ.
Ее сын Алауган (Аймуш), которого я прежде ошибочно считал воплощением плоти, как раз и является образом человеческой души, мятущейся между зовом плоти (он женился не то девять, не то двенадцать раз) и голосом духа; образ души, совершающей ошибки и дорого платящей за них. Главное его прегрешение — нарушение завета Тейри и Дебета не смешивать свою кровь с иноплеменной. Но именно его сыну Карашауаю удается прекратить распри в среде нартов, возникшие по вине его сводных братьев, искупить вину своего отца.
По народной (ложной) этимологии, эркин «свобода, воля, свободный» складывается из эр кип, эр кюн «герой-солнце»; азат «свободный, вольный» в обратном чтении дает таза «чистый, беспримесный». Всякая смесь и смешение сковывают, создают разную направленность, разрушают цельность, поэтому являются несвободой. Народная метафизика полностью оправдывает такой взгляд (см. ниже).
Трудно сказать, в какой период возникло замечательное обобщение -представление о разделении природы на четыре великие стихии — земля, вода, воздух, огонь — одно из важнейших в карачаево-балкарской мифологии и эпосе.
Чтобы читатель вернее понял дальнейшее, следует сделать очень важное уточнение. Когда мы говорим, для краткости, о соответствиях природных стихий человеческим качествам (или кастам, см. ниже), не следует понимать это прямо. Вся материя содержит энергию, грубо говоря, «огни». Они проявляются при сгорании твердого или жидкого, или газообразного топлива, когда энергия освобождается, разлагаясь на тепло, пепел и свет. Аналогичные энергии, более тонкие, и энергетические центры есть и в человеке. Мы здесь говорим о четырех низших стихиях, соответствующих четырем кастам (жрецы, воины, собственники и рабочие, см. ниже), на которые делятся люди.
Но, кроме них, есть еще три высшие категории, которые соответствуют эфиру и праведности (долай — океан-эфир, стихия святых), свету и воле (святые цари), сиянию и вдохновению (пророки); они соотносятся с тремя чакрами, расположенными в голове. Стихий также семь, и огонь оказывается в самой середине, занимает промежуточное положение — ведь именно в процессе горения происходит освобождение света. Подавляющее большинство людей, не являясь ни святыми, ни царями, ни пророками, живет именно в огненном мире (проходят испытание), как полагали творцы Кодекса — поскольку мир изменчив и склонен к распаду: человек или становится свободным, возносясь к свету, или мертвым холодным пеплом. Где человек, там и огонь, но все остальные живые существа его избегают.
Древние мыслители, сторонники тенгрианства, были привержены магии числа семь — по причине того, что приняли аналогию преломления света солнца в парах воды (семицветная радуга) преломлению света единого Духа Бога в крови человека (жанны жети кючю — «семь сил души»). Сама радуга считалась границей между двумя мирами, как и душа человека есть граница между его духом и его плотью. К тому же радуга есть явление световое, как и душа, жизнь (жан) есть свечение и излучение духа. (Если это воззрение наших предков перевести на современный язык, получается, что жизнь есть вольтова дуга, возникающая при соприкосновении живой энергии духа с инертным веществом, материей). Но эта же душа есть помеха, поскольку духу трудно обрести свое единство, утраченное при проникновении в материю.
Как же называется дух в карачаево-балкарском? Существует восемь терминов для обозначения внутренней сущности человека: ал, тин (тюн), къут, бус (мус), кёл, жан, сюлдер, ах. Все являются синонимами и употребляются в двух значениях — «душа», «дух». Мы уже говорили, что в карачаево-балкарском слово чарх имеет два значения — «колесо»; «организм»; как и агъач «неплодовое дерево»; «лес», «древесина» означает также «фигура, тело». Семь сущностей, перечисленных ниже, в точности соответствуют системе из семи энергетических центров в учении йогов (йога Кундалини), называемых чакра «колесо» или падма «лотос». Согласно этому учению, чакры располагаются в человеческом теле по вертикали, от промежности до головного мозга. То же самое подразумевали и наши предки. Тюркское чакъ — «цвести».
Ниже мы даем, не вдаваясь в подробности, локализацию всех этих центров (выясненную совместно с М. X. Табаксоевым).
1. Къут — промежность, самая нижняя часть тела. От этого же слова образованы названия половых органов. У йогов отождествляется с промежностным сплетением и обозначается знаком земли; его символ — квадрат. Именуется также «четырехлепестный чакрам» (лотос).
2. Кёл — букв, «озеро», брюшная полость (желудок) и мочеполовая система. Поэтому и говорится кёлюм бокъланады «меня мутит», букв, «мое озеро стало мутным». Причем слово «мутить» образуется от слова, означающего «испражнения». У йогов — «шестилепестный чакрам», обоз начается знаком воды и символизируется морским чудовищем «макара».
3. Тин — возможно, это слово есть видоизменение слова тюн «явь, свет». В таком случае эту часть души располагали на уровне солнечного сплетения (возможно, и русское именование этого мощного нервного сплетения неслучайно). У йогов — «десятилепестный чакрам». Символ — овн (ср. тюркские къой «овца», и кёй — один из вариантов слова кюн — «солнце»; кюй — «гореть»),
4. Жан — в грудной клетке, на уровне сердца и легких. Отметим взаимозаменяемость и синонимичность слов жан «душа, гореть» и жюрек «сердце». О сердце говорится, что оно «горит» — жюрегим отча жанады «мое сердце горит, как огонь». Кроме того, существует выражение жаным тамагъыма тыгъылып турады «моя душа заткнула мне горло», — когда человек хочет сказать, что он сильно занят, не справляется со множеством забот и хлопот. Следовательно, жан находится ниже горла, но поднялось, не на месте. Йоги именуют его «двенадцатилепестный чакрам».
5. Ах — означает также «вздох», поэтому, вероятно, локализовалось где-то у основания гортани (щитовидная железа? Ахтын — «вздыхать»; ахы кетип — «лишившись аха»у — о состоянии сильного испуга). У йогов соответствует эфиру (акаша) и сплетению сонных артерий. Аналогом эфира в карачаево-балкарском будет космическая среда, бескрайний океан (Долай), в котором плывет Вселенная, представляющая собой подобие трехслойного яйца (Земля в магнитном поле?).
6. Ал — (букв, «перед»), располагали его, вероятно, чуть выше переносицы. Заметим, что слово мангылай «лоб» означает также «перед, передний». Считалось, что характер и судьба человека записаны у него на лбу. «Двулепестный чакрам».
7. Бус (мус) — скорее всего, локализовался в мозгу (может быть, это обозначение шишковидной железы). У йогов соответствует головному мозгу и называется «тысячелепестный чакрам». Согласно их учению, это есть местопребывание Атмана (духа, бога; поэтому буддийская формула обращения к Будде Ом мани падма хум! означает «О сидящий на цветке лотоса!»).
Йоги считают, что в самом нижнем чакраме находится творческая сила человека. Ее изображают в виде змеи, называя «Кундалини» («свернувшаяся кольцом»; тюркское кун жилан, кун дилан — «солнечная змея»). Цель йога — с помощью упражнений и медитаций заставить эту энергию подняться к самой вершине — тысячелепестковому чакраму, соединиться с Атманом.
Подобный взгляд и вызвал, на наш взгляд, появление мифа, отразившегося в Библии, о древе познания добра и зла и древе жизни, находившихся в раю, и змее-искусителе (кундалини). Поскольку в тюркских языках жан означает «душа, жизнь», то внутреннее (душевное) устройство человека должно было рассматриваться как вертикаль, аналогично телу-древу агъач: древо души (жан агъач) — древо жизни (жан агъач). Добавим и другое соответствие. По Библии, Адам и Ева, вкусив плода древа познания, сразу же поняли, что они наги, и «сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания». Смоковные листья — не самый подходящий материал даже для набедренных повязок. Все дело в том, что в карачаево-балкарском смоковница — инжир, что очень сходно с инжил «страдание, мучение»; кстати, у тюрков так же называется и Евангелие: Инжил китпабы — «Книга страдания»; ошибочно считается, что это арабское искажение греческого «евангелос»), Чапракъ — «лист», опракъ — «наряд, одеяние». Бил — «знать», бел — «поясница». Все это и привело древних евреев, при заимствовании и переводе тюркского текста, к созданию библейского мифа. Но речь шла не о том, что Адам и Ева сшили себе повязки из листьев инжира, а о том, что вкусив плодов познания, выйдя из блаженного животного неведения, они обрекались на страдания, о чем и говорит Адаму библейский Бог:
«…со скорбию будешь питаться от нея (земли) во все дни жизни твоей; терние и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою. В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты, и в прах возвратишься» (Бытие, 3:18, 19).
Пытаясь отделить термин «дух» (высшая сущность человека) от терминов, означающих семь энергетических центров (души), стоит заметить, что в речи употребляются выражения, согласно которым у человека в состоянии аффекта, скажем, сильного испуга, может отключиться тот или иной энергетический центр, или он может лишиться его, или он может не иметь его, или говорится, что можно отнять эту энергию (вытряхнуть душу), или она может вернуться. Но это относится не ко всем восьми центрам:
1. Жаным чыкъды «душа вон», жанынгы алырма «душу возьму» и т. д.
2. Къупгсуз адам «невзрачный, «неимеющий къупг» человек»), бепги-къутпу кепгип «лишившись лица и къупг» и т. д.
3. Кёлсюз адам «безвольный, не имеющий кёл», кёлюне пгийдим «задел его кёл» — «задел за живое» и т. д.
4. Ахы кепгди «ах его покинул» — «он испугался», ахынгы алырма «возьму твой ах» — угроза.
5. Тин кирди (къонду) — «тин вошел»; «ожить, оживиться».
6. Ал — этот слог содержится в корнях огромного количества слов, слишком разнообразных по своей семантике, чтобы считать их родственными. Сказать что-либо определенное по этому поводу нельзя.
7. Бус — термин сопрягается с другими словами: эси-бусу «в памяти-бусеъ, юсю-бусу «внешнее и внутреннее»; или ср. бюсюре «нравиться, одобрять». В русских сказках, почуяв запах спрятавшегося от него человека, людоед говорит: «Русским духом пахнет!» В карачаево-балкарских эпосе и сказках — то же самое: Ас бус (мус) ийис! — Запах асской души! (Асы — второе название алан, карачаево-балкарцев.) Определяя термин «дух» в его точном значении (высшая сущность человека, то, чем его наделил сам Всевышний), заметим, что дух пахнуть не может, поэтому и слово бус должно означать «душа» (точнее, одну линию в семицветном спектре отражения духа).
Но, кроме выражения сюлдери тюшюп «пасть духом», мы не знаем ни одного подобного примера с термином сюлдер (у него могли быть варианты — сюрдел, сурдел и т. п.). Этимология неясна. Возможно, он родственен слову сюелдир — «то, что позволяет стоять». Сюй — «любить».
Предки карачаево-балкарцев остались верны аналогии, увиденной ими на небе: солнце — дух, земля — плоть, семицветная радуга между ними, отражение духа — многосложная душа. Т. е. дух пребывает в человеке изначально, но не проявляет себя из-за помех, чинимых душой и плотью. Иначе говоря, дух человека есть его невидимая и всемогущая идея, его душа — это миф (первичная, многосмысленная, многовариантная оболочка, плоть — воплощение, явленность одного из вариантов идеи (образца, как сейчас говорят — парадигмы).
Все это должны были знать и понимать древние мыслители, элита. Народная масса, вероятно, в тонкости не вникала, поэтому все семь терминов стали использоваться в значениях «дух, душа, жизнь». Но важнейшее слово сюлдер так и осталось особняком, тайной (сыр, от более древнего сур). Оно сохранилось и в монгольском (языке народа, произошедшего из смешения местных азиатских племен и пришлых с запада тюрков-европеоидов; по моим наблюдениям, у монголов до сих пор довольно отчетливы черты двух разных антропологических типов), в качестве обозначения одной из трех душ человека, с которой связаны его жизненная и духовная силы; в этих двух значениях слово сулде и употребляется. В отличие от двух других душ, сулде бессмертен, может покидать человека во время сна или болезни, а после смерти возвращается на небо (что подтверждает наше мнение о том, что сюлдер и является именованием духа в карачаево-балкарском). Материальным воплощением сулде правителя у монголов являлось его знамя.
Несколько терминов из карачаево-балкарской метафизики. Человек, как и мир, имеет свой полюс. Поэтому родничок (мягкое место на голове ребенка), и полюс мира именуются одним словом — тулу. Вдова — тул къатын. Народ представлял себе земную ось в виде дерева, растущего на полюсе — тулу баласы, что полностью идентично тул баласы — «дитя вдовы».
Вся система энергетических центров человека и его тело представлялись в виде двух растений или деревьев — внутреннего и внешнего. Внутреннее именовалось СИБИЛ ОТ «волшебное растение, священное растение», III AM БАЛ АС «священное дерево»; «северное дерево»), ЖАН БАЛАСЫ «дерево души, жизни». Но душа же именовалась и САН БАЛА-СЫ «дитя тела», поскольку считалась его порождением. Телесное древо -КЪАБ БАЛ АС «дерево оболочки». Из-за ошибок в произношении неизбежно возникали искажения смысла, например, IIIAM БАЛ АД будет означать «священный город». Или, если понять слово КЪАБ в другом значении «тыква», выражение КЪАБ БАЛАС будет означать «тыквенное дерево». (Или «дерево масок»; устное замечание Р. Р. Тилова). Шибиля — «молния», «электричество».
Столь популярные ныне знаки Зодиака, похоже, также берут начало в тюркской метафизике, в них угадывается пастушеский быт. Войлочный шатер стоит на центральном шесте или столбе (ось), который увенчивается колесом; он служил дымоходом, а также часами. У колеса обычно 12 спиц, делящих центр неба — для смотрящего снизу — на 12 секторов (созвездий). Но слово кёгей как раз и имеет два значения: «спица колеса»; «созвездие». Оно полностью созвучно кёк-эн — «небесный знак»; кёкен -«тёрн, терновый куст»; гёген — «металлический сосуд», кёк ён -«небесный глас»; кюйген — «горящий, пылающий».
Тело человека {сан) мыслилось состоящим из семи частей. Собственно частями (санла) именуются и конечности — руки и ноги, рабочие «инструменты», и формы тела (санла). Далее аурат «мочеполовая система», къа-рын «живот», кёкюрек «груднаяклетка, грудь», боюн «шея», баш «голова»… Это разделение соответствует проводимой древними аналогии социальному разделению общества (см. об этом ниже): например, живот — перерабатывающая, кормящая, питающая весь организм часть (производители, собственники, буржуа), грудь — вместилище сердца, управление (воины; поэтому гордый, смелый человек именуется кёкюрекли — «имеющий грудь»). В совокупности также получается семь.
Считается, что у человека 5 органов чувств — каналов, через которые он получает информацию об окружающем мире: осязание (поверхность тела и его органов), вкус (язык), обоняние (нос), слух (уши) и зрение (глаза). Однако наши предки, пронизавшие всю свою систему воззрений на мир магией числа 7, никак не могли изменить себе и в этом случае, полагая, что этих органов семь: 5 уже названных, плюс органы определения плотности, твердости (къатылыкъ), коими являются конечности -руки и ноги (санла, къол-аякъ), и веса и равновесия — плечи и позвоночник (инбашла, аркъа). Неслучайно и старинные весы (базман) делались наподобие человеческого костяка: стояк (позвоночник) и поперечина (плечи) с подвешенными чашами (ладонями). Потому же у человека, подавленного горем (тяжелой ношей) или побежденного недугом, повисают плечи и горбится спина. Созвучие: ауур «тяжесть, тяжелый» и ауруу «болезнь». «Взвешивать» — чек, но это же слово означает «испытать, претерпеть, перенести (тяготы, горе, мучение и т. п.)».
Речь шла о каналах, через которые поступает информация из мира пространственно-материального. Теперь нужно дать представления древних о внутреннем устройстве психики. Согласно науке, мыслящей частью тела является только мозг. Согласно карачаево-балкарской метафизике, таковым является все тело:
1. ИЧ (нутро, живот) — средоточие инстинктов. Считалось, что человек чувствует опасность, беду, подвох и пр. на расстоянии, и раньше того, чем что-то случилось. «Живот болит» означает беспокойство за кого-то (и наоборот — если «не болит»). Можно было бы привести десяток устойчивых выражений типа ичим биле эди «нутро мое знало», ичими бир сууукъ алып тура эди «все нутро мое было охвачено холодом» и пр. Прочитанный обратно, термин дает чип «сырое, неспелое, незрелое». Подсказка инстинкта всегда нуждается в «доваривании», размышлении.
2. КЪАН (кровь) — вещество, несущее наследственную (ызгъыл) информацию, знание и умение, память: къаны биледи «его кровь знает», къапы бла келген затды «это то, что к нему пришло с кровью», къаны айтдырады «это его кровь велит ему говорить такое» и пр. Термин происходит от древнего къам, кам, къан «жидкость, вода, река». Прочитанный обратно, он дает макъ — «голос, звук, блеяние» и пр. (откуда и макъам — «мелодия, музыкальный мотив», махараз — «речитатив»).
3. БАШ (голова) — орган рассудка, мышления, понимания (сагъыш, ойлау, анг). Разумеется, имеется в виду мозг (мыйы). Уподоблялся некоему вместилищу, в котором варится, зреет ум — аны акъылы алыкъа бишмегенди «его ум еще не «сварился», «не созрел»; в которое может не вместиться некое знание или нечто непостижимое — ол мени башыма сыйынмайды «это в моей голове не умещается» и т. п. Термин баш, прочитанный обратно — шаб, саб «рукоять — тела-меча». Мыйы «мозг» родственно мая «сычуг, закваска» и май «масло», откуда, вероятно, и магъа, корень слова магъана «смысл, суть» и магъадан «руда», т. е. то, что добывается из речи, соков тела, горной породы, и багъа — «цена», багъалы — «ценный, дорогой». Вполне возможно, что отсюда же бакъ, бах — «смотреть, надзирать, присматривать, лечить» (глаз — часть мозга).
(Когда француза что-то беспокоит, тревожит, но никаких причин для такого состояния нет, он обычно говорит: «Что-то у меня печень пошаливает». Карачаево-балкарец в таких случаях говорит другое: «Что-то голова болит».)
4. ЖЮРЕК, ЗЮРЕК (сердце) — орган интуиции (сезим). Жюр — «ходить», поэтому букв, значение термина — «ходик». Считалось, что сердце заранее узнает о том, что произойдет, предсказывает, подсказы вает верное решение и т. д. Слово часто употребляется в качестве синонима слова «душа». Орган мужества; когда говорят жюрек адам «человек сердца», имеют в виду человека смелого, горячего. Обратное чтение придает дополнительный смысл имени вождя богатырей-нартов — Ёрюз-мек; кёбзюрю (кёпжюрю) на черекском диалекте означает «многоходя-щий, многостранствующий». Действительно, именно он всю жизнь проводит жизнь в разъездах, походах и набегах, редко бывая дома. В инстинкте больше чувства, в интуиции — мысли. Вполне возможно, что и тем органом, в котором вспыхивает откровение (баям, баян), считалось сердце, раскрытое навстречу внушению Бога (от бай — «бог»). Поэтому, видимо, и говорят о какой-нибудь глубокой и благой мысли, деле, намерении: Аны Аллах кеси салгъанды жюрегине — «Это сам Аллах вложил ему в сердце».
5. КЁКЮРЕК (грудная клетка) — то, что заполняется при «дуновении вдохновения» (Марина Цветаева). Считается, что когда приходит вдохновение (илхам), грудная клетка заполняется, поэтому говорят и по-другому — «жюрегим кёкге жетди «мое сердце поднялось до неба», как и для выражения счастья, блаженства. Слово илхам, элхам, возможно, арабизм. Если же оно исконно тюркское, то, учитывая карачаево-балкарские слова эл «бог, божество»; «рука, ладонь» и хам «воздух, легкость, пустота», имеем интересное значение — «божий ветер, божий воздух».
6. ЁБКЕЛЕ (легкие) — считалось, что в них зарождались и накапливались обиды, отсюда ёбкеле «обижаться»; ср. русское «дуться».
7. ЁТ, ЁТ ОРУН (желчь и желчный пузырь) — носитель и орган смелости; ётплю «имеющий желчь»; «смелый».
8. БАУУР (печень) — орган скорби и горестных переживаний, поэтому о скорбящем говорят бауурланыб жашады — «лежит на печени», как бы не давая боли осилить себя, ничком. Древнее звучание термина — багур, сходное с багъыр, багъур — «медь, медный» (ср. их цвет).
9. ТАЛАКЪ (селезенка) — орган выносливости; сильно уставший человек говорит: Талагъым тпурду — «Селезенка поднялась».
10. КЁТЕН (прямая кишка) — орган спеси (слово означает и ее), самомнения.
11. БОЮН (шея) — выражала достоинство, независимость — «не гнущий шею» — бойнун бюкмеген; «быть смиренным, виниться, под чиняться» — бойнум къылдан иничкеди (букв, «моя шея тоньше волоса»), и т. д.
12. БЕТ (лицо) — это же сово означает «совесть, честь, достоинство», следовательно, как мыслилось, эти же качества и выражало.
13. ТАБАН (пята, пятка) — самый низ тела, поэтому выражает полное презрение к кому-либо (как и спина) или враждебность: табан кётюрдю «поднять пяту», табаныма да жетмейди «не стоит моей пятки» и т. д.
14. ТОБУКЪЛА (колени) — в них, в месте излома тела, рождается страх, трусость. Тобукълары къалтырадыла «у него колени задрожали» означает «он сильно перепугался». Человек, который сдавался в плен, становился на колени (как у европейцев принято было поднимать руки).
В русской речи «умыть руки» означает нежелание быть причастным к какому-то делу. В карачаево-балкарской оно же имеет смысл «потерять надежду на что-либо, на кого-либо». Причина, возможно, в обычае мыть руки после похорон, побывав на кладбище (т.е. выражение означает: «считаю его мертвым, несуществующим»).
Впервые услышав миф о дарах Всевышнего сотворенному им человеку, я стал при каждом удобном случае расспрашивать о них у старожилов. Знающих об этом мифе оказалось не так уж много, причем все они называли разные качества и разное число даров — кто три, кто четыре, кто пять. Когда я суммировал слышанное, их оказалось семь:
1. ХУНЕР — талант (народная этимология — кун нюр — «солнечное сияние»; воплощением гения в эпосе является солнечный кузнец Дебет).
2. АКЪЫЛ; ЭС — ум, разум; память, воображение. Народно-этимологически слово могло связываться с акъ — «белый, белизна», с названием пятой чакры — ах, оно же — табуированное название молока; от него же происходит слово аи «луна». Поэтому воплощением ума стала в нартском эпосе лунная богиня Сатанай-бийче («ясная луна»); во всех версиях нартского эпоса на Кавказе подчеркиваются ее ум и белизна ее тела.
3. КИШИЛИК — мужество, воля. Воплощением воли в нартском эпосе является вождь и религиозный реформатор Ёрюзмек.
4. ИЙМАН — вера; знак благоволения и высший дар Бога, без которого все другие дары не имеют ни опоры, ни смысла, непрочны.
5. БЕТ — совесть, честь, уважение и самоуважение.
6. МУРАТ — цель, мечта; категория нравственная, слово имеет только положительный оттенок — подразумевается благая, высокая цель, в отличие от «умут», означающего желание, надежду добиться чего-то, получить, заиметь что-то.
7. MAP ДА — мера; ее нарушение всегда приводит к ущербу, извращению поставленной цели. Это очень важная категория, поскольку считается, что меры нет только в двух случаях — творении добра и творении зла, т. е. когда человек стоит или выше норм и законов, или ниже. Чувство меры входит в число даров Бога, видимо, еще и потому, что и ему научиться нельзя.
ЧОМАРТЛЫКЪ (щедрость — во всех смыслах) — важнейшее качество, благодаря которому становится явным присутствие всех даров, соединение их всех; благодаря чему человек может уподобиться символу и образу духа — Солнцу, преодолеть разделение на внутреннее и внешнее, когда человек открыт миру полностью и в нем нет никакой тьмы и холода, ничего скрытного. Ею же определяется способность ко всякому творчеству — чем творец щедрее, тем ярче его произведения. Здесь же подразумевается, что это человек, обладающий тем, что в христианстве называется весельем духа, неунывающий, всегда доброжелательный, готовый поддержать и подбодрить других, всегда сохраняющий присутствие духа и веру в Бога, в жизнь. Душевная щедрость подразумевает и великодушие, способность всегда оставаться на высоте, не опускаться до мелочности, уметь прощать, быть терпимым, милосердным. Речь, конечно, об идеальном человеке, каким он явился впервые согласно воле Всевышнего Аллаха. (Любое творчество требует жертв.)
Бесплодные люди (не имеющие детей) в народе считаются скупцами. (Разумеется, это не всегда так, но такого взгляда требовала логика.) Как уже было сказано, древние поэты дали в нартском эпос воплощения трех первых качеств. Мастер Дебет — воплощение таланта, Сатанай-бийче — разума, вождь нартов Ёрюзмек — воли, мужества. Все трое — культурные герои, возвышающиеся над всеми другими нартами. Нарт Алауган — воплощение мужской красоты и силы.
Величие наших предков еще и в том, что они представили в эпосе полнокровный образ, воплощение благородства — нарта Карашауая, сына Алаугана и внука Дебета, обладающего семью достоинствами -жети сырлы {сыр — «тайна, честь, достоинство»; дары Творца есть еще и тайна). Имеющий семь даров называется асыл адам — «благородный человек».
Вполне логично, что плоть считается состоящей из семи элементов, как и душа, имеет семь ипостасей. Заметим, что число пять (беш, биш -«зреть, гореть») означает качественное изменение в ряду однородных явлений, как, скажем, пятый (большой) палец отличается от остальных, как пятая стихия, эфир, отличается от земли, воды, воздуха и огня, являясь первой из трех высших, свободных.
Слово сан имеет еще и значения «число», «часть», «член тела». Плоть человека, следовательно, рассматривается как нечто членящееся, поскольку есть вещество, материя.
Теперь можно обобщить комплексы представлений об «устройстве» человека:
1. Семь сил души: ах, жан, тин, бус(мус), къут, кёл, ал.
2. Семь даров Бога: ийман «вера», акъыл «разум», кишилик «мужество», бет «совесть», хунер «талант», мурат «цель», марда «мера» — то, что нельзя приобрести и чему нельзя научиться. Обладание одним из высших качеств (в полной мере) предполагает и присутствие всех других (но в разной мере).
3. Семь чувств: тийим «осязание», жыйылау «обоняние», татыу «вкус», кёрюм «взгляд, зрение, воззрение», эшитиу «слух», чек «вес», къатылыкъ «твердость, плотность».
4. Семь чистых жидкостей: къан «кровь», суу «лимфа», ёт «желчь», урлукъ «семя», сохуран «кислота, желудочный сок», жилямукъ «слеза», тюкюрюк «слюна».
Но и нечистых жидкостей, истекающих из тела, тоже семь: кир «испражнения», ирин «гной», сарысуу «сукровица», хыппирик «мокрота», сийдик «моча», бурун суу «сопли», тер «пот». Отсюда выражение Жети харам сууунгу сыгъарма! — «Выжму из тебя семь нечистых вод!» (т.е. «заставлю тебя работать, как следует», «до седьмого пота»). Труд, кроме всего прочего, рассматривался как процесс очищения тела и души.
5. Состав плоти: эт «мясо, мышцы», тангкы, дибилдирик «плева», тери «кожа», сингир «сухожилия», кемирчек «хрящ», сюек «кость», чач, тюк «волосы».
6. Части тела: баш «голова», боюн «шея», къолла «руки», кёкюрек «грудь», къарын «живот», уятлыкъ «внешние половые органы», аякъла «ноги».
7. Семь и нечистых запахов, исходящих от тела человека: пох ийис «запах дерьма», сийдик ийис «запах мочи», къарын жел «ветры», мызыу ийис «запах опрелости», терлеген ийис «запах пота», аууз ийис «запах изо рта», кекирген ийис «отрыжка».
8. Семь «двойных» органов: аурат «гениталии», бюйрекле «почки», ёпкеле «легкие», бурун «нос», къулакъла «уши», кёзле «глаза», мыйы «мозг».
9. Семь «одинарных» органов: сийдик орун «мочевой пузырь», аш орун «желудок», ёторун «желчный пузырь», талакъ «селезенка», бауур «печень», жюрек «сердце».
10. Человек состоит из нескольких пар «рук», напоминая осьминога (скорее «семинога»), ими он ощупывает мир, захватывает его, получает знание: пятки — ими он держится за землю, гениталии — соприкосновение тел (точнее, его низа), руки, губы, нос, уши, глаза.
Но и в других областях знания мы встречаем то же самое: Металлы: алтын «золото», кюмюш «серебро», багъыр «медь», къалай «олово», темир «железо», къоргъашин «свинец», гинасуу «киноварь, ртуть». Металлы, по эпосу — порождение солнца.
М. Будай заметил, что подавляющее большинство названий частей и органов тела начинается со звука Б: баш «голова», бурун «нос», бет «лицо», боюн «шея», быдыр «живот», бел «поясница», бут «бедро», бауур «печень», бюйрек «почка», богъурдакъ «глотка» и т.д. Чем это объясняется, неясно.
Но Бог, Дух есть единство множества, бесконечного по богатству содержания; вероятно, поэтому от его древнего именования — бакъ, бах, бай — образовались понятия «богатый, богач» (как и в русском). Материя же есть множество единств, чрезвычайное по богатству форм, но бедное, единое по содержанию. Можно сказать, что по множеству ее форм, не связанных в целое, и растекается бесконечное богатство и энергия идеи-мысли-слова-света, оно цедится по бесчисленным порам материи, придавая веществу единство и жизнь: сёз «слово» — от сюз — «цедить»; другое значение — «анализировать» (отсюда же сюд, сюдю «суд, судья», поскольку в окончаниях тюркских слов часта замена с — д, с — т). Потому тело и рассыпается, когда дух покидает его (сан — «тело», сан — «число», сын -«покойник»). В плену материи «частицы» света перестают помнить о своем единстве, помрачаются, но не гибнут — ведь они бессмертны и должны вернуться к Всевышнему.
Есть популярная пословица: Бирликде — тирлик. Обычно ее понимают так: «В единстве — урожай». Но это толкование — неверное. Правильно — «В единстве — жизнь» (тирилик — «бодрость, живость»), как и распад, разложение есть признак смерти. В подтверждение этому еще один афоризм, обыгрывающий созвучия: Бёлюннгенни бёрю ашар, Айырылгъанны айыу ашар.- Отделившегося съест волк, Обособившегося — медведь.
Живое никогда не пребывает неподвижно, оно пульсирует. Появление жизни в материи приводит к тому, что ей (жизни) начинает угрожать Ничто. Стараясь оберечь ребенка-жизнь, она одевает, кутает его в различные одежды (тела, плоть), снабжает различными органами. Но и жизнь развивается, перетекая из одной формы в другую, взрослеет, растет, начинает осознавать — «Я есмь». Ср. ёз «сам», ёс «расти», ее «питательность, калорийность», эс «память, воображение, разум», эт «плоть, мясо»; «делать». Жизнь поначалу окружена слишком плотной материей (как ребенок — толстыми пеленками), дух в ней спит. Это — растения, они пока грубо-телесны. На стадии животного, зверя {жаныуар, жаны бар — «имеющий душу») начинает проявлять себя душа.
И вот появляется человек — существо, в котором осознает себя высшая субстанция — дух. Но голоса души (ум — это тоже одна из ее функций) по-прежнему громки, заявляя «Человек — это мы», что порождает разнообразие стремлений, отчего он имеет множество маленьких «я».
У человека есть сан «тело», «число», инертная масса, которую духу нужно держать в единстве и понуждать к движению, как и душу, чувства. Чувства могут говорить и требовать одно, дух другое, плоть третье. Различить их голоса трудно. Появляется знаменитое, дошедшее через суфиев, уподобление: плоть человека — это повозка (арба), его эмоции — это конь (правильно — кони), а дух — человек, ездок. Плоть желает покоя, остановки, эмоции внушают жажду наслаждений, норовят увести с дороги на обочину (попастись на травке), дух направляет его по истинному пути. Это уподобление, по сути верное, есть только простая шифровка, использующая тюркские термины.
Арба, повозка — из арбах, ару ах — «дух», неправильно считающегося арабизмом. Обратите внимание на формулу, с которой начинается христианская молитва: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!» Почему третье лицо Св. Троицы, в отличие от двух первых, именуется двумя словами? Ответ: потому что это перевод с греческого «агио пневматос» — в том же значении. Но в греческом опять два слова. В еврейском и арабском, кстати, «аруах, арвах» — женского рода (что, если можно так сказать, анти-метафизично). С. С. Аверинцев писал: «Зримый образ Д. с. в христианской традиции — голубь (собственно голубица; евр. и арам. Слова для обозначения «духа» — женского рода, и в древнем апокрифе Христос даже называет Д. с. «матерью»); в этом образе он и является над водами Иордана во время крещения Иисуса Христа. Ср. ветхозаветный рассказ о первозданном состоянии мира: «и дух божий носился над водою» (Бытие, 1, 2); употребленный в еврейском тексте глагол дается по отношению к птице — матери, высиживающей птенцов и витающей над ними с кормом (напр., Второзаконие, 32, 11), так что возникает образ некой мировой птицы, своим теплом согревающей яйцо мировое. Распространенные у народов ислама представления о чудесной гигантской птице «рух» (араб, рух «дух») дают фольклорно-сказочную материализацию такой метафорики» (Мифы народов мира. М., 1988. Т. 1. С. 413).
Заимствованный из тюркского (в котором рода нет), термин получил неправильную окраску: это просто перевод тюркского ариу ах — «чистая душа, святая душа» (т. е. «дух»). Слово ариу — «чистый, прекрасный» -происходит от ярукъ, арукъ, жарыкъ, жарукъ — «свет, светлый, светящийся»; «веселый, радушный, приветливый». Кроме того, чарх в карачаево-балкарском означает и «колесо», и «организм».
«Конь» в тюркских — am, но это же слово означает «имя» (а также -«бросать, покидать, оставлять, взрывать, бросаться, покидать, стрелять»); отсюда вытекает, что это определение души (имя у многих народов ассоциировалось именно с душой, поэтому его старались не сообщать — чтобы не похитили душу, жизнь; обычно имели два имени — одно настоящее, внутреннее, другое — неистинное, внешнее). Так и получается триединство: чарх «колесо, организм» — am «имя, душа» — ариу ах «дух». Кроме того, арбакеш, арбакес — «ездок, возница» — сходно с арубах кеш -«духовный человек». И здесь же подразумевается, что человек есть не душа и не тело, а дух; он и должен руководить его поступками.
В русском языке все предметы и явления делятся на два класса -одушевленные (кто?) и неодушевленные (что?). В карачаево-балкарском вопросительное местоимение ким? (кто?) относится только к Богу, ангелам (мёлекле, салымчыла), человеку, и бесам (к последним, называемым по разному — шаптанла, къабышханла, жинле, жекле, видимо, потому, что они тоже имели дух, до того, как восстали против Бога). Все остальное — только не? («что?»; не к? — «зачем?», «почему?»). Человек в этом ряду есть уникальное соединение плоти и духа, находясь между бесплотными существами, и поэтому имея право выбора между добром и злом (ангелы творят только добро, бесы — только зло).
Здесь, конечно, ощутимо влияние ислама. Но человек считался существом духовным еще в тенгрианстве, поскольку оно также являлось единобожием, монотеизмом (древним), а стало быть, противоречить исламу не могло: в принципе, вера в Единого Бога (как и все традиционные культуры) имеет одну и ту же основу и источник. Любая традиция основана на каком-то образце и сама есть этот образец. Традиция -одна, но много интерпретаций: все дело в том, кто сколько сохранил от первоначального, в каком направлении развивал, сколько утратил или извратил, как интерпретировал. Карачаево-балкарцы ныне мусульмане-сунниты (мазхаб Абу Ханифы). Но, не зная прошлого, нельзя понять и настоящего. Исследование нашей древней единобожной религии (тенгриан-ства) помогает нам лучше понять великую мировую религию, в лоне которой мы находимся. И оценить подвиг наших предков, сумевших, вопреки тяжелейшим обстоятельствам, сохранить память об этапах своего движения на пути к исламу.
Из тенгрианской метафизики следует, что человек есть существо, в котором соединено то, что не абсолютно чуждо друг другу. С одной стороны, дух, т. е., условно говоря, частица Бога (поскольку Бог есть всеединство, дух поделить на составные нельзя). Частицей дух в человеке является в том смысле, что он временно не сознает своей связи с Богом, находится как бы во сне, в беспамятстве, и восстанавливают эту связь (постоянную) только отдельные выдающиеся люди (праведники, святые), являясь людьми духовными (применяя грубую аналогию — солнечными), а не душевными (лунными) и тем более не плотскими (земными) — в святых говорит и правит сам дух, а не его отражение, душа, и не плоть, оболочка. Остальные, обычные, люди восстанавливают эту связь на время, становясь на молитву, или, в случае с творческими людьми, испытывая прилив вдохновения. Итак, с одной стороны, частица вечности, неуничтожимая, бессмертная, творчество, свет, энергия, свобода. С другой стороны -материальное, косное тело, вещество, неволя, инерция. Между ними -душа, раздираемая противоречиями.
В человеке потенциально находится внутреннее солнце, дух (сюлдер), частица жизни, дарованная Богом. Но как духу пробиться сквозь сутолоку душевных устремлений? Человек давно и достаточно хорошо ориентировался во внешнем мире, видел определенный строй в природе, но в его внутреннем мире царила все же тьма, в которой то сияла, то меркла его внутренняя луна (душа). Разум — более высокое качество, чем рассудок; как и мужество есть более высокая ступень по сравнению со смелостью. Рассудок же, связанный с душой, есть развившийся инстинкт самосохранения, его вместилище (голова) — сильно увеличившийся позвонок, а мозг — вершина спинного мозга; рассудок поэтому помочь в самоутверждении не мог — как раз наоборот.
Но человек, в качестве духа, есть существо, способное превосходить самого себя, выходить за свои пределы, поскольку для него их нет и быть не может, когда он не расщеплен в себе и не помрачен. (Ср. у Данте: «…нет побед, запретных духу…») И эта свобода достигается только ценой победы над душой и ее порождением — умом, инстинктом самосохранения, ценой труднейшей из побед, поскольку человек привык доверять рассудку, рацио, который в своих пределах действует уверенно и самовластно, но в неожиданных ситуациях пасует, передавая управление либо воле (потому что боязлив), либо инстинкту (потому что медлителен), редко — интуиции (т. е. тому же духу; поскольку рассудок ограничен и мыслит стандартно, не-творчески). Победа достигается только самоотверженностью (забвением того, что истинной сутью человека не является, -души и тела).
Фактически в каждом человеке (как и в мире) царит раздор, идет борьба за власть между различными устремлениями души (нечто подобное тому, что творилось в доме Одиссея во время его отсутствия, когда к его жене Пенелопе сваталось, претендуя на царство и хозяйничая в царском доме, буйное собрание женихов). Явиться духу (подлинному царю) из души можно только пройдя через порог, смертельный риск (аналогия — прививка оспы, после которой появляется иммунитет, невосприимчивость к болезни, то есть к смерти). Разумеется, речь не идет исключительно о войне или битве — это любое значимое для себя и для других действие, творчество, труд, благородный поступок и т. д., в которое человек «вкладывает» всю душу, отдает ее, т.е. как бы умирает — но за этим следует рождение человека духа из человека души. Она, отягощенная грехами, маргинальная, срединная, боится смерти и риска. Должна исчезнуть душа, чтобы родился дух. Если быть еще точнее, все силы души, разногласящие и приводящие к смутам и расстройству, должны умолкнуть, и тогда зазвучит голос подлинной человеческой сути, его истинного Я (сюлдер). Или все семь сил души должны сплавиться в одно, высшее, как белый цвет есть соединение всех семи цветов радуги.
Наитруднейшая проблема человека есть проблема свободы — как внутренней, так и внешней. Большинство привычно отождествляет свое Я с телом и не ведает о свободе духа — внутренней. Другие не ведают о ней, потому что тоже не являются людьми духовными, а еще только душевными (как замечательно определил их св. ап. Павел). Эти, вторые, являются людьми середины, а потому и поступают то так, то эдак, то угождают телу, то стремятся к высшему, духовному. Но пока они сами, ценой больших усилий, не преодолеют своей многоликости — а душа как раз многолика и многоцветна, как радуга (отражение белого света солнца) или как анти-радуга, когда склоняется к злу, темнеет — и не обретут свое истинное, духовное Я (внутреннее солнце), они будут оставаться людьми середины, полу-свободными. (Конечно, и тот, кто знает о внутренней свободе, может попасть в зависимость внешнюю — в рабство, тюрьму, денежные долги и т. п., что действует на личность гнетуще, так как она не может отринуть свою плоть, отказаться от нее до назначенного судьбой срока).
Общество, состоящее из массы людей, не-свободных или полусвободных, никогда не сможет устроиться на началах правды, добра и справедливости. Самое большее, на что они будут способны — перемещаться с места на место, как четыре зверя в басне И. А. Крылова «Квартет», виня во всех бедах и неурядицах друг друга, вместо того, чтобы начать с себя и стремиться утвердить правду в себе.
Жизнь человека на земле есть путь в огне испытаний, восхождение духа к самому себе, и остановить этот процесс, успокоиться на чем-то невозможно. Поэтому и нет в карачаево-балкарском фольклоре картин золотого века. Поэтому и в эпосе нарты, исполнив поставленную перед ними задачу — уничтожение нечисти на земле, в среднем мире (это происходит сразу после обретения ими единства, прекращения раздоров), уходят в миры нижний и верхний — чтобы продолжить дело очищения вселенной. Фактически вся эпопея нартов представлена как один долгий обряд великого посвящения-испытания-битвы.
Выдержать испытание жизнью нелегко. Как же выходили из положения древние? Какие меры они принимали, чтобы выявить людей духовных, а другим помочь стать достойными членами социума?
Конечно, люди духовные не появились в результате каких-то экспериментов, просто были способные пойти и шедшие на смертельный риск ради спасения ближнего, или на подвиг — в творчестве, в труде, в битве и т. п. И они придумали способ помочь другим преодолеть свою душу и стать сынами света, обрести внутренний мир, гармонию, цельность, мощь. (Всего этого нет и не может быть ни в плотском, ни в душевном человеке, раздираемым борьбой различных сил, своего рода внутренними войнами, переворотами, бунтами, смутой, разладом.)
Мы говорим об особых, известных с глубокой древности, обрядах инициации, посвящений (жоралау, букв, «крещение»; жор алыу -«взятие креста»). Вероятно, они практиковались еще до потопа, для очень немногих, особо одаренных и смелых, которых еще надо было выявить. Посвятительные испытания — это имитация смерти (см. работы Н. Я. Проппа, Мирчи Элиаде и др.). Сам посвящаемый об этом не знал, и воспринимал все происходящее как реальное событие, смертельный риск. Например, в карачаево-балкарском эпосе есть отголосок такого обряда, конечно же, описанный как подвиг. Юный богатырь Карашауай должен победить дракона, но странным способом — броситься в его пылающую пасть, вонзить дракону в нёбо меч и пробежать по его чреву, разрезая тело чудища пополам, что он и делает.
Вероятно, предки карачаево-балкарцев ставили где-нибудь в глухом месте деревянное изображение дракона, с щелью вдоль спины. Тех подростков, которым исполнялось, скажем, 14-16 лет, отводили в лес, пещеру или дом (в этнографии он так и называется — «лесной дом»), где они жили под руководством наставников. Однажды ночью одного из них уводили и давали ему меч, чтобы он убил указанным способом видневшегося вдали «дракона», с подсвеченными огнем глазами и пастью. Разумеется, мальчику не говорили, что это чучело, он принимал его за настоящее чудовище. Подросток или решался на подвиг или отступал.
Победившего свой страх юношу признавали взрослым членом общества, он имел право жениться, знать тайную мудрость племени, он получал оружие — на него можно было положиться. Не выдержавший испытания оставался на всю жизнь в статусе подростка — он не смог перешагнуть внутренний барьер, отделяющий взрослого, ответственного человека от ребенка. (У африканского племени масаев юноша, чтобы его признали взрослым, должен был убить копьем льва.) Примерно таков один из типов посвящения (их было много).
В древних храмах, центрах знания, также практиковали ряд испытаний. Людей, пришедших для получения мудрости и силы, предупреждали, что если они не выдержат проверки, им придется на всю жизнь остаться рабами при храме — такие не заслуживают знаний, находясь во власти своих страстей, слабостей, пороков, и получат только то, что им причитается — рабство. Эта мера сразу отсекала от знаний тех, кто был их недостоин и мог употребить их во зло, не по назначению. Быть свободным — это прежде всего быть свободным внутренне (от власти пороков), и только такой человек заслуживает получения знаний (и оружия).
Распространение неврозов («шаманской болезни») и того человеческого типа, который именуется инфантильным (как и маргиналов), в современном обществе, есть свидетельство многочисленности людей, призванных к творчеству, но отступивших в какой-то момент перед трудностями, опасностью, не сумев сконцентрировать свою душу, преодолеть испытание, поставленное жизнью, или перед которыми таких испытаний не вставало (медицина признает, что неврозы имеют психогенную природу, т. е. не вызваны расстройствами организма).
Преодолеть душу (внутренне) — это подвиг, преодоление смерти (чтобы воскреснуть, надо умереть). Но подвиг не только внутренний -вне надо убить дракона (воплощенный страх), который есть только кажимость, как и смерть — чтобы удостовериться в победе самому и окружающим. Победа внешняя всегда является следствием победы внутренней, любая — в труде, в битве, в творчестве: победитель всегда тот, кто сначала победил свой страх. И каждому человеку такой подвиг необходим. Но при непременном условии — ей должны быть отданы все силы, нужно выложиться полностью, действовать безоглядно, чтобы опять не остаться по эту сторону зеркала, чтобы усилие не было напрасным (Орфей и Эвридика). О том и говорит Ёзден Адет: Не горюй, что потерпел поражение, — горюй, что не вложил всю душу (в достижение победы).
Но есть форма извращения даже такого благородного порыва -бунт ради бунта, опасность ради самой опасности (как сейчас говорят, ради адреналина). Любая победа над своим страхом возвышает, но истинной победой является только такая, которая оценивается как подвиг самим человеком (если, конечно, он не хочет обмануть себя или других).
И насколько гениален был А. С. Пушкин, когда писал:
Все, все, что гибелью грозит, Для сердца смертного таит Неизъяснимы наслажденья -Бессмертья, может быть, залог…
Глубокий смысл, вложенный в обряды инициации (посвятительных испытаний) древними мудрецами, был позже, в процессе деградации, извращен. Изначально имевшие благую цель облегчения человеку победы над самим собой, адаптации к социуму и окружающей среде, они являлись средством выявления самых сильных, ответственных членов общества. Но позже эти великие мистерии постепенно превратились в способ вербовки сторонников различных сатанинских культов и тайных обществ, средством борьбы за власть. Подлинные знания, теперь усердно скрываемые от людей, превращенные не в цель, а средство, также неизбежно извращались. Единобожие существовало с самого начала -но и его в какой-то период сделали тайной, недоступной даже для самых способных. Жречество, ввязавшись в борьбу за власть, изолируясь от полнокровной связи с обществом, без притока талантов, обрекалось на вырождение, в храмах стали заправлять некомпетентные и нечестные люди (истинные, призванные жрецы, опускаясь вглубь общества, представали в ином качестве — поэтов, музыкантов, актеров, шутов и т. д.). С другой стороны, идея единобожия была понятной и убедительной для немногих, чем и объясняется широкое распространение и долгое существование язычества, перетекающего во все новые и новые формы (в нашу эпоху, согласно исламу, это массовое поклонение власти, славе и деньгам).
Но, по милости Всевышнего, среди людей периодически появлялись те, кто, сотрясаемые вспышками озарений, вдруг прозревали какие-то пути само- и миропостижения, те, кого мы называем провидцами, пророками, те, кто ведал истину, а затем, вопреки злобе властей и выродившихся жрецов, скрывавших и извращавших священное знание, продолжали великое дело проповеди единобожия, чтобы помочь человеку (через полученное откровение) осознать себя как дух — а следовательно, восстановить связь с Богом, обретая при этом понимание смысла жизни как стремления вернуться к Творцу, обретая вечную жизнь. Но для этого от самого человека требовались и требуются огромные усилия.
По данным карачаево-балкарской метафизики и языка, керти адам «настоящий человек» рождается четырежды:
1. В виде семени (урлукъ); сабий «младенец, ребенок», сабан «нива, поле», себ «сеять».
2. Рождение от матери, нечто растительное: ср. бала «детеныш, дитя», балас «дерево».
3. В виде человеко-животного, т. е. существа, осознающего себя в качестве взрослой, отдельной живой особи (души), владеющей речью и являющейся частью общества. Ср. кес, кеш, киш и т.д. «человек» — (от тотемического кеш, кит, кес «барс»), и кесим «я сам», кесек «кусок, отрезок, часть, доля». Он знает о добре и зле, но не сделал сознательного выбора между ними.
4. В качестве подлинного человека (адам), сознательно избирающего добро и способного к глубокому раскаянию и покаянию в случае совершения им зла; осознающий в себе не только душу, но и дух.
Те, кто в Аллаха и Его посланников не верят, Желая отделить Аллаха от Его пророков, И говорят: «Мы веруем в одних, в других — не верим», Пытаясь среднего пути держаться,
Они — неверные по сути!
(Св. Коран, сура 4, аяты 150, 151).
Мир велик и разнообразен во всех проявлениях, и понять что-либо вне связи с другими явлениями невозможно. Это справедливо и в отношении истории религии. Предложу одну загадку. Ныне насчитывается три мировые религии — буддизм, христианство, ислам, в каждой из которых есть формулы, наиболее часто произносимые при обращении к Богу, перед началом молитвы, какой-нибудь работы и т. д. В исламе: «Бисмилляхи-ррахмани-ррахим!» — «Во имя Аллаха, Милостивого и Милосердного!» В христианстве: «Во имя Отца и Сына, и Святого Духа!» В буддизме: «Ом мани падме хум!» или «Ом мани падма хум!», что означает: «О сидящий на цветке лотоса!» Но в обратном (арабском) чтении буддийской формулы (с определенными, вполне корректными поправками, учитывая, что произношение слов меняется, тем более за много веков) сокрыт другой смысл: Мухаммад аби нажму — «Мухаммад -отец чести». Это антинаучно? Не спорю. Зато верно. Великий пророк Гаутама Будда возвещал появление другого великого посланника.
Но говорится ли о Гаутаме Будде в Библии или в Св. Коране? На наш взгляд — да. Обратим внимание на следующие факты:
1. В начальной части Ветхого Завета (Торы) имеется два рассказа о сотворении людей. Первочеловек в первый раз назван по имени — Адам — только после рассказа о сотворении его жены, до этого он именуется просто «человек». Перво- женщин а названа Евой еще позже, в конце рассказа об изгнании первой четы из рая, в котором они жили до того, как, соблазнившись внушениями змея, вкусили плодов с запретного древа познания; при этом они испытали нечто вроде пробуждения: «И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясания» (Бытие, 3 — 7). Рай находился в местности Эдем.
2. Но, согласно мистической традиции иудаизма, было два Адама — небесный, духовный Адам Кадмон («первоначальный»), и созданный по его образцу земной Адам, человек из плоти и крови. Получается, что Адам Кадмон жил в небесном раю, а земной Адам — в земном (т. е. в обыкновенном саду, поскольку рая на земле быть не может). Следовательно, земные Адам и Ева были изгнаны из этого сада, а не из небесного рая.
3. Взглянем теперь на биографию Будды, прозванного Шакья-муни (сакский, т. е. скифский, мудрец). Он был сыном царя племени шакьеви родился близ города Капилавасту. Отец постарался, чтобы юный принц видел только светлые стороны жизни — он жил во дворце, окруженном роскошным садом, утопая в наслаждениях. Женился принц на своей двоюродной сестре, прекрасной Яшодхаре. Выходить за пределы сада ему не позволяли, но однажды он сумел выбраться в город, где, увидев нищего старика, больного и труп, испытал потрясение и понял, что мир преходящ, что в нем есть страдания и смерть. Принц покинул свой дворец и стал странствовать с аскетами. В один из дней он сел под деревом бодхи («пробуждения») и решил не вставать, прежде чем не постигнет высшее знание. Несмотря на искушения демона Мары, Гаутама достиг совершенства и стал буддой («просветленным»). Первую проповедь он произнес в городе Варанаси (Бенаресе).
4. Нетрудно заметить сходство деталей в библейском рассказе об Адаме, и в биографии Будды: жизнь в раю супружеской четы — запрет — нарушение запрета — изгнание (уход) из рая. Совпадает и другое — у Адама после вкушения плодов древа познания открываются глаза, он «пробуждается»; Гаутама, сидя под «деревом пробуждения», достигает просветления (пробуждения). Адама искушает змей, Будду — демон Мара.
5. В Св. Коране Адам назван пророком, Но кому он стал бы пророчествовать и проповедовать, если других людей, кроме Евы, тогда не было? Следовательно, речь также идет о двух Адамах, один из которых (земной) являлся реально жившим человеком.
Наше предположение таково. Пророк Гаутама Будда жил в весьма отдаленное время. При отсутствии всяких средств и источников информации, кроме рассказов путешественников, солдат, торговцев, бродячих проповедников, население имело о событиях в ближних и дальних странах смутное представление, питалось слухами. Если же в руки грамотных людей попадали какие-то документы, книги или письма на чужих языках, перевести и понять их правильно было нелегко.
Приведу один, достаточно красноречивый, пример. Всему миру известен древнегреческий миф об амазонках — могучем племени воинственных девушек, сражавшихся верхом на резвых конях и побеждавших сильные армии. Есть рассказы о племени воительниц и в фольклоре других народов. Конечно, в этом можно видеть отзвук столкновений с тюркскими племенами, у которых женщины ездили верхом. Кроме того, в карачаево-балкарском эпосе сохранились отзвуки обычая, согласно которому каждая девушка должна была, чтобы иметь право выйти замуж, убить врага. Но в появлении мифа об амазонках повинна, в основном, народная этимология.
Когда в Северном Иране и на востоке Малой Азии возникло грозное Парфянское государство и стало расширять свои владения, слухи о нем распространялись и на запад, к грекам. Парфяне были конным народом, и происходили, по утверждениям некоторых древнегреческих авторов, от «скифов-изгнанников». По нашему (антинаучному) мнению, это сельджуки и другие тюркские племена — в том числе и аланы — когда-то продвинувшиеся на юг с пра-родины тюрков в Восточной Европе, через Кавказский хребет, и частично смешавшиеся с иранцами. От алан идет и их раннее именование — пард (парф) — «барс, леопард». Отсюда упоминание в древних источниках племени «сынов леопарда» в Малой Азии; имя аланского племени барсил, барсул как раз и означает на тюркских «сыны барса», как и алан есть табуированное название священного тотемного зверя — барса (ала анг, аланг — «пятнистый зверь»). Отсюда же и огромное аланское городище в Мингечауре (Азербайджан), и многие топонимы в Малой Азии, например, название турецкого курорта -Алания.
Итак, греки, жившие на западе Малой Азии, услышали о конном народе, именуемом «парды, парты, парны». Пардус на греческом означает «гепард» (другой термин, пантерос — «барс, леопард»). Леопард, букв, «льво-барс» — греческая калька тюркского этнонима ас-алан, поскольку сходное аслан означает «лев». Но партенос, столь созвучное слову пантерос, в греческом означает «дева, девушка», и появился миф о конном племени ужасно воинственных девиц. Миф прижился и получил широкое распространение.
У древних евреев и арабов, когда до них стали доходить слухи о явлении в далекой Северной Индии великого пророка, произошло примерно то же самое. Затем, осмысленные на свой лад, эти вести и попали в Ветхий Завет. Кроме указанных совпадений, об этом говорят и следующие аргументы:
1. Пророка звали Гаутама. Но для семита в этом слышалось бы «из Утама» (Адама, переделанного также в Эдем (Эден) — название местности, в которой находился роскошный, райский сад, — место пребывание юного принца; га в древнееврейском означало «из»).
2. Один из восточных терминов, означающих «город» — балад. «Дерево» в карачаево-балкарском — «балас» (наравне с терек, агъач). Для Адама запретным было древо — балас, для Будды — город балад.
3. Адама искушал у «древа познания» змей, Гаутаму у «древа пробуждения» — демон Мара. В библейском райском саду, кроме того, было еще одно дерево — «древо жизни». Почему? В тюркских языках слово жан «душа, жизнь, гореть» имеет несколько вариантов — ян, уан, ван, ган. Уан балас «древо жизни, древо души» почти идентично анг балас «древо понимания» и уян балас «древо пробуждения». «Пробудившись», Адам и Ева устыдились, что наги и тут же оделись в смоковные листья. Уял — «стыдиться». Но тюркское уан баласы, Жан баласы означает еще и «дитя души», т. е речь в древнем тюркском тексте шла о «рождении» духа из души.
4. Вести и рассказы о Будде должны были доходить до арабов и евреев через соседний с Индией Иран и южных тюрков. Адама искушал змей. Но в иранском слово маран как раз и означает «змей», в фольклоре иранцев есть существо Шахи-маран («царь змей»); в какое-то время он был заимствован и карачаево-балкарцами — мифическое существо Шах- маран, царь змей.
5. По арабо-мусульманским апокрифическим рассказам, Адам жил на Цейлоне, по-арабски — Серендиб. Это обратное (арабское) чтение названия города, в котором проповедовал Будда (Бенарес, Варанаси). Вероятно, нашлись бы и другие параллели, но и этих вполне достаточно. Добавим только, что имя Гаутама еще и разделилось и стало обозначать имена двух первых людей — Хауа и Адам.
Наш вывод таков: составители Ветхого Завета использовали какие-то дошедшие до них рассказы о жизни пророка Гаутамы, приняв его имя за имя своего первочеловека Адама («красная глина»), отчего и появился в нем второй рассказ о сотворении человека (наряду со своим, древнесемитским мифом).
Кстати говоря, тюркский след обнаруживается и в названии свода канонических буддийских текстов на языке пали — «Т(р)ипитака» (зафиксированном на Цейлоне), что означает «три корзины». Известно, что слово китап «книга» происходит от тюркского ки(р) man — «глиняная табличка»; ср. карачаево-балкарские тапка «полка», тапкыр «ступенька», тапла «уплощать» и др. Кир — «земля, грязь». Или от кюй man — «обожженная табличка». «Кирпич» от кир биш — «обожженная глина» (см. известную книгу О. О. Сулейменова «Аз и Я»).
Тогда древнеиндийский термин «питак» есть прочитанный обратно, несколько искаженный и понятый в значении «корзина» термин китап «патик, питак». «Типитака» означало вовсе не «три корзины», а «три книги». Как и их части должно переводить по другому: например, «Виная-питака» — не «корзина дисциплины», а «книга дисциплины».
Более того, тюрки сами прочитали термин китап в обратную сторону и получили несколько искаженное битик — «надпись, письмо» (букв, «растение»; откуда, например, и название местности Битикле в Чегемском ущелье, где были обнаружены рунические писаницы). Кроме того, буддийское культовое сооружение (в русском называемое «пагода») в Индии называется «дагоба», по-тюркски «гора-могила». И таких примеров много. Скажем, в мифологиях многих народов затмения солнца (или луны) объяснялись тем, что их старается проглотить некое небесное чудовище, чаще всего речь идет о змее (драконе) или волке. Все дело в созвучии трех тюркских слов: къурут «заставить исчезнуть, истребить», курт, къурт (одно из названий волка) и къурт «червь», т. е. сыграло свою роль сходство змеи и червя. Ср. также жыл — «год, годичный круг» и жылан — «змея».
Мировым религиям и их основателям-пророкам предшествовали религии национальные — ведь и в Св. Коране говорится, что пророки были посланы к каждому народу. Но массы еще не были способны сразу сохранить и усвоить принесенные им откровения, совращались в язычество. Так произошло, например, с наследием Заратустры у иранцев и Авраама у евреев.
Должны были явиться пророки с проповедью, обращенной ко всем людям, ко всему миру.
Связь трех величайших пророков (Будды, Иисуса и Мухаммада) выявляется при рассмотрении их миссий. Будучи людьми избранными и самыми достойными из всех, они обязаны были неукоснительно выполнять волю Всевышнего, ничего не прибавляя и не убавляя в данных им откровениях. Следует обратить внимание на ту природную и социальную среду, в которой они жили.
Задачей пророков являлось возвещение воли Аллаха людям, чтобы облегчить им вступление на путь веры и свободы, указать его. Чем же ограничена свобода каждого человека? Конечно, природой, обществом и собственными слабостями. Следовательно, миссия Будды, чье явление по времени было первым, заключалась в том, чтобы объяснить людям, что они не есть просто плоть, часть природы, материи, что в их плоти заключена высшая субстанция (но эта задача, разумеется, не исключала и другие). Где же власть природы и плоти над человеком достигала наивысшей точки? Там, где природа имела наибольшую силу, была буйной, динамичной — в Индии, с ее могучими реками и джунглями, обилием зверья, насекомых, рыб, наводнениями, ураганами и т. д. Человек не имел возможности узреть в этом буйстве смысл, порядок, объяснить ее себе — для этого следовало вглядеться в себя, отрешиться от внешнего. Помнится вычитанная из Гегеля мысль: в религиях народов Индии потому так много богов и демонов (как пишут — миллионы), а их древние философские трактаты и поэмы потому так велики, что человек не мог охватить природу своим разумом, и, как бы соревнуясь с ней, все продолжал и продолжал свое творчество, не в силах на чем-нибудь остановиться, обнаружить в ней строй. Возможно, этим же объясняется и многовековая устойчивость кастового строя в этой стране — боязнью утерять обретенный порядок, впасть в социальный хаос.
Но если природа не может прекратить, остановить свой бешеный круговорот, вихрь, то и поддаваться ему нельзя — чтобы выйти из-под ее власти, надо отвести от нее взгляд, остановиться (внутренне), успокоиться, стать природе и своему телу внешним, тогда и появится возможность понимания. Надо было научить человека сопротивляться инерции природного существования. Поэтому и стал столь популярен в буддизме уход от мира в монашество, поэтому и сам Будда изображается в полном покое, в состоянии отрешенности. Вероятно, ему не было поручено говорить о Боге, бессмертии, рае и аде, страшном суде — на все вопросы об этом он отвечал благородным молчанием. Но если бы он стал делать то, что ему не было поручено, говорить то, о чем ему откровения не было, тем самым он проявил бы самовольство, нарушил повеление Творца.
Потрясающе выразительна в свете сказанного легенда о смерти пророка. Согласно этой легенде, Будда однажды увидел умирающих с голоду детенышей тигрицы и отдал им свое тело на съедение. Так заканчивается земная жизнь человека, проповедовавшего людям, что они не есть природа, что они выше ее: возвращением того, что ей принадлежит — тела. Цель буддизма заключалась в победе над телесностью, веществом, материей — а для этого надо было это познать, постичь (отсюда популярность буддизма на Западе, в научно ориентированной среде).
Но Индия, в которой буддизм поначалу стал распространяться широко, в конце концов его отвергла и сохранила верность язычеству (индуизму), за исключением северо-западных и юго-восточных районов, где позже победил ислам. Буддизм же распространился вне Индии — в Тибете, в Монголии, на Цейлоне и т. д.
Главная миссия Иисуса Христа заключалась в другом. Он является в регионе с умеренным климатом, который не подавлял человека, но -в многонациональном государстве, империи. Является среди народа, жившего, во-первых, в тисках своих религиозных и общественных установлений, а во-вторых — под чужеземной властью Рима, чье иго нес с отвращением. Потому-то древние евреи и восприняли пришествие Иисуса как приход политического вождя (фактически нового Моисея), который освободит их народ от чужеземцев и восстановит Иудейское царство. Когда же они поняли, что Иисус об этом не помышляет («Царство Мое не от мира сего»), общество от него отвернулось.
Если мы внимательно вчитаемся в Св. Евангелие, то заметим, что Иисус, в основном, проповедует сознательное исполнение религиозных предписаний, общественных установлений и государственных законов, а не по инерции, не механически и не из-за страха: эпизод с динарием кесаря, слова о храме и алтаре и т. п. (о природе в Евангелиях говорится очень мало). Не все эти установления он считает данными Богом -среди них много просто человеческих. И если они идут против велений духа — их можно нарушить, но только зная, почему и для чего (его слова о том, что не человек для субботы, а суббота для человеков). Постоянно в его проповеди звучит: «Вам сказано то-то и то-то, а я вам говорю…» Это означало, кроме прочего, провозглашение прав личности на самостоятельное мнение по любому поводу — конечно, если оно обосновано. Может быть право общество, но может быть прав и отдельный человек.
Немногие могли вместить его слово, еще меньше было тех, кто стал исполнять его. И, конечно, общество не приняло и не поняло его миссию, отвергло его самого и обрекло на казнь. Но учение Христа признали другие народы; христиане и мусульмане видят в нем Спасителя, Мессию (Масих).
Итак, человечеству — а не каждому народу в отдельности — были возвещены пути освобождения от власти природы и общества — что, разумеется, не означало призыв попирать их. Фактически устами Гаутамы Будды было провозглашено: «Человек — не животное, не природа, не тело». Устами Иисуса Христа — что человек не механизм, он -существо, мыслящее творчески, и должен веровать, говорить и действовать осмысленно, сознательно. Но если человек уже знает, что законы природы и общественные установления не являются его истинной сущностью, не выражают ее, остается последнее — предупредить его об окончательном выборе.
Два великих пророка выступили против могучих сил. Власть и могущество язычества проявились в том, что Будда и Иисус были обожествлены, их учения и образы постарались сделать частью господствующего мировоззрения. Но Иисус, например, неоднократно говорит в Евангелиях о том, что он — человек. Вспомним эпизод, когда к нему со словами: «Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» -обратился некий юноша. Иисус строго ответил ему: «Что ты называешь меня благим? Никто не благ, как только один Бог» (Лука, 18 — 18, 19), давая тем самым понять, что он — не бог, а человек, несущий Слово Всевышнего. Об этом много раз говорится и в Св. Коране, где Иса, сын Мариам, упоминается чаще других пророков, и согласно которому обладал способностью воскрешать мертвых (3:43). Он именуется в нем «мессия», «слово Аллаха», «дух от Аллаха», «посланник Аллаха».
Мощь язычества была подорвана (и не только национальными религиями, буддизмом и христианством; см. об этом ниже). И явился третий великий пророк — Мухаммад, явился в раскаленной от зноя, бесплодной аравийской пустыне — между землей и небом, чтобы окончательно утвердить веру в Единого Бога, напомнить человечеству об истинном пути, о том, что оно есть творение Божье и что его ждет Страшный суд, о воздаянии за грехи и награде за благотворение и твердость в вере. О необходимости чистоты, даже на уровне ритуала, — и внешней (пять омовений в день), и внутренней (пять обращений к Аллаху) — как непременного условия предстояния перед Ним. И дать ему руководство — Единый Коран, без всяких вариантов, как наставление на путь истины, книгу, которую никто не смог исказить.
Почему он явился в Аравии? Потому, вероятно, что разгул страстей, неумеряемых ничем, разгул язычества в этой стране был страшен. Почитайте о том, что делалось там в период «джахилийи» (невежества, до прихода ислама). Огромное количество богов, постоянные межплеменные и межродовые войны, убийства новорожденных девочек, продажа в рабство детей и жен, неумеренное употребление вина и т. п. Но арабы, при всем том, вероятно, были народом, наиболее готовым и способным в тот период к распространению великого учения (среди них были и сторонники древнего единобожия — ханифы).
Ничего не получилось у язычества и с обожествлением пророка — в Св. Коране несколько раз ясно и недвусмысленно сказано, что он человек. Это было очень важно — значит, Бог взирает на людей, он принимает их такими, каковы они есть, он Милостив и Милосерден, но желает, чтобы они становились чище, выше и шли по пути истины и добра, а не заблуждения и потворства своим страстям.
Связь между тремя учениями заметна во многом, мы скажем лишь о нескольких моментах. Устами Будды была провозглашена победа человечества над природностью, отказ признавать ее истинным человеческим Я. Число книг Священного писания буддизма очень велико — 216. Миссия и явление Иисуса Христа знаменовали победу над душой, что достигается только в акте, напоминающем смерть-инициацию. Поэтому и совершилось его распятие — в Св. Коране сказано, что враги не смогли казнить, т. е. убить, Иисуса, это им только представилось (сура 4, аят 36) — а затем и воскресение пророка из мертвых. Душа человека тоже множественна, поэтому существует Четвероевангелие (не считая множества апокрифов), и в центре его — три последних года земной жизни Иисуса, время его великого испытания, после которого он признается первосвященником по чину Мелхиседека, царя Салимского. Но Св. Коран -только один, и обращен к духу человека, который также один и един.
А теперь о другом. Человек, которому религию навязали силой, не станет подлинно верующим, он превратится в лицемера (вера — дар Бога). Но на свете полным-полно несчастных людей, искренне желающих убедить всех и вся, что религия, исповедуемая им лично и его народом или группой, есть самая лучшая и правильная, и считающих, что тех, кто с этим не согласен, следует объявить врагами. Они поступают точно так же, как власть имущие, — превращают святыню, веру, в средство, в орудие, и готовы бить своими Священными Писаниями по голове последователя другой религии, забывая при этом о действительных врагах -своем невежестве и слабостях внутри, и безбожниках вне — тех, кто ни во что, кроме грубой силы и золотого тельца не верит и ничему иному не поклоняется (неоязычество); не понимая, что врагами одних верующих являются не другие верующие, а безбожие и сатанисты. Так буддист противостанет христианину, а тот мусульманину и т. д., не ведая, что пророков и Св. Писания посылал к разным народам или ко всему миру один и тот же Бог (как и сказано об этом в Св. Коране, см. выше). Великие пророки знали друг о друге, пусть и отделенные веком или двумя (утверждение явно антинаучное), и каждый выполнял свою задачу -служение Богу и человечеству.
Что такое язычество — этап развития религии, закончившийся появлением образа Единого Бога, или извращение и распад этого единого образа, который был дан человеку с самого начала? Я придерживаюсь второго взгляда (теория прамонотеизма, созданная Эндрю Лэнгом). Вера в единого небесного Бога-Творца была изначально, раньше ложных идей в мире присутствовала идея истинная (ведь Всевышний был вечно и раньше всего). Но единобожие было трудно для восприятия не только массы, оно неприятно было и власть имущим, поэтому монотеистов, вероятно, насчитывалось не так много (ср. то, что говорится в Св. Коране о древних пророках Нухе, Салихе, Ибрахиме и др., их тщетных усилиях внушить веру в Единого Бога своим соплеменникам, существование множества народов, племен и родов, прибавьте сюда и противодействие злобных джиннов, еще сохранявших свое могущество).
Трудность распространения монотеизма заключалась еще и в том, что начиналось разделение труда и распад общества на множество групп, сословий, классов, у каждого из которых возникали свои интересы и свое мировоззрение, свое представление о божестве, позже — божествах, возникали свои обряды и культы: у земледельцев — одни, у ремесленников — другие и т.д. Поэтому и различные эпитеты (священные имена), сопровождавшие имя Бога, постепенно стали восприниматься как имена разных богов. Все это приводило к появлению огромного числа божеств, суеверий, путанице и извращениям.
Скорее всего, и разложившееся жречество сознательно поддерживало в народах эти извращенные культы — ради власти над их умами. В конце концов божества стали отличаться, в представлениях язычников, только большими, чем у человека, могуществом, размерами тела и интеллектом, но не нравственной высотой и величием, — язычники, казня и преследуя пророков, творили богов по своему образу и подобию, фактически обожествляя себя и свою тягу к произволу (или поклоняясь злым джиннам).
Яркий пример — аморализм олимпийских богов, вступавших в связь со своими сестрами, дочерьми, племянницами, внучками, смертными женщинами, их супружеские измены, убийства людей и пр.; эти образы -отражение души самих служителей культа и властителей. Апофеоза разгул язычества достиг в культе царей, фараонов, императоров, «сыновей богов», которым воздавались божеские почести. Понадобились героические усилия великих пророков, святых, мучеников и др., чтобы древняя вера в Единого Бога пробилась сквозь горы лжи, заблуждений, извращений, и человечество продолжило трудный путь восхождения и возвращения к своему Единому и Единственному Творцу.
Люди отличаются друг от друга сотнями признаков и свойств и открывают в себе все новые и новые — люди неодинаковы. Поэтому каждый из огромного количества культов имел своих сторонников -именно по той причине, что они находили в этих культах свое. Даже в более поздние времена, после появления письменности, откровения великих пророков вылились в появление различных толков и направлений в буддизме, христианстве и исламе. Но все они одинаково правыми во всех вопросах быть не могут. Язычество тем более является заблуждением, или извращением вечной истины и веры в Единого Бога, это ложные пути, по которым блуждала и блуждает огромная масса людей, поклоняясь идолам или возводя в культ богатство, славу и власть.
Думать, что язычество есть ранний этап развития религии, приводящий к единобожию, можно только полагая, что ложный путь, если по нему идти долго, приведет к пути истинному. Но этого не может быть, ложные пути всегда ведут в пропасть, в трясину, в гибель. Не ложь предшествовала истине, а наоборот, изначально существовал путь правый, истинный (как и прежде всего был Бог). По нему шли немногие, но все же шли, и именно следование этому пути проповедовали великие пророки. Единобожие не происходит от язычества и не является его развитием, как правда не происходит от лжи, как живое не порождается мертвым. Как обезьяна не могла превратиться в человека — ни случайно, ни по воле «эволюции», поскольку эта самая пресловутая эволюция волей и разумом не обладает.
Победа единобожия не могла совершиться сразу, в один момент, не сразу явились и основатели мировых религий — им предшествовали пророки и религии национальные. Поскольку в Св. Коране говорится, что пророки посылались к каждому народу, были, вероятно, они и у германцев, хамитов, славян, финно-угров и др.
Если тенгрианство есть религия единобожия, как мы утверждаем, то в ее основание положено учение кого-то из пророков. Кто же это был? Кодекс «Ёзден Адет» не мог возникнуть в пустоте — метафизика и этика в любом случае должны вытекать из откровения, иначе они есть просто предположения и набор правил, вовсе необязательных для исполнения, плод только человеческого стремления понять мир и упорядочить жизнь; только человеческое учение неизбежно будет опираться на власть, используя насилие и зачеркивая себя же (этику, утверждение добра -единственный способ обрести истину, а через нее — свободу).
Возникновение Кодекса связано с тенгрианством. Но каково происхождение самого тенгрианства? К сожалению, в некоторых научных и популярных работах его путают и смешивают с тем, к чему оно никакого отношения не имеет, — шаманизмом и язычеством. На самом деле оно было древнейшим монотеизмом, национальной единобожной религией тюрков.
Обратимся к тем примерам и их анализу, без которых и «Ёзден Адет», и наши комментарии будут совершенно непонятны. И снова начнем с Библии (Пятикнижия, Торы), с первых строк ее первой книги «Бытие». Это одна из самых интересных и волнующих частей Ветхого Завета. Внимательный читатель обязательно чувствует ее важность, значительность, что это не просто собрание мифов. О чем же в ней говорится?
На наш взгляд, вовсе не о происхождении человека и всего человечества. Что, например, в этой книге и помещенной в ней знаменитой «таблице народов», представленных как потомство патриарха Ноя, можно вычитать о происхождении китайцев, зулусов или индейцев? Ничего. Речь идет о прошлом только белой расы, начале ее после-потопной истории. Эта раса (как и другие) не могла быть в те времена огромной, скорее всего, она состояла из нескольких относительно небольших народов, уцелевших после катаклизма (потоп) на какой-то, также относительно небольшой территории, откуда и началось их распространение по земле. Возможно, что их языки тогда не так уж сильно отличались друг от друга.
Но вернемся к библейскому мифу о сотворении мира.
«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один» (Бытие, гл. 1).
Далее идет рассказ о сотворении суши, неба, животных и т. д. Нас интересует вопрос: как представляли себе творцы и редакторы этого мифа, жившие в эпоху, когда мышление основной массы было, надо полагать, весьма образно-конкретным, сотворение мира? При помощи чего Бог отделял его части друг от друга? (Если кто-то думает, что Он просто сказал «Отделяйтесь!» и все стало как надо, пусть почитает Библию дальше. Во всяком случае, отделение света от тьмы было не менее сложным делом, чем создание женщины, а вот библейский Бог во втором случае проделывает целую хирургическую операцию — усыпляет мужчину, вынимает у него ребро и создает из него женщину, и не на том же самом месте, а куда-то уходит, а потом возвращается с ней. Не легче ли было Ему просто сказать нужное слово?)
На седьмой день, говорится в Библии, Бог «почил от всех дел Своих, которые делал», т. е. решил отдохнуть (более того, Он гулял в созданном им раю «во время прохлады дня», как обыкновенный человек). О сотворении человека в Книге Бытия рассказывается дважды. В одном случае Бог просто «мужчину и женщину сотворил их», во втором -сотворил человека из праха земного, вдунул в него дыхание жизни, а затем, подумав и решив, что человеку нехорошо быть одному, сотворил из ребра человека подругу ему. Считается что первый рассказ происходит из жреческой среды, а второй — из народной. Нас, конечно, этот народный рассказ и интересует. Относиться к нему просто так — вот, мол, взял народ, да и придумал свой миф, — мы не можем. В этих случаях обычно присутствует искажение чего-либо вполне логичного, и причины таких искажений многообразны.
Вопрос: для чего народу понадобилось придумывать миф о сотворении женщины именно из ребра, а не из другой части тела Адама? Ответ оказывается удивительно прост. Составители Книги Бытия, пытаясь восполнить недостаток своих материалов для освещения после-потопной (см. ниже) истории белой расы, использовали и мифы других народов, переводя их на древнееврейский. По всему миру распространен миф о том, что первые два человека были близнецами; библейский рассказ -исключение. Но дело в том, что здесь явно просвечивает неправильно прочитанный тюркский текст: «И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и, когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотию. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку».
Правил письма было множество, пергамент — дорог, записывали тексты сплошной строкой, без знаков препинания, и — одними согласными. Вот и получилась путаница: вместо тюркского эгизин (ГЗН) тиширыу этди «его близнеца сделал (Бог) женщиной», прочитали иегисин (ГСН) тиширыу этди «его ребро сделал женщиной», что и немудрено, слишком схожи слова эгизин «его близнец» и иегисин «его ребро». К тому же слова «делать, сделать» и «плоть, мясо» совершенно идентичны — эт. Кроме того, в тексте сказано, что Бог взял ребро, сотворил из него женщину «и привел ее к человеку». Получается, что он сотворил женщину где-то в другом месте, не на глазах у человека. Вероятно, это другой отголосок тюркского мифа: Бог создал мужчину в одном месте, потом создал ему близнеца-женщину и привел ее к нему. Къатын, къатун «жена, женщина», къат «повтор», къатында «рядом с ним».
Но есть и другой вопрос — почему плод древа познания, которым соблазнились Адам и Ева, был запретным? Неясно, о чем шла речь в пратюркском мифе, но подозреваю, что и здесь повинно лингвистическое недоразумение. В Библии не сказано, что зто был за плод, как он выглядел. Но почему-то всегда подразумевалось яблоко, его и изображали средневековые иконописцы и художники. Речь идет о запрете брать что-то. Все дело в том, что в тюркских языках яблоко называется алма, с ударением на втором слоге, но если перенести его на первый, получается радикально отличный смысл — «не бери» (кроме того, алма в древнееврейском означает «молодая женщина»).
Еще в XI веке ученый раввин Аврагам Ибн-Эзра пояснил, что «мужчина и женщина были созданы соединенными между собой, составляя одно целостное человеческое существо. Чтобы дать Адаму в жены Хаву, Всевышний разделил их, сделав обособленными существами. Рассказ о том, как Всевышний создал Хаву из ребра Адама, возник в переводах Торы из-за того, что еврейское слово цэла одновременно означает «грань», «сторона» и «ребро» (Шатер, над которым облако. Москва-Иерусалим, 1990. С. 129).
Это интересное объяснение имеет в виду слова «мужчину и женщину создал их» — в первом (семитском) варианте мифа о творении человека. Следовательно, народ не понял, что речь идет о создании женщины из одной стороны первосущества, и решил, что говорится о ребре; затем этот народный рассказ попал в Тору в качестве второго варианта. Заметим, что и тюркское жан «душа»; «жизнь»; «живое существо» имеет еще и значение «сторона, бок». Но остается вопрос — каким орудием Он отделил мужчину от женщины? Не тем ли небесным мечом-радугой, о котором шла речь выше?
Кто-то подумает, что это неправильный подход, что библейскому Богу незачем было применять какое-либо орудие. Почему же тогда в случае с сотворением Адама ему понадобился материал — ведь сказано, что он сотворил человека из праха земного?
Еще одна калька. Бог, проклиная хитрого змея-искусителя, говорит ему: «…будешь ходить на чреве твоем, и будешь есть прах во все дни жизни твоей». Змей, конечно, передвигается ползая, но прахом все-таки не питается.
Карачаево-балкарское топракъла ашап турлукъса «будешь есть прах» почти неотличимо от топракъда жашап (яшап) турлукъса «будешь жить во прахе» — в норе.
После грехопадения очнувшиеся Адам и Ева сшили себе вместо одежды смоковные листья. Далее говорится: «И сделал Господь Бог Адаму и жене его одежды кожаные». Из чего? Следовательно, пришлось прирезать каких-то животных. Но если мы поймем, что это просто калькированный перевод с тюркского, необходимость такого вопроса отпадет. Речь шла о том, что люди поддались соблазну:
Карачаево-балкарское терилтиу (от терилтик) — «соблазн».
Териле тик — «сшить кожи».
Заметим также, что после изгнания первых людей из рая (мира духа) библейский Бог «поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни».
Но карачаево-балкарское название радуги жанкъылыч можно перевести и как «пламенный, горящий меч», поскольку жан «гореть, пылать». А «херувим» — это древнееврейское множественное число от «керуб, каруб» «сила» (небесная, один из ангельских чинов в иудаизме и христианстве). В карачаево-балкарском къарыу (от къаруб, къарув, къарукъ) как раз и означает «сила». Если же прочитать каруб обратно, получится Бурак — имя крылатого животного с лицом человека, на котором, согласно мусульманскому преданию, пророк Мухаммад совершил путешествие (мирадж) к трону Аллаха. (Радуга фигурирует и в библейском рассказе о Ное.)
Вопрос: почему этот пламенный меч назван «обращающимся»? Зачем его «обращать» (вращать)? Но дело в том, что карачаево-балкарское бур означает и «вращать», и «загнуть» — т. е. речь шла именно о небесном мече-радуге, изогнутом.
Древние народы находились между собой в разнообразных контактах, что и отражается в Книге Бытия. Не исключено, что свою роль сыграли караимы, интереснейший народ, говорящий на тюркском, но исповедующий иудаизм (при этом именуя Бога по-тюркски — Тенри). Именно караимский язык является ближайшим родственным карачаево-балкарскому. (Примечательно, что в обоих языках присутствуют цокающий и чокающий диалекты.) Чтение стихов караимских поэтов XVHI-XIX вв., например, не представляет для карачаево-балкарцев абсолютно никаких трудностей. Для автора этих строк единое происхождение двух народов и их языков — несомненный факт.
В третьей главе сказано, что от земли поднимался пар (значит, она была влажной). На восьмой день, как следует по смыслу, «насадил Господь рай в Едеме», где произрастил всякие деревья, и поместил туда созданного на шестой день человека, наказав ему возделывать сад и вкушать все плоды, кроме плодов древа познания. Потом человек (Адам) нарек именами зверей и птиц. (В карачаево-балкарском am — «имя», ата — «именовать, нарекать именем», ата — «отец, предок».)
Уже великое множество раз религиоведы всего мира указывали на целый ряд противоречий и недомолвок в этом рассказе, в том числе и на такое: если человек был создан на шестой день, то где он находился в день седьмой и на восьмой, пока Господь создавал рай? Потом последовало вкушение плодов познания и изгнание первой пары из рая, появление у них двух сыновей — Каина и Авеля, начало земледелия и скотоводства, ремесел, убийство Авеля Каином, рождение третьего сына -Сифа, распространение людей по земле и т. д. Затем они развратились, и библейский Бог решил наслать на них потоп и погубить всех людей, кроме праведного Ноя с его тремя сыновьями — Симом, Хамом и Иафетом, со всеми их семействами. Ной построил ковчег, где поместил и животных, и спасся. Ровно через год воды потопа вошли в свои берега, а еще через два месяца земля обсохла, и люди вышли из ковчега. Затем Ной принес жертвы Богу, и Он благословил патриарха и явил ему знак Своего завета со всеми живыми созданиями:
«Я полагаю радугу Мою в облаке, чтобы она была знамением завета между Мною и между землею. И будет, когда Я наведу облако на землю, то явится радуга в облаке; и Я вспомню завет Мой, который между Мною и между вами, и между всякою душею живою во всякой плоти» (Бытие, гл. 9).
Что же делает после этого патриарх? «Ной начал возделывать землю и насадил виноградник. И выпил он вина, и опьянел, и лежал обнаженным в шатре своем. И увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего, и вышедши рассказал двум братьям своим». Но Сим и Иафет взяли одежду, вошли в шатер пятясь, не глядя, и накрыли наготу отца. Это весьма странный рассказ, поскольку не объясняется, почему то, что Хам вошел в шатер, увидел опьяненного, спящего отца и сказал об этом братьям, является таким уж страшным преступлением. Судите сами:
«Ной проспался от вина своего, и узнал, что СДЕЛАЛ над ним меньший сын его; и сказал: проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих» (Бытие, гл. 9). Не сказал, а сделал. Но что?
У Хама было четыре сына, однако неясно, за какие такие грехи именно его младшего сына Ханаана, а не самого Хама, проклинает Ной. Непонятно, почему Хам назван «меньшим сыном», когда во всех перечислениях и упоминаниях сыновей Ноя порядок один: Сим, Хам, Иафет. Но в перечислении их потомков порядок этот нарушается: сначала перечислены потомки Иафета, потом Хама и Сима. Так и остается неясным, кто из них был младшим — Иафет или Хам; здесь же Сим назван «старшим братом Иафетовым».
Вначале говорится, что Хам увидел спящего отца и, выйдя из шатра, что-то сказал братьям. Но далее — другое: Ной «узнал, что сделал над ним меньший сын его». Ловкие увертки, вроде того, что, мол, автор Пятикнижия (т. е. пророк Моисей) рассматривает сообщение Хама как страшный грех, потому и говорится так, никого удовлетворить не могут. Речь явно шла о каком-то действии Хама, взирать на результаты которого Сим и Иафет не могли, были не в силах, потому и вошли в шатер пятясь и накрыли наготу Ноя. Но именно этот поступок древние редакторы почему-то скрыли.
По-еврейски Ноя зовут Hoax, что означает «покой, упокоение», по-арабски — Нух. Тюрки, добавляя недостающую по их фонетической норме гласную, произносят «Унух» («усмирение»). В Библии встречается схожее с Hoax имя — Ногах («блеск»), так звали одного из сыновей царя Давида (отметим). Имя отца эллинского титана Прометея странно идентично имени одного из сыновей Ноя — Иапет. В карачаево-балкарском Норах, Нурах (нур ах) означает «сияющая душа». Случайно ли все это?
Тюркский миф о принесении божества в жертву для сотворения мира был заимствован другими народами, например, греками-эллинами, но претерпел изменения. В их мифе бог Крон оскопляет при помощи серпа своего отца Урана, женатого на Гее, богине земли, чтобы остановить его плодовитость и беспорядочные связи. Такой странный сюжет и применение (в качестве орудия) серпа — результат калькирования при переводе. Как уже говорилось, архаическое карачаево-балкарское ирек, эрек, ирей, эрей означает «меч», откуда слово ирейчи, эрейчи «дружинник», букв, «мечник». Оно же входит в состав имени бога войны и ветра -Эрей, Эрирей, Эререй (эр эрек «герой-меч»). Но слово оракъ «серп» очень близко к эрек, возможно, что оно и звучало в прошлом так же (ср. также сырпын — «меч»).
Кроме того, слово «резать, разрезать, кроить» — бич (откуда и бичакъ -нож). Но это же слово {бич) означает и «оскоплять». Имя греческого божества (Уран), означающее «небо», очень близко к тюркскому оргъан, оран, уран «жнец». Кроме того, по народной этимологии, слово оракъ, ор-акъ, ор ах можно перевести как «срезающий душу» (представление о месте пребывания души могло связываться и связывалось с детородными органами). В одном из карачаево-балкарских мифов Тейри («небесный») творит вселенную из частей своего тела; это позднее развитие народного мифа, в котором Тейри сам соглашался стать жертвой для сотворения мира. Весь этот полисемантизм тюркских слов привел греков к путанице, откуда и явился странный миф об оскоплении бога-неба при помощи серпа.
Имя Hoax, как уже сказано, вполне могло звучать и как Норах, Нурах — на тюркском «сияющая душа» (см. приведенное выше имя Ногах — «блеск»). Прочитанное в обратном направлении, оно будет звучать как Харон, Хрон (Крон — в русском произношении) — имя того божества, которое оскопило своего отца Урана. Но имя Уран, опять-таки в обратном чтении, дает «Нару»; нар — тюрко-монгольское «солнце, солнечный» (ср. то, что приведено выше — «блеск, сияющая душа»). Скорее всего, оба слова, нур и нар означали просто «солнце» и являются вариантами.
Итак, оба имени, Уран и Хрон, в греческом мифе есть просто результат калькирования и путаного перевода пратюркского мифа (который попал к евреям через греков), как и ветхозаветный рассказ о неведомом преступлении Хама, за которое Ной почему-то проклинает не его самого, а одного из своих внуков, сына Хама — Ханаана. Может быть, в греческом мифе и сказано то, о чем умолчали в Книге Бытия?
После этого меня нисколько не удивило встреченное в энциклопедии сообщение С. Аверинцева: «Грех Хама интепретировался в раввинской экзегезе как оскопление отца (ср. оскопление Урана Кроном и другие аналогичные мотивы); проклятие Хама не в его собственном лице, но в лице его сына мотивировали тем, что он воспрепятствовал отцу породить нового сына (вавилонский Талмуд, трактат «Сангедрин»)».
Последнее объяснение неудовлетворительно, поскольку неясно, почему из всех потомков Хама проклятие должно было коснуться только его младшего сына. Но важно то, что ученые раввины знали или помнили, что в греческом мифе (пересказе тюркского) присутствовал мотив оскопления. Напомним, что в греческой мифологии причиной оскопления Урана также называется желание Крона положить конец неистощимой плодовитости отца.
Причина проклятия Ханаана — в неправильном понимании тюркских слов: оскопленный Ной должен был проклясть не одного из своих внуков, а все потомство Хама, его кровь, употребив выражение къанынгдан туугъанла, в древнем звучании — къананган туугъанла «рожденные от твоей крови». Слово къананган, къанынган «от твоей крови») очень близкое к къанагъан «кровоточить» и к къаны агъа «истекая кровью») в консонантной записи (только согласными), было понято составителями Книги Бытия как имя предка народа, враждебного древним евреям, -«Ханаан». Не потому ли Сим и Иафет не могли смотреть на отца и зашли к нему пятясь, чтобы накрыть его? Кроме того, карачаево-балкарское слово унукъ как раз и означает «подавить, унять, привести в отчаяние, усмирить». Конечно, никто пророка Ноя не оскоплял, это только миф, родившийся на почве народной этимологии и калькирования с тюркского (свою роль, вероятно, сыграло и немотивированное сближение имени «Унух» со словом «евнух»).
Выражение «происходить от крови имярек» применяется карачаево-балкарцами чаще, чем «происходить от семени имярек». Чтобы не быть голословным, приведу две строчки из гимна-обращения нартов к богу Тейри:
Нартла бары жаратылдыкъ къанынгдан, Нартха ётдю хар бир жигинг санынгдан.
Все мы, нарты, произошли от твоей крови,
В нартах повторился каждый сустав твоего тела.
Читая библейский рассказ о Ное, Р. Р. Тилов заметил (устное замечание), что его авторы как бы играют тюркскими словами. Ной плыл в своем ковчеге, а потом насадил виноград. В карачаево-балкарском жюз -«плыть, плавать», жюзюм «виноград». Чтобы проверить, обсохла ли земля, Ной выпускает голубя. Кептир — «обсохнуть», кептар — «голубь» (в туркменском и в иранском), в карачаево-балкарском кептиреуюз -«синька» (быстросохнущий известковый раствор).
К этому можно добавить и другие созвучия. Сначала Ной выпустил из ковчега не голубя, а ворона. Ной проклял своего внука. Къаргъа -«ворона», къаргъа — «проклясть». Ной лежал в своем шатре, где его якобы оскопил Хам. Одной из причин появления сюжета стала и другая путаница: чатыр — «шатер», чат — «промежность».
Адама и Еву соблазнил змей. Первое, что они осознали после пробуждения, — «что они наги». Жылан, жилян «змей» от жалан «голый, нагой», т. е. непокрытый шерстью или перьями.
Древнееврейское название Пятикнижия Моисея — Тора (Закон), с ударением на втором слоге. Но точно так же звучит и тюркское Тёре, Торе, Тора, Тура и т.д. («закон»; «суд»; «законодательно-судебный орган»).
Другое название Священного Писания иудеев и христиан — Библия -считается происходящим от греческого «библион»; якобы по названию сирийского города Библ, откуда греки ввозили папирус. Но никто не объяснил, почему от названия города произведено только именование священной книги, — ведь греки, надо полагать, и до знакомства с иудаизмом давным-давно писали книги на папирусе; и ввозить его они могли, наверное, не только из Библа. На наш взгляд, слово «Библия» скорее происходит от тюркского Бий билим — «божественное знание» или от Бийбиль — «богопознание» (если только оно не от названия Вавилона -Бабел, Бабил).
Выше уже говорилось об имени отца Прометея — титана Иапета, совпадающем с именем одного из сыновей Ноя (Иафет). Титаны — первое поколение богов, они порождены Ураном-небом и Геей-землей, их шесть братьев. Но и в нартском эпосе говорится о первочеловеке Дебете и шести (или семи) нартских племенах или родах, происходящих от братьев, которых звали Алик, Усхуртук, Бора, Индиляй, Гезох, Ачи. Сам Дебет, по косвенным данным, является родоначальником старшего среди нартов рода Аликовых, возглавляемого его старшим сыном Алауганом. Перечисленные выше Усхуртук, Бора и др. в эпосе ни разу не названы сыновьями Дебета, так эпос именует только Алаугана — Дебет улу Алауган. (Следует сказать, что вопрос этот труден: братья могут оказаться и сыновьями Нуха или Дебета.)
Возможно, Дебет является братом перечисленных выше родоначальников. Аликовы иногда именуются и Дебетовыми. Причина двойного этнонима, видимо, в том, что по отношению к главенствующему, правящему роду-племени применен тюркский социальный термин — элик, алик «царь», следовательно Аликлары, Эликлары (Аликовы) — «цари» (т.е. это те же «царские скифы» Геродота). Отметим, что, подобно шести древнегреческим братьям-титанам (Океан, Кой, Крий, Гиперион, Иапет, Крон), Дебет, по древнему варианту, также рожден в результате брака Неба и Земли (а значит, и его братья).
Из этого сопоставительного анализа следует, что все народы белой расы в какие-то отдаленные времена соседствовали и взаимодействовали, что отразилось не только в мифологии, но и в языке (ностратическая теория).
Но для нас важнее другое — сходства в библейских рассказах об Адаме и Ное:
1. В обоих рассказах землю покрывала вода. И в том, и в другом случае земля должна была обсохнуть.
2. И у Адама, и у Ноя — по три сына (Каин, Авель, Сиф (или Сетх) — Сим, Хам, Иафет).
3. Оба возделывают землю, сад, это их первое занятие.
4. Оба совершают нечто предосудительное (вкушение плода с древа познания и вкушение вина из винограда). Карач.-балк. чагъыр — «вино», чакъ — «цвести»; производное от него чагъар «зацветет».
5. Оба засыпают: Адам — чтобы из его ребра сделали женщину, Ной — от опьянения.
6. Один из сыновей оказался преступником (Каин, Хам).
7. В обоих рассказах есть мотив проклятия — Бог проклинает Адама, Ной проклинает Ханаана. В обоих рассказах упоминается радуга («обращающися меч»).
8. В обоих рассказах есть мотив благословения — Бог благословляет Адама и Еву (после сотворения мира) и Ноя (после потопа).
9. В благословениях, которые Бог дает Адаму и Ною, много сходного.
10. Есть родословие сыновей Адама — Каина и Сифа, и сыновей Ноя — Сима, Хама и Иафета.
11. Потомки Адама развратились и помышляли только о зле (в чем состояло это зло, не сказано), за что Бог наслал на них потоп.
12. Потомки Ноя вздумали построить башню высотой до неба, в Вавилоне (семитское Бабель, Баб-илу — «врата бога»; тюркская этимология проще: баба эль — «поселение предков»). Тогда Бог смешал их языки, строители перестали понимать друг друга и разошлись.
13. Кар.-балк. бир тилли болуп «стать единоязычными» означает «быть единомышленниками». Речь шла о том, что люди рассорились, перестали быть единомышленниками.
Мы можем предположить, что это два мифа об одной и той же эпохе (накануне и после потопа). В таком случае Каин соответствует Хаму, Авель — Симу, Сиф — Иафету. Но при сопоставлении их потомков обращает на себя внимание сходство имен в родословии Каина и Сифа, двух сыновей Адама:
Адам — Каин — Енох — Ирад — Мехиаель — Мафусал — Ламех -Иавал, Иувал, Тувалкаин, их сестра Ноема.
Адам — Сиф — Енос — Каинан — Малелеил — Иаред — Енох — Мафусал — Ламех — Ной.
Имена потомков двух сыновей Адама подозрительно схожи. Скорее всего, здесь мы имеем переделку чрезвычайно распространенного в культурах мира близнечного мифа (например, Ромул и Рем, первый убил второго и основал город Рим). То же самое, видимо, было и здесь. Каин (Сиф, евр. Сетх, этимология неизвестна; ср. имя египетского героя, убийцы Озириса — Сетх) убил своего близнеца Авеля (арабское Хабил), удалился в землю Нод на восток от Эдема и построил город, названный Ханох (Енох).
Соединяя и расчленяя, в поисках «наилучшего» варианта, разные древние мифы, редакторы Библии создали множество противоречий, уже очень давно бросающиеся в глаза исследователям.
В довершение всего, сестру Тувалкаина звали почему-то именно Ноема, очень схоже с именем потомка Сифа — Ной. В первом списке Ламех является отцом Иавала, Иувала, Тувалкаина и Ноемы, во втором Ламех назван отцом Ноя. Неясно, почему из имеющихся в Книге Бытия шести или семи родословий только в этом указана женщина. Отметим, что у Каина-братоубийцы было талантливое потомство: Иавал — первый скотовод, Иувал — первый музыкант, Тувалкаин — первый кузнец («был ковачем всех орудий из меди и железа»), одним словом, основатели цивилизации. Сыновья же праведного Сифа ничем не примечательны, кроме долголетия. Весьма похоже на то, что древние составители Книги Бытия пользовались двумя списками одного родословия, отнеся Ноя в самый конец одного из них, чтобы получилась история до-потопная (от Адама), которую Ной соединил с историей после-потопной.
Предположим другое. Если в первом списке (от Каина) указано 7 колен и 10 человек, то во втором (от Сифа) — 9 колен и 9 человек. Может быть, у Иавала был сын Иувал, а у того — сын Тувалкаин? Тогда число колен сравняется в обоих списках, а кузнец Тувалкаин будет соответствовать Ною (строил же он ковчег, т. е. был мастером). Отчего в списки вкралось имя женщины, неясно. Но обратите внимание на полное сходство имен в окончании двух родословий: Мафусал, Ламех, Тувалкаин -Мафусал, Ламех, Ной. Отец Ноя — Ламех, потомок Сифа, никакого преступления, по библейскому рассказу, не совершал. Но вот другой Ламех, отец Тувалкаина, говорит своим двум женам: «Ада и Цилла! Послушайте голоса моего, жены Ламеховы! Внимайте словам моим: я убил мужа в язву мне и отрока в рану мне. Если за Каина отмстится всемеро, то за Ламеха в семьдесять раз всемеро» (Бытие, 4: 23, 24). О каких муже и отроке идет речь, ничего не говорится. Неясно, почему библейский Бог брал под защиту Каина — братоубийцу, сделав ему знамение и сказав: «…всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро». Неясно, почему из всех потомков Каина только семейству Ламеха отведено значительное место, — остальные просто упомянуты.
Во многих тюркских языках, в том числе и в карачаево-балкарском, термин «человек» — кес, кис, кит, киши и т. д., означающее «барс», наследие эпохи тотемизма (отсюда название домашней кошки: киштик -«барсик»). Но более употребительно слово адам, к тому же этически окрашенное. Почему? Вероятно, потому, что какая-то значительная часть тюрков следовала учению этого пророка, как и некоторые другие народы (например, таджики, осетины, евреи). Вспомним, что в средневековой Европе обращения «добрый человек» и «добрый христианин» были вполне синонимичными. «Адам» — значит приверженец его учения (в Св. Коране Адам как раз и назван пророком, как и Нух). Если мы говорим: Хау, ол адамды — «Да, он человек», то подразумевается, что речь идет о хорошем человеке, заслуживающем этого звания. Возможно, Иисус Христос именовал себя «сыном человеческим» (сыном Адама) по той причине, что Адам (не Будда, конечно, а первопророк Адам) и являлся прародителем всех пророков.
Кем был библейский первочеловек, чем занимался? Сказано, что возделывал землю. Но успешное земледелие без орудий невозможно, с палкой-копалкой далеко не уйдешь. Нужен кузнец, мастер, рабочий, который и является подлинным основателем цивилизации. Зададим наивный вопрос: неужели до Тувалкаина никто не занимался кузнечным делом? Нет, в рассказе об Адаме речь сразу идет о людях, владеющих навыками, а вовсе не о дикарях, живущих в пещерах; это история людей уже после потопа, а не задолго до него. Тогда мы придем к следующему: человек, который спасся от потопа, как бы его ни звали, имел трех сыновей (точнее — шесть, если Адам и Ной — одно и то же лицо; унукъ адам, пух адам — «смиренный человек»), имена которых имеют варианты:
Каин, Авель, Сиф — Сим, Хам, Иафет — Иувал, Иавал, Тувалкаин. Один из них был кузнецом — Сиф (обратное чтение — Фес, Тес), Иафет (Иафес, Яфес), Тувалкаин. Но именно так зовут одного из семи сыновей Иафета: Гомер, Магог, Мадай, Иаван, Тувал, Мешех и Тирас. И это же имя, в таком же усеченном виде, встречается и в книге пророка Иезе-кииля (которая, если верить библейской хронологии, была создана спустя тысячелетия после Иафета-Тувалкаина), в качестве названия одного из народов, который жил вместе с Иаваном, Рошем и Мешехом в земле Магог и производил торговлю с городом Тир: «Иаван, Тувал и Мешех торговали с тобою (Тиром), выменивая товары твои на души человеческие и медную посуду» (Иезек., 27 : 13).
Значит, народы, упомянутые в библейской «Таблице народов», жили еще во времена Иезекииля (VI век до н. э.), и Тувал продолжал заниматься ковкой меди, а заодно и продажей рабов. Отметим, что в карачаево-балкарском языке топал означает «хромой», — но ведь хромота как раз и была профессиональной болезнью кузнецов (поэтому и хром древнегреческий бог-кузнец Гефест). Есть и слово тапла — «ковать, расплющивать, отбивать». А также таб, man, дып, топ — «огонь». По карачаево-балкарской мифологии первым человеком (адам) был кузнец. Кроме того, народно-этимологически тып ал, топ ал означает «брать огонь». (Может быть, Нух и кузнец Дебет — одно и то же лицо?)
Получается более или менее связное повествование о трех сыновьях Адама: Каин (Сим, Иувал) — земледелец, Авель (Иавал, Хам) — пастырь овец, Сиф (Иафет, Тувалкаин) — кузнец, ремесленник. Согласно древним апокрифическим рассказам, после убийства Авеля Каином Адам не приближался к Еве 130 лет. Но ему явился ангел и сказал, «что у них с Евой родится сын, который будет иметь многочисленное потомство, которому, однако, не следует смешиваться с семенем Каина. Из апокрифической литературы известна история соблазнения сыновей Сифа дочерьми Каина» (Мифы народов мира. М., 1988. Т. 2, С. 440).
Именно соблюдение такого запрета представлено краеугольным камнем нравственного здоровья нартского общества в карачаево-балкарском эпосе. Об этом нартам заповедал сам Тейри, об этом нарту Алаугану напоминает его отец Дебет, об этом богатырю говорит его верный конь. Но Алауган соблазняется красотой иноплеменницы, берет ее в жены и в среду чистых сердцем нартов проникает зло. От нее у доблестного и прямодушного нарта рождаются девять сыновей, сеющих интриги и раздоры. В конце концов они были убиты Ёрюзмеком, воплощением самого Тейри, спустившимся на землю для того, чтобы возглавить нартов в их борьбе с людоедскими племенами и практикой человеческих жертвоприношений. Вначале он возглавляет жреческий род Усхуртуковых и борется с Аликовыми (родом воинским), у которых власть захватили как раз сыновья Алаугана от иноплеменной красавицы, поклоняясь Кызыл Фуку, божеству плодородия и чадородия.
Вначале я ошибочно считал, что Аликовы — жрецы, а Усхуртуковы -воины. Но дело в том, что, согласно всем сказаниям, нарты собираются на свои пиры именно в Большом Доме Аликовых (а не в святилище -чууана). Это именование сохранялось в качестве названия помещения, в котором собирались воины-уздени, вплоть до XX века. Кроме того, от Аликовых в вопросах культа мало что зависит, тогда как вождь Усхуртуковых Ёрюзмек является религиозным реформатором.
Если наше предположение о том, что Адам (земной) и Ной — одно и то же лицо, верно (к биографии первого добавлены еще и детали биографии Будды), то можно попытаться развить эту мысль. Как мы помним, у греческого Урана было шесть сыновей-титанов. Если соединить число сыновей Адама и Ноя, то получится тоже шесть. Родоначальников нартского народа — шесть (семь). Тогда вполне возможно, что разное звучание имен их сыновей у евреев, греков и карачаево-балкарцев (за исключением Иафета-Иапета-Дебета) появилось потому, что это просто их переводы с какого-то одного языка.
Сыновья Адама-Ноя: Каин, Авель, Сиф, Сим (Сам, по-арабски), Хам, Иафет.
Сыновья Урана: Океан, Кой, Крий, Гиперион, Иапет, Крон.
Не могло ли быть так, что каждый из них возглавил какой-то тогдашний народ, стал основателем его национальной религии и правящей династии? Дебет-Иафет-Иапет — у тюрков, Крон, скажем, у европейцев (был свергнут своим сыном Зевсом) и т. д.
По греческим мифам Иапет — муж Асии (или Климены, отец четырех сыновей — Атланта, Менетия, Прометея и Эпиметея. И это опять указывает на Кавказ, поскольку именно там был прикован к скале Прометей. Кроме того, Асией древние греки называли территорию к северо-востоку от Черного моря — равнины Северного Кавказа (вероятно, от второго названия алан — асы).
Мы уже говорили о своем понимании мифа (первичная, многовариантная, словесная оболочка непознаваемой сущности — идеи). Рассказы о многих божествах, их потомстве, их войнах и пр., на наш взгляд, это не мифы, а исторические предания о древних царях, героях, пророках и др. выдающихся личностях.
Повторим: обаяние библейской Книги Бытия как раз и состоит в том, что в ней чудом сохранились предания народов всей белой расы об их состоянии после потопа. Это не мифы в смысле «выдумки, древние художественные вымыслы», а правда, поданная в художественно-мифологической форме.
Мы имеем дело с двумя вариантами одного и того же рассказа — о людях, спасшихся после потопа, т. е. Адам и Ной — один и тот же персонаж, культурный герой. Но эти два мифа принадлежали разным народам, редакторы Библии просто соединили их в последовательном порядке, почему Ной и оказался потомком Адама (нередкий случай в фольклоре). Кроме того, Адам получил и «биографию» Будды. И, конечно, история людей до всемирного потопа вряд ли была такой короткой и простой, как описанная в Книге Бытие. А теперь обратимся к образу карачаево-балкарского бога-кузнеца Дебета, прародителя народа богатырей-нартов.
Поистине, Мы каждому народу посланника послали с повеленьем…
(Св. Коран, сура 16, аят 35).
И ни один посланник не был послан Нами, Кто не владел бы языком своих людей, Чтоб он им мог все ясно объяснить.
(Св. Коран, сура 14, аят 4). Перевод Валерии Пороховой
Первые публикации карачаево-балкарского нартского эпоса (в прозаическом переводе на русский) принадлежат П. Острякову (Вестник Европы. Август 1879 года. Кн. 8) — всего четыре отрывка из нартских поэм. Вот начало первого отрывка:
«Как только Творец создал Кавказ и лучший его перл, величественный Эльбрус, то и дозволил у подножья этой горы селиться людям; первыми поселенцами были Ной со своим семейством, ковчег которого, после всемирного потопа, остановился на Эльбрусе. Мало-помалу селения разрослись, но у подножья Эльбруса поселилось самое честное и воинственное племя, представителем (м. б., опечатка, вместо «предводителем»? — М. Дж.) которого был маститый старец Девет, обучивший своих соплеменников ковать железо. За трудолюбивую жизнь, честность и веру в Бога (отметим это. — М. Дж.) Девет был награжден девятнадцатью сыновьями-героями» (вспомним общее количество потомков Адама и Ноя, подозрительно близкое к этой цифре; среди 19 сыновей Дебета есть и кузнец, и пастух, и земледелец, и каменщик, и табунщик и пр.).
К этим словам неизвестного певца-нартчи (исполнителя эпических песен) П. Остряков сделал примечание: «Горцы (карачаево-бал-карцы. — М.Дж.) положительно убеждены, что Ноев ковчег остановился на Эльбрусе. Одни указывают на впадину между двумя вершинами горы как на место, через которое прошел ковчег, а другие, более основательно, ссылаются на то, что одному из горцев, всходившему на вершину, удалось найти обрубок как бы обделанного дерева, и обрубок этот до сих пор хранится у них как святыня».
Старики убеждены в этом до сих пор. В Карачае находится месторождение меди, а в предгорьях Эльбруса, между балкарскими селеньями Хабаз и Кичибалыкъ — железная руда, с большим содержанием металла (до 65 %), и именно там находили и находят остатки небольших плавильных печей. Кроме того, на огромном Каменском городище (12 кв. км, на правом берегу Днепра), бывшем, вероятно, столицей Скифии (т. е. Гуннии-Хазарии) найдено множество следов кузнечного производства.
Вспомним много раз встречающиеся в средневековых хрониках и летописях утверждения тюрков, принадлежавших к разным племенам, что своим прародителем (т. е. первым царем или пророком, отцом духовным) они считают третьего сына Ноя — Яфеса или Яфета. X. Г. Короглы в своей известной работе «Огузский героический эпос» отмечал, что во всех источниках на персидском, арабском и турецком языках родословную огузов, как и других тюрок, ведут от библейского Ноя. Согласно Ат-Табари, праотцем тюрок был Тюрк, сын Яфета. Хазары говорили, что происходят от внука Иафета — Тогармы, сына Гомера, и т. д.
Современные исследователи видят в Гомере эпонима древних насельников Восточного Причерноморья — киммерийцев. Заметим, что один из византийских авторов (Иоанн Малала) писал, что тюрки-булгары -это те, кого раньше называли киммерийцами. Из всех библейско-корани-ческих патриархов, царей, пророков (Адам, Ной, Исхак, Якуб, Шохаиб, Аюб, Муса, Сулейман и др.) наиболее популярен в карачаево-балкарском фольклоре Ной (Унух-файгъамбар — пророк Нух). Кроме того, в древнем эпосе южных тюрков «Огуз-наме» Яфес (Иафет) назван предком героя-прародителя (царя) огузов Огуз-хана, который унаследовал от него волшебный камень «яда», с помощью которого мог повелевать погодой.
Можно, конечно, думать, что подобный взгляд родился у тюрков после знакомства с Ветхим Заветом. Но вряд ли все эти народы, жившие неблизко друг от друга, могли единогласно и независимо друг от друга придти к решению возводить свое происхождение (точнее, своих правящих династий) к одному и тому же сыну Ноя.
Вернемся к нартскому кузнецу Дебету. Его имя происходит от дып, дап, дел, топ и т. д. — «огонь» и бет — «огненноликий». Его постоянный эпитет -Алтын — «Золотой». С точки зрения мифологии все ясно — это одно из олицетворений солнца, солнечный кузнец. Возможно и другое объяснение. Шестерых братьев-родоначальников, людей выдающихся, могли звать алты дыпбет — «шесть огненноликих» (титаны?), что очень схоже с Алтын Дебет. Кузнец, в этом случае, «присвоил» титул всех своих братьев, заслонил их (такая же картина в эпосе, где о Дебете говорится во много раз больше, чем о его братьях, вместе взятых). Возможна и другая этимология. Tan означает «метина, пятно, рябина». Тапбет — «с рябинами на лице, рябой», что вполне естественно для кузнеца, имеющего дело с огнем и металлом.
С другой стороны, известно, что люди древности очень часто обожествляли выдающихся деятелей, пророков, царей, и т. д. Что, если речь идет о золотистом нимбе над головой пророка Иафета, может быть, обладавшем еще и прекрасной внешностью, произносившем огненные, горячие проповеди, когда слушателям казалось, что от лица его струится пламя веры? В иокающем пратюркском диалекте его имя звучало бы как Янбет, что как раз и означает «огненноликий». Предки карачаево-балкарцев произносили бы Дапбет, Депбет, Дебет «огненноликий». Или Джанбет, что имеет то же значение. Но яп бет означает как раз еще и «закрывший лицо» — не оттуда ли в Библии упоминание, что Сим и Иафет вошли в шатер Ноя пятясь, не глядя (закрыв лица)? Кроме того, япы, жапы означает в тюркских «лицо, облик», как и слово бет (ср. вторую часть имени Иапет-Иафет).
Имя Дебета связывалось в народном сознании с неопределенно долгим периодом каких-то глобальных катаклизмов. В нартском эпосе говорится: «Когда Кайнар-тейри (бог солнца) сотворил землю, она вся дрожала, моря были неспокойными, вздымая волны». По просьбе Дебета и нартов бог вбил в землю горы, как клинья (или гвозди) и землетрясения и штормы прекратились» — еще одно следствие неутомимой народной этимологии: чу к, чок означает «верхушка, вершина, высота, острие». (Отсюда, скажем, чукуйбаш — «остроголовый», чу куй — «кончик», чууана (от чувана, чугана) — «святилище на вершине горы» или «святилище-холм» (но чугъана, чыгъана — «колючий кустарник»; поэтому скифы воздвигали холм-святилище из колючек, втыкали на вершине меч-острие и поклонялись ему; ср. русское «чваниться» — «превозноситься, возвышаться».) Но отсюда же и чюй «гвоздь, клин», производное от чук. В сказании явно говорится о послепотопном времени, когда мир как бы творился заново.
После потопа люди должны были какое-то время жить в пещерах (как, вероятно, и спасались в них во время грандиозного катаклизма). В нартском эпосе есть сказание о рождении Дебета, начинающееся словами:
Эртте-эртте, дорбунлада тургъанда, Таш тпегене, агъач элек болгъанда…
Давным-давно, когда жили в пещерах,
Когда корыта были каменными, а сита деревянными…
Вряд ли речь идет о жизни каких-то первобытных, пещерных людей, о том, что было много тысяч лет назад. Кроме того, на наш взгляд, в текст вкралась ошибка. Сито не могло не быть деревянным. Скорее всего, произошла замена: агъач челек болгъанда «а ведра деревянные» было принято за агъач элек болгъанда.
Но есть один непогрешимый источник, который полностью снимает все наши вопросы. Замечательную догадку высказал (устно) художник И. X. Занкишиев: Дауд, несколько раз упоминаемый в Св. Коране, -это карачаево-балкарский эпический (нартский) кузнец Дебет (Деуэт, Дауат), который являлся и пророком. Это, на наш взгляд, совершенно верно, но с одной поправкой — в Св. Коране под одним и тем же именем (Дауд) упоминаются и царь Израиля Давид, и нартский (пратюркский) кузнец и патриарх Дебет (Деуэт).
Дауд назван в Св. Коране отцом Сулеймана, царем. Он убил в единоборстве Джалута (Голиафа), напавшего на Талута (первого иудейского царя Саула). Конечно, все исследователи видят в нем иудейского царя Давида, отца царя Соломона. Но вот нам встречается нечто иное:
Дауду подчинили горы мы, И птиц, чтоб вместе с ним Хвалу Нам воздавали.
И Мы его для вашей пользы
Делать кольчугу научили,
Чтоб защищала она вас
От (своевольной) ярости друг к другу.
(Сура 21 («Пророки»), аяты 79, 80).
(А прежде)
Одарили Мы Дауда милостью от нас:
«О горы! Вместе с ним хвалу мне воздавайте!
Вы, птицы! (Славьте вместе с ним меня!).
В его руках железо Мы смягчили.
«Кольчугу делай! — (наказали), —
И хорошо размер Кольцовых петель соблюдай.
Твори добро, — ведь вижу Я, что делаете вы».
(Сура 34 («Саба»), аяты 10,11).
Ты терпеливо речи их сноси (о Мухаммед!) И помни нашего служителя Дауда, Кто обладал великой силой. Ведь он (к нам часто) обращался.
И это Мы поставили ему на службу горы, Что вместе с ним хвалу Нам воздавали По вечерам и на восходе дня.
И птиц, что (стаями) собравшись вкруг него, С хвалебным (пением) к нам обращались.
Мы укрепили его власть
И одарили мудростью и здравой речью.
(Сура 38 «Сад»), аяты 17-20). Перевод Валерии Пороховой)
Но разве библейский царь Давид занимался кузнечным делом, был оружейником и рудознатцем? Разве железо делалось в его руках мягким? Нет, в юности он был пастухом, искусно играл на гуслях, услаждал слух царя Саула. Затем он же спасался от преследований царя, вел жизнь изгнанника, воевал с филистимлянами, отбивал чужих жен (Навала и Урии Хеттеянина), а после гибели Саула занял престол и завоевал Иерусалим. Написал книгу замечательных псалмов. Но к железу и к изготовлению кольчуг он никакого отношения не имел. Более того, когда перед поединком с Голиафом царь Саул одолжил ему свои доспехи, Давид даже носить их не захотел, сказав, что непривычен к ним. И никакие горы ему не служили. И птицы вместе с ним хвалу Господу не возносили.
А теперь сравним то, что говорится в Коране о Дауде, с тем, что сказано в эпосе о Дебете:
Ол хар затны тилин билгенди. Хапарлагъа кёре, Дебет, нартла бла оноулашып, Къармур таулагъа кетгенди. Ол анда ташланы хар тюрлюсюн алып, къолу бла сыгъып, сынай келип, бир къаралдым, ауур, жылтырауукъ ташны сыкъгъанда, андан темир тамычыла акъгъандыла. Дебетге Кюн Тейри темир ташланы, тылы кибик, жумушакъ этгенди. — «Он знал язык всего и вся. По рассказам, Дебет, посоветовавшись с нартами, отправился в горы Кармур. Там он брал разные камни и сжимал в руке, чтобы узнать, что в них, и когда сжал какой-то темный, тяжелый, блестящий камень, из него потекли железные капли. Кайнар-тейри сделал для Дебета железные камни мягкими, как тесто».
Темир анга тылы кибик болгъанды, Къалай сюйсе, алай ары бургъанды.
Тырмы тпаудан магъаданын тпюшюргенди, Садакъ окъла, кюбе этпип, бергенди.
Железо было для него все равно, что тесто, Как хотел, так и гнул он его.
С горы Тырмы руду он спускал (вниз),
Ковал из него стрелы и панцыри и отдавал (нартам).
О том, что Дебет ковал панцыри и кольчуги, в эпосе говорится много раз. В горы он ходил часто, в поисках руды, прикосновением руки узнавая, что содержится в каждой породе. А вот окончание песни о сотворении Дебета-первочеловека:
— Дебетге баш урабыз! — дедиле ташла,
— Баш, урабыз! — делле кёкде жулдузла.
— Кланяемся Дебету! — сказали камни,
— Кланяемся! — сказали звезды на небе.
О Дебете же сказано, что он знал язык птиц, называемый (не только в эпосе) къаргъа-къузгъун тили — «язык ворон и воронов», по другому именованию — къуш тили «птичий язык», что полностью созвучно куш тили, кюч тили — «язык силы». О том, что младенец Ёрюзмек выпал из нутра расколовшейся при ударе о землю железной кометы, ему рассказал старый орел. Кроме того, в слове махтау «хвала, прославление» содержится слово «гора» — may. Мах, макъ — арх. «голос». В Св. Коране ничего случайного нет.
Дебет, по эпосу, жил в пещере, где находились копь (иштенек) и сокровищница нартов — Накъут Дорбун «Яхонтовая пещера». Ею пытался овладеть могущественный царь Кёсе-Бурунгук, властитель какой-то страны то ли в Закавказье, то ли в Малой Азии (возможно, это искаженное иранское имя владетеля, сохранившееся в двуязычной надписи из Армази, в Грузии, — Ксе-Фарнуг). Однако на Кавказе яхонты никогда не добывались. Скорее всего, и сокровищ никаких в пещере не было, а ее название — слегка деформированное Нар-къут Дорбун -«Пещера солнечной благодати». Вполне вероятно, что она являлась главным тенгрианским святилищем пратюрков, и в ней избранные проходили высшее посвящение.
Представленные выше аргументы в пользу мнения об идентичности библейского Иафета (Тувалкаина), древнегреческого титана Иапета, коранического Дауда (кузнеца) и карачаево-балкарского Дебета (Деута, Дауата) кажутся нам вполне убедительными. В пользу предположения о том, что он после потопа проповедовал единобожие в среде тюрков, был продолжателем миссии Ноя и его сыном, говорит, кроме прочего, именование Тейри в нескольких текстах «единственным богом» -жангыз тейри. Кроме того, если бы Дауд (Дебет) был язычником, о нем вряд ли говорилось бы в Св. Коране в таком возвышенном тоне.
В источниках почти нет сведений о том, что большинство тюрков где-то и когда-то сильно сопротивлялись введению христианства или ислама (если не считать войн хазар и тюркешей с арабами). И это в то время, когда они безраздельно властвовали на огромной территории, а их государства были сильнейшими в мире (Золотая Орда, держава сельджуков и др.). Если бы тенгрианство являлось языческой религией, несовместимой с единобожием, но под флагом которой тюрки шли от победы к победе, вряд ли они согласились бы сменить этот флаг. Произошло следующее: большая часть тюрков сменила древнюю национальную единобожную религию, вероятно, уже засоренную включениями язычества, искаженную, на мировые религии — малая часть приняла христианство, большинство — ислам. Ислам дал тюркам новые силы, что привело к созданию могущественных империй, и, в свою очередь, тюрки спасли мир ислама от завоевания крестоносцами (мамлюки, сельджуки, османы).
Именно тенгрианство утверждают своим поведением и битвами с племенами людоедов богатыри-нарты, герои карачаево-балкарского эпоса, считая себя творением, образом и подобием Тейри, его войском. И, наверное, по этой же причине предки карачаево-балкарцев стали считать первочеловеком и своим прародителем Дебета, а не Адама или Ноя, зная о них с очень давних времен. Тенгрианство есть древнейшая монотеистическая религия не потому, что пратюрки оказались людьми более возвышенного духа, чем многие другие (следы пра-монотеизма есть в культурах многих народов), и сумели раньше придти к единобожию, а совсем по другим причинам; см. ниже). Обратите внимание, что о пророке Мухаммаде в Св. Коране не говорится, что он является основателем ислама, — нет, он возвращает людей к религии тех пророков, которые были задолго до него, в том числе к религии Нуха, жившего и до потопа. Т. е. утверждается существование единобожия уже тогда, изначально, а это и есть самое главное.
В Ное (Адаме) и его семействе мы видим людей, переживших глобальную катастрофу. Они не были одиноки, многие регионы планеты вода не затопила, например, в китайских мифах говорится, что она поднялась только до верхушек деревьев. Может быть, где-то и у кого-то хранятся допотопные книги и документы, вроде известной карты, принадлежавшей турецкому адмиралу Пири Рейсу (XV в.), на которой нанесены очертания берегов Антарктиды, Южной Америки и т. п. (есть и другие). Турки, в свою очередь, отняли ее у пленного испанца. Вполне возможно, что Колумб плыл на запад не наобум, а пользуясь одной из таких карт.
Эге, вероятно, уже не раз сказал себе скептичный и проницательный читатель, отлично знающий (трудно понять, откуда) что никаких катаклизмов не было и быть не могло. И не будет. Конечно, случаются всякие землетрясения, извержения вулканов и пр., но вот глобальной катастрофы не было. А кто верит в потоп, тот темный человек, фольк-историк, пара-историк. Эге, скажет такой читатель, никак автор непоколебимо верит в потоп?
Конечно, верю, и не только потому, что об этом сказано в Ветхом Завете, в Св. Евангелии, в Св. Коране, в мифах множества народов мира (тот, кто считает все эти сообщения досужими выдумками, пусть попробует объяснить себе, зачем народы, разделенные громадными пространствами, веками держали эти мифы в памяти, я уж не говорю о свидетельствах пророков). От допотопной цивилизации остались зримые доказательства — например, те же великие пирамиды в Гизе или в Мексике, циклопические постройки и статуи на островах Тихого океана, древние шахты в Южной Африке и пр.
Официальная наука, вслед за лукавым Геродотом, утверждает, что пирамиды в Египте построили 20000 рабов за два-три десятка лет. И все для того, чтобы похоронить там трех правителей. Если верить им, древние египтяне пустили всю государственную казну на строительство гробниц своих царей. (И только построив три огромнейшие пирамиды, гигантские храмы, дворцы и огромного Сфинкса, они вдруг как бы опомнились и больше такого строительства не вели). Правда, сейчас появилась модная теория, согласно которой пирамиды возвели не так давно, из бетона. Но следует подумать — сколько же цемента нужно было изготовить, сколько средств потратить, сколько досок для опалубок, сколько времени — и зачем? Последний вопрос и есть самый главный. Потому что никто не знает, зачем и для чего их построили. И почему не строили потом.
При этом, непонятно каким образом эти то ли рабы, то ли чудо-богатыри, тесали, втаскивали на огромную высоту (Большая Пирамида -142 метра) и укладывали миллионы тяжеленных (от двух до шести тонн) блоков с невероятной скоростью — один блок каждые 3 минуты. Но пирамиды — это не просто груда камней, блоки уложены не как попало, да еще в них имеется немало длиннущих коридоров, переходов, шахт и пр., и пр. — это сложнейшие инженерные сооружения. То же самое — гигантские пирамиды, изваяния и здания в Южной Америке, рисунки в пустыне Наска и др.
Вспомним, что когда строили гидроэлектростанцию в Ассуане, понадобилось переместить статую из огромного монолита. Вся современная техника сделать этого не смогла, пришлось распилить ее на три части. Но до сих пор бездоказательно все верят в то, что этот монолит привезли за несколько десятков километров (по реке!), вытесали и установили статую обыкновенные рабы. Но почему же египтяне опомнились только после строительства множества гигантских построек? И куда потом подевалось необходимые для этого огромное мастерство, средства, архитекторы, строители, чертежи? То же самое в отношении южноамериканских индейцев — не зная железа и даже колеса, они якобы возвели в заоблачных горах целые города из гигантских блоков, и даже порт; зачем порт нужен в горах?
Народы и племена, пережившие потоп, должны были сохранить древние верования, может быть, и эпос, и другие знания. Большая часть достижений культуры, конечно, утратилась. Оглушенная катаклизмом, наиболее развитая часть человечества стала деградировать (но не до нуля, не до первобытного состояния). Спасшиеся ученые, священники, мастера, инженеры, поэты и т. д., попадая к отсталым народам, вероятно, пытались сохранить и передать свои знания и умения, религию и т. д. Отсюда и многочисленные мифы о великих благодетелях и учителях, явившихся неведомо откуда, часто с моря или прямо из моря (люди-рыбы, например, шумерский Уан), — мифы о так называемых культурных героях. Именно такими культурными героями, божествами, в карачаево-балкарском эпосе выглядят самые выдающиеся нарты — Дебет, Ёрюзмек, Сатанай-бийче.
Скорее всего, потоп разразился спустя относительно недолгое время после появления первых людей. Согласно Книге Бытия, например, — на 1656 году от сотворения мира.
Путь к духовному лежал через преодоление душевного. Иафет-Дебет был одним из тех, кто продолжил путь к утверждению монотеизма уже после потопа — по эту сторону радуги. Древнейшая единобожная религия до-потопного человечества — тенгрианство — стала основой для возникновения национальных единобожных религий (которые сменились затем мировыми). Ее проповедовали в разных краях и у разных народов спасшиеся после потопа люди, их потомки и последователи.
Накануне катаклизма какая-то часть человечества (т. е. некоторые народы, и уже давно) исповедовала монотеистическую религию. Человек был человеком с самого начала своего появления, и имел в себе те же задатки, что и нынешние люди. Единобожие проповедовалось всем, как об этом и говорится в Св. Коране. Но тайны космогонии, происхождения жизни и человека, анатомию, психологию и прочие знания, скорее всего, сообщали только достойным, тем, кто имел способности и силы пройти тяжелые испытания — чтобы избежать профанации и извращения знаний. И так, видимо, длилось долго. Основная масса довольствовалась малым — мифами, в которых подлинные знания давались в закодированной, образной или популярной форме (как и сейчас). Или мифами, созданными самой массой.
Как гласит русская мудрость, нет худа без добра и добра без худа. Отрицательным следствием всеобщего образования стало появление огромного количества людей, умеющих читать и писать, но не умеющих самостоятельно мыслить, и полагающих при этом, что уже знают ответы на все вопросы; но и те малые знания, которые они смогли приобрести, многими часто употребляются во зло. Иначе и быть не может, если данный человек не рожден для высокого знания. Именно с началом книгопечатания идеологические войны начали разворачиваться все шире и шире: поскольку большинство людей чрезвычайно внушаемо, и властители мира сего получили огромные возможности для воздействия на умы, неспособные отделить зерно от плевел, истину от лжи. Им поневоле приходится верить тому мнению, которое им понятнее или выгоднее. Или они обращаются к авторитетному для них человеку. А затвердив что-либо одно, из той области, в которой он совершенно ничего не понимает, человек массы будет твердить то же самое всю жизнь. Разбираться во всех тонкостях он не может, не желает или не имеет для этого времени.
Как уже говорилось, различные кланы (до и после потопа), вероятно, стали использовать знания в борьбе за власть, «приватизировали» их, стали давать их только своим сторонникам, а не всем достойным, как в древности. За что, например, иудейский Синедрион потребовал казни Иисуса Христа? Якобы за подрыв религиозных догм иудаизма, за инакомыслие в толковании Торы и т. п. Но в Иудее секты были задолго до Иисуса, а саддукеи даже отрицали идею бессмертия. Было и множество бродячих проповедников, которые говорили совсем не то, что возглашали официальные служители культа, но никого из этих ослушников не казнили.
Иисуса, скорее всего, обрекли на смерть за раскрытие тайны жреческого сословия, тайны священного знания. Случайно ли он обвинял фарисеев в том, что они взяли ключи разумения, но и сами не входили в храм знания, и другим не давали? Однако и сам Иисус в открытой форме давал это знание только апостолам, народу же — в притчах: кому дано — поймет. Св. Коран может читать любой желающий — но кто, даже из выдающихся ученых и богословов, может сказать, что постиг его полностью, напряженно изучая десятилетиями?
Правда, ныне появилось много тех, кто прочитав несколько популярных брошюр — а не сами Св. Писания, уверенно начинают диктовать — не пытаться обсуждать и доказывать, приводить доводы — а именно диктовать, как нужно понимать то или иное высказывание. И чем менее они образованны, тем увереннее тон; а кто думает по-другому — тот враг. О них и говорит поговорка:
«Лам» билгенде, кесин имам этген, «Мим» билгенде, элге тырман этген.
Узнав (букву) «лам», мнил себя имамом,
Узнав (букву) «мим», корил народ (за невежество).
Понять это можно. Население Российской империи перед революцией было проникнуто идеями единобожия в немалой степени, а неизбежное увеличение числа грамотных (в результате развития техники, буржуазных отношений и т. д.) привело бы к ускорению процесса осмысления Св. Евангелия и Св. Корана. Но сейчас, после семидесяти лет воинствующего государственного атеизма, массы приобщаются к религии как бы заново, чем и объясняется сумятица в умах и душах, нетерпимость, характерная для новообращенных, и пр. — как нетерпимы были к инакомыслию и коммунисты-атеисты. Ни в Св. Евангелии, ни в Св. Коране нет призывов к борьбе с единобожниками, враждебность проявляется только к язычникам, пособникам злых джиннов, поклоняющимся богатству и своим прихотям. В Св. Коране прямо сказано: «Нет принуждения в религии» (сура 2, аят 257).
О первых временах после катаклизма в библейской Книге Бытия говорится: «На всей земле был один язык и одно наречие» (11:1). Вероятно, это преувеличение, и речь идет о каком-то языке, на котором говорил могущественный народ, чье влияние было велико и до потопа, -языке пратюрков. Дебет (Иафет) явился пророком, который укрепил древнюю веру в Единого Бога, воспрепятствовал ее деградации, чему способствовал и его авторитет, как великого мастера-художника и рудознатца. Но, скорее всего, монотеистами в его окружении поначалу были не все (как это и вытекает из нартского эпоса), многим Тейри представлялся только главой богов (правда, следует отметить, что по сравнению с олимпийцами или божествами древних семитов суровые карачаево-балкарские боги отличаются высокой моралью).
Утверждать монотеизм в эпоху всеобщего господства язычества, да еще и после всемирной катастрофы, было, вероятно, очень непросто -даже в более поздние времена мировые религии набирали силу с большим трудом. Виной тому было не только и не столько народное невежество, а как раз поведение языческих верхов, которым что-то менять не хотелось, им и так было хорошо. В карачаево-балкарском эпосе именно вожди могущественного воинского, царского рода Аликовых препятствуют Ёрюзмеку-Тейри, вождю, законодателю и продолжателю дела Дебета (Дебету и Ёрюзмеку, пророку и вождю, можно найти аналогию в Торе -Моисей и Иешуа Навин). И разве, например, христианство или ислам принимали сначала верхи? Нет, большинство первых христиан и мусульман как раз были выходцами из народа. Власти их преследовали, но постарались потом, задним числом, приписать заслугу победы монотеизма себе.
Нам придется признать невероятно сложную работу, проведенную последователями пророка Дебета, сумевшими до высочайшей степени насытить идеями тенгрианства культуру и язык не только карачаево-балкарцев, но и всех тюрков. Эта религия развивалась в эпоху господства многобожия, поэтому побеждала не везде, часто она смешивалось с язычеством, особенно на азиатской периферии, куда из Восточной Европы, своей пра-родины, двинулись тюрки, ассимилируя местные монголоидные племена. На Западе же, в завоеванной гуннами, аланами, аварами, болгарами Европе, оно было безболезненно поглощено христианством. Большая часть нынешних тюрков забыла о Дебете. Но не все. У народов Средней Азии Дауд почитается как покровитель металлургии и металлических изделий. В том числе и у ираноязычных таджиков, к которым этот культ, вероятно, перешел от узбеков (было бы очень интересно ознакомиться с материалами по этому вопросу). Вот что, например, говорит перед боем главный герой казахского эпоса «Кобланды-батыр» (М., 1975):
Пусть сегодня же окрасится кровью
Железная кольчуга, кованная
И крепко сбитая тобой, храбрец Даут!
Разумеется, в примечаниях к этому эпосу Даут отождествляется с библейским Давидом: «Пророк Давид, покровитель кузнецов. В народных преданиях ему приписывалась необыкновенная способность изготовлять крепкие кольчуги и мечи. Облачаясь в доспехи, богатыри обращались с молитвой к пророку Дауту» (с. 439). Сохранение в фольклоре азиатских тюрков памяти о Дебете — одно из свидетельств, указывающих на их прародину, восток Европы.
У карачаево-балкарцев, сохранивших память о Дебете в наибольшей полноте и чистоте, со временем произошло включение его образа в героический эпос, представляющий собой их мифопоэтическую историю от потопа до нашествия войск Тамерлана на Северный Кавказ (конец XIV века). В нем он стал представляться первочеловеком, творением Тейри, рудознатцем, великим мастером-кузнецом и родоначальником богатырей-нартов.
Но ядро древнего монотеизма в карачаево-балкарском тенгрианстве все же осталось мало затронутым влиянием язычества. Поэтому столь бессильны божества, не имеющие никакой особой власти, и взывающие к Тейри, как простые смертные. Можно думать также, что многие из них появились только потому, что в результате деградации древней религии (в раннем средневековье) за имена отдельных богов были приняты эпитеты, прилагавшиеся к Тенгри (примеры такого рода есть).
Самое главное — то, что культ небесного Творца был уже до потопа. И этот небесный творец именовался именно Тенгир, Тенгри и пр. Случайно ли, что у шумеров, с которых, как считается, началась история (в моем понимании — после-потопная, катаклизм случился относительно недавно), термин «бог» произносился точно так же, как у тюрков — дингир, тингирЧ Заслуга карачаево-балкарцев в том, что они принимали и понимали великие мировые религии, но не забыли и тенгрианство, поскольку суть у всех у них одна и та же.
Следы влияния тюркского языка и тенгрианской религии встречаются в таких регионах планеты, где исторические тюрки никогда не были и быть не могли, например, в Полинезии, где верховное божество именуется Тангароа. Можно подумать — случайное совпадение. Но американский языковед Отто Рериг, шведский ориенталист Стиг Викан-дер, французский этнограф Жорж Дюмезиль, татарский академик Абрар Каримуллин и др. выделили целый ряд слов в некоторых языках Южной и Северной Америки (сиу, дакота, майя и др.), идентичных тюркским. Никто еще не смог подвергнуть их сомнению. Помнится, много лет тому назад, изучая календари, я удивлялся тому, что в языке древних майя солнце называлось «кюн, кин», плод — «иемиш», молодой, новый — «яш», белый — «ак» и т. д.
Никакой истории неизвестно, чтобы какие-либо тюрки когда-либо завоевывали Америку. Приходится думать, что тенгрианство являлось религией какой-то великой до-потопной цивилизации, языком которой был пратюркский, и она повлияла на разные народы и их языки уже тогда (оттуда же и все перечисленные выше взгляды и теории, отразившиеся в карачаево-балкарском фольклоре и языке). Рельеф Земли был другим, и там, где сейчас плещется море, могли простираться континенты, острова или перешейки, благодаря которым народы достаточно легко общались друг с другом. Представим себе, что катастрофа произошла в наше время. Спустя долгое время после нее будущие исследователи, обнаружив английские слова или язык в Индии, Австралии, Америке и т.д., удивлялись бы — откуда это?
Нам теперь неизвестно, как пратюрки именовали Бога, потому что «тенгри, тенгир, тейри и пр.», как уже говорилось, ныне означает «небо, небесный». Это лишь первая часть его титула — Тенгри-хан («небесный повелитель») — замена имени Бога, ставшего запретным (или скрытое).
Древняя, и, судя по всему, развитая прамонотеистическая религия -тенгрианство — разумеется, проделала разный путь в тех землях, куда пришли тюрки. Ко времени распада их прежнего единства (в Восточной Европе) оно уже начало деградировать к многобожию, и Тенгри, вероятно, представлялся большинству не Единым и Единственным Богом, а только главой пантеона. Добавим сюда и влияние местных языческих культов. Меньше всего следов это, уже полу-языческое тенгрианство, вероятно, оставило у тех, кто попал на Ближний Восток и вскоре вошел в сферу сильнейшего влияния христианства и ислама; последний был принят всеми южными тюрками. Та их часть, которая ушла в Среднюю Азию (потомки саков, массагетов, усуней и др.), приняла ислам позже.
У северных тюрков было иначе, центры пропаганды ислама и христианства находились от них дальше. Но и они, так же спокойно, без особых эксцессов и навязывания, приняли кто христианство ( гагаузы в Молдавии, куны и ясы в Венгрии), подавляющая часть, кто раньше, кто позже — ислам (Крым, Поволжье, Кавказ, Киргизия, Казахстан). Тюрки Алтая, Саян, Сибири, весьма формально, стали христианами, но некоторые народы остались в язычестЕе.
У скифо-алан (карачаево-балкарцев) тенгрианство, уже искаженное влиянием многобожия, рано и постепенно сменилось христианством. После крушения Византийской империи, откуда шла его пропаганда, началась деградация к странному симбиозу, в котором христианские святые заняли свое место в пантеоне в качестве божеств, наряду с другими, причем выглядят они ненамного выше обыкновенных людей. Одним словом, получилось тенгрианство с отдельными вкраплениями христианства, и тонкой пленкой язычества, так и не скрывшей сияние имени Тейри. До наших дней дошло не только такое именование Бога, но и гимны-обращения к нему. В них есть упоминания языческих богов, но тот же Дебет, обращаясь к Тейри (в одном из гимнов), говорит, что присягал и поклоняется только ему одному.
17. «СКИФСКИЙ РАССКАЗ» ГЕРОДОТА
(Далее в тексте часто встречаются повторы, за что и прошу извинения у читателей. Но эти повторы были необходимы в достаточно сложной теме).
Литература, посвященная скифам Причерноморья, поистине необъятна. Велик и объем того, что написано о них греками и римлянами; наиболее подробно о скифах повествует Геродот. И вот уже два столетия почти вся историческая наука Европы и России уверенно именует скифов, сарматов (савроматов), алан, саков, массагетов и др. североиранцами, а упомянув асов-алан, каждый историк добавляет: «предки современных осетин». Создается впечатление, что это один из немногих случаев, когда все исследователи единогласят. Диссонанс вносят только некоторые карачаево-балкарские ученые (в их числе и автор этих строк) и некоторые языковеды из Татарстана и Азербайджана, доказывая, что скифы, сарматы, саки, массагеты и другие древние насельники Великой степи были тюрками, приводя при этом несколько сот ясных и простых фактов и аргументов (есть и европейские исследователи, отрицающие иранство скифо-алан, — американец Карл Менгес, испанец Мануэль Гомес и др.). Но ученый мир на это никак не реагирует, а если кто-то и откликается, то большей частью снисходительно — не стоит, мол, огород городить, все уже давно доказано. Или вы злонамеренно искажаете историю. Или -вы хотите придать больше блеска тюркской истории. Или — это просто фольк-история, не имеющая к науке никакого отношения. Что же остается делать? Только одно — приводить эти факты снова и снова. Переубедить людей, которые этого явно не желают, невозможно. Но и жить в согласии с ложью и обманом нельзя.
Скифо-сарматы жили на тех же территориях, где после них обитали гунны, авары, печенеги, половцы и другие тюрки — от Дуная до Волги (или до Урала) и от полосы лесов до гор Кавказа. Занимались скотоводством, а следовательно, заключает наука, были «кочевниками». Совершали походы в Переднюю Азию, доходя до Египта. Не излагая их историю по Геродоту, будем следовать за его известиями (перевод Г. А. Стратанов-ского). Большая часть скифо-карачаево-балкарских этно-лингво-куль-турных параллелей, приводимых ниже, была нами опубликована в предыдущих работах — «Древние верования балкарцев и карачаевцев» (1991), «Карачаево-балкарский героический эпос» (2004), «Душа Балкарии» (1996). Здесь мы даем лишь краткий пересказ. Начнем с легенды о происхождении скифов.
«Скифы говорят, что их народ моложе всех других и произошел следующим образом: в их земле, бывшей безлюдной пустыней, родился первый человек, по имени Таргитай; родителями этого Таргитая они называют, по моему мнению, неверно, Зевса и дочь реки Борисфена. Такого происхождения был по их словам Таргитай, а у него родились три сына: Липоксай, Арпоксай и младший, Колаксай. При них упали-де с неба на скифскую землю золотые предметы: плуг, ярмо, секира и чаша. Старший из братьев, первым увидев эти предметы, подошел ближе, желая их взять, но при его приближении золото воспламенилось. По его удалении подошел второй, но с золотом повторилось то же самое. Таким образом золото, воспламеняясь, не допустило их к себе, но с приближением третьего брата, самого младшего, горение прекратилось, и он отнес к себе золото. Старшие братья, поняв значение этого чуда, передали младшему все царство».
По словам скифов, от времен Таргитая до нашествия на Скифию войск персидского царя Дария прошло не более тысячи лет.
Скифы воевали со многими народами древности — ассирийцами, мидянами, персами, македонцами и др. В надписи царя Ассархаддона говорится о царе страны Ишкуза (по другому чтению — Ашкуза, Аскуза). Никто не сомневается, что речь идет о скифах. И. М. Мизиев сопоставлял это слово с названием тюркского народа ас-кизи или ас-киши, что означает «асские люди», ставя его в связь с сообщением средневекового арабского историка Ибн-Саида: из народов Кавказа самым западным был народ коса (косоги русских летописей), далее к востоку жили аркеши (азкеши), абхазы и аланы. Другие авторы сопоставляют этноним с названием тюркского племени иш-огуз «внутренние огузы».
Перед нами вроде бы очевидное противоречие: тысячелетний народ считает себя моложе всех. Но это результат народной этимологии. Аш-куз или Яш-куз на всех тюркских языках означает «молодое племя, молодой народ». Куз — вариант общетюркского термина кур, гур, гурт, кор, корт, курт, журт, означающего «объединение, место обитания, поселение, народ, племя»; ср. другой термин — эл — в карачаево-балкарском означающее «село; страна; общество; народ». Восходит термин кур, куз к окъ къур, окъ къуз — огъур, огуз — «объединение родов». Ср. тюркские этнонимы — огузы, он-огуры, гузы, кутри-гуры, уй-гуры, и др. (Чередование р-з в окончаниях тюркских слово — хорошо изученное явление). Можно предположить, что на вопрос Геродота о значении этнонима Ашкуз, его информаторы ответили: «Молодой народ».
Имя родоначальника скифских царей — Таргитай — Макс Фасмер, довольно неуклюже, объяснил из иранского «дарга тава» — «долгомощный». Вернее будет производить его от тюркского тарги, тагри — «небо, небесный», и тай «сходить, нисходить» — «сошедший с неба», поскольку его отцом являлся скифский бог, которого Геродот именует Зевсом. Но слово тай содержится и в термине тайпа «племя» (откуда, например, выражение тиши тайпа «женский род-племя»); поэтому возможное значение имени Таргитай — «небесного рода, небом рожденный». Кроме того, имя скифского первоцаря полностью соответствует имени посла тюрков-аваров к византийскому императору — Таргитий (у Феофилакта Симокатты). Почти такое же имя носила меотийская (майотийская) царица — Тиргатао.
Имена сыновей Таргитая В. И. Абаев объяснял на основе иранского: «Все три имени заключают во второй части иранский корень хшай, означающий «сиять», «блистать», а также «властвовать», «повелевать». Арп — осетинское арф «глубокий»; «Глубина-царь». Имя третьего сына -Колаксай — ученый восстанавливал в Хораксай, из Хвархшайа -«Солнце-царь». Имя второго брата В. И. Абаев восстановить не взялся, поскольку непонятен был элемент липо. Но позже его исправили на puna «гора» и появилось толкование — «Гора-царь».
Итак, появились три царя — «Глубина», «Солнце» и «Гора», якобы олицетворяющие трехчастное деление мира — вверху Солнце, внизу водная глубь, между ними — гора. Непонятно, правда, почему олицетворения столь великих объектов должны быть сыновьями Таргитая -«Долгомощного», сына скифского небесного божества и дочери реки Борисфен. Тогда уж точнее было бы именно его назвать Горой — между небом и водой. (Кстати, тюркское may или тай как раз и означает «гора» — Ала Тау, Ал-mau и т. д. Возле Махачкалы, в земле кумыков, стоит гора Таркитау.).
Согласно древним воззрениям карачаево-балкарцев, душа имеет семь сил-ипостасей; одна из них называется «ах». Душа находится между плотью (сан) и духом (сюлдер), который, вероятно, именовался и ариу ах «прекрасный, чистый ах». При слитном произношении и получается ару ах, в праформе — аруках, позже ару б ах, арувах.
Но есть еще два синонима, считающиеся семитскими по происхождению. Святой — сыйлы. В тюркских языках в древности звука Ы не было, слово образовано с помощью аффикса обладания -лы от сап, от которого образуются и сейчас слова со значением «избранный, почитаемый», но и «святой» шайых или более позднее шыйых. (В арабском шейх — глава племени, общины.) Но прежде не было и кратких звуков У и Й, поэтому сай восходит к древнему сак. Избранным, почитаемым сак, сай, должен был считаться и глава племени, царь.
Арпоксай, Арубахсай, Арбахсай или, по более позднему произношению, Аруахсай, таким образом, означает «духовный царь» — т. е. это родоначальник сословия жрецов. Липоксай — слегка искаженное элпек сай, илпек сай — «изобилия царь», предок сословия крестьян, производителей материальных благ. Колаксай — от слова къолай (восходящего к къолакъ «сила» — «силы царь», родоначальник воинов, обладающих военной властью. Речь идет об идеологическом обосновании разделения функций отдельных племен или сословий в скифском обществе — жрецы, воины, земледельцы и скотоводы; четвертое — зависимое племя, и царя-родоначальника иметь не могло. Поэтому Геродот и говорит далее о четырех (а не трех) племенах, произошедших от трех братьев. От Липоксая -авхаты. Термин этот в качестве личного имени сохранялся у карачаево-балкарцев до наших дней. Сейчас он стал архаизмом, но еще есть люди с отчеством Аухатович или Аухатовна. От Арпоксая произошли катиары и траспии, от младшего, Колаксая — паралаты.
Мы уже говорили, что слово ас означает «род», от него образуется и слово асыл «благородный, родовитый»; вариант am, ад (адыл — от адул «воспитанный, вежливый»), Авхат, аухат происходит от анг am, анхат «умный род» (анг «ум, разумение»). Это род жреческий. В нартском эпосе — Усхуртуковы (от Ас-гурт + аффикс т/к;). Катиар — несколько искаженное къасты бар, къаты бар «имеющие клятву, присягу», «давшие обет», в современном звучании — къачы бар, къацы бар. Выше отмечалось, что уздени, обязанные выходить по тревоге на защиту границ или селения, назывались анты болгъан, анты бар «имеющие клятву». Род воинов. В нартском эпосе — Аликлары (от алик, элик — «царь»), В осетинском фольклоре выражение хатиагский язык (вероятно, от катиар) означает «непонятный, чужеземный, колдовской язык» (звук Г в конце слова в осетинском встречается очень часто).
Паралат — от барлы am, барлы ас «имущий род», позднее этот термин встречается в исторических источниках как название тюркского племени барлас. Это род собственников, владельцев полей и стад, торговцев. Во времена Геродота правящая династия, видимо, была из них. Отсюда и третий мощный род в карачаево-балкарском эпосе {Боралары — барлаты, борал-асы, боралаты).
Траспии — от тары сел «просо сеющие, прососеи» — род тружеников-земледельцев. В эпосе — Индилары. Добавим, что авхаты должны происходить от Арпоксая, брата-жреца, катиары от Колаксая, паралаты и траспии — от Липоксая (отец истории немного перепутал). Но можно предложить и радикально иное объяснение. Священная гора карачаево-балкарцев (и, вероятно, их предков-скифов) — Эльбрус, имеет у них не менее десятка названий, одно из которых — Тейри Тау «божья гора» или «небесная гора». Старое звучание теонима — Тенгри, Тегри, Тагри + may очень близко к имени скифского прародителя -Таргитай. С вершины Эльбруса стекают три реки, вбирающие в себя на своем пути все остальные потоки: Кубань (Къобан)- по левую сторону, Малка (Балыкъ) — по правую, и Кума (Кума) — по центру. Если мы вспомним, что слово сап, чай означает в тюркских языках «река», то нельзя исключить, что имена сыновей Таргитая — это названия трех больших рек Кавказа, рожденных великой горой. Иными словами, топонимическая легенда с течением времени стала осмысляться скифами как династическая. Но сама эта легенда восходит к мифу о сотворении мира, о котором уже говорилось выше: лебедь (богиня Гумай, Умай; утка) нырнула на дно мирового океана и достала на поверхность землю, она стала расти и превратилась в гору Минги may («вечную гору»), Тагри may («божью гору»), с которой потекли три реки. Следовательно, Папай (древнее «селезень», может быть и «лебедь-самец») в новом осмыслении имел сыновей от богини-лебеди, Гу-май, Умай. «Дочь реки» появилась в рассказе нечаянно, от неправильного перевода карачаево-балкарского слова къанкъаз, совершенно созвучного къанг къаз — «дочь реки» или «речная девушка».
Недалеко от Пятигорска протекает, кстати, небольшая речка Бургу -стан (карач.-балк. Бургусант) — тот самый геродотовский Борисфен, якобы Днепр, вода которого становилась горькой от впадения в него источника Экзампай (представьте себе, каким полноводным должен был быть этот источник, чтобы изменить вкус воды в огромном Днепре). Горькие и прочие источники в изобилии имеются именно в районе Пятигорья. Рассказы скифов о своей священной территории (как Мекка и святилище Кааба — для доисламских арабов, и Дельфы — для греков) дошли до Геродота в искаженном виде, и были им и поздними комментаторами приурочены к Южной Украине. Слухи о празднествах, проводившихся в предгорьях Кавказа в запретный для войн месяц гуннами (скифами) и посвященными дню весеннего равноденствия, стали основой для появления легенд о счастливой стране Гиперборее и ее блаженном народе, находящемся под покровительством Аполлона, прилетавшего к ним каждые 19 лет. О локализации Гипербореи в этом районе ясно говорит топонимика, но мы в эту тему здесь углубляться не будем.
«…общее же название всех их — сколоты, по имени одного царя; скифами назвали их эллины». Речь идет, по Геродоту, о главенствующем в Скифии народе — так называемых «царских скифах»; это, по его словам, «благороднейшие и многочисленнейшие скифы, почитающие прочих скифов своими рабами». Возможно, древний грек несколько исказил звучание термина, могло быть и сколты. В любом случае, он находит себе простое и ясное объяснение с позиций карачаево-балкарского языка, в котором схылты означает «знатный, родовитый, аристократ». Оно восходит к слову ызгъыл — «наследственность», «качество, полученное от предков» (ыз — «след»), плюс аффикс обладания -ты. (О человеке, беспрестанно и долго болевшем и умершем рано, говорят: Не аман ыз-гъылы бар эди — «Какая же плохая наследственность у него была».) В праформе это слово звучало как «асгулту, асхулту. АС СХЫЛТЫ означало бы в современном карачаево-балкарском языке «асский аристократ».
Еще одно значимое слово — асыл «родовитый, благородный». Но в карачаево-балкарском, как и в некоторых других тюркских, термин ас и означал «род» (ср. подразделения ногайцев: тёрт ас — «четыре рода», жети ас — «семь родов», этноним къыргъыз — от къыркъ ас — «сорок родов» и т. д.). До недавних времен карачаево-балкарцы вместо нынешнего арабского миллет — «нация», употребляли слово аслыкъ -букв, «асство». Спрашивали, не к какому «миллет» принадлежит человек, а к какому аслыкъ, к какому роду-племени. Карачаево-балкарское асыл и русское «родовитый» созданы по одной схеме -«имеющий род». Но правящее в стране племя и должно было называться схолту, схулту — наследники (Таргитая), знатные, родовитые.
(К сожалению, не только рядовые читатели, но и люди, считающие себя специалистами, путают тюркское слово ас с заимствованным из арабского «ассы, гъассы», с ударением на втором слоге и означающее «смутьян, противник». То, что эти слова не имеют между собой ничего общего, очевидно из простого примера. Человека, нарушающего религиозные нормы поведения или богохульствующего, одергивают: Аллаха ассы болма — «Не становись противником Аллаху». В том же значение арабское слово употребляется в ногайском и чувашском.)
Почему Геродот называет господствующих скифов «царскими»? Если они просто приближенные к царю, то это не племя, а правящий род, клан. Но разве остальные не подчиняются царю, не являются «царскими»? Остается думать, что речь идет о лингвистическом недоразумении: этноним должен был содержать в себе (конечно, ложно) слово «царь». Такой этноним известен — барсулы, барсилы, басилы, что должно было напоминать греку его родное слово «басилеос» — царь. Напомним, что согласно источникам, хазары, великий народ, вышел из глубин страны алан — Барсилии. Основной тотем предков карачаево-балкарцев — барс. Барс эль — «страна барсов». Этноним барс ул (ед. число) означает «сын барса, сын леопарда». Кроме того, главный род-племя у карачаево-балкарских нартов именуется Аликовыми (Аликлары). Но «алик, элик как раз и означает в тюркских «царь» (см. например, знаменитый кодекс XI века, написанный Юсуфом Баласагуни — Кутадгу билик, «Благодатное знание»).
Теперь о золотых предметах, упавших с неба. На наш взгляд, язык или фольклор потомков причерноморских скифов должны были сохранить память о столь ярком и важном мифологическом воззрении. Но никто из ирановедов ничего подобного не обнаруживал. Зато в карачаево-балкарском языке параллель лежит прямо на поверхности, точнее, на небе. Названия созвездий имеют окончания мн. числа {-ла, -ле), показывая, что это название не одной звезды, а группы.
Созвездие Малой Медведицы называется Мырытла — от мырыт «сошник, лемех». Созвездие Ориона, конфигурация которого напоминает обоюдоострую секиру, так и называется — Гидала. Гида — обоюдоострый боевой топор, верхнее лезвие у него меньше, чем нижнее. Созвездие Северной Короны — Чёмючле или Чарала, «чаша». Границы созвездий в народной астрономии разных этносов совпадают не всегда. Не совпадает с созвездием Весов и группа из шести звезд, которую карачаево-балкарцы называют Боюнсала — «ярмо».
Геродот пишет далее: «Вышеупомянутое священное золото цари их очень ревностно охраняют и ежегодно чтут богатыми жертвами. Кто с этим священным золотом во время праздника заснет под открытым небом, тот, по словам скифов, уже не проживет года; поэтому ему дается столько земли, сколько он сам объедет на коне в один день. Так как страна была обширна, то Колаксай разделил ее на три царства для своих сыновей».
Откуда такое странное поверье и почему уснувшему (при охране священного золота) на празднике, когда его выставляли на обозрение народу, давалось именно столько земли? Дело в том, что каждое из этих созвездий характерно для вида неба в определенное время года, кроме Малой Медведицы, созвездия околополярного, одинаково хорошо видного круглый год. Орион (Секира) характерен для осеннего неба, Весы — для весеннего, а Северная Корона — для летнего. Четыре созвездия, следовательно, символизировали годичный цикл, четыре времени года, как 4 золотых предмета — 4 сословия на земле (чаша — священный предмет жрецов, секира — воинов, плуг — крестьян-собственников, ярмо — зависимых тружеников). Конь в карачаево-балкарской мифологии и эпосе устойчиво связан с солнцем. Поэтому-то и считалось, что человек, уснувший при охране этих предметов, не проживет и года, и поэтому ему давалось столько земли, сколько он объедет на коне за день. Но что это был за праздник и когда его отмечали?
Важнейших праздников в жизни доисламских карачаево-балкарцев было три, и все три связаны с важнейшими точками движения Солнца по небесной сфере. В дни летнего солнцестояния отмечали воинский праздник Элии, небесного покровителя воинов, громовника (элия означает «молния»). В дни осеннего равноденствия — праздник в честь бога ветра и войны — Эрирея, Эрея. Очевидно, праздник был жреческим (поскольку справлялся осенью; Эрирей, к тому же — бог-меч). В дни весеннего равноденствия — начало Нового года и праздник Голлу, умирающего и воскресающего божества, на который нужно было приходить без оружия, на котором отменялись все сословные различия, проводились состязания и т. п. Это был праздник карнавального типа, основанный на символическом понимании жизненного процесса — жизнь начиналась как бы сызнова с воскресением солнечного божества, всадника в золотой шубе (или в кольчуге) и на белом коне, которое восходило в небеса победителем тьмы и холода. Тогда же приносили в жертву специально откармливаемого быка, символ тьмы и зимних холодов. По тем же причинам не было праздника во время зимнего солнцестояния, когда божество-солнце умирало в схватке с тьмой, чтобы появиться в новой силе и славе в середине марта (или считалось находяшимся в рабстве, в плену). Отсюда же празднование «дня вставания нартов» нарт къопхан, на самом деле — «вставания солнца», нар, из зимней могилы, и отмечавшиеся в те дни и поминки по предкам. У волжских татар праздник оживания светила назывался сходно — нар дуган «рождение солнца».
Следует думать, что все три карачаево-балкарских праздника первоначально посвящались только Голлу-Солнцу, отмечая важнейшие точки его небесной жизни и смерти, и лишь потом два других дня были «отданы» Элие и Эрирею. В древности слоги в тюркских языках были закрытыми. Поэтому теоним Голлу (означающий «огненный, пламенный») должен был произноситься по-другому — Голлу к (как это сохраняется в некоторых языках (например, таш, mac — ташлыкъ, тастыкъ «камень — каменистый»), т. е. речь идет о том же скифском обожествленном царе Колаксае (Голлуксае) и празднике в его честь. (В последний раз он отмечался, по рассказам старожилов, приблизительно в середине XIX века). Потому и не имел права уснуть человек во время охраны священных предметов — ведь Солнце воскресло, а человек уснул, т. е. как бы умер, это знак его близкой, в течение года, смерти. Он должен был, подобно самому Голлу, завершить свой цикл, получить столько земли, сколько сможет объехать на коне за день. Возможно, существовал и миф, рассказывающий о жизни и смерти небесно-земного царя (возможно, он сохранился).
Но причерноморские эллины рассказывали Геродоту и другую легенду о происхождении скифов. По их словам, когда Геракл прибыл в Скифию, его застала вьюга, и он заснул, закутавшись в шкуру льва, а проснувшись, обнаружил, что кони его пропали. В пещере он увидел странное существо — деву со змеиными ногами — которое сообщило ему, что кони находятся у нее, но она отдаст их только после того, как богатырь вступит с нею в связь. Герой вынужден был согласиться. Существо родило от Геракла трех сыновей — Агафирса (Агатирса, Акацира), Гелона и Скифа. Уходя, Геракл велел полудеве-полузмее, когда сыновья вырастут, устроить испытание. Кто из них сможет натянуть его лук и опоясаться его поясом с золотой чашей на пряжке, должен был получить во владение эту страну, а другие из нее удалиться. Справился с заданием только Скиф. С тех пор его потомки носят на поясе чашу (не потому ли на тюркских изваяниях батыры изображены с чашей в руках?).
Миф о змееногой богине сохранился.
Анализ этого сказания занял бы слишком много времени и места. Отметим только важнейшее:
1. Кого из скифских героев Геродот именует Гераклом, неизвестно. Имя Геракла не поддается этимологии на материале греческого, неуверенно объясняют его как «слава Геры». Но ведь Гера, жена Зевса, всю жизнь допекала героя, ревнуя мужа к его матери Алкмене. Почему он должен был носить такое имя? Оно странно близко имени эпического богатыря южных тюрков — Кер-оглу, Кер-огул.
2. Мотив пропажи коней героя есть в карачаево-балкарской сказке «Завистливые братья». Герой находит их, но табун окружен змеями, которые соглашаются отдать его, только если он женится на девушке из их племени. И ему приходится вступить в брак с дочерью царя змей.
3. Одним из самых популярных в нартском эпосе карачаево-балкарцев является сюжет о женитьбе богатыря Алаугана (Алаугуна) на девушке-великанше, живущей в пещере. Их сын стал непобедимым героем по имени Карашауай. По одному из вариантов, отца великанши зовут Кючсадакъ — «туголукий». Алауган носил барсовую шкуру, герой скифской легенды — львиную. Информатор Геродота вполне мог перепутать тюркские слова барс алан тери «пятнистая шкура барса» и арслан тери «львиная шкура». Все это — отзвуки древней скифской легенды о чаше св. Грааля (см. выше), оставшиеся в карачаево-балкарском фольклоре. Заметим, что согласно всем легендам (в том числе и карачаево-балкарским) хранительницей чаши является дева. ЖАЛЫН АЯКЪ означает «пламенная чаша». ЖЫЛАНАЯКЪ — «змеиная чаша». Но это же слово, произнесенное слитно, означает уже «змееногая». Герой скифской легенды, вероятно, вступил в связь не с уродом, а с хранительницей чаши, которая жила в святилище-пещере. Народная память (или информаторы Геродота) немного напутала.
Рассказывая о соседях скифов, Геродот говорит о некоем племени одноглазых людей, по-скифски именуемых аримаспы; арима скифы называют единицу, а спу — «глаз». В карачаево-балкарском языке айырма означает «особенное», «отдельное», «отличное от других», т. е. вполне можно допустить, что единицу (единичное) скифы называли именно так. По тому же типу и с тем же аффиксом образовано, например, числительное жыйырма — «двадцать». Что такое «спу», неясно. Вполне возможно также, что это самый древний рассказ о существах, называемых карачаево-балкарцами алмосту, алмасты (снежные люди, йети).
По рассказу Геродота, наиболее отдаленными от скифов являлись некие аргиппеи. Скифы вели с ними дела при помощи семи переводчиков. С карачаево-балкарского этот этноним переводится легко: аргъы-пай (ед. число) означает «отдаленный, находящийся в отдалении».
Далее Геродот перечисляет имена божеств, которым поклонялись скифы, называя им параллели в греческом пантеоне. Богиню домашнего очага и прародительницу царей скифы называли Табити (греч. Гестия). Слово таб, тып, дып, дыф — «огонь». От него образованы, например, слова тыпыр — «очаг», дып или дыф — «сигнальный костер на дереве», тапанча — «пистолет» и др. Иди, иде, ие — «хозяин, хозяйка» (в тюркских языках категории рода нет) — «хозяйка огня»; вероятно, это одно из имен «змееногой девы». Ее же имя до сих пор звучит в божбе балкарок и карачаевок — «Тобады, …» (мужчины этого слова никогда не произносят). Сходно имя языческой покровительницы домашнего очага — Тепена, Тыпана — «мать огня». В карачаево-балкарской мифологии божества-отцы и богини-матери составляют отдельный класс в ее обширном пантеоне.
Скифы почитали Зевса, бога-громовержца, и Гею, богиню земли, называя их Папай и Али. Несколько лет назад фольклористом X. X. Мал-кондуевым был записан текст заговора, произносимого, чтобы оберечь огороды от градобития:
Грубые сыновья Дыдай, Ледяные камни Папая, — Вы не бейте поля, Не причиняйте вреда, Бейте в горный хребет, Он ледяной, и вы ледяные — Ударьте и разбейте его!
Дыдай — одно из имен матери ветра Химики (Хамикки), ветры считались ее сыновьями. Грозное существо Бабай, которым до сих пор иногда пугают детей, вероятно, тот же Папай-громовержец. Скифы (точнее, скифские цари) считали себя потомками Таргитая и его сыновей, отцом же самого Таргитая был Папай. (Одного из предков Чингисхана, согласно тюркской легенде «Чингис-намэ», звали Таргилтпай. Имя посла гунно-аварского кагана к византийскому императору — Таргитпий). Геродот замечает: «Зевс вполне правильно, по моему мнению, зовется Папай».
Почему историк подчеркивает правильность такого именования? В тюркских языках баба, бабай означает «дед; предок», как и слово тпуу-дукъ означает «внук; потомок». Именовать божество предком, поскольку они считают себя потомками Папая, разумеется, было правильно. Память о скифском божестве сохранили и другие тюрки: чуваши называли бога грозы «Папай тура», волжские татары — «Папай тэнгере», оба в значении «бог-дед» (но почему-то никто из иранских народов его не помнит, а ира-новеды и прочие скифологи эти «неправильные» факты принципиально не «замечают»).
Богиня земли и супруга Папая — Апи. В большинстве тюркских языков эбе, ana, апи, аба означает «бабушка». Получается полное соответствие — супружеская чета богов-прародителей, дед и бабушка. Добавим, что в нартском эпосе балкарцев и карачаевцев родителями первочеловека — кузнеца Дебета являются бог неба и богиня земли (в одном из вариантов).
Аполлона, солярное божество, скифы называли Гойтосир. На наш взгляд, это искаженное Кёй атасы — «отец солнца», при слитном произношении Кёйтасы, Кёйтасыр (кюй — «гореть, пылать»). Другой вариант — Кёй таксыр — «господин солнца» (термин «таксыр» сохранился в казахском). Добавим другие созвучия, наводящие на аналогию с образом Аполлона: кюй — «песня-плач», куу — «лебедь» (Аполлон странствовал на упряжке из лебедей, и почитался как покровитель искусств, в первую очередь музыки).
Афродита Урания (Небесная) у скифов именовалась Аргимпаса. Тагри, торги, тегри, тенгри — «небо, небесный, бог»; анасы — «мать». (Т)Ар-гим анасы — с протетическим М на стыке гласных — «мать неба». В карачаево-балкарском эпосе именно к ней является после вознесения на небо вождь нартов Ёрюзмек; она названа там Кёк Анасы — «мать неба».
Посейдон, бог моря, назывался у скифов Фагимасад (или Тагимасад). Мы уже обращали внимание на сходство терминов «небо» и «море» в тюркских языках, в некоторых вариантах они почти идентичны: гпенгиз «море» — гпенгир «небо». Это вызвано представлениями древних тюрков о мире, как суше, со всех сторон окруженной мировым океаном (долай, тенгиз): море внизу (соленое) и море вверху (пресное, откуда и дожди). Тагимасад — искаженное «Тагрим атасы», «отец моря». Или: Тагы-м-атпасы «отец истоков». И только скифскому богу войны Геродот не указывает соответствия и называет его, как и греческого бога — Арей. Вероятно, по той причине, что речь шла о божестве, имя которого у скифов звучало точно так же -Арей, Эрей. По нашему мнению, скифский Арей — это карачаево-балкарский бог ветра и войны Эрирей, которого, в краткой форме, часто именуют Эрей. Это имя происходит от архаического названия меча -эре к, эрей, откуда и один из терминов, обозначающих дружинника, воина эрейчи, ирейчи, букв, «мечник». В Черекском ущелье Балкарии находится местность Иричи — «дружинник»; вероятно, когда-то там было место сбора и боевой подготовки молодых воинов. Неслучайно в одном из диалогов Лукиана скиф Токсарис говорит: «Клянусь мечом и ветром…» — поскольку Эрей являлся богом ветра и войны, и олицетворялся в образе меча. Позже к нему же обращались с гимном при молотьбе (ассоциативная связь битвы и молотьбы отразилась например, и в «Слове о полку Иго-ревом»: «На Немиге снопы стелют на болони, веют душу от тела…»). Ученые отмечали, что культ Арея не-греческого происхождения, и в олимпийской религии занимает второстепенное место; в Троянской войне Арей (Арес) участвует на стороне троянцев, а не греков.
Всем божествам скифы совершали жертвоприношения одинаковым способом: связывали животному ноги, потом душили веревочной петлей, поворачивая ее палкой, и валили на землю, а задушив, сдирали шкуру, разделывали и варили мясо. Способ странный, но объяснение ему дать можно.
Древние относились к языку не менее, а более внимательно, чем мы, видя в нем дар богов. Понять смысл того или иного слова означало прочесть их волю, постичь их мудрость. Разумеется, это была народная этимология, породившая бесчисленное множество всяких поверий, обрядов и мифов. Этим и объясняется появление скифского обряда, и не только его. Возможно, он имел весьма древнее происхождение, бытуя с той поры, когда в жертву приносили и диких животных. Бууу от древнего бук, бугъ, означает не только «олень», но и «душить»; бугъ, бугъа «бык».
Скифская земля, отмечает Геродот, бедна лесом, поэтому скифы, вложив мясо в котлы, «зажигают кости животных и на них варят мясо; если котла не окажется, то вкладывают мясо в желудки животных, подливают воды и зажигают кости»; «таким образом, бык сам себя варит, а равно и все другие жертвенные животные». Точно такие же способы применяли и иногда применяют и сейчас карачаево-балкарские пастухи.
Описан у Геродота и обряд жертвоприношения богу войны, чьи святилища находились в каждом околотке. Сооружался огромный курган из связок хвороста, а наверху устраивалась четырехугольная площадка, с водруженным на ней старинным железным мечом. Каждый год привозили множество возов хвороста (по другим переводам Геродота -колючего кустарника), так как от непогоды сооружение оседало. Этому мечу ежегодно приносили в жертву рогатый скот и лошадей, а из числа пленников — каждого сотого мужчину, поливая меч его кровью. У убитых отрубали правые плечи с руками, бросали их в воздух и уходили.
Здесь приведен целый комплекс верований, память о которых сохранилась в языке, мифологии и фольклоре карачаево-балкарцев. Из колючего кустарника святилище сооружалось потому, что в карачаево-балкарском языке оно именуется «чууана» — из чугана; но «колючий кустарник» -чыгъана, от более древнего чугъана. Но слово чугана, чугъана народно-этимологически раскладывается еще и на чук къана «кровоточащее острие».
Кроме того, культ Эрирея имел, вероятно, и характер фаллического культа (скифским мечам, например, часто придавали сходство с фаллосом), поскольку «чук», скажем, в кумыкском языке, означает «фаллос»; по сей день у карачаево-балкарцев вместо этого слова, как эвфемизм, иногда употребляется къылыч — «меч, сабля». Нынешнее слово чюй -«гвоздь», происходит от чук — «острие, острый»; (отсюда, например, слово чуукансакъал — «остробородый»). Если добавить, что чек означает «поминание предков; поклонение», картина станет достаточно ясной.
Почему скифы отрубали правые плечи жертв? Сюжетом древнего мифа карачаево-балкарцев является жертвоприношение мифологического существа, жел ёгюзю «быка ветра», мыслившегося оплодотворителем земли-коровы, поэтому он именовался еще «быком земли».
Правая лопаточная кость этого быка, растерзанного при начале времен гигантским орлом, и стала сушей, на которой живут люди. С развитием мифологических воззрений произошло переосмысление. Жертвой, из тела которого был создан мир, стало представляться какое-то божество. Поэтому в карачаево-балкарском языке радуга называется тейри къылыч — «небесный меч, божественный меч», или жанкъылыч — «меч жизни, пылающий меч, живой меч».
Существует выражение, которое произносят при виде радуги: Къылыч турду — бий ёлдю — «Меч встал (радуга) — значит, бог умер». Оно было записано в Карачае венгерским ученым В. Прёле. Именно этим мечом, по представления предков, и расчленили тело божества, чтобы сотворить мир. Холм-чууана у скифов символизировал мировую гору (Эльбрус), на которой когда-то перво-орел терзал перво-быка. Но теперь на этой горе старинный меч был символом первого, божественного меча, пленник же символизировал принесенное в жертву божество, его отрубленное вместе с лопаткой плечо — ту же лопатку быка.
Лопатка — жауурун, жауорун — букв, «место души, место жизни», (подразумевалась и земля, суша). Отсюда же древний обычай тюрков, заимствованный многими другими народами, гадать по лопаточной кости жертвенного животного. Отсюда же обычай карачаево-балкарских воинов, после обряда посвящения, наносить на правую лопатку юношей знак креста. Об этом говорит, например, в эпосе о нартах их будущий глава Ёрюзмек. Завидев в ночной тьме горящие вдали костры, он не хочет объезжать их стороной, из страха наткнуться на врагов, напомнив себе, что у него на правой лопатке крест и он дал клятву не отступать перед опасностью.
Знак был выбран по тем же народно-этимологическим причинам. Дело в том, что слово къач, жор «крест» присутствует в словах къач «присяга», жортууул «поход», жора, чора «воин», жорукъ «принцип», жоралау «посвящение». Удивительно, что, согласно легенде, в роду Меровингов, первой в Европе священной королевской династии, настоящим Меровингом считался только ребенок, у которого при рождении под сердцем или между лопаток было красное родимое пятно в виде креста. Скорее всего, это переосмысленный отголосок тюркского обряда, занесенного во Францию аланами (Меровей, основатель династии, был из какого-то пришлого племени). Свое происхождение Меровинги возводили к Ною (в свете сказанного — через его сына Дебета). Отцом Меровея считали какое-то морское существо, на самом деле — небесное (тенгир — «небо, небесный», тенгиз — «море, морской»). Итак, смысл скифского обряда заключался в том, что в самом начале года (а именно на новогоднем празднике в честь Голлуксая (Колаксая), в дни весеннего равноденствия) совершался символический акт, повторялось то, что было в самом начале мира — жертвоприношение быка, пленника, (божества), чья кровь должна дать жизнь всему живому (в мифе после растерзания быка орлом начинается кровавый дождь). Весенний обряд жертвоприношения быка (или козленка) бытовал в Балкарии и Карачае до конца XIX века.
Поклонение мечу соблюдалось гуннами и аланами. Древние авторы писали, что они поклонялись «мечу Марса». Но с какой стати тюрки должны были поклоняться мечу древнеримского бога войны? Здесь еще одно лингвистическое недоразумение. Мы уже несколько раз говорили, что главным тотемом карачаево-балкарцев являлся барс. У алтайских тюрок-шорцев ала парс или ала марс («пятнистый барс», в отличие от полосатого жолбарс, «тигра») — сказочное (т.е. тотемное) существо в образе кошачьего животного, которое изображалось на рукоятке шаманского бубна. У киргизов термин албарс означает «булатный меч», по причине того, что на рукоятках таких мечей изображались барсы. На рукоятке меча нарта Чюелди изображены были барс и лев (алан, аслан, — ас-алан). Такому мечу и поклонялись гунны и аланы. Древних авторов ввело в заблуждение сходство слов «Марс — барс».
Далее Геродот сообщает, что скифы снимали со своих врагов скальпы, очищали их и держали у себя в качестве утиральников. Весьма странное употребление. Но в карачаево-балкарском языке плат, платок -жаулукъ; но точно так же звучит слово «вражда» — жаулукъ; жау -«враг, противник». Полотенце — жам жаулукъ (букв, «волосатый, шерстистый платок»). Народная этимология соединила в одном семантическом поле несколько значений, что и привело к странному употреблению скальпов (или это напутал сам Геродот). (Из карачаево-балкарского языка объясняется и распространенный в прошлом на Кавказе обычай: если женщина бросала между двумя кровниками или даже отрядами, готовыми вступить в бой, свой платок, схватка откладывалась; бросая наземь платок — жаулукъ, она символически бросала вражду — жаулукъ.)
Другие скифы обтягивали кожей с правых рук убитых неприятелей свои колчаны. Слово «колчан» в русском заимствовано из тюркского; в казанско-татарском, например, этот предмет называется къолчан, къулчан. Но в термине содержится слово къол — «рука». Правая — онг> но это же слово означает «сила, мощь, возможность». Скиф, обтягивая свой колчан кожей с правой руки врага, надеялся перенять его силу. Къол жаны народно-этимологически можно перевести и как «душа руки». (Может оказаться, что скифы ничего подобного не делали, это просто народная этимология их слов.)
Иногда, спилив верхнюю часть черепа врага, скифы обтягивали ее простой или позолоченной кожей, и употребляли вместо чаши. В карачаево-балкарском языке черепная коробка человека называется баш чирча — букв, «чаша головы» (чирча — одна из разновидностей чаш).
Гадали скифы, раскладывая на земле ивовые прутья. Почти такой же способ гадания был записан мной у знатока народного быта Л. И. Непееваиз селения Эльбрус. Брали 9 или 12 прутьев кустарника, называемого «сипи» и гадатель, держа их в руке, предлагал вытянуть один из них, а потом, раскладывая их, произносил прорицание.
Другой способ заключался в том, что скифский гадатель разрезал липовую кору на три полоски, и, то сплетая, то расплетая их, выносил прорицание. У карачаево-балкарцев гадали по шерстяной нити. Складывали ее несколько раз, образуя кольца, потом продевали в них конец нити, и дергали за оба конца. Характер прорицания зависел от количества образовавшихся узелков, или их отсутствия, или нить осталась цела, или порвалась и т. п.
Гаданием у скифов занимались женоподобные мужчины, которые назывались энареи. Обычно сопоставляют это слово с иранским «анарья» -«не-мужчина». Но Геродот все же говорит о мужчинах, пусть и женоподобных. В карачаево-балкарском языке есть слово киширий — «мужеподобная»; от киши — «мужчина» и уподобительного аффикса -рий. В большинстве тюркских языков слово «эне» означает «мать, женщина». «Эне-рий» как раз и является антонимически парным по отношению к первому термину (киширий) и означает «женоподобный».
Эти энареи утверждали, что искусство мантики было даровано им Афродитой. В карачаево-балкарском эпосе говорится, что гаданию людей научила Сатанай-бийче, «мать нартов», воплощение красоты и мудрости.
Незадачливых гадателей, если они давали царю ложные пророчества, скифы сжигали на телегах, запряженных волами, завалив их хворостом и погоняя быков. Перед этим им связывали руки и затыкали рты, но некоторые все же ухитрялись спастись. В карачаево-балкарском языке слово обур имеет несколько значений «вещий, мудрый, оборотень, шаман». Есть поговорка: Обур кюймей танылмаз — «Обур не распознается, пока не сгорит (или «не обгорит»)». Вполне возможно, что это было не наказание, а испытание: сумеет гадатель спастись — значит, он настоящий прорицатель, нет — туда ему и дорога. Арба, арбакъ — «телега», арбах, аруах -«дух». От — архаическое слово, означающее «бык», но его основное значение — «огонь». Таким образом, обряд сжигания прорицателей опирается на словосочетание от арбах, которое, с одной стороны, означает «огненная телега», а с другой — «огненный дух»: третье значенье «телега, запряженная быками».
Царские гробницы находились в местности Герры, до которых, как говорит Геродот, Борисфен (Днепр) судоходен — в районе Днепровских порогов. В карачаево-балкарском языке кёр — «могила»; гера — «слоистые скалы»; «сланец». Место было выбрано неслучайно.
В знак траура по царю скифы отрезали себе часть уха. Здесь «отец истории», вероятно, преувеличил. Не в столь отдаленном прошлом карачаево-балкарцы в знак траура надрезали себе мочку уха («мочка» -эн, что также означает «метка, отметина, знак»). Отразилось это и в фольклоре. Так поступает ногайский князь, двоюродный брат героя средневековой песни Азнаура Жанхотова, поневоле оказавшись виноным в его гибели. Герои другой старинной песни, два брата-набежника, Бек-мурза и Кайсын Айдаболовы, попав в засаду и решив сражаться до конца, в знак траура друг по другу надрезают себе мочки ушей. Конечно, надрезание мочек было знаком траура по знатным особам (на всех покойников никаких мочек не хватит). Может быть, дело в том, что в слове энчи (особый) ложно содержится эн («мочка уха»). Эн означат также «снижаться, спускаться» (в могилу?).
Вокруг царской могилы скифы устанавливали пятьдесят чучел коней, вычистив их внутренности и наполнив мякиной (может быть, и соломой). Худая, заморенная лошадь, кляча, называется в карачаево-балкарском салам алаша — букв, «соломенный мерин».
Один из скифских царей пожелал узнать численность своих подданных. Для этого царь повелел каждому принести по наконечнику стрелы. Наконечников оказалось огромное количество. Закончив подсчет, он захотел оставить по себе памятник. Груду наконечников переплавили и отлили громадный котел вместимостью в 600 амфор, толщина стенок его равнялась шести пальцам. Котел установили возле источника с горькой водой, в местности Экзампей, что означало «Святые Пути».
Почему надо 0ыло принести именно наконечники стрел, а не, скажем, камешки или деревяшки? Дело в том, что в карачаево-балкарском языке слово окъ имеет четыре значения — «стрела»; «пуля»; «род»; «потомство».
Карачаево-балкарское название Кисловодска — Нарсана; Нартсана означает «Пересчет нартов».
Старики из Черекского ущелья рассказывают о гигантском котле, некогда стоявшем на усадьбе князей Абаевых, в селении Верхняя Балкария. Вот что говорил А. И. Османов (1913-1990, проживал в г. Нальчике); он слышал это от своего деда Омара: «В давние времена возле скотного двора Абаевых стоял огромный медный котел. В нем содержались больные овцы, числом более десяти. Котел назывался Тайпокъ къазан. Его потом распилили для изготовления домашней утвари».
Помещая в котле больных овец, видимо, полагали, что котел обладает какой-то исцеляющей силой. Если мы допустим, что речь идет о другом, не-скифском котле, нет ответа на вопрос: какая была необходимость, при дороговизне металла в горах, тратить его на изготовление такой громадины? Кроме того, котел вошел в поговорку. Ее вспоминают, когда хотят подчеркнуть величину какого-либо предмета: Абайланы Тайпокъ къазанларыча — ичинде 9 (неда 12) къой аш ашай эдиле — «Как Тай-покъ-къазан Абаевых, в котором 9 (или 12) овец ели корм». (Потом оказалось, что поговорка была опубликована в сборнике пословиц и поговорок еще в 1963 году, но никто не обратил на нее внимания).
Название котла убедительно показывает, что речь шла именно о котле скифов. Тайпа — «племя», окъ — «стрела»; когда слово обозначает собирательное множество, оно ставится в ед. числе. Къазан — «котел». Все словосочетание означает «котел из стрел племени». (Это опять-таки может оказаться народной этимологией, поскольку название предмета допускает и иной перевод: «котел племени-рода», символ его единства; даже сейчас, если хотят сказать о семье или роде, говорят бир къазаннга къарагъанла — букв, «присматривающие за одним котлом».)
Если бы эта святыня не принадлежала предкам карачаево-бал-карцев, его название не переводилось бы с их языка так просто и в полном согласии с тем, что сообщал Геродот. Вероятно, позже, потомки скифов перевезли реликвию предков в горы. Когда она попала в Черекское ущелье, сказать невозможно. Но он и тогда должен был считаться святыней — если учесть трудности, сопряженные с доставкой такой махины в труднодоступное верховье горной реки.
Что касается названия местности, означающей «Святые Пути», то его разъяснение затруднительно. Весьма вероятно, что Геродот его исказил; но по частям оно почти совпадает с тремя карачаево-балкарскими словами, если читать как Ызкампай. Ыз «след, тропа, путь»; кам «река», пай, бай » бог, божественный, священный». Получается «бог путеводной реки». Или, если восстановить название как Иссикамбай, — «бог горячих вод».
Наивысшего могущества Скифия достигла при царе Атее. Скифы начали чеканить монету, стала расширяться и территория. Активная политика Атея натолкнулась на сильное противодействие со стороны быстро набиравшей силу Македонии, конфликт привел к войне. Македонией тогда правил Филипп, отец будущего великого полководца Александра. В битве, разыгравшейся где-то на берегу Дуная, Атей, которому в то время, по мнению греческих авторов, было 90 лет, сам повел войско в сражение и погиб, а скифы, дотоле считавшиеся непобедимыми, потерпели поражение. Справедливо думать, что такое событие должно было оставить свой след в истории и памяти народа, являющегося потомком скифов, отложиться в его фольклоре, пусть и в несколько измененном виде, -слишком много времени прошло с той поры (по традиционной хронологии, битва произошла в 339 году до н. э.). Огромная удача выпала на долю писателя А. М. Теппеева. В 1975 году он записал от восьмидесятилетнего Ибрагима Чотчаева из селения Учкекен Карачаево-Черкесии эпическую «Песнь о князе Ачее», и опубликовал ее в журнале «Минги-Тау» (в 1987 году), полагая, что речь в ней идет о периоде борьбы карачаево-балкарцев с экспансией Крымского ханства на Кавказе.
Содержание песни вкратце таково. На карачаево-балкарские селения со стороны Крыма надвигается грозный враг. Вестники один за другим мчатся к старому князю Ачею, от слабости возлежащему на одре. Но, услышав весть о беде, старый князь встает с постели и велит седлать вороного аргамака. У какой-то реки Ачей держит совет со своими приближенными, а затем ведет свои войска в бой. Далее в песне говорится, что войско Атея отстояло свою землю, враг дальше не продвинулся, но князь погиб от вражеской стрелы и был похоронен во временной каменной гробнице (мишерте). (Следующее сражение скифы выиграли, разбив македонского полководца Зопириона.)
В тексте упоминается сын князя Ачея — Ачемез. Оба они входят в число главных героев карачаево-балкарского эпоса о нартах. Но в фольклоре балкарцев и карачаевцев есть и другой Ачемез, персонаж не нартской, а историко-героической песни. Идентичность имен часто вводила в заблуждение сказителей. Часто, но, к счастью, не всегда. Вот что говорится в одном из вариантов песни о герое исторической песни:
Какая горесть одолела бы нас, Если бы были живы два сына батыра Темиркана? Эй, молодцы, если спрашиваете, Кто эти два сына Темиркана, -То это Ачемез и Азнаур. Далее в песне говорится об убийстве Ачемезом крымского наместника за покушение на честь его жены, и битве, которая последовала за этим. Никакого Ачея в исторической песне нет. Следовательно, героя этой песни, жившего, вероятно, в XVI или XVII веке, звали Ачемез, сын Темиркана, в отличие от героя древней нартской (скифской) песни -Ачемеза, сына Ачея. К тому же у нарта Ачемеза брата не было, в то время как брат средневекового героя — Азнаур — упоминается в песне несколько раз.
Во-первых, отметим полное сходство имен героя народной песни о старом князе и скифского царя — Ачей, Ацей, Атей. В греческом языке не было букв для обозначения шипящих, поэтому Ч заменено на Т.
Во-вторых, оба, Ачей и Атей — глубокие старцы. В-третьих, и тот и другой сами руководят войсками, сами ведут их в бой, и тот и другой погибают в сражении. В-четвертых, у Ачея только один сын, как и у скифского царя он был один. В-пятых, сражение происходило (по истории) у реки, в народной песне — тоже. В-шестых, имя Ачей (Ацей) перешло у карачаево-балкарцев в разряд архаичных, но до сих пор есть люди с отчеством Ачеевич или Ачеевна (как и, скажем, есть люди, отца которых звали Дуло; так же называлась правящая династия древней Великой Болгарии).
Во времена Атея скифы взяли в плен греческого флейтиста Исмения. Его искусство понравилось скифам, но сам Атей сказал, что предпочитает слушать ржание коней. Видимо, скифы еще не знали этого инструмента: когда у знаменитого скифского мудреца Анахарсиса спросили в Греции, есть ли у скифов флейтистки, он ответил: «Даже лозы нет», — мол, чтобы веселиться под музыку флейтисток, нужно выпить вина.
Знакомство с игрой на флейте должно было иметь последствия, скифы могли перенять инструмент и его название. На наш взгляд, именно поэтому в карачаево-балкарском языке свирель называется сирийна — от греческого «сиринга, сюрингс» — флейта, свирель. И заимствование, вероятно, произошло как раз во времена царя Атея.
Конечно, фольклор, как и всякое живое явление, претерпевает изменения. Многое было забыто и переосмыслено. Вместо македонцев и их полководца в нартской песне появились крымцы и их безымянный хан, а само действие было перенесено на Кавказ. Добавим, что все эти схождения — уникальны. Широко распространенное мнение об ираноязычности скифов и алан, как и их собратьев на востоке Великой степи (саки, массагеты и др.), неизвестно куда и неизвестно как исчезнувших в одночасье, не имеет под собой никакой почвы. История этих племен и народов — это древняя история тюрков, о чем красноречиво говорят как приведенные выше параллели, так и сотни других аргументов и фактов. И мы обязаны следовать им и их логике, а не беспочвенным гипотезам.
Но есть немало ученых, которые считают, что надо подождать, пока академическая наука, расположенная в мировых центрах, не вынесет свое окончательное решение, кто же в действительности является потомками скифов и алан. Это слабость, узость и болезнь провинциализма — верить не фактам и аргументам, а мнениям и авторитетам. Нетрудно было понять, что у них весьма смутное представление об этом непогрешимом ареопаге, — то ли это что-то вроде святого духа, витающего над определенными участками суши, то ли мифическое сообщество ученых, осененных нимбами. Впрочем, многие и так прекрасно знают, что и как можно писать.
Количество аргументов и фактов, говорящих о тюркстве скифо-алан, очень велико — несколько сот. Немало и работ, посвященных этой теме и обоснованию этого мнения — книги и статьи Ахмата Байрам-кулова, Исмаила Мизиева, Магомета Хабичева, Хаджи-Мурата Хаджи-лаева, Рашида Хатуева и др. (в том числе и автора этих строк). Предположим, ровно половина их доказательств — ошибочна. Но что делать, даже в этом случае, с остальными, счет ведь идет не на десятки, а на сотни! Скифо-сармато-аланы никак не могут быть ни иранцами, ни предками осетин. Вот, для примера, вопросы:
1. Почему осетины (ироны), которых наука назначила потомками асов-алан, называют асами не себя, а балкарцев; почему они называют свою страну Иристон, а Балкарию АСИАГ, а Карачай — Стур-АСИАГ (Большая Асия)?
2. Почему соседние народы (лашхетские сваны, мингрелы, рачинцы) называют осами, овсами, аланами не осетин, якобы сохранивших аланскую культуру и язык, а карачаево-балкарцев? А их язык — осским, овсским?
3. Почему в общении аланами называют друг друга не осетины, а карачаево-балкарцы, независимо от возраста и пола, в значении «соплеменник, соплеменница, человек», как в единственном, так и во множественном числе?
4. Почему в осетинском языке слово «асагаллон», т. е. «ас-алан», оначает «чужой, чужак, посторонний», применительно к иноплеменнику или другой стране?
5. Почему высочайшие вершины Кавказа имеют карачаево-балкарские, а не осетинские названия?
6. Почему крупнейшие реки Северного Кавказа имеют карачаево-балкарские названия, если осетины-«аланы» жили здесь с гораздо более раннего времени, чем тюрки: Къобан, Терк, Кума, Балыкъ, Бахсан, Черек, Чегем, Сунжа (Сюйюнча)?
7. Считается, что какие-то тюрки (то ли гунны, то ли половцы, то ли болгары, то ли все вместе), неведомо как оказавшиеся в горах, ассимилировали местное аланское население, и это и есть нынешние карачаево-балкарцы. Любопытно знать, как ирановеды представляют себе этот непростой процесс. От Лабы до Черека полтора десятка крупных ущелий, не считая других, а также множество долин и плато. Тюрки ассимилировали местное население ущелье за ущельем, или же все разом? Тогда сколько же их было? И почему на всем этом протяжении у них не случилось промашки? И сколько для этого понадобилось лет? И неужели древние «аланы-осетины» только и ждали, чтобы спешно и в массовом порядке отюречиться — ущелье за ущельем?
8. Почему у «потомков» алан, не слезавших с коней и презиравших пешую ходьбу, чуть ли не самая бедная на всем Северном Кавказе коневодческая терминология, несмотря на заимствования из тюркских языков (что признают сами ирановеды)?
9. Почему у потомков конеядов и млекопийц, как именовали скифов и алан античные авторы, нет слова «кумыс», а слово «лошадь» — заимствованное? Предложенное В. И. Абаевым и представленное в словаре странное словосочетание бахы ахсыр «конское молоко» не годится, поскольку такового в природе не существует, а есть только кобылье; причем кумыс — это не молоко, а продукт, полученный из молока.
10. Почему у «потомков конеядов» (осетин) нет ни одного блюда из конины, почему они не едят конину, и об этом нет упоминаний даже в их фольклоре?
Если бы те ученые, которые разделяют утвердившуюся в официальной науке точку зрения об аланском происхождении осетин, имели мужество вслушаться хотя бы в эти 10 вопросов (а таковых гораздо больше), я уверен, им пришлось бы отказаться от своего мнения. К сожалению, этого не случилось и, судя по всему, не случится. Вместо внятных ответов на такие простые и невинные вопросы, со стороны ирановедов — глухое молчание, или обвинения в ненаучности, некомпетентности, а то и в подрыве дружбы народов. Но разве факты могут быть ненаучными? Еще нелепее обвинения в том, что ряд карачаево-балкарских ученых находится чуть ли не в заговоре, имея целью отнять и присвоить историю осетинского народа (читал своими глазами). Но не разумнее ли совместными усилиями ответить на поставленные вопросы, дать обоснованное, аргументированное объяснение изложенным фактам и выработать строго выверенную, научно обоснованную картину этногенеза осетин и карачаево-балкарцев?
Но ни в одной работе иранистов я не встретил ни одного упоминания о том, что существуют факты, противоречащие гипотезе иранства скифо-аланских племен — т. е. можно подумать, что все данные только подтверждают ее. В таком случае и при таком отношении к делу со стороны наших оппонентов мы рискуем остаться в позиции вечно вопрошающих. Если ответов на наши вопросы до сих пор нет — значит, их и не будет. Если же осетинским ученым, вместо участия в честной дискуссии и поиска подлинных корней своего народа, больше нравится держать его в заблуждении, — это, конечно, не их право, но их выбор («Пусть это неправда, но мне так нравится»).
Вернемся к тому, о чем говорилось выше. Тотемизм оставил глубокий след в народной культуре. В нартском эпосе, например, все главные герои древних циклов имеют тотемическое происхождение, восходят к шаманскому, и далее — к животному эпосам. Дебет — покровитель-конь, Сатанай-бийче — чернобурая лиса, Ёрюзмек соединяет в себе черты орла и волка, Карашауай (идеальный герой) — сокол (къарашаккай, къараша-хан). Особо нужно сказать о герое, который в эпосе признается сыном первопредка карачаево-балкарцев (кузнеца Дебета), — Алаугане. Главную роль в этногенезе карачаево-балкарцев сыграло племя, упоминаемое в исторических источниках под именем Барсил («народ барсов») или Барсул («сыны барса, леопарда»). Слово «барс», название священного зверя-предка, попало под запрет, и в языке, а также в фольклоре, встречается редко. Вместо него появляется этноним «алан» — закономерное стяжение от ала анг «пятнистый зверь»; другое название барса -къаплан — от къабы ала анг («пестрошкурый зверь»; по недоразумению, слово переводят как «тигр», но тигр, как и у всех тюрков, именуется жолбарс «полосатый барс», в отличие от алабарс, албарс «пятнистый», собственно барс; к тому же на Кавказе тигры не водились).
То же самое — в эпосе. Только герой Алауган носит барсовую шкуру — след его прежнего облика. Имя его не оставляет в этом сомнений: ала анг вызвало, в этом случае, появление протетического краткого звука У на стыке двух гласных — алауангу что потребовало вставки недостающего согласного Г, и, соответственно, закономерное отпадение конечного — Алауган. Его сына Шауая (Карашауая) в эпосе иногда называют Генжокъ улу или Генжокъа улу «сын некоего Генжока». В осетинском эпосе — Кандз, в кабардинском Канж, а его сын — Канжоко Шауэй. Полное имя богатыря было Алауганжух «имеющий морду барса, барсоликий». Карачаево-балкарцы, при полном именовании его сына, отсекши первую часть длинного имени, получили Ганжух, Генжух, Генжокъ, что и позаимствовали их соседи, отбросив окончание. (См. «Карачаево-балкарский героический эпос». М., 2004).
Фактически Алауган, в списке 19 сыновей патриарха Дебета-кузнеца, являющем собой перечень названий племен, входивших в древний союз, представляет именно алан, признаваемых старшими, поскольку является старшим сыном Дебета (тем более, что ал означает «перед, передний, начальный»). Интересно, что вслед за ним уже идет Гуу (от «гун»), то есть гунны. Есть в этом списке и Гемиргеу (киммерийцы?), и Ауал (Ауар, авары?) и др. Ала имеет целый ряд значений: «пестрый, рябой, пятнистый, светлый»; «заря». Выше уже говорилось, что жалын, жалан «пламя»; «нагой» применялось к солнцу. Но в йокающих тюркских языках это слово будет звучать как ялан, алан. То же самое значение («солнце») имеет слово гун, гюн, кун, кюн и т. д. — отсюда «гунн, гунны». Аланы и гунны — две части одного народа.
Путаница в древних этнонимах, порожденная отсутствием научной фиксации, частой их сменой, различиями в диалектах и т. д., привели науку к созданию сказочной истории (и не только тюрок). Так, гуу (от гун) означает еще и «лебедь». Появляется в источниках страна Лебедия, славянская калька названия страны гуннов. Лебедь — «родич» гуся, который называется къаз, отсюда и хазары {ар, эр — «мужчина, человек»). Но лебедь в карачаево-балкарском именуется еще и къанкъаз, вариант къангар. И путешествуют по монографиям и картам «племена печенегов», именуемые къангар, кунгар, кунграт, кенгерес, а на самом деле — часть гуннов-скифов-болгар-хазар-сарматов-алан. И отсюда же название, этимологию которого никак не могут выяснить, — Кавказ (от того же Къанказ — Камказ — Капказ) — Къанкъаз таула — «Печенежские горы» (или «Лебединые горы», «Лебедия»; кстати говоря, если смотреть на гору Эльбрус с предгорий, ее контуры напоминают летящего лебедя).
Часто упоминается в источниках народ «венеды». Но в обратном (арабском) чтении получается арабское название лебедя — «денеб». То же самое с древним народом саклаб, сакалиба — это обратное чтение этнонима «балкъас, балыкъ ас» («приречные асы», «балкъар»).
Почему в русских летописях тюрки часто именуются «агарянами» или «измаильтянами»? У библейского патриарха Авраама, праотца семитов, было две жены — Сарай (Сарра) и Агарь, египтянка. От Сарры у него был сын Исаак, от Агари — Измаил. Первый считается предком евреев, второй — арабов. Подразумевается, что такое именование тюрок связано с тем, что они стали мусульманами, «перешли в веру арабов». Но оно встречается и тогда, когда ислам на юге Восточной Европы еще не распространился. Следовательно, дело в другом. В том, что имя жены Авраама в тюркских языках звучит как Хаджар, в зокающих диалектах — Хазар. Совпадение имени народа с именем библейского персонажа привело летописцев к выводу, что хазары названы так по ее имени, являясь потомками ее сына, «измаильтянами». То, что русские граничили и взаимодействовали с носителями зокающего тюркского диалекта, ясно из некоторых фактов, например, из оронима «Зилантова гора», от «зилан, зылан» (жилян, жылан) «змей», и may — «гора»: «Змеева гора». Кстати говоря, название народа «авар» — это промежуточная стадия его изменения: агъар — авар — ауар (последний вариант зафиксирован в нартском эпосе; в конечном счете, этноним восходит все к тому же названию гуннов-печенегов: къагъар — къаугъар — къангар). У подножья Эльбруса находится местность Ауар сырты «Аварское плоскогорье».
Известно, что многие племена называли себя «настоящими людьми», отличая других. Большое количество тюрко-монгольских этнонимов происходит от ХАКЪАР, ХАГАР «истинные люди» {хазар, къаджар, азар, агар, авар и пр.).
Итак, на древней прародине тюрков, в степях и горах Восточной Европы, было сохранено монументальное религиозное учение — тенгриан-ство, вера в единого Бога, Творца и Владыку мира. Ему суждено было пустить многочисленные ответвления в культурах и религиях разных народов. Его распространяли и проповедники, и завоеватели, были, вероятно, и религиозные центры, в которых проходили посвящение и обучение представители разных народов: без идеологии и государства невозможно то, что совершили древние и средневековые тюрки. Но потом бурные события, перемены в жизни, смена мест обитания и пр., постепенно привели большинство тюрков к забвению древнего наследия. По словам X. Г. Короглы, известный турецкий историк XVI века Осман Байбуртлы писал в своей книге «Новости истории в зеркале мира», что тюрки-огузы во времена вознесения Иисуса еще не имели никакой религии, но «у них был один бог» — очевидно, считает ученый, имеется в виду Гёк-Танри. Средневековый турецкий историк, видимо, уже не понимал, что тенгрианство являлось древнейшей единобожной религией.
Гунны, авары, аланы, болгары завоевали всю Европу, аланы вместе с вандалами прошли дальше — до Туниса. Возможно ли это было без крепкого тыла и стоящего за их спиной государства? Нет, невозможно. И такое государство существовало — Скифия-Гунния-Хазария. Все это происходило относительно недавно. Поэтому, например, и недоумевает французский исследователь Бернард С. Бахарах: аланы, согласно хронологии, расселились во Франции в V веке (со столицей в Орлеане), а упоминаться их поселения и города в хрониках начинают с X, когда аланы давным-давно уже растворились среди окружающего населения. Но это означает, что тюркское нашествие на Европу как раз и состоялось в X веке, или, скорее всего, еще позже.
Аравия, Закавказье, Южная Европа, Крым, Крит, Кипр, Ирак, Северная Африка были завоеваны сельджуками и османами. Фактически тюркские нашествия охватили всю тогдашнюю область обитания белой расы, а на востоке они дошли до Китая и Японии.
Одно из радикальных отличий карачаево-балкарского эпоса от эпосов соседних народов — наличие у его героев-нартов идеологии, высокой и общей цели — утверждения человечности. Сам Тейри велит нартам уничтожать на земле всякое зло, особенно людоедство и человеческие жертвоприношения, т. е именно язычество в его крайних, изуверских формах, — для этой цели нарты им и были сотворены. Более того, он спускается на землю в образе Ёрюзмека и ведет нартское войско в сражения, вводит новые законы, объединяет народ. Эпос, создававшийся на протяжении веков, заканчивается тем, что нарты выполнили свою задачу и ушли: одни — в верхний мир, другие — в нижний, чтобы очистить от зла и их.
В науке долго и усердно создавалось превратное представление о древней истории тюрков. Якобы, едва появившись где-то и каким-то образом в Центральной Азии, они, неизвестно почему и зачем, словно перелетные птицы, мчались племя за племенем через просторные азиатские степи в густо населенную, гористую Европу и на не менее гористый Ближний Восток. По пути они легко, мимоходом, смели древние и сильные «кочевые северо-иранские племена», якобы столетиями населявшие Великую степь и от которых в мгновение ока ничего и никого не осталось (саки, усуни, массагеты, скифы, сарматы — на самом деле, конечно, все они были тюрками). При этом, как нас уверяют, все это совершили простые чабаны, жившие в условиях родо-племенного строя.
Официальная наука оставляет без ответа множество вопросов: каким образом эти простые чабаны, не знавшие военного строя, побеждали самые сильные регулярные войска — византийцев, иранцев, армии Халифата, Китая, крестоносцев, дружины русских князей и франкских королей? Откуда, например, у сельджукского эмира Чахи (Чакана) взялся на Эгейском море флот, на котором он взял острова Хиос и Лесбос, и собирался штурмовать — с моря! — столицу тогдашней ойкумены, Константинополь, которую защищал сильнейший в мире военный флот, оснащенный страшным оружием — «греческим огнем» (что-то вроде напалма)? Причем — в союзе с европейскими печенегами (значит, сельджуки были сведущи в географии и международной дипломатии). И это, как утверждается в авторитетных изданиях, происходило всего-навсего через два-три десятка лет после появления сельджуков на восточных рубежах империи! Что за чудо превратило вчерашних пастухов в профессиональных воинов? На кораблях-то сидели не греки, которым воевать против своих же был не резон, а сами тюрки. Вспомним, с каким напряжением сил создавала свой флот Российская империя при Петре Первом.
Конечно же, сельджуки жили в Малой Азии давным-давно и являлись подданными греческой империи. Набрав силу, они вступили в борьбу за власть.
Но есть авторы, и весьма именитые, сочинившие для объяснения военно-политических успехов тюрков миф о «могучих кочевых империях». Будто бы все население Великой степи кочевало по ней летом и зимой. Как — возя за собой бесчисленные обозы настриженной шерсти, кож, вяленого мяса, сыра, айрана, молока, муки, дров и т. п.? А как перерабатывать эту массу сырья на ходу? Сами эти кочевники, от мала до велика, были морозостойкими, как белые медведи — ночевали в кибитках, а в них печку не поставишь. Дрова и воду зимой доставали неведомо где (или тоже возили с собой?). На чем и как готовили пищу -неизвестно. Тем не менее, создавали «кочевые империи». Как собирали налоги на содержание армий — неизвестно.
Можете ли вы представить себе картину кочевания по степи нескольких миллионов человек? А ведь современные ученые, ничтоже сумняшеся, пишут о переходе через Дунай восьмисот тысяч печенегов! Но печенеги, если верить науке, только одно из тюркских племен в степях Восточной Европы. Сколько же было других? И все до единого «кочевали», невзирая на время года. И те же специалисты пишут, что в этих же местах люди уже пять тысяч лет назад жили в турлучных домах, занимались металлургией, скотоводством, земледелием (древние ямники, катакомбники, срубники). Но «пришедшим из глубин Азии» тюркам все это якобы было совершенно чуждо и ненужно.
Согласно Л. Н. Гумилеву, половцев в самые лучшие их времена насчитывалось не более 300 тыс. человек. Допустим, они имели миллион голов скота. Чтобы ухаживать за этим поголовьем, с лихвой хватит 50 тыс. «кочевников». Возникает вопрос: чем занимались все остальные? А еще у них были некоторые ретивые ханы, которым стоило только кинуть клич, и со всех сторон сбегались толпы «кочевников» — хлебом не корми, дай только сложить голову за этих самых властителей где-нибудь подальше от родины.
Только опять возникают вопросы. Откуда они брали вооружение -неужто пользовались только трофейным? И почему тугие составные луки были, скажем, у гуннов, а у других народов — нет? Как и где эти чабаны успевали изучить тактику боя, откуда у них бралась дисциплина, владение оружием — ведь им противостояли регулярные войска? Есть нелепое объяснение: учились на облавных охотах. Но война — не охота и не забава.
И таких вопросов — великое множество. И есть простые и ясные ответы на них, которые приводить здесь не место, оставим только выводы. Не было никогда никаких кочевых империй и быть не могло. (Самое большее, на что способны «кочевники» — ограбить городишко или село и бежать восвояси.) Была обычная жизнь оседлого народа, часть которого (а не весь народ, что и вообще нелепо — десятки и сотни тысяч людей!) пасла стада и табуны, а остальные занимались хлебопашеством и ремеслом, переработкой сырья и т. п. А если они передвигали свои деревни с одного, засоренного, места на другое, то это вовсе не тот кочевой образ жизни, о котором так серьезно рассуждают ученые. Были обычные государства, и ханы, имевшие дружины профессиональных воинов — они-то и воевали. И жили не в кибитках, а в нормальных домах из самана (или турлучных), в деревнях и городах, и скот держали в помещениях из такого же материала под крышами из камыша. Построить которые очень легко, но от которых после пожара или разрушения через несколько лет ничего не остается. Как иначе было доить, поить и кормить скот — на ходу? А как и где перерабатывать молоко, где хранить продукты? И как они изготавливали свои каменные изваяния, коих, по словам исследователей, в свое время было не менее 3,5 тысяч, — при этом смело пишут, что существовало несколько школ ваяния? Неужели на ходу добывали камень, на ходу делали инструменты, на ходу учились?
Глубина снежного покрова на Дону или на Днепре — 35-40 см, выглянет солнце — образуется твердый наст, из-под которого подножный корм не сможет добыть не только овца, но даже конь. Следовательно, нужно сено. Забавно, что некоторые авторы писали о сенокошении, скажем, у половцев (Л. Н. Гумилев, например). Неужели средневековые тюрки и сено возили с собой?
Есть исследователи, и очень известные, которые пишут, что печенеги, например, кочевали и зимой и летом, как и половцы, но затем половцы перешли на «полукочевой образ жизни». А если вдруг снежная буря? Скот падет весь, до последнего ягненка. А через неделю умрет с голоду и «имперский кочевой народ».
А еще у печенегов, как писал император Константин Багрянородный, вся страна была поделена на округи, а те — на участки, в каждой — свой правитель (о скифских «околотках» писал и Геродот). И император знает все названия этих округов. Но исследователи пишут, что все равно государства у них не было, они — кочевники. Интересно, что еще должны были сделать печенеги, чтобы историки признали их государственным и оседлым народом?
Сегодня можно спросить: где же тогда города, селения и крепости восточноевропейских тюрков, куда они подевались? Конечно, они никуда не испарились, просто на их месте сейчас стоят современные города и села (кое-где и водохранилища). Причем материал для их строительства поначалу брали как раз из древних развалин храмов, дворцов, башен, крепостей.
«Мировая наука», творившаяся в Европе, извратила великую историю великого народа, и можно понять, почему. Западноевропейские армии терпели отдельные поражения в отдельных битвах при столкновениях с народами, жившими восточнее или южнее, но войны, как правило, не проигрывали. При встречах же с тюрками и восточными славянами имело место обратное, поэтому следовало найти компенсацию. И ее нашли, сочинив фальшивую историю о примитивных и яростных пастушеских ордах, громивших регулярные армии (к сожалению, ее подхватили и русские историки, когда стал создаваться российский имперский миф). Сочинили, не обращая внимания на множество противоречащих этому фактов. Разве не кажется странным, что тюркофобии нет в быту, но она явно и обильно присутствует в науке истории? Дело не в отсутствии письменных источников и археологических материалов, их немало. Дело в психологии и в политике.
Но вернемся к основной теме. Конечно, высокая идеология — это только одна из причин усиления, консолидации народа, были и другие (экономика, политика и пр.).
Ничто не мешает прийти к мысли о том, что в фольклоре каждого народа (народов) популярны те животные, которых когда-то одомашнили их предки. Возможно, у древних европейцев это были корова и свинья, у индоиранцев — буйвол и осел, у семитов — верблюд и коза, у тюрков -конь и баран и т. д.
Приручив коня, тюрки получили огромное преимущество перед всеми другими воинствами мира (это же заставило историю резко убыстрить свое течение), запрягая лошадей — в хозяйственной деятельности. Их прародиной была территория от Кавказа до лесной полосы на севере и от Волги до Дуная, где они впервые в мире овладели целым комплексом занятий — земледелие, металлургия, скотоводство, строительство, и создали совершенное по тому времени оружие — сложносоставные луки, сабли, панцири (в эпосе сказано, что броней были защищены и кони нартов). Улучшение качества пищи (обилие мяса и молока) должно было привести к резкому уменьшению детской смертности, улучшению здоровья населения и демографическому взрыву. Только вся совокупность этих причин позволяет понять, как тюркам удалось освоить такие пространства. Пратюрки, согласно замечательной теории археолога И. М. Мизиева, -это создатели древнеямной археологической культуры, занимавшей всю степную полосу Восточной Европы, их преемниками были срубники, на востоке, в Азии — андроновцы, таштыкцы, афанасьевцы, карасукцы и др. На наш взгляд, их же ответвлениями были майкопская и кобанская археологические культуры Северного Кавказа.
Вначале пратюрки поделились на северных и южных — по обе стороны Кавказского хребта. Если посмотреть на карту нынешнего расселения тюрков (от 150 до 200 млн. человек) и попробовать мысленно сгруппировать их по принципу близости языков и культур, представляется, что можно наметить две линии, тянущиеся от Босфора и Кавказа на восток, до Китая (юг) и Якутии (север). Используя наиболее популярные в их фольклоре тотемы, эти две линии, южную и северную, можно назвать «народами Волка» и «народами Барса». Случайно ли, что на гербе Алма-Аты изображен барс, что белый барс — на гербе Татарстана, что барс на национальном гербе карачаево-балкарцев (и в их самоназвании — алан, табуированное «пятнистый зверь»)? Вспомним, что и автор «Слова о полку Игореве» именует половцев (алан) «пардуже гнездо» — «выводок барсов». По словам якутского этнографа Геннадия Николаева, даже у якутов, самого северного из всех тюркских народов, основным, первичным тотемом являлся, согласно его изысканиям, барс, — да оно и понятно: якуты-саха — потомки казахстанских саков, ушедших на север, и смешавшихся с народами Сибири.
Таким образом, северная линия (барса) представлена караимами, крымцами, карачаево-балкарцами, кумыками, ногайцами, волжскими татарами, чувашами, башкирами, казахами, каракалпаками, киргизами, алтайцами, хакасами, якутами, тувинцами. Южная (волк) — турками, гагаузами, азербайджанцами, узбеками, туркменами, уйгурами. Разумеется, эти линии есть нечто условное, они часто пересекались в результате переселений, войн и т. п.
Южные тюрки двинулись на покорение мира на юг и восток -Иран, Индию, Среднюю Азию, вплоть до Кореи, другие пошли на запад -в Ирак и Малую Азию (сельджуки, аланы-албаны).
Две части северных тюрков (оставшихся на прародине) также ушли после демографического взрыва: на завоевание Европы, на запад (батыш, кюнбатыш — «закат солнца») и в Азию, через Волгу, на восток {чыгъыш, кюнчыгъыш — «восход солнца»; тем же путем двинулись через несколько веков русские). Но батыш означает еще и «погружение», а чыгъыш, — «восхождение». Поэтому не лишена оснований остроумная догадка поэта М. X. Табаксоева, что под уходом нартов в верхний и нижний мир вначале имелся в виду уход северных тюрок на восток и на запад т. е. в Азию и Европу.
Ушедшие в «нижний мир» (Европу), с ее многочисленным населением и сложным, гористым рельефом, большей частью ассимилировались, остальные сложились в северозападную часть турецкого этноса — потомки балканских тюрок (гунно-аваро-торко-печенегов; другая часть, малоазиатская — потомки сельджуков, алан и туркменов).
Считается, что предки азербайджанцев и турок пришли на нынешние места из Средней Азии, которая веками была связана и с Азербайджаном, и с Ираном, и с Малой Азией культурно, политически и религиозно, следовательно, в эпосах турок и азербайджанцев память о прародине на востоке должна была сохраняться. Но вот что пишет об этом такой осведомленный и авторитетный автор, как X. Г. Короглы:
«То, что легенды и предания об огузской старине и Коркуте (вещем певце. — М. Дж.) первоначально складывались в Средней Азии, ныне ни у кого не вызывает сомнения. Но ничего, кроме намеков и отрывочных сведений об эпической истории огузов в Средней Азии, не сохранилось». И далее: «В «Книге Коркута» с большим трудом, путем догадок и предположений можно восстановить кое-какие приметы среднеазиатской среды». Негусто. Если бы юго-западные тюрки действительно пришли в Азербайджан и Малую Азию из Средней Азии, результат был бы иным.
Случайно ли все это? На наш взгляд — нет. Азербайджанцы и турки прошли на юг из древней прародины всех тюрок (восточноевропейских равнин) через Кавказ. Их сородичи-туркмены, в том числе и кайыты (у средневекового туркменского автора Абульгази они — во главе огузов), начали движение на запад (из Средней Азии) гораздо позже. Немногие приметы «среднеазиатской среды» и были принесены ими, но что-либо существенно изменить в эпосе турок и азербайджанцев не смогли. Их, эти приметы пра-родины, надо искать в другом месте.
X. Г. Короглы приводит также сведения автора средневековой истории племени Ак-коюнлу (написана в XV веке) Абубакра Техрани, в которой сказано, что племя байындыр прибыло на Кавказ (в Азербайджан) через Кипчакские степи. Те же кайы (кайыт), по мнению турецкого историка Кырзыоглу, уже в середине IX века жили в Передней Азии, вели войны с Грузией и Византией, а затем, под давлением империи, во главе с Сонгур-беком перекочевали в Дешти-Кипчак (как арабы называли Половецкую степь). X. Г. Короглы заканчивает свою книгу цитатой из работы В. А. Гордлевского, где тот писал, имея в виду певца Аланлы Мевлуда: «Прозвище певца от не отмеченного на карте Киперта местечка Алан само по себе характерно для определения направления, в котором турки двигались в Малую Азию. В окрестностях Хоя (т. е. в Азербайджане. — X. К.) есть долина, известная под именем Аландере. По общему закону можно предположить, что в нашем Алане заключается отголосок старой географической номенклатуры, вынесенной турками на новую родину». Т. е. турки принесли некоторые топонимы из Азербайджана.
Все верно, но вот вопрос — а откуда это и другие названия попали в Азербайджан? Нет, не из Средней Азии, а с Северного Кавказа, откуда вместе с другими тюркскими племенами двинулась когда-то на юг и часть алан (там же находилось аланское городище Мингечаур, ныне, кажется, затопленное).
До прихода пратюрок в Заволжье, Южном Урале и Приаралье, скорее всего, располагалась зона контакта угрофинских племен с иранцами, продвинувшимися с юга, из Средней Азии, и прото-монголов, обитавших на востоке, в степях Казахстана. Нашествие тюрок изменило этническую карту региона — они (тремя потоками) стали отодвигать угрофиннов на север, а иранцев на юг, медленно продвигаясь на восток (поэтому у тюркютов север считался левой стороной, а юг — правой; передней — восток), вытесняя или ассимилируя местные, вероятно, небольшие, прото-монгольские племена. На крайнем востоке своего ареала прото-монголы все же сохранили свой язык, но вобрали множество тюркизмов. Отсюда — более тысячи очень четких карачаево-балкаро-монгольских лексических параллелей, выявленных X. И. Суюнчевым. Эта волна докатилась и до Японии, которая была завоевана пришедшим с материка народом всадников, создателем культуры ранних курганов и культуры Ямато, откуда несколько сот удивительно точных карачаево-балкаро-японских лексических параллелей, найденных Н. М. Будаевым (см. его книгу «Западные тюрки в странах Востока». Нальчик, 2002). Взгляните на карту — где Северный Кавказ, и где Монголия или Япония. Разумеется, мы не имеем в виду, что эти ушедшие на восток тюрки были карачаево-балкарцами, — просто и они, и нынешние народы Дальнего Востока сохранили в своем языке общую древнюю лексику своих предков.
На Дальнем Востоке появился и другой народ, возникший из смешения пришлых с запада тюрок и местных племен, — корейцы. На новых местах у азиатских тюрков началась совсем другая история; о прежней, в Подунавье, Подонье, на западном берегу Волги и на Кавказе, остались только смутные воспоминания (например, о волшебной горе Каф — Эльбрусе; горой или горами Каф в карачаево-балкарском эпосе именуются и весь Кавказ, и гора Эльбрус), стали создаваться и свои особые эпосы.
Кстати говоря, в карачаево-балкарском языке есть архаизм апон (от «атон» — восходящее), означающий «солнце». Человеку, радующемуся непонятно чему или не к месту, говорят: Не ачыласа, апон (атон) суратча? — «Что ты улыбаешься, как изображение солнца?» Считать, что выражение придумали и принесли из Маньчжурии балкарцы и карачаевцы, участники русско-японской войны, как полагают некоторые, нет оснований. Да и перевод получится несуразный: «Что ты улыбаешься, как изображение япона?» (а не японца — японлуну), или, если читать суратча — «как японская картина». К тому же есть мужское имя Апон. (Ср. русское: «Что ты улыбаешься, как ясное солнышко?»). Полагаю, что это слово происходит от все того же am — «вставать, восходить (взрываться, вспыхивать)» — «атон». Умирающее и воскресающее солнечное божество — Голлу — представлялось в образе прекрасного всадника на белом коне, одетого в золотую (алтынтон) или белую шубу (акътон). Этим и объясняется изображение светила на флаге Японии, Страны восходящего солнца. По японским легендам, всадников-пришельцев с материка возглавляла некая вещая женщина-воительница по имени Химику (Хамикку). Ср. ее имя с именем карачаево-балкарской богини-матери ветра -Химикки (Хамекки) — от хим, хам — «пустота, легкость, веяние воздуха», — супруги бога ветра и войны Эрея (Эрирея; она же фигурирует в чеченской мифологии в качестве «матери вьюг» Химиххи-наны). Отсюда же именование японских смертников — камикадзе, означающее «божественный ветер» (в черекском диалекте кар.-балк. яз. Хамикки зель -«ветер (богини) Хамикки».
В Японии есть знаменитый «Сад камней» — небольшая площадка, на которой в кажущемся беспорядке расставлены 15 необработанных камней. Сюда приходят посидеть, поразмышлять в тишине, погружаясь в созерцание. Особенность сада в том, что, с какой бы точки человек ни смотрел на камни, видны только четырнадцать, один всегда заслонен, скрыт. Я не знаю, как сами японцы объясняют символику этого сада, хочу лишь предложить свой вариант.
Есть странная не то считалка, не то потешка, в которой почему-то обыгрывается число 15 :
Онбеш, онбеш, онбеш! Мен санасам да — онбеш! Сен санасанг да — онбеш! Сюйсенг сана, сюйсенг къой -Онбешди да, онбеш!
Всех слов в этом стишке — тоже пятнадцать, поскольку автор, видимо, не отрывал союз «да» от предыдущих слов, с которыми он произносится слитно. Перевод:
Пятнадцать, пятнадцать, пятнадцать! Если сосчитаю я — (будет) пятнадцать! Если сосчитаешь ты — пятнадцать! Хочешь — считай, хочешь нет — Пятнадцать (их), пятнадцать!
Как уже говорилось выше, тело и душа имеют по семь компонентов, за которыми — высшая, незримая субстанция — дух (сюлдер). В сумме -как раз пятнадцать, количество слов соответствует количеству камней. Кроме того, таш бахча («сад камней», или «поле камней») в карачаево-балкарском очень близко к таша бахча («тайный, скрытый сад», «скрытое поле»); таш бах означает «созерцание камней» (тайны; слово бах -«созерцать, смотреть», стало архаизмом в карач.-балк., но не во всех тюркских). Созерцание камней вовне соответствовало созерцанию мира внутри. Вполне возможно, что идея этого сада родилась в среде тех тюрков, которые когда-то пришли в Японию с материка, дав начало сословию самураев с его знаменитым кодексом «Буси-до».
Мимоходом скажем и о том, что слово апон «солнце, солнечный» звучит и в имени древнегреческого солярного божества Аполло (Аполлон). Этот теоним на основе древнегреческого не объясняется, да и сам образ божества считается заимствованным, не исконно греческим, поэтому в Троянской войне Аполлон помогает не грекам, а троянцам. Его имя, на наш взгляд, происходит от тюркского апонлу, аполлу — «солнечный». Но у Аполлона была и сестра, богиня-охотница Артемиз (в русском произношении — Артемида), мужененавистница, скитавшаяся со своими спутницами по лесам. Широко известен миф о том, как она превратила в оленя и затравила своими собаками охотника Актеона, случайно увидевшего ее во время купания. Ее имя на основе греческого не этимологизируется, оно от тюркского артиймез, эртиймез — «неприкосновенная для мужчин». Это следы древнейших контактов эллинов с тюрками, чья история является частью истории и Европы, и Азии, и Северной Африки.
Нартский эпос заканчивается тем, что после ухода нартов в верхний и нижний миры, на родной земле, у подножья Эльбруса, там, где звучала проповедь Дебета, остается главный герой эпоса — Къарашауай, со своим верным конем. Чувствуя, что начинают стареть, они поднимаются к источнику бессмертия в седловине Эльбруса (Саулукъ су у — «вода здоровья»), пьют из него, и вновь молодеют. Конечно, в такой поэтической форме народ, чья территория образует на карте очертания пламенной чаши — полумесяц со звездой (горой Эльбрус), говорит о себе и своем бессмертии. Карачаево-балкарцы (аланы) остались на своей прародине, как хранители священной горы — Минги тау (Вечная гора), они же и сохранили, насколько было возможно в нелегких обстоятельствах и в наибольшей полноте, память о Дебете, и древние песни, сложившиеся в эпос уже после распада древней тюркской империи — Скифии-Гуннии-Хазарии.
Позже часть азиатских тюрков вернулась с востока на прежние места, к Азовскому морю (в древности и средневековье европейцы называли его Майотийским) — НОГЪАЙЛЫ, ногайцы, великий народ; это в академической науке преподносится как приход монголов, именуемых, например, у первого русского историка Андрея Лызлова (XVII век), МОНГАЙЛЫ (ср. название ногайцев — НОГЪАЙЛЫ; о других причинах появления «монгольского» мифа см. ниже). У настоящих монголов, представляющих собой смешение автохтонных племен с пришлыми тюр-ками, не было ни возможности, ни необходимости мчаться за тысячи километров неведомо куда для завоевания неведомых царств и государств, бросив свои семьи и имущество на произвол судьбы и на долгие годы, а превратиться в государство по мановению руки одного человека они не могли.
Государство не возникает по желанию вождя племени или рода, это долгий процесс. Поэтому и говорится и в русских летописях о том, что хан Батый возглавлял Заволжскую Орду, т. е. ногайцы жили сразу за великой рекой, а не у границ Китая, как монголы. Ногайцы появились в результате смешения тюрков-европеоидов и каких-то племен, живших в Приуралье и Казахстане; тюрков, помнивших традиции Скифии-Гун-нии-Хазарии. Фактически это западные казахи, и именно поэтому у казахов есть эпос о ногайских богатырях. Казахи называют «нугаями» еще и приволжских татар. И следует также подумать и объяснить, почему аварцы в Дагестане (маары, мавары — «горцы»), случайно названные так из-за случайного созвучия, именуют «моголами, могулами» азербайджанцев. И почему государство, созданное в Индии среднеазиатскими тюрками, называлось державой Великих Моголов.
Судьба ногайского народа была трагичной. Академик П. С. Паллас в 1793 году писал: «Они являются остатком монгольских татар, первоначально могущественного народа, который после воцарения Чингисхана вторгся в Азию и покорил ее, так же как и Европу, но в последние столетия, уменьшенный количественно войной и собственным беспокойством, он вряд ли может называться нацией».
Каково происхождение ногайцев, если оставить в стороне мифических «монголов», якобы заполонивших полмира в XIII-XIV вв.? Повторим то, что было сказано вначале: в древности звука Ы в тюркских языках не было, он появился позже, заменив в определенных позициях звуки А, О, У, Э. Не было кратких звуков Й и У — они заменили прежние НГ, К, Г, КЪ, ГЪ. Вспомним одно из самых мощных тюркских племен, из которого происходила правящая династия Орды, — мангыты, правильно — манготы (не отсюда ли и моголы, позже — монгои, монголы, ведь орфографии в те времена не было, как и этнологии, и этнонимики).
Но откуда появились в причерноморских степях мангыты? Из Азии, из-за Волги? Да, на наш взгляд, это так. Но — не все. Потому что в Причерноморье и Приазовье с древнейших времен жил народ, который неосновательно считается предком нынешних адыгов — меоты (единственное основание — территориальная близость); по более правильному чтению — маиты, майоты, откуда и древнее название Азовского моря -Майотийское (в устах европейцев). Если мы подставим вместо Й звук НГ, все получает свое объяснение: греческое «майот, маит» — это тюркское «мангот», позже «мангыт». Просто ногайцы вернулись из-за Волги к своим сородичам, оставшимся на прародине. Вернулись, несколько сменив свой антропологический тип, в результате смешения с монголоидными автохтонами Заволжья.
Читая работы Ч. Ч. Валиханова, В. М. Жирмунского и др., мы находим упоминания о мангитах среди ногайцев и узбеков. Валиханов же и вообще ставит знак равенства между манкитами и каракалпаками (тюркское «черные шляпы», русское название воинов-наемников — «черные клобуки»). Наиболее вероятно, что большая часть мангитов, вместе с другими родственными племенами, перешла когда-то на левый берег Волги и обосновалась в Приаралье. Отсюда и началась их (и других заволжских тюрков) экспансия в Казахстан и Среднюю Азию (предки казахов, киргизов, каракалпаков). Рост населения привел к тому, что началось и обратное движение на запад ногайцев, уже имевших монголоидную примесь.
Распространение тюрков из Восточной Европы должно было остаться в памяти народов, живущих на Урале и Средней Азии. Вот что пишет, например, Л. С. Толстова, о преданиях одного из каракалпакских племен — мюйтенов, повествующих о путях переселения их предков: «Исходным пунктом здесь называются Кап-тау (Кавказские горы), дальнейший же путь следования — минуя Каспийское море, через Едиль (Волгу), Жаик (Урал) и Туркестан (нижнюю и среднюю Сырдарью)». В легендах каракалпаков-мюйтенов «постоянно фигурируют такие топонимы, как Кап-тау (Кавказ), Гуржистан (Грузия), Дагестан, Крым, Черное и Каспийское моря».
Сопоставляя два высказывания, одно — из русской летописи («…язык же ясесскый ведомо есть яко от печенеженска рода родяся»), второе -Абу-Рейхана Бируни («… это род аланов и асов, и язык их теперь смешанный из печенежского и хорезмийского»), И. М. Мизиев справедливо указывал, что смешанным его можно назвать только в случае наложения друг на друга языков совершенно различных; если хорезмий-ский — это иранский, то алано-асский был тюркским (печенежским). Вероятно, речь у Бируни идет о самом начале этногенеза части современных узбеков.
Л. С. Толстова сообщает далее: «…представляют интерес упоминания в материалах XIX в. о том, что у башкир имеются предания о происхождении их с Кавказа. Так, П. Назаров отмечает: «Кроме преданий о происхождении башкир от болгар, встречаются еще предания, указывающие на происхождение их, с одной стороны, из Азии, а с другой — с Кавказа». Все верно: из Азии происходят монголоидные племена, принявшие участие в этногенезе башкир, с Кавказа — их европеоидные предки-тюрки. Но то на севере; узбеки-митаны, в свою очередь, говоря о том, что они ногаи, считали своими предками хорезмийцев. На севере тюрки ассимилировали часть угрофиннов и прото-монголов, на юге -часть иранцев, продвигавшихся с юго-запада (создателей суярганской археологической культуры).
Манготы-майоты, остававшиеся в Приазовье, на исконной территории, нанимались на военную службу в русских княжествах и прозывались «черными клобуками», касогами (казахами). В «античных» источниках их же именуют «меланхленами» — «одетыми в черное»; это перевод слегка искаженного къара-къалпакъ — («черные шляпы»); стоит только произнести это слово чуть по другому — къара-къаплакъ, — как смысл радикально меняется — «носящие черное».
На одной из византийских карт часть Причерноморского побережья так и названа — Казахия. Отсюда их упоминание и в русских летописях, и присутствие в Приаралье.
Находясь у Азовского моря, еще до своего разделения, манготы граничили с германцами-готами. Этим и объясняется упоминание в Ветхом Завете двух «страшных» народов — Гога и Магога (готов и манготов), которые заперты за великой стеной (железной, медной) — т. е. за укреплениями Дербента, Темир-Капу (Железные Ворота), как этот город называли средневековые тюрки (и как он назван в карачаево-балкарском эпосе о нартах).
О происхождении этнонима «татар» ученые спорят уже долго, не приходя к единому мнению. На наш взгляд, в его появлении повинно опять же калькирование. Одно из названий гуннов-печенегов (тюркские варианты — баджанак, базанак, беденек и т. п.), а скорее всего одного из их подразделений — «беденек, бедене»; вероятно, это вариант известного слова «будун» — «народ», у Геродота — «будины». Бёдене означает в карачаево-балкарском «перепелка, коростель», но есть и слово тартар — «коростель, дергач». Какие-то соседи называли эту часть печенегов «бёдене», другие — «тартар, татар», поскольку значения совпадали. Второе стало более известным в мире, но не было забыто и первое. Например, мордвины называют чувашей именно этим именем — «вьедене». Есть герой с именем Бёдене и в карачаево-балкарском нартском эпосе, богатырь-рыболов, пришедший к нартам откуда-то с севера и ставший их зятем. И, кстати, цикл сказаний о нем и его сыне Рачикау популярнее всего был именно у балкарцев-безенгийцев, в самоназвании которых звучит имя печенегов-базанаков {бызынгы — от «базанакъ, базангу»), как первым и предположил филолог М. А. Хабичев.
По нашему мнению, прародиной тюркских народов является южная часть Восточной Европы. Здесь происходили те же процессы, что и у соседей — славян, германцев и пр. Рано стало складываться у них и первое государство — Скифия-Гунния-Хазария. У ортодокса, привыкшего думать, что между ними лежат огромные временные интервалы (ничем не объясняемые), наше утверждение, конечно, не найдет поддержки. Но дело в том, что вся нынешняя хронология мировой истории имеет в своей основе нелепые нумерологически-каббалистические вычисления двух средневековых ученых — Жозефа Скалигера и Дионисия Петавиуса, выдаваясь официальной наукой за непререкаемую истину.
«Иной читатель, — пишет А. Бушков, — вполне возможно, решит, что отцы нынешней хронологии Скалигер и Петавиус, обложившись грудами древних рукописей, долго сопоставляли даты, данные в разных отсчетах времени, пока не привели их к единому знаменателю. Так вот, ничего подобного! Все выглядело совершенно иначе: в конце шестнадцатого -начале семнадцатого столетий два откровенных оккультиста высчитывали даты событий, пользуясь сугубо оккультными методиками под названием «нумерология» и «каббала», они же — «математическая магия». Методики эти, как явствует из названия, наделяли числа магическими свойствами. И начинались долгие, запутанные манипуляции, основанные, повторяю, не на древних манускриптах, а на «магическом содержании» того или иного числа».
Проще говоря, отцы-основатели «научной хронологии» датировали события не на основе реального их сопоставления, знаний и представлений о том, когда они происходили, а наоборот, сначала вычертили «магическую» шкалу, заранее решили, сколько лет должно пройти между, например, появлением и крушением того или иного царства-государства, а потом на этой шкале расположили события, и то только известные им. (Точно так же до сих пор поступает официальная история, располагая на той же шкале другие события, уточняя, но не отвергая сам этот изобретенный остов.)
«Как именно это происходило, — продолжает А. Бушков, — легко узнать из книги французского историка, философа, экономиста и правоведа шестнадцатого века Бодена «Метод легкого познания истории». Впервые она была напечатана в Париже в 1566 г.», и приводит длинную цитату из этого сочинения, из которой мы возьмем лишь небольшую часть:
«Квадрат 12 — 144, а куб — 1728. Ни одна империя в своем существовании не превысила значение суммы этих чисел, поэтому большие числа должны быть отвергнуты. Сферических чисел, включенных в великое число, четыре — 125, 216, 625, 1296» и т. д. На все возражения и приводимые аргументы ученых, которые отвергали скалигеровщину, — от португальского профессора де Арсиллы и Исаака Ньютона до Морозова, Фоменко, Носовского, Валянского, Калюжного, Вотякова, Гуца, Табова и многих других — официальная наука или молчит или отвечает руганью, а то и призывами запретить и «не пущать». Самое удивительное, что никто не может объяснить, в чем причина их непоколебимой уверенности в том, что два средневековых монаха, сходу, не занимаясь ни археологией, ни сверкой различных методов отсчета и сопоставления эр, не имея ни малейшего представления о множестве событий, деятелей, государств, сражений и т. д, ставших известными позже, на веки вечные установили непогрешимый остов истории — ее хронологию. Доказали бы правоту Скалигера, разъяснили его методику — и дело с концом. Но ничего этого нет и в помине. Труды Скалигера на русском даже не изданы.
Но кто и когда, какая мощная сила навязала миру эту ложную хронологию? Один из ответов дают авторы, скрывшиеся под псевдонимами О. Козминиус и о. Мелехций, в своей книге «Шекспир. Тайная история». По их мнению, это произошло в период Контрреформации, после «долгого» Тридентского собора (1554-1562), когда Римская церковь начала активную борьбу с протестантизмом. Одним из ее способов явилось создание всемирной истории. Требовалось «доказать, что история Рима древнее всех, то есть мудрее, развитее и почтеннее…» Речь шла о том, останется ли власть Ватикана действительно вселенской, превыше всех светских властей и властителей. И, конечно, усилий не пожалели. «Ведь это у Рима (и у Греции) была античность — блестящая, мудрая, великолепная. И была она в те времена, когда галлы, саксы, славяне, франки и прочие народности Европы еще бродили в составе диких племен, и если и чем занимались, то только разбоем… Где германская античность? — ее нет. Где галльская? — днем с огнем не сыщешь…» — пишет А. Бушков.
Так появился основополагающий труд Жозефа Скалигера (1540-1609) «Исправление хронологии». В XVII веке его работу по удревнению истории продолжил Дионисий Петавиус. Культурная элита Западной Европы в эпоху Возрождения пользовалась латынью или греческим, на них и создавалась вся литература, а авторы подписывались латинизированными именами или псевдонимами. Потом их труды отнесли в несусветную даль, и авторы эпохи средневековья (разных национальностей) стали «античными» греками и римлянами.
Читающую публику, вероятно, убедило в правоте историков и такое явление, как колонизация Африки и Америки. Встретившись там с народами, отставшими на пути создания технической цивилизации, навязав им свой образ жизни и свои представления, европейцы должны были прийти к выводу, что такой же процесс совершался некогда и в Евразии: подобный взгляд, в соединении с неимоверно растянутой хронологией Ска-лигера и его последователей, привел к совершенно нелепому результату: культура и цивилизация зародились сначала в нескольких центрах — в Междуречье, Малой Азии, Египте, долинах Инда и Хуанхэ, а потом (через несколько тысяч лет!) распространились и на окружающие территории. В Западной же Европе таких центров было всего два — Эллада и Рим, они и цивилизовали весь континент. Причем сначала ни Рим, ни Эллада об этом вроде и не помышляли, поскольку все их соседи так и оставались дикарями, несмотря на полуторатысячелетнее проживание рядом с великими культурами. Более того, дикари даже разрушили и завоевали эти более развитые территории, но и это им не помогло; если верить историкам, германцы, славяне и прочие разрушители Рима еще лет триста пребывали в первобытном состоянии, бродя с венками на голове среди «античных» развалин, пока за дело не взялась христианская церковь (спустя VI-VII веков после своего зарождения!). И мы должны верить этому?
Приведем лишь несколько примеров из работ противников хронологии Скалигера. Несмотря на усилия инквизиционной цензуры, все просмотреть и предусмотреть было нельзя. Скажем, не странно ли, что Франсуа Рабле упрекает Диогена и Цицерона, что они «пишут всякий вздор о нашей (французской!) королеве»? А хронисты Турпиан и Эйнгард пишут «Жизнеописание Карла Великого»: две книги об основных периодах правления императора, а третья — о его деятельности до 1490 года, «хотя этот Карл… почил в 814 году, если верить традиционной истории». А Данте ничего не знает о крестовых походах или о Чингисхане и Батые (но помнит об Аттиле). И таких примеров — великое множество. Наука история полным-полна недомолвок, искажений, прямых фальсификаций и подлогов. Игнорируются подлинные документы — если они противоречат официальной точке зрения. Часто нельзя понять, чем были вызваны события, современниками которых мы являемся, несмотря на огромную мировую систему средств массовой коммуникации, и можем только гадать о них, поскольку в сокрытии причин и следствий всегда заинтересованы те или иные мощные силы. Но разве так было не всегда? Наоборот, скрыть их прежде было еще легче. Нет никакого сомнения в том, что и нынешние правители, отнюдь не являясь праведниками и правдолюбцами, от всей души желают, чтобы люди жили в мире псевдоистории и псевдофактов, сообщаемых им ежечасно, ежедневно. Пропаганда и официальная, идеологизированная история запутывают человека до такой степени, что он окончательно лишается не только ориентации во времени и событиях, не только желания что-то понять, но даже простого инстинкта правды, — и тогда им можно управлять без труда, этим дезориентированным существом без корней, роду и племени, без прошлого, без исконных святынь, без исторической памяти.
Но каковы ближайшие последствия революции в науке — ибо Новая Хронология есть именно революция, которая готовилась со времен Исаака Ньютона и ныне находит все больше и больше сторонников? На неопределенное время исчезает шкала, на которой держалась «мировая история», поскольку датировка событий и была в ней главным параметром, по которому ученые пребывали в согласии. Споры, конечно, возникали, но касались они не самой шкалы, считавшейся абсолютно правильной, а только отдельных датировок. Ныне история становится «многовариантной» (Александр Гуц).
Стоит заметить, однако, что единой «мировой истории» никогда и не существовало. Являясь частью государственных идеологий, истории отдельных стран всегда были склонны выпячивать роль своих народов, деятелей и государств, считать решающими событиями вовсе не те, которые считались таковыми учеными других стран. Конечно, и здесь случалось, что ученые не разногласили, признавая историческую роль и грандиозные последствия для судеб мира, скажем, открытия Америки, Французской революции, мировых войн и т. п. Относительно недавнего прошлого такое положение, видимо, сохранится, спор будет о причинах и характере следствий. Что же касается отдаленного прошлого, его история будет напоминать футурологию; человечество, если вдруг не случится какого-то эпохального открытия или серии открытий, обнаружит, что живет не только с неясным будущим, но и с неопределенным прошлым.
И все же положение не кажется безнадежным. Должен разгореться великий спор (да он уже и начался) об истории не отдельных народов и государств (в первую очередь), а именно об истории мира. А раз это так, то и должен бы выиграть самый логичный, конкретный и аргументированный вариант, в котором события, факты, линии, даты согласованы лучше, чем в прочих. Но это, правда, в идеале. Мы не будем подробно останавливаться на достижениях и ошибках «новой хронологии», работы ее сторонников вполне доступны всем желающим. Продолжим разговор о древней истории тюрков. В академической истории она неимоверно растянута и во времени, и в пространстве. Тюрки якобы появились где-то в каком-то районе Центральной Азии, а затем, словно подхваченные ураганом (так и пишут), сломя голову неслись на запад. Зачем, куда, как и почему — кабинетных историков не интересует. При этом они с легкостью необыкновенной смахнули с лица земли большую группу могучих народов Великой Степи (саки, массагеты, усуни и др.), якобы кочевников-иранцев. Куда они подевались — неизвестно, словно корова языком слизнула. Если же они их ассимилировали — то и тогда остаются те же самые вопросы. Кочевые племена никогда не бывают и не могут быть многочисленными (берберы, бедуины), при этом всегда держатся оазисов. Где до поры до времени таились огромные скопища тюрков и чем занимались, -историков, пишущих о «полчищах гуннов, печенегов» и пр., не волнует.
Гунны, первыми «примчавшиеся в Европу», представляются народом принципиально паразитическим — не работали, не созидали, только грабили всех подряд и с тем же упорством все сжигали и разрушали — от Волги до Франции. Потом они тоже куда-то запропастились (в нынешней Венгрии, самом центре Европы). Их наследники-авары появились (там же) спустя век-полтора, оттуда же — «откуда-то» из Центральной Азии. Оказались таким же скопищем кочевников-чабанов, и точно так же немилосердно грабили всех соседей подряд, невзирая ни на что. (Крестьян, строителей и других трудящихся среди них не было, хотя они почему-то умели строить крепости и осадные машины, которым дивились византийские инженеры.) И поступали они таким образом четверть тысячелетия, пока франки и южные славяне их не побили. Авары тут же исчезли (в IX веке).
Но средневековые византийские авторы (Феофилакт Симокатта, Менандр Византиец и др.) нисколько не скрывали, что их империя, сильнейшее государство мира (по уверениям историков), очень долго выплачивала аварам-гуннам, причем даже до возникновения у них каганата (а это, по мнению историков, не что иное, как чабанская империя) огромную ежегодную дань (80 000 золотых монет!). Иначе, пишут мудрые жрецы науки, на Византию обрушились бы другие родовые кочевники-тюрки, утомленные пастьбой скота, — болгары. Вопрос, почему было так, остается без ответа. Говорится об этом вскользь, мимоходом.
Аварский каганат, успешно воюя со всеми окружающими государствами, продержался на Балканах четверть тысячелетия. Причем жили авары, имея кагана (императора), якобы по старинке, родовым строем. При этом историки уверенно пишут, что этот строй нисколько не эволюционировал, а даже деградировал. Как аварам удавалось тогда веками противостоять самым сильным народам Европы — византийцам, франкам, римлянам, славянам — неизвестно. И последнее. Вы когда-нибудь видели хоть одно исследование типа «История Аварского каганата»? Я даже не слышал о таковом. И ведь не в Африке или Австралии это государство находилось, его история — часть истории европейской. Такой же «паразитической империей», согласно науке, был Хазарский каганат.
История Великого переселения народов в изложении современных историков изобилует белыми пятнами. Народы появлялись неведомо откуда и исчезали неведомо куда. Пришли скифы — исчезли киммерийцы, пришли гунны — исчезли скифо-сарматы, исчезли гунны — появились авары, исчезли авары — поднялись болгары, аланы, затем печенеги, половцы, татары и пр. В других регионах планеты такой постоянной чехарды почему-то не было. Только тюрки могли, невзирая на расстояния в тысячи километров, огромные реки и пустыни, со всем своим скарбом, семьями, стадами, мгновенно оказываться за тридевять земель от родины и привычного климата. Любви к родине, родителям, детям у них, разумеется, не было и быть не могло — они же кочевники-грабители! И двигались они, разумеется, не по реальной земле, а по картам, висящим в кабинетах жрецов науки.
Но посмотрим на вещи конкретно. Мы, к сожалению, можем дать только краткое резюме большой работы, полагая, что даже из него многое станет яснее. Киммерийцы, скифы, сарматы, гунны, хазары, авары, печенеги, половцы (ас-аланы), болгары и пр., и пр. — это части одного и того же большого восточно-европейского народа (пратюрков), которых западные соседи поначалу именовали общим именем скифы или сарматы, до более близкого знакомства (частенько и после). Одни и те же образ жизни, облик, культура. Потому и исчезли «северо-иранцы», стоило только европейцам поближе узнать восточных соседей. Но, как утверждают иные историки, это объясняется тем, что разные народы, оказавшись на территории, с которой вытеснили аборигенов, начинают воскрешать тот же образ жизни и те же занятия — среда, мол, заставляет. Это, на их взгляд, очень научно. Ныне на территории древней Скифии-Гуннии-Хазарии живут русские и украинцы. Но они не делают кумыс, не изготавливают войлочные ковры. А вот якуты, оказавшись у Полярного круга, вместо того, чтобы доить оленей, продолжают разводить коней и пить кумыс. Но почему-то ни один иранский народ нигде кобыл не доил и кумыса не делал, и даже слова такого не имел (как и сейчас). И каменных изваяний не устанавливал. Очень странными иранцами были эти самые скифо-сармато-аланы — все у них, как у тюрков, только язык другой. Если, конечно, верить сомнительным этимологиям имен, большая часть которых принадлежала неизвестно кому: Широкоухий, Вдовец, Находящийся под женой, Невредимый утром, Добывающий шесть оленей, Стально-конный, Овца и т. п. (См. известную работу В. И. Абаева «Скифо-сарматские наречия».)
Заглянем в начало второго тысячелетия н.э. (по старой, скалигеров-ской хронологии). Тюрки, которых русские обобщенно именовали печенегами или половцами, на границах живут фактически вперемешку со славянами, германцами, угро-финнами, роднятся и воюют, заключают миры и торгуют, и пр. Никто, конечно, никуда не исчезает. Характеризуя ту эпоху, Александр Бушков пишет: «Феодализм не знает непримиримых враждующих лагерей как меж родственными народами, так и внутри одного народа. Непримиримость, национальная или религиозная, некие четкие рубежи, по обе стороны которых обитают постоянные, заклятые враги — изобретение более позднего времени. В этой причудливой смеси столь же причудливо формировались союзы, коалиции, браки, дружба и вражда. Москвитяне, русские, волжские болгары, половцы, печенеги, южные татары и татары «европейские», по большому счету, были обитателями одной огромной коммунальной квартиры, где хватает и пьяных драк, и умиленных лобзаний»; «…половцы и татары были христианами -а в северных русских землях все еще шла упорная борьба с остатками язычества».
А. Бушков прав и в том, что называет началом вражды между Русью и тюркскими государствами период, когда на Руси окончательно укрепилось православие, а у тюрков побеждал ислам, т. е. XVI век, конкретно — 1506 год, битва под Казанью. До этого, крымские ханы, например, постоянно выступали союзниками русских князей. «… Русь и Юг, т. е. Крым, Казань и Астрахань до определенного времени действуют как некая общность. Все войны и раздоры, возникающие меж Севером и Югом, ничуть не отличаются от тех войн и раздоров, что имели место в «исконно русских» областях». С чего же все начиналось?
Здесь другая странность. В Европе возникает острое соперничество между двумя центрами пропаганды христианства и двумя имперскими центрами — Римом и Византией. Каждый из них стремится расширить сферу своего влияния и увеличить свою паству, всеми мерами, в том числе и военными. Западная и Центральная Европа поделены, раннехристианские государства большей частью склоняются на сторону Рима. Идет борьба за Европу Восточную. Если же верить официальной науке, это соперничество здесь не имело места. Приказал князь Владимир креститься — крестились по византийскому обряду, и с тех пор так и властвует на Руси греко-православная вера. А католиков-миссионеров сразу же выпроваживали. Но, насколько можно судить, все было намного сложнее.
Согласно официальной науке, тюрков христианская пропаганда обходила стороной или сразу же убеждалась в безнадежности миссионерской деятельности. Одним словом, оставляла их коснеть в язычестве. Почему так? Неужели тюрки были такие упрямые и несгибаемые многобожники? Молчаливо подразумевается — «ведь это кочевники, они христианства ни понять, ни принять не могли, чуждо им все это».
Трезво глядя на вещи, а самое главное, мысля замечательно конкретно, А. Бушков сделал многое для развенчания лжи и побасенок, накопившихся в исторической науке. Вот что он пишет (это, конечно, отмечалось и раньше) в книге «Россия, которой не было — 3»:
«Среди половцев обнаруживаются ханы по имени Глеб Тириевич, Юрий Кончакович, Роман Кзич, Данило Кобякович. Они могут быть только христианами, и никак иначе. Сразу ли поймешь, о ком идет речь, если о них повествуется без отчества?».
Таких фактов много. Миссионеры никак не могли обойти тюрков, и конечно, многие из них принимали христианство. Какое и откуда -вопрос другой. То же самое касается и русских. Уже княгиня Ольга обращалась к германскому императору с просьбой прислать священников и книги, ездила и в Царьград с миссией, когда выяснилось, что она уже христианка (как, вероятно, многие из ее подданных). Одним словом, Русь также оказывается втянутой в острое соперничество Рима и Византии, христианства западного и христианства восточного, после того, как папа и патриарх предали друг друга анафеме (1054 год).
Следует думать, что не все князья и не все княжества единогласно приняли сторону православия — такое впечатление создается лишь на основе летописей, прошедших цензуру и «отредактированных» тогда же или после (особенно при Владимире Мономахе, мать которого была гречанкой, и его сыне Мстиславе; то же самое — при Иване Грозном). Но следы влияния католичества все равно остались, например, в церковной терминологии (что отмечалось С. Валянским и Дм. Калюжным). Даже в Начальной летописи сказано, что в защиту славянской письменности и чтения Св. Писания на родном языке выступил вовсе не патриарх, а как раз папа римский. Да и первым просветителям славян, Кириллу и Мефодию, опять-таки покровительствовал папа. Даже само слово «церковь» — латинское, а не греческое (экклесия). Рядом, в Крыму, было много католиков, целые колонии генуэзцев и венецианцев. Никак не могло быть, чтобы они не влияли на тюрков и славян, хотя бы в силу развития торговых отношений.
Многое в тех раздорах, что возникали на Руси то там, то тут, в соперничестве княжеств (полтора десятка) объясняется, на наш взляд, не только династическими или экономическими вопросами, но и политико-идеологическими. Принял, скажем, один из князей католичество, вместе с подданными, а его соперник, правитель другого княжества, принимает православие. Возникают разные векторы влияний, связи и пр. Полагаю, что неопределенно долгое время существовала чересполосица как на территории Руси, так и в Половецком поле, одни князья и ханы тяготели к Риму, другие — к Византии. Но первый был на взлете, вторая переживала кризис.
В борьбу двух направлений христианства вмешивается ислам, образуя третий центр притяжения, на него и обрушивается массированный удар военной силы Западной Европы. Начались крестовые походы и ожесточенные битвы крестоносцев с сельджуками и мамлюками. Но во время Четвертого похода рыцари идут не к Иерусалиму, а захватывают Константинополь (1204 год), европейские владения византийцев и создают на них Латинскую империю. Мужественные греки сдаваться не собирались — они отступили в Малую Азию и основали там Никейскую империю, рядом с сельджукскими султанатами. Их борьба за отвоевание своей столицы и территорий продолжалась почти шесть десятилетий, и происходила как раз в то время, когда на Восточную и Центральную Европу обрушились «монголо-татары». Тогда же у римского первосвященника начинается вражда с германским императором Фридрихом Вторым Гогенштауфеном. «Новые хронологи» очень ясно показали в своих работах, что никакого пришествия монголов ни в Европу, ни в Среднюю, ни в Западную Азию не было и быть не могло, по многим причинам. Повторять их аргументы нет ни возможности, ни необходимости (их число очень велико). Вся беда в некритическом подходе «скалигеровских» ученых к историческим источникам, многие из которых таковыми не являются, поскольку надуманы, и никаким реалиям не отвечают. Со своей стороны хочу отметить, что обычно такие грандиозные события, как борьба народов с захватчиками, великие битвы и трагедии, остаются в памяти народов в виде эпосов. Но где эпосы о войнах с монголами? Ни в Средней Азии, ни на Кавказе, ни на Руси, ни в Поволжье их нет. Да и каким образом возможно было, сидя где-то в Монголии, контролировать территорию до Ближнего Востока и Польши, никто из «академиков» объяснить не захотел. Тогда зачем их захватывать, исстребляя при этом огромное количество людей и неся огромные потери?
Один пример из книги Александра Бушкова. В Хорезме, якобы взятом и дотла разоренном лютыми монголами, как раз перед их «приходом» бушевали смуты, население восстало против кипчаков, которые стали правящей элитой. «Не исключено, — пишет автор, — что и тамошние летописцы свалили на «диких монголов» свои собственные грехи. Иначе как прикажете объяснять такой, к примеру, казус? Город Мерв поначалу называется в числе мест, уничтоженных «монголами» дочиста. Однако всего через пару лет там, согласно хроникам, вспыхивает восстание против «монголов», а еще через год «разрушенный до основания» Мерв выставляет против «монголов»… десятисячное войско…»
Очень интересно то, что А. Бушков говорит далее: «Как ни удивительно, у нас отыскался-таки один-единственный современник событий -а я уж разочаровался откопать такового…» Это ан-Насави, долгое время бывший личным секретарем последнего хорезмшаха, его книга «Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны». Так вот, выясняется, что секретарь султана, который, как считается, чуть ли не полжизни сражался с монголами, такого слова не знает, — он говорит только о татарах. Причем тюркское племя, из которого вышел Чингисхан, по словам ан-Насави, каждый год уходило на зимовку в Индию, на берега реки Ганг вблизи Кашмира. Далековато от Монголии…»
Войска татар разоряют Хорезм — если верить историкам. Что делает Джалал ад-Дин, талантливый полководец и повелитель этого государства? Он собирает войска и отправляется на завоевание Грузии, разбивает грузинское войско, берет добычу и неспешно отправляется домой. Джалал ад-Дин, конечно, иногда воюет и с татарами, но — как и с другими соседями; отдыхает, тратит время на интриги и прочее. Никакого победного шествия «монголов». Султан то вмешивается в борьбу индийских княжеств, то отправляется в Ирак, то сражается в Азербайджане с мятежниками. Фактически, заключает А. Бушков, Хорезм погубили не татары, а внутренняя неразбериха и войны всех против всех. И великий город Хорезм вовсе не был разорен дотла. «Наоборот, из некоторых строчек можно сделать вывод, что татары в Хорезме преспокойно живут».
Добавим, что те же кипчаки и татары, поочередно владевшие Хорезмом, могут оказаться одним народом — ногайцами-казахами, сражавшимися с южными тюрками и иранцами. Поэтому в казахском эпосе «время ногайцев» означает то же, что в карачаево-балкарском — «время нартов» (нартла заманы), героический период истории народа. Возможно, в событиях участвовали и киргизы, и каракалпаки.
Остановимся на вопросе: что за государство Золотая Орда и как оно возникло? Официальная точка зрения хорошо известна: монголы по призыву Чингисхана объединились в государство, завоевали весь Восток и Запад, но потом Монгольская империя развалилась. В Восточной Европе (Джучиев улус) коренных монголов было всего 4 тысячи, остальные угнетатели были тюрками. Джучиев улус и стал основой нового государства — Золотой Орды, в которой правили потомки Джучи, сына Чингисхана. Малочисленные монголы вскоре растворились среди бесчисленных тюрков.
Теперь, вслед за А. Бушковым, перечислим основные версии, выдвинутые «новыми хронологами»:
1. Создателями великой Монгольской империи были русские. Название — от искаженного греческого «мегалэ» (великая). Тюрки входили в состав войск этой империи. Чингисхан — это русский князь Юрий Данилович (версия А. Т. Фоменко).
2. «Татарами» в действительности были крестоносцы рыцарского ордена Золотого Креста, пришедшие через Татры, откуда и появилось их название. Ордынское иго на Руси на самом деле было «орденским», католическим (версия Н. А. Морозова, поддержанная и дополненная группой С. Валянского).
3. Из книги А. Бушкова: «Под маской «татар» скрывались византийские императоры, отступившие в Никею после захвата Константинополя крестоносцами (версия Жабинского). Менее всего мне верится в гипотезу номер один. Более всего — в последнюю».
Позиция А. Бушкова по этому вопросу во многом совпадает с нашей: «Внешний враг» в лице татар на Русь все же приходил. Но эти татары, я уверен, не имели ничего общего с мирными скотоводами-монголами. Настоящие татары пришли на Русь не из монгольского далека, а буквально «с того берега», из-за Волги, где, очень похоже, обитали уже давно, задолго до пресловутого «исхода из монгольских степей». Ну а то, что приснопамятное «иго» было не столь уж жутким, как его обычно малюют, давно подмечено до меня. Одним словом, я верю и в татарский набег, и в Батыя, тюрка, степного князя из Заволжья. Во многое верю, кроме тащившихся с другого конца света монголов. Право же, они славный народ — трудолюбивый, честный. Нисколько не заслуживают тех глупостей, что навесили на них скалигеровцы, а вдобавок запутали реальную историю средневековья самым фантастическим образом».
(Добавим, что если монголам очень захотелось бы создать великую империю и они имели такие силы, можно было подчинить Китай, Тибет и Корею, а не мчаться неведомо как и зачем в совершенно неведомые им земли, контролировать которые к тому же было совершенно невозможно. И средневековые монголы, надо полагать, это понимали -в отличие от историков.)
Но А. Бушков все же иногда склоняется к версии, что Чингисхан и Батый — это «псевдонимы» князя Ярослава и его сына Александра Невского, потомков суздальского правителя Всеволода Больпюе Гнездо, стремившихся объединить Русь с помощью войск, которое и называлось «татарами» и в котором были и русские, и тюрки. Какой-то цельной версии золотоордынского периода в своей остроумной книге А. Бушков не дает. Основное утверждение автора — никакого ига не было, под именем Золотой Орды скрывается русско-тюркское государство, оно же и совершило поход в Европу, направленный против Рима и западно-христианских государств. Орда находилась в союзе с врагом папы, германским императором Фридрихом Вторым.
Следует согласиться с А. Бушковым, что наиболее убедительную версию предложил искусствовед Александр Жабинский. Он пишет в своей работе «Другая история искусства»: «…у князя малоизвестного русского города Ростова Юрия Даниловича, тем более, что и жил-то он во времена уже состоявшегося «татаро-монгольского ига», превратиться в повелителя половины мира было немногим больше шансов, чем у полуграмотного кочевника из Монголии. И причины те же: отсутствие ресурсов, опыта государственности и идеологии». Но у кого все это было и кто имел сильнейшее влияние на Русь? Ответ, данный Жабинским на этот вопрос, — самое интересное:
«Такой владыка был. Это лишенный латинянами константинопольского трона, бежавший в Никею византийский император. С. И. Валян-ский и Д. В. Калюжный предлагают «продлить до Индии и Китая» успехи латинян-крестоносцев. Я же предлагаю «продлить» сопротивление византийцев, оскорбленных крестоносцами, потерявших свою столицу, но не потерявших основных земель своей империи и влияния, вполне возможно, и на Китай, и на Индию (это уже преувеличение. — М.Дж.). Византия организовала сопротивление, которое и выглядит теперь как татаро-монгольское нашествие». Но с выводом Александра Жабинского согласиться трудно: «Моя гипотеза: под именем Чингисхана скрывается действительный император Феодор I Ласкарис, а под именем хана Батыя — его зять Иоанн Дука Ватац».
Это была, на наш взгляд, замечательная гипотеза. Далее Александр Жабинский развивает ее, мы дадим только краткие выдержки. «В 1223 году никейские войска перешли Кавказ, но были атакованы князьями Чернигова, Киева и Галича (возможно, их подговорили братья Ласкарис а, перешедшие на сторону западных рыцарей). Греческие войска Ласкариса одержали победу, но потом были разбиты волжскими болгарами. Через десять лет преемник Ласкариса Иоанн Третий Дука Ватац (Батый) основал в низовьях Волги свою ставку. В 1235 году ему удалось взять г. Булгар». Затем последовало взятие Рязани и Владимира, в нем Ватац посадил на престол Ярослава, который и был объявлен первым великим князем на Руси вне Киева. «Ватац-Батый нашел верного союзника также в лице сына Ярослава, новгородского князя Александра (Невского. -М. Дж.). В 1240 Ватац взял Киев и двинулся на запад».
«Ватац, пополнив свою армию русскими полками, разбил войско венгерского короля и прошел на Балканы. Здесь его власть признали Болгария и Фессалоника. Однако Галич и Эпир были покорены только в 50-ые годы. В 1241 году мы имеем совпадение не только по имени (Ватац — Батый), но и по месту и времени, ведь в один и тот же год по традиционной же версии и Ватац и Батый находятся со своими армиями на Балканах, не мешая друг другу. Батыеведы обычно не интересуются византийской историей. Эллинофилы не обращают внимания на монгольские походы. А в результате греки и монголы, одновременно находясь в одном и том же месте «истории», не заметили друг друга».
После походов Иоанна Дуки Ватаца и других византийских правителей, через семь лет после его смерти, греки отняли у крестоносцев свою столицу и изгнали их с Балкан. Позже, в своей книге «Другая история Руси» С. И. Валянский и Д. В. Калюжный, рассмотрев гипотезу А. Жабинского, логично заключили, что если принять его предположение о том, что Батый — это Иоанн Дука Ватац, то и Тимур (Тамерлан) должен оказаться ставленником византийцев, но не исключили и того, что он был представителем римского папы.
Итак, что же вернее? С одной стороны, известны посольство Де Клавихо, прибывшее к Тимуру из Западной Европы, и контакты обеих сторон перед битвой Тимура с турецким султаном Баязетом; европейцы расчитывали на помощь Тимура в борьбе с турками, а он — на поддержку их флота. В свою очередь, эмир отправлял посольство в Геную и Венецию, есть свидетельства о его переписке с французским королем Карлом Четвертым Валуа.
Но Валянский и Калюжный приводят и другие данные: византийцы вместе с генуэзцами побуждали Тимура выступить против турок; в 1402 году Тимур отправил письмо к императору Иоанну Палеологу, требуя у греков поддержки его флота для блокады турецкого побережья, и др.
И вот этот, второй, вариант — Тимур как представитель византийцев — (или их надежный союзник) кажется более логичным (см. ниже).
Здесь следует сказать о воззрениях Валянского и Калюжного, активных сторонников новой хронологии, на историю северо-западных тюрков. Если официальная, государственная, академическая наука отбрасывала начало истории тюрков куда-то в Центральную Азию, Забайкалье, Алтай, откуда они неудержимо летели на Запад, неведомо зачем (или, как вытекало и вытекает из множества трудов историков, для грабежа и разрушений — такими, мол, их создал Бог), то у новых хронологов все выглядит иначе.
Согласно Валянскому и Калюжному (и Н. А. Морозову), вначале густо была заселена только Западная Европа, далее на восток простирались безлюдные степи, в которых можно было обнаружить лишь редкие стойбища скотоводов. Потрясатели империй превращаются у них в кротких и малочисленных патриархальных пастырей овец, которые изредка нанимались в охранники к европейским купцам из Крыма. Кого возглавлял Аттила, кто разбил крестоносцев на Ближнем Востоке, кто сражался в войсках Тимура и т. д., почему в Венгрии и кем был создан Аварский каганат и пр., вы из их работ не узнаете. Даже турки-османы, создатели мировой империи, и не тюрки вовсе, а отюреченные греки. Почему не случилось наоборот, если турков было так мало, авторы не объясняют. Для них изначально ясно одно — тюрки не могли ни создавать государства, ни разрушать их. Тихо и мирно пасли овечек — вот и вся их история, если верить нашим авторам. С этим можно было бы не спорить — но куда подевать историю хотя бы гуннов, сельджуков или Османской империи?
Особенно прискорбны у «новых хронологов» их нелепые, абсурдные толкования тюркских этнонимов: кипчаки — это от русского «купчики» (уменьшительно-ласкательное название европейских купцов?), печенеги — печники-венгры, плавившие железо. Хазары, конечно, и не народ вовсе, а род войск — гусары; аланы — легкая кавалерия, уланы. «Казак» -якобы от латинского слова каса («дом»; неужели владение домом было отличительным признаком казаков?). Валянский и Калюжный, доказывая, что все эти народы, которые доселе считались тюркоязычными, а на самом деле были генуэзцами, венграми, славянами, немцами и пр., не обращают внимания на их весьма странные для европейцев имена, например, при перечислении браков русских князей с половчанками (по их мнению, дщерями генуэзцев): Аепа, Гиргень, Турк-хан, Беглюк, Кончак, Тегак, Башкирд, Котян и др.
Удивительно, отчего это нашим историкам не пришел в голову простой вопрос: зачем русские летописцы наделяли итальянцев тюркскими именами?
Русские летописи, повествуют далее Валянский и Калюжный, могли также путать половцев с полянами, они же поляки, они же ляхи. Их вывод замечателен: «…теперь совершенно невозможно определить, какие набеги совершали на Русь половцы-итальянцы, а какие — половцы-поляки». Тюрки же таких набегов совершать не могли: они жили далеко на востоке, были кочевниками, а чтобы верить, что они совершали эти набеги на всем протяжении от Рязани до Киева «мы должны допустить» их невероятную многочисленность. Разумеется, допустить, что тюрки жили не только на юге и востоке от Руси, но и на юго-западе, а тем более — что их было много, наши авторы не могут. Не дано тюркам быть ни культурными, ни заниматься ремеслами и земледелием, ни завоеваниями, а уж металлургией — тем более.
«Ясно, — уверенно пишут они, — что отношения русских XI-XIII веков с половцами были, как с народом культурным (что бы это значило? — М. Дж.). Ничего подобного, однако, не могло быть, если бы эти половцы были полудикие степные кочевники, убегавшие от русской колонизации все далее и далее на восток». Если это итальянцы — значит, культурные, если тюрки — значит, полудикие. Логика железная, можно сказать -необоримая.
Повествуя о своей версии противоборства Тимура и Тохтамыша, авторы сумели привести такую цитату из книги Н. А. Морозова, от которой даже у закаленного читателя глаза полезут на лоб: «Прозвище Тохтамыш распадается на два слова. «Доктор» в смысле «ученый» и «муж», от немецкого «Менш» в смысле «воин». И получается «Ученый воин», по мнению Н. А. Морозова. Мог ли воин быть ученым? Конечно, если он теософ и руководитель крестоносного ордена». И множество других перлов, в том же духе.
Наивный читатель думает, что Дешти-Кипчак — это арабское название Половецкого поля. Нет, отвечают Валянский с Калюжным, это Германия, просто арабские летописцы исказили смысл русско-германского названия Дейч-купчик, т.е. «немцы-купчики». Замечательное название для страны — «немцы-купчики».
Любое невежество имеет свой предел, в том числе и средневековое. Как могли восточные славяне перепутать все и вся — полян, поляков, немцев, венгров, половцев, генуэзцев и пр., и пр.? Или немецкий язык -с тюркским? Воинов-татар с крестоносцами? На последний вопрос Валянский и Калюжный дают сногсшибательный ответ, при этом считают, что татарами русские именовали только казанцев: «Привыкши называть своих врагов татарами (хуже которых только незваный гость), русские, в своем противостоянии с Казанским царством, перенесли на его жителей это прозвище (неужели не было других врагов? — М.Дж.). А вот почему сами казанцы приняли это прозвище и присвоили своему народу — задача для этнопсихологов» (таковой, скорее, должны бы стать этимологические штудии самих авторов. — М. Дж.).
Очень интересно. Почему русские не присвоили название крестоносцев-немцев (татары) шведам или хотя бы туркам? А рыцари Тевтонского и Ливонского Орденов — вот кого следовало бы назвать татарами: тоже крестоносцы, да еще и немцы.
При чтении этих разделов книги возникает ощущение, что авторы то ли посмеивались над ошеломленным читателем, то ли наслаждались произволом, с легкостью необыкновенной интерпретируя все, что попадется под руку, не утруждая себя доказательствами, и сочиняя вместо одной нелепой истории другую, не менее нелепую.
Эти и прочие открытия, разумеется, не делают чести ученым, вознамерившимся приблизиться к реальной, а не выдуманной картине прошлого. Увы, история тюрков и для них оказалась камнем преткновения.
Наша версия опирается на гипотезу А. Жабинского, но во многом от нее отличается. Во-первых, влияние или даже власть византийских греков вряд ли распространялись и на Китай (в современном значении). Китаем средневековые европейские и русские источники явно называют Среднюю Азию, конкретно — Хорезм., а попало это название в Европу через тюрков. Дело в том, что в их языках обыкновенной птице — петуху -очень повезло с названиями (в карачаево-балкарском их целых шесть). Одно из них — хораз (в источниках упоминается среднеазиатский народ — хорасмии, видимо, основатели государства). Другое — къыттай. И если носитель одного тюркского диалекта называл это государство Хорезмом, Хоразмом, то для носителя другого диалекта это — Къыттай, оно и попало в различные источники. Известно и среднеазиатское тюркское племя — къара-китаи, и род ктай у нынешних каракалпаков. (На наш взгляд, именно из Хорезма и начинался Великий шелковый путь, на торговле шелком он и мог подняться и обрести могущество; в Средней Азии — идеальные условия для развития шелководства.)
Здесь мы должны вспомнить знаменитого Александра Македонского, отнесенного по воле скалигеровской истории в несусветную древность, в IV век до н. э. Вот он действительно добрался и до Средней Азии, и до Северной Индии (но не до современного Китая). Кто скрывается под именем Александра, правда, неясно. Возможно, это и есть основатель Византийской империи, или один из представителей Македонской династии. Итак, мы нашли причину влияния византийцев на востоке. Известно, что какая-то часть греков в Средней Азии осталась (Бактрия). Возможно, что знаменитый Тамерлан происходил от кого-то из их правителей (м.б., по материнской линии).
А. Жабинский совершенно верно отметил, что дело в соперничестве Рима и Византии, но как бы забыл, что речь идет о периоде Крестовых походов. С крестоносцами сражались турки-сельджуки, а византийцы поначалу помогали рыцарям провиантом и кораблями, за что и поплатились, когда рыцари предпочли взять и разграбить их столицу, а не идти в далекую Палестину. Но и Жабинский считает, что турков тогда в Малой Азии было мало и что нынешние турки — это потомки греков, принявших ислам в XV веке и перешедших на тюркскую речь.
Замечательно трезвый ученый съезжает на ту же колею, что и его противники. Спрашивается, кто же тогда столько лет успешно сражался с полчищами крестоносцев, если турков было так мало? На самом деле турки жили в Малой Азии давным-давно, были подданными Византии (до того, как создали самостоятельные княжества), греки же занимали не всю Малую Азию, а западные и юго-западные районы полуострова.
Чтобы пройти на Северный Кавказ, Феодор Ласкарис и Ватац должны были иметь в своем войске людей, знавших дороги и ситуацию в этом регионе. К ним могли присоединиться половцы, некогда прибывшие в Грузию во главе с ханом Отроком (Артыком) Шарукановичем на помощь грузинскому царю Давиду Строителю против сельджуков. Сведения о том, что эти половцы обретались в Малой Азии, есть в одном из византийских источников, их правителя, кстати, звали Артык. Далее — то, что описано у А. Жабинского (см. выше) — новый поход греков через Кавказ. Армия Иоанна Ватаца теперь могла пополниться за счет тюрков Поволжья и Подонья — печенегов-татар (о происхождении этого слова мы уже говорили) — но это было возможно только с разрешения повелителя северо-западных тюрков, т. е. Бату-хана. С этой силой (греки и татары) Ватац, очевидно, и двинулся на Русь, где православие еще не имело перевеса. Вероятно, Батый пошел на союз с византийцами, опасаясь давления католиков на его владения, — ведь крестоносцы уже долго сидели в Константинополе, а в Крыму усиливалось влияние генуэзцев и венецианцев. Кроме того, среди половцев (куман-алан-асов ) было много православных (будущих донских казаков).
Но тюрки Крыма и прилегающих территорий, скорее всего, стали на сторону католиков (возможно, и кавказские аланы). В карачаево-балкарском фольклоре, например, известны легенды о каких-то «ферен-ках» (европейцах, франках; интересно, что столовый нож называется ференк бичакъ — «франкский нож», когда-то действовавших здесь. Вряд ли византийское христианство пустило к тому времени такие глубокие корни на Кавказе, что аланы уже разбирались в тонкостях отличий католицизма от православия. Смена власти в Константинополе должна была резко усилить влияние Запада и в этом регионе.
На Руси Ватац встретил и сторонников, и врагов. Через весь XII век проходит борьба за киевский престол между Ольговичами и Монома-шичами. Разумеется, вторые должны были ориентироваться на греков (по многим причинам), их противники — на латинян. Скорее всего, на юге и юго-западе преобладало влияние католиков — Киев, Чернигов и извечно связанные с ними Рязань и Галич. Но на севере и северо-востоке Руси крепко держались сторонники православия.
Всем этим и объясняются многие и многие странности в поведении татар. Одни города берут с боем, разоряют и сжигают (Рязань, Киев, Торжок и др.), другие, даже богатые (Новгород, Смоленск), вообще не трогают. Бережно относятся к священникам, а после неожиданно дают всяческие привилегии церкви — православно-греческой, разумеется. Церковь, вместо того, чтобы призвать народ к борьбе с лютыми иноземцами-завоевателями, молчит. Оно и понятно — ведь уничтожаются противники православия. Великий воин Александр Невский становится другом Батыя, и конечно, русско-православные полки пополняют армию Ватаца. С этой внушительной силой он и движется на запад, на битву с крестоносцами, врагами греков и турок, а теперь еще и врагами татар (половцев, печенегов и др.) и русских.
Очень показательна, в свете сказанного, судьба единственного русского князя, которому римский папа пожаловал королевский титул, -Даниила Галицкого (сведения — из книги А. Бушкова). Во время татарского нашествия он скрывается в Польше и Венгрии (т. е. у католиков), с правителями их он был в большой дружбе. Затем возвращается, но не в Галич, боясь бояр, которые часто вступали в союзы с русскими князьями (что Даниил, видимо, расценивал, как измену). Прожив после нашествия еще 26 лет, этот враг татар даже не попытался выступить с кем-либо из русских князей против «захватчиков». Церковь Даниила не жалует, и епископ Артемий (которого татары при нападении на Галич почему-то не тронули) вынужден был от него бежать. Конники Даниила погнались за ним, не догнали, но разграбили обоз и захватили слуг.
В 1245 году Даниил поехал к Батыю (которого Бушков неправомерно отождествляет с Александром Невским) и получает ярлык на княжение. Одновременно вступает в переписку с Папой Римским, ведет переговоры о вступлении княжества в католичество. В 1253 или 1254 году папский легат коронует его. Ипатьевская летопись сообщает: «Он же венец от Бога принял, от церкви святых апостолов и от стола св. Петра и от отца своего папы Накентия и от всех епископов своих». Ясно, что и написано это сторонником католичества. (Александр Невский в 1248 году на письмо папы Иннокентия Четвертого с предложением перейти в католичество ответил отказом).
Вскоре «русский король» начинает борьбу с татарами, но довольно странную: напал на несколько русских городов, один сжег дотла, а жителей отдал своему брату и сыновьям. Войско затем он распустил.
Спустя некоторое время к владениям Даниила подошла татарская рать, однако ничего разорять не стала, просто потребовала срыть укрепления, и ушла, галичане же пошли помогать другому ордынскому военачальнику в борьбе с поляками (католиками). Да и потом Даниил ни с какими татарами не воевал, был постоянно втянут в дела венгров, чехов и литовцев, и заселял свое княжество переселенцами из Германии и Польши.
Сын его, Лев, видимо, придерживался православия. Ему помогает против литовцев хан Менгу-Тимур, ту же помощь ему оказывают ордынцы еще несколько раз. Телохранителями у него были татары.
Все это может объясняться, как считает Бушков, только тем, что Ордой была Русь, а ордынцами, татарами — русские. Тюрков он почему-то не упоминает (здесь). Но стоило бы подумать, с какой стати русские отдали бы свое славное самоназвание другому народу, тем более такому, который позже принял ислам. Татары были тюрками с самого начала и составляли основную силу армии Иоанна Дуки Ватаца. Ему и его сподвижникам (грекам, татарам и русским) православие обязано своей победой на Руси. И усилением позиций христианства в среде тюркского населения Орды.
И вот греко-славяно-татарская рать врывается в Европу. По А. Буш-кову: «В марте 1241 г., «татары», вторгшись на территорию Польши двумя большими группами, захватили Сандомир, Вроцлав и Краков, где учинили грабежи, убийства и разрушения. После того, как под Опольем были разбиты силезские отряды, оба крыла татар соединились и двинулись к городку Легница, где девятого апреля им преградил дорогу с десятитысячной армией Генрих Второй Набожный, герцог силезский, малопольский и великопольский. Завязалась битва, в которой поляки потерпели сокрушительное поражение».
Но как татары ведут себя в завоеванной католической Польше? По свидетельству писателя В. Чивилихина, он сам видел в кафедральном соборе Сандомира тридцать три огромные картины, на каждой из которых изображены «изощренные способы умерщвления, которым подверглись здешние священники и монахи». Видать, у греков накопилась огромная злоба на католиков.
Кроме того, есть сообщения польских хроник о страшной резне, «которую учинили «татары» католическим священнослужителям. Речь идет не об убийствах, совершенных в горячке штурма (таким грешили практически все христианские народы, рассвирепевшие солдаты не делали различия меж мирянином и монахом), а об умышленной, методической резне, последовавшей после взятия города, после того, как отгремел бой…».
Понятно, почему все эти зверства свалили потом на монголов (увидев их в татарах), которые отродясь в Польшу походами не ходили. Церкви, в ведении которой находилось летописание, было невыгодно признавать такое проявление жестокости православного воинства, причем не только в Европе, но и в русских проримски настроенных городах, взятых штурмом. Западноевропейские хронисты могли, конечно, написать правду -они ее и писали, но позднейших историков сбило с толку общее именование армии Ватаца «татарами». Однако на миниатюрах и изображениях -что в Европе, что на Руси — ничего монгольского ни в облике, ни в вооружении татар нет.
Отсюда же становится ясно, почему татар, при мысли о которых трепетала вся Западная Европа, нисколько не боялся Фридрих Второй, германский император. У него с Иоанном Ватацем был общий враг -римский папа. Потому татары и не напали на открытую перед ними, после битвы при Легнице, Германию, а свернули на юг, в горы, где коннице действовать было трудно, а потом долго медлили на берегах Адриатики, словно чего-то или кого-то ожидая. А. Бушков прав, говоря, что они ждали подхода войск Фридриха, чтобы переправиться в Италию. Но тот почему-то не пришел, и татары повернули обратно.
Еще одна цитата из книги Александра Бушкова: «…средневековая Западная Европа… отчего-то была убеждена в существовании на востоке огромного царства некоего христианского властителя «пресвитера Иоанна», чьими потомками и считались в Европе ханы «монгольской империи». Это убеждение держалось вплоть до XV века. Многие хронисты отождествляли пресвитера Иоанна с Чингисханом. «Знаете, — продолжает А. Бушков, — с кем, согласно европейским авторам, поддерживал «пресвитер Иоанн» особо теплые и доверительные отношения? С Фридрихом Вторым Гогенштауфеном!» (см. ниже).
Но через кого он мог поддерживать эти отношения? На наш взгляд, только через Иоанна Ватаца, чье имя и было, видимо, принято за имя Чингисхана (правда, в некоторых европейских хрониках его имя пишется как «Чингизиакон», вторая часть напоминает «Иохан, Иоганн»).
В сказании «Чингис-наме», возникшем у кипчаков (казахов), как считает известный фольклорист X. Г. Короглы, в XHI-XIV вв., великий хан представлен тюрком, сыном красавицы Алангоа и небесного света, спускавшегося к ней в образе светлогривого серого волка. Свидетелями этого явления были кипчак Кара-бек и туркмен Кел-Мухамед. Начало роду Чингисхана было положено некоей принцессой Элмалык (или Улемлик). Родители ее жили в городе Малта, на берегу Белого моря (так тюрки называют Средиземное море, в пару к Черному — «Къара тенгиз»).
Чтобы скрыть ее от солнца и луны, девочку держали взаперти в каменном дворце. Но однажды она открыла окно, посмотрела на солнце и потеряла сознание. Позже оказалось, что девушка забеременела от солнечного луча. Разгневанные родители, не поверив ее словам, посадили ее в лодку и пустили в море. Лодку прибило к берегу, где принцессу нашел охотник Тумавул-мерген, вступивший с ней в брак.
Почти то же самое, но более конкретно, сказано в карачаево-балкарской легенде, записанной в 1829 году венгерским ученым Жан-Шарлем де Бессом от старого князя Мурзакула Урусбиева. Принцессу звали Алемелия, и «она была дочерью греческого императора, правившего в то время Византией» (Рум, Урум). Отец приказал воспитывать ее в одиночестве на острове. Но принцесса забеременела от солнечного луча, и разгневанный отец приказал посадить ее на корабль вместе с прислужницами и пустить в открытое море. Корабль прибило к берегу, где девушек случайно встретил охотившийся со своим приближенными сын правителя великой страны, тянувшейся до Каспийского моря, которого звали Тума-Мариен-хан. Принцесса вскоре разрешилась от бремени сыном, а потом, выйдя замуж за Тума-Мариен-хана, родила еще двух сыновей. Народ, к которому принадлежал этот хан, князь М. Урусбиев называет, в записи де Бесса, «мадьяр» (правильно — маджар), он господствовал «над краями от Кумы до Каспийского моря и в северной и западной частях Кавказа вплоть до побережья Черного моря», от него и происходят, по мнению князя, карачаево-балкарцы (уйдя на восток, легенда несколько исказилась — вместо ханского сына, ходившего на охоту, в кипчакской «Чингис-наме» фигурирует простой охотник, женившийся на принцессе; Мариен-хан исказилось в мерген — «охотник»).
Речь в легенде явно идет о проливах Босфор и Дарданеллы. В карач.-балк. яз. бууаз (от бугъаз, богъаз) — «беременная»; но богъаз еще и «пролив». Народная память перепутала слова, и «девушка с пролива» превратилась в «беременную девушку». Остальное дополнилось воображением: приезд заморской «беременной» принцессы объяснили гневом родителей.
Но и в нартской песни о юности Сатанай-бийче сказано, что ее похитил «морской бог» и она росла на каком-то острове, а солнце и луна, ее родители, искали и не могли ее найти. Потом она сбежала и приплыла (на доске) в другую страну, где и встретилась с нартами, стала жить в их стране. В другой нартской песни рабыня Кюлюмхан, которая понесла от пастуха и рыболова Сары Бёдене «Рыжего Бёдене», оправдываясь перед госпожой, утверждает, что забеременела от солнечного луча. Она родила золотоволосого мальчика, и, боясь своей госпожи, положила его в сундучок и пустила вниз по течению Волги (Эдил), где его подобрал сам Бёдене, промышлявший рыболовством. Напомним, что в числе предков Чингисхана упоминается некий Бодончар, а в одной из версий «Чингис-намэ» одного из сыновей охотника Домбаула зовут Беденетай.
В монгольской легенде о предках Чингисхана упоминается, кстати, и море Тенгиз — это явный отголосок легенды, пришедшей с запада (какое море в Монголии?).
Все это требует детального рассмотрения в другой работе. Предварительно можно выдвинуть предположение: в цитированных легендах речь, скорее всего, идет о браке какого-то тюркского царевича с византийской принцессой, положившего начало роду Чингисхана. Такие брачные союзы известны. Например, на сестре хазарского кагана был женат император Константин Копроним. На дочери кагана Ибузира был женат император Юстиниан Второй. Ногай, брат золотоордынского хана Берке, женился на сестре Михаила Палеолога.
Персидский автор XIV века Рашид-ад-Дин, личность весьма загадочная (как и его книга — судя по ней, он знал топонимику Монголии лучше большинства современных монголов, хотя не имел карт и никогда там не был; рукопись обнаружена в Париже в начале XIX века), писал в своем «Сборнике летописей» о роде Чингисхана:
«Племя киятборджигин происходит из потомства Есугай-боготура. Значение борджигин — «синеокий», и, как ни странно, те потомки, которые до настоящего времени произошли от Есугай-боготура, его детей и уруга (рода. — М. Дж.) его по большей части синеоки и рыжи. Это объясняется тем, что Алан-гоа в то время, как забеременела, сказала: «По ночам перед моими очами вдруг появляется сияние в образе человека рыжего и синеокого и уходит». Есугай-боготур — отец Чингисхана.
Но давайте вспомним, что среди половцев (алан, куман, болгар) было племя или род бурджоглы, который русские летописи называли «бурчевичи» (вероятно, от «бури оглу», с протетическим ДЖ, что означает «дети волка, волковичи»), они же дали начало мамлюкской династии в Египте — Бурджиты; встречается в источниках и название причерноморского болгарского племени бурджан. Борджигин, бурджигин — от бури жигин «волчья стая».
Огузское племя «кайыт» хорошо известно, из него происходил создатель огромной империи Махмуд Газневид. Во всех списках огузских племен они фигурируют вторыми, после племени «кынык». Именно «кайы, кайыты» возглавили позднее и могучую Османскую империю (XIV-XV). Согласно «Родословной туркмен» Абульгази-хана из этого же племени происходил легендарный вещий певец Коркут-ата. Одним словом — царский род.
По летописям и хроникам, Батый был почему-то мало связан с востоком и почти не вмешивался в дела, происходившие в столице Монгольской империи Каракоруме (такой город был и в Средней Азии), не ездил туда. Если Батый, Бату-хан — это владыка создающегося в Восточной Европе тюрко-славянского государства, номинально подчиненного среднеазиатскому центру (куда он переместился с Волги), все становится ясно. В книге Вильгельма де Рубрука, посетившего Батыя, кстати, неоднократно говорится о связях двух царей (Ватаца и Бату; первого он называет Вастацием).
Но не все, как мы видели, ясно с Чингисханом. Наиболее вероятно, что это великий правитель, объединивший сначала тюрков Подонья, Крыма и Поволжья и под властью которого позже оказалось население Половецкого Поля, Средней Азии и Казахстана; неслучайно, что как раз перед мифическим «нашествием монголов» в Хорезме произошло восстание против пришлых кипчаков — т. е. казахов и ногайцев, захвативших власть в этом государстве. Тогда он действительно является создателем огромного тюрко-славянского государства, раскинувшегося от Карпат до Тянь-Шаня и от Верхнего Поволжья до Кавказского хребта. Это и есть, в таком случае, Великая «Монгольская» империя — Орда. Ее столица могла располагаться где-то на Волге или на Дону, т. е. в самом центре. «Орта» в карачаево-балкарском означает «центр, середина».
Жестокая борьба между золотордынским ханом Тохтамышем и Тамерланом (конец XIV века), видимо, объясняется тем, что по праву потомка Чингисхана первый претендовал на власть и над Средней Азией, где уже правил «железный хромец» (как пишут, Тамерлан не был царской крови, а потому держал на троне какого-то чингизида-марионетку). Причем Тохтамыш воцарился над Ордой благодаря помощи того же Тамерлана, в борьбе с Урус-ханом. Позже он попытался восстановить державу Чингиза, но сил не хватило, он был трижды разбит сепаратистом Тимуром.
И совершенно прав был В. М. Жирмунский, когда писал: «Весьма возможно, что Тохтамыш, как чингизид, смотрел на себя как на законного главу монгольской империи Чингиз-хана, в то время как Тимур, со своей стороны, видел возможного соперника в монгольском царевиче (Тохтамыш как раз происходил из племени мангыт. — М.Дж.), обязанном ему своим возвышением». Показательно, что Тохтамыш пытался заключить союз с султанами Египта и Дамаска против «бунтовщика Тимурленка» (по сообщениям арабских летописцев).
И далее: «При Тимуре политический центр монгольской империи переносится из Золотой Орды в более развитые в экономическом и общественном отношении среднеазиатские владения Тимура». Но это -если говорить в целом. Более вероятно, что столица государства переместилась туда раньше. Это историки описывают как перемещение столицы Монгольской империи из Каракорума в Пекин, при внуке Чингисхана -Хубилае, что и считается одной из причин развала государства. Заметим, что на Дону есть станица Каракорумская, а в Средней Азии были города Байкент (т. е. «Пекин») и Каракорум.
Следовательно, сначала произошел раскол Орды, а ее окончательный развал начался с появления Тимура у власти и борьбы двух половин империи Чингиза. Чуть позже возникли и другие независимые государства — Казанское, Московское, Астраханское и пр., т. е. происходило то же, что и в Европе, после распада империи Карла Великого.
В этой связи стоит обратить внимание на сходство облика (оба рыжебородые, зеленоглазые, высокого роста) и биографий Чингисхана и Тамерлана, как и их имен (Чингисхан — тронное имя, его звали Те-мучжин, что близко к Тимурленг). При Чингисхане был создан свод за-конов «Яса», при Тамерлане (владыке страны, где было много городов) — «Степное уложение». Вспомним слова ан-Насави о том, что племя, из которого происходил Чингис-хан, на лето уходило в Индию. Из Средней Азии это возможно, из Монголии — нет. Именно тимурид Бабур создал позже в Индии государство Великих Моголов. (Не азербайджанцы пришли на Кавказ из Средней Азии, а как раз наоборот — тюрки-огузы пришли в Среднюю Азию из Азербайджана; потому и называют азербайджанцев «моголами» дагестанские аварцы). Маршруты «монгольских» походов очень сходны с маршрутами походов Тамерлана — через Волгу, через Кавказ, через Иран и Ирак, в Сирию. «Монголы» сражаются на Северном Кавказе с объединенным войском кипчаков и алан, и разбивают их. Спустя полтора века здесь же, на Тереке, войска Тимура сражаются с армией Тохтамыша (в том же составе) и разбивают ее. Может быть, речь идет об одном и том же событии? До этого и Джалал-ад-Дин, и «монголы», и Тимур уже разоряли Закавказье. В своем движении на юго-запад «монголы» дошли до Сирии (где их разбили мамлюки), но оттуда же повернул обратно и Тамерлан. «Монголы» разбили по пути турок-сельджуков, но в 1405 году турок в сражении под Анкарой разбил и Тимур. Не слишком ли много совпадений?
Но и это еще не все. Разгромленный Тимуром Тохтамыш, вместо которого в Орде воцарился ставленник среднеазиатского владыки Темир-Кутлуй (Кутлук), бежал к католикам — к литовскому князю Витовту. На требование Темир-Кутлуя выдать беглеца Витовт ответил категорическим отказом. Причину этого Валянский и Калюжный совершенно правомерно видят в том, что «Темир Кутлуй переметнулся не просто к другому вассалу общего сюзерена (папы), но к противнику папы», т. е. к византийскому ставленнику Тамерлану. Состоялась большая битва на реке Ворскле, в которой литовцы потерпели сокрушительное поражение. Валянский и Калюжный не исключают, что Тохтамыш мог быть и крестоносцем. Их выводы таковы:
«…руководитель одной из земель Византийской империи Тимур, обеспечивающий порядок на торговых дорогах Великого шелкового пути от Турции до Самарканда, вышибает с Волги своего конкурента, немецкого крестоносца Тохтамыша, татровца и владыки Немецкой Кипчакии, по землям которого идет северный отрог того же самого Шелкового пути».
Все верно, если не считать того, что, конечно, Тохтамыш немцем-крестоносцем не был, как не было на свете никакой «Немецкой Кипчакии». Были Половецкая степь, населенная тюрками, и их государство — Орда, попавшая меж трех противоборствующих сил — турков, византийцев и Тимура, и католической Европы, союзником которой вынужден был стать Тохтамыш.
От победоносных походов Тимура на запад выиграли прежде всего православные христиане, особенно византийские греки. Тамерлан разбил Тохтамыша, дотла разорил Аланию (вероятного союзника ференков-крестоносцев, занимавших в то время Константинополь), но на Русь, где при Ватаце победило православие, не пошел. Турки под руководством Баязета Молниеносного могли взять Константинополь на пол-века раньше, если бы Тимур не разгромил их под Анкарой. Не странно ли, что «борец за исламскую веру» Тимур разорил и разграбил именно мусульманские страны? Более того, в Сирии он почему-то приказал вырезать все мусульманское мужское население одного из городов, якобы на основании жалобы его жительниц на то, что их мужья все до одного -извращенцы. Но греков-христиан он не тронул — ни в Сирии, ни в Малой Азии.
Ликвидация Латинской империи должна была вновь усилить позиции Византии в прилегающих странах. В то же время в Малой Азии усиливаются турки, и Баязет готовится брать Константинополь. Реальных сил для сопротивления им греки не имели, а надеяться на помощь латинян можно было только ценой отказа от православия и заключения унии, фактического признания власти папы, на что пойти было трудно. Все, что произошло потом, свидетельствует о провизантийской политике Тимура.
Итак, Тамерлан, скорее всего, являлся «человеком греков», их интересы и защищал, или был с ними в союзе. Многое из его биографии было потом приписано Чингисхану (или, все же — наоборот?), на полтора века ранее (или больше) объединившиму Половецкое поле, Поволжье, Северный Кавказ, Среднюю Азию, Казахстан, и Азербайджан, еще ранее заселенный огузами и хазарами (Хазар-байджан, хазары-баджанаки), аланами и турками. (К вопросу о начале византийской истории нам придется вернуться, см. ниже.) Увы, скалигеровская хронология и история так основательно все запутали, что развязать этот узел будет очень сложно.
Подведем итог. Мощная империя — Орда — возникла не на пустом месте. Народы Восточной Европы до прихода войск Ватаца уже имели традиции государственности — Хазарский (Скифо-Гуннский) каганат, Киевская Русь и другие, более мелкие образования. Обе страны прошли период раздробленности на княжества и ханства, но уже возникали и тенденции к объединению. Вполне возможно, что на Руси их выражал великий князь киевский Святослав Всеволодич (в конце 12-го века), а в Половецком поле — хан Кончак, герои «Слова о полку Игореве». Но произошло так, что появилось не два государства, тюркское и русское, а одно — Орда, созданное под руководством Чингисхана, наследник Скифии-Гуннии-Хазарии. Лидирующей религией на ее северо-западных территориях, по эту сторону Волги, после походов Ватаца на Русь, поначалу стало православие — и у тюрков, и у славян.
Греки отобрали у крестоносцев свою столицу и ликвидировали Латинскую империю. Рим лишился своего влияния как на Ближнем Востоке, откуда сельджуки и мамлюки изгнали рыцарей, так и в Восточной Европе — за исключением Крыма (венецианские и генуэзские города-колонии), и Западной Украины, где сильны были позиции Польши. Лишился влияния, но не надежды. Возникает временный союз с Тохтамышем, направленный против Византии и Тимура, но последние оказались сильнее.
Кому же принадлежала власть в Орде? Некоторые исследователи считают, что русским князьям, наследникам Александра Невского. Но это неверно, поскольку является только предположением и противоречит множеству фактов:
1. Власть принадлежала, согласно всем источникам, в том числе и русским летописям, татарам, а русские этим именем себя не называлии не называют.
2. Имена золотоордынских царей — сплошь тюркские. Зачем было русским летописцам, для какой конспирации, если правители были русскими, именовать их на другом языке?
3. Столица Орды находилась где-то на юге, не в пределах Руси. Зачем летописцам скрывать ее местонахождение, если это был русский город, хорошо известный всем? В летописях, между тем, очень часто сообщается о поездке того или иного князя в Орду.
4. Сборщики налогов (баскаки) носят тюркские имена.
5. В русском языке много тюркских терминов культуры, земледелия, финансов и пр.
Таких фактов немало. Господство в этом государстве принадлежало тюркам, но никакого антагонизма еще не было, поскольку большинство и тюрков, и славян исповедовало православие (конечно, в основном чисто формально), не было столкновения идеологий и интересов правящих элит. Все это началось позже.
Долгое время в Орде правит, видимо, одна династия (чингизиды). Но потом начинаются неустройства, сумятица, раздоры и смуты. Возникает всем известная фигура хана Мамая. В течении ряда лет именно он фактически решает судьбу государства, борясь за власть с законным царем Тохтамышем, опираясь на тюрков и католиков из Крыма, т. е. Рим, вероятно, делал ставку и на Мамая.
Официальная история успешно навязала такое видение произошедшего в конце XIV века: злокозненный хан Мамай, якобы пылая злобой на русских и на христианство, обрушился с огромным войском на Русь. Но храбрый князь московский Дмитрий, вдохновляемый Сергием Радонежским, собрав сильное русское ополчение, двинулся навстречу и наголову разбил его в Куликовской битве, на Дону. При внимательном рассмотрении все это оказалось только государственно-патриотической сказкой. Нет, конечно, битва-то была, но вовсе не там и не из-за того, что ордынцы вдруг решили перебить своих сограждан и вековечных соседей.
Как выяснил академик А. Т. Фоменко, битва произошла не на Дону, где никаких ее следов обнаружить не удалось, а в Москве, на поле, которое называлось Кулишковским. Здесь же, на территории завода им. Лихачева, находилась огромная братская могила, из которой во время строительства машинами куда-то вывозили кости павших в битве воинов. Здесь же находились могилы богатырей Пересвета и Осляби. Вряд ли было возможно везти тысячи трупов (по летней жаре) с Дона в Москву (да и на чем, и зачем?).
Можно думать, что в войске Мамая были татары, но их-то как раз и не было, оно состояло, по традиции, как пишет А. Бушков, именуясь татарским, из ясов, алан, черкас, половцев, печенегов и генуэзских наемников. Этот состав (большинство — юго-западные тюрки) показывает, кто стоял за спиной Мамая: его поход был инспирирован католиками, которые не потеряли надежду обрести власть над Восточной Европой, действуя через Литву (союзника Мамая, кстати) и крымских купцов-итальянцев.
Странно, что на помощь Дмитрию не пришел ни один из русских князей, даже его тесть Дмитрий Нижегородский. А. Бушков полагает: князья знали, что речь идет не о нашествиии «безбожных татар», а лишь о деле, которое касается одного лишь Дмитрия. Но что это могло быть за дело? Собираясь на битву, Дмитрий позаботился о «пропагандистском обеспечении» и взял с собой десятерых купцов-сурожан — так называли тех, кто торговал с Крымом и имел там свои представительства, был заинтересован в успешной с городом Сурожем торговле, а именно -с католиками-итальянцами. В сказании о Мамаевом побоище специально уточняется — взял для того, чтобы они «рассказали в дальних странах», как протекала его битва с Мамаем. А. Бушков выдвигает предположение, не лишенное логики. Возможно, говорит он, Мамай имел какие-то права на московский стол (в его стане находились и русские князья и бояре), следовательно, речь шла не о защите Руси, а только о борьбе за власть между двумя соперниками. Это было только их личное дело, потому никто и не пришел. Может быть, и так.
На наш взгляд, Тохтамыш, судя по всему, тоже был союзником католиков, но недостаточно активным. В противовес ему и выдвинулся Мамай, в союзе с литовцами попытавшись разгромить оплот православия — Москву.
Скорее всего, купцы-сурожане были нужны Дмитрию для того, чтобы не поссориться с крымскими католиками, торговля с которыми, видимо, обогащала и его, — он хотел, чтобы в Крыму знали его версию событий и что он вовсе ничего не имеет против католиков, это Мамай на него напал. Реальная история всегда «ниже» той, что сочиняют иногда ученые для создания культа древних и современных правителей на основе произвольной интерпретации документов. «Ниже», но интереснее, сложнее.
Что происходит после Куликовской битвы? Дмитрий, победитель «безбожных татар», едет к татарину же Тохтамышу и гордо сообщает ему, что разбил его заклятого врага. Тохтамыш храброго князя обласкал и одарил. Это происходит в 1380 году. Но в 1382 году Тохтамыш сам обрушивается на Москву, берет ее и сжигает. Где в это время находится Дмитрий? Считается, что он отправился в Кострому, собирать войско для отпора. А. Бушков на этом не успокаивается. Оказывается, в Москве накануне прихода Тохтамыша разразился страшный бунт, в городе убийства и грабежи. Восставшие провозглашают князем неизвестно откуда взявшегося литовского князя Остея. Кроме того, митрополит Кип-риан уезжает из Москвы, но не к Дмитрию в Кострому, а в Тверь, к врагам и соперникам московского князя, а потом и вообще в Киев (подвластный тогда литовцам). И тут явился Тохтамыш и устроил в Москве резню. А Дмитрий, вместо того, чтобы наказать татар, почему-то напал на Рязань!
А. Бушков совершенно логичен, заключая: «Быть может, никаких татар и не было? А имел место примитивный бунт москвичей против ДМИТРИЯ, Дмитрием же и подавленный с обычной для тех времен жестокостью? Более того, не просто бунт, а заговор против князя Московского со стороны Рязани, Твери и Литвы. Как раз после «сожжения Москвы Тохтамышем» Рязань и Тверь отказались признавать старшинство Дмитрия».
Напомним, что католическая Литва была союзником хана Мамая. Иначе говоря, татары оказались удобным громоотводом — на них и свалили все безобразия, которые сотворили в Москве воины Дмитрия, подавляя восстание. Скорее всего, в Москве разразился бунт сторонников католической ориентации, инспирированный Литвой.
В 1383 году Мамая разбили и Дмитрий, и Тохтамыш — в одно и то же время. «И вновь возникает вопрос: Дмитрий Донской и Тохтамыш -два человека или один? Не удивлюсь, если верно как раз последнее», -пишет А. Бушков, находя раздорам в Орде аналогию в событиях на другом конце Европы — Столетнюю войну между англичанами и французами, поводом для которой послужили династические споры -претензии английского короля на французский престол, когда пресеклась правящая династия. Но Тохтамыш и Дмитрий, конечно, это разные люди. Просто вторую победу над Мамаем нечаянно или к вящей славе московского князя приписали ему (это тем более вероятно, если оба выступили против Мамая совместно).
Тут на Тохтамыша — вернее, на Орду — обрушилась новая беда. Он не поладил с могущественным Тимурленгом, владыкой среднеазиатского государства. Несколько раз терпел поражения, но окончательно был разбит в 1395 году на Тереке, в знаменитой Джулатской битве. Орда шла к своему закату, но повинны были в ее развале не только Москва и Тамерлан. На территории некогда могучей империи начался еще и процесс консолидации и обособления тюркских и славянских народов; определенные сепаратистские тенденции должны были проявляться не только в действиях Москвы, но и правителей Крыма, Ногайской Орды, Астрахани, Казани, как и на Кавказе, в Алании, разоренной войсками Тамерлана и с трудом приходящей в себя (об этом есть несколько строк в «Летописи Карчи», карачаево-балкарской хронике XV века). Процесс появления современных наций и создания национальных государств во всей Европе начался приблизительно в одно и то же время — XIV-XV вв.
Тюрко-славянское государство (Орда) развалилось в первой трети XV века на несколько ханств и княжеств. В 1453 году турки-османы взяли Константинополь, и один из основных центров пропаганды восточного христианства прекратил свою активную деятельность, несмотря на то, что патриархия, церкви и монастыри сохранились. Тюрки-христиане Восточной Европы оказались оторванными и от Константинополя, и от русского православия (в массе), поскольку московские князья начали претендовать на власть в государстве и повели политику обособления. В регионе появилась новая мощная сила — Османская империя. В 1475 году в Крыму высадился турецкий десант, захватил весь полуостров, и крымские ханы стали вассалами султана, а население начало переходить в мусульманство (по старой памяти, ханы до самой утраты независимости Крыма в конце XVIII века оказывали покровительство некоторым монастырям).
Отсюда, из Крыма, и началась активная пропаганда ислама на обширных территориях Поволжья и Северо-Западного Кавказа (был и другой центр, но менее активный — Дагестан). Следовательно, до этого широкое распространение ислама в Орде еще не имело места, несмотря на то, что в ислам переходили не только простые люди, но и представители верхов. Случайно ли на русских миниатюрах воинство Мамая стоит под знаменем с изображением Иисуса Христа? Наука считает, что Орда приняла ислам при хане Узбеке, в начале XIV века. Но вот вопрос, который ставит А. Бушков: «Почему «ярый насаждатель ислама» Узбек письменно просил православного митрополита молиться за него, его родных, его царство?».
Это, вероятно, проявление терпимости хана — почему бы не попросить митрополита о молитве за его царство, в котором большинство населения — православные? К тому же ислам относится к Иисусу Христу с величайшим почтением. Так или иначе, тюрки Орды уже начали склоняться к мусульманству.
А. Бушков неправ, несколько раз отмечая, что в это время как раз началась борьба за власть между старой и новой династиями, южной и северной, — поскольку северной (русской) династии еще не было, о чем говорят приводимые им же факты (см. ниже). Но прав, говоря, что события, начавшиеся с бунта в Москве (подавленного Дмитрием), «на какое-то время притормозили процесс собирания русских земель под руку Москвы». Если же называть вещи своими именами — приостановили или отделение русских княжеств, раскол прежде единого государства. И этот процесс развивался и далее. Посмотрим, как он закончился, по версии А. Бушкова.
1. На Русь движется рать хана Ахмата, для приведения ее в покорность (в 1480 году). Ахмат представлял уже не всю прежнюю Орду, а только ее часть.
2. Но Иван Третий, великий князь, вовсе не горит желанием встретиться с татарами в бою. Советники рекомендуют ему соблюдать какие-то древние традиции, «старину». «У Ахмата больше прав, — пишет Бушков, — а у его соперника, соответственно, меньше, и последний сам это понимает, находясь в полной растерянности, а ближайшие советники лишь укрепляют в нем это намерение… И тут в игру вступает ростовский епископ Вассиан Рыло… Именно его яростные, неистовые усилия переламывают ситуацию, именно он, если позволено будет употребить вульгарные обороты, прямо-таки выпихивает великого князя в поход».
(Почему же церковь, прежде такая терпимая к татарам, долго получая от них привилегии, вдруг, в лице одного из ее представителей, так яростно требует битвы? На наш взгляд, все дело в том, когда происходили события. В 1453 году турки взяли Константинополь. На Руси, куда бежали многие византийские греки, влиятельные и образованные церковники в том числе, должны были усилиться анти-исламские и анти-тюркские тенденции, и церковь взяла курс на обособление, поскольку в Орде и в Казани правили татары-мусульмане, а в Крыму уже пять лет сидел ставленник турецкого султана. Греки, вероятно, пытались предотвратить переход русских князей и иерархов под его власть. Еще ранее к московскому двору начали стекаться многие знатные татары-христиане, недовольные тем, что правители Орды приняли ислам, или просто оказавшиеся там не у дел.)
3. Оба войска долго (несколько месяцев!) стоят на берегах реки Угры, не вступая в бой. Хан Ахмат идет на уступки, пытается начать переговоры — Иван Третий отказывает, причем несколько раз. Причину объяснил Андрей Лызлов, первый профессиональный русский историк (XVII век). Оказывается, русские только тянули время: Иван Третий тайно послал в Большую Орду, где воинов не оставалось, свое многочисленное войско во главе с царем Уродовлетом Городецким и князем Гвоздевым. Приплыв по Волге в Орду, они устроили там погром. «И взялись пленить и опустошать, — пишет Лызлов, — жен и детей поганых немилосердно смерти предавая, жилища их зажигая».
Но мурза Обляз Сильный, напомнив царю Уродовлету, что он и сам отсюда и не стоит убивать всех, убедил его прекратить избиение. Войско вернулось в Москву, а царь Ахмат и его ратники, услышав о случившемся, бросились домой. Все войско Уродовлета, включая и царя, именуется «православным», а оно наполовину состояло из «служилых татар».
4. А. Бушков обращает внимание и на другие интересные факты. Ахмат и Уродовлет у Лызлова названы «царями», а Иван Третий -только «великим князем». Не принято было тогда вольничать с титулами, поэтому историк знал, что писал. И титулы других властвующих особ он никогда не путает. Почему, задается вопросом Бушков, среди татар так много обладателей титула «царь», а московские государи упорно именуются «великими князьями»?
«Только в 1547 г. Иван Грозный впервые на Руси принимает титул «царь» — и, как пространно сообщают русские летописи, сделал он это только после… долгих уговоров патриарха. С чего бы вдруг? Иван Грозный никогда не страдал излишней скромностью, нерешительностью, не маялся уничижением… Создается впечатление, будто он прекрасно понимал, что титул «царь» ему по каким-то скрытым от нас причинам носить как бы и «невместно»… Не объясняются ли походы Мамая и Ахмата на Москву тем, что согласно неким, прекрасно понятным современникам правилам «царь» был выше «великого князя» и имел больше прав на престол? Что заявляла о себе какая-то династическая система, ныне совершенно забытая?»
Почему же забытая? Все дело, видимо, в том, что тюркские властители Орды происходили от византийских императоров, если и не по прямой, мужской линии, то по женской. Тохтамыш и Ахмат, вероятно, являлись их потомками, а вот Дмитрий Донской, Иван Третий и Иван Грозный -нет. Кроме того, ордынские правители-тюрки были чингизидами. Не исключено, что Иоанн Ватац, для упрочения союза с татарами, женился на дочери Чингизхана. Или на гречанке был женат сам Чингисхан, родившийся где-то в Восточной Европе, а не в Монголии.
Да и карачаево-балкарская легенда говорит (по нашему мнению) о том, что один из предков Чингиса был женат на греческой принцессе Алемелии. Так или иначе, правители Орды, будучи потомками и Чингисхана, и византийских императоров, правили, по тогдашним понятиям, на сверх-законном основании — ведь по всей Европе долгое время считалось, что на свете существует только один император — византийский. Его преемником в Константинополе стал турецкий султан. Вероятно, он и являлся в глазах современников самым «главным» из всех правителей Европы и Азии, тем более что мощь Османской державы, расположившейся на трех континентах, в ту пору была необычайно велика и на суше, и на море. Армия султана была по численности равна армиям всех европейских государей, вместе взятым; фактически турки восстановили власть Царьграда над Европой и Западной Азией. С такой силой не поспоришь. Неслучайно австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн, побывавший при многих королевских дворах, считал вершиной своей карьеры поездку к султану Сулейману Великолепному, фактическому сюзерену Европы (как и его преемники, вплоть до середины XVIII века).
Вполне возможно, что именование себя царем не по праву казалось современникам Грозного столь кощунственным, что в 1574 году он разделил свое царство на две части: одну оставил себе, а вторую передал касимовскому царю Симеону Бекбулатовичу, вместе с титулами «царя и великого князя» (как и в Средней Азии Тамерлан именовался только эмиром). Историки не нашли этому никакого объяснения. А. Бушков прав, считая, что такими вещами шутить тогда было нельзя, такое даже не пришло бы в голову. И только потом Иван Грозный отобрал свои титулы и соединил царство, но старика Симеона не тронул, наоборот, пожаловал его в великие князья Тверские. Это уже после смерти Грозного, при воцарении Федора Иоанновича, его ослепили, постригли в монахи Кириллова монастыря, а И. В. Шуйский даже сослал старикана Соловки. Ослепление, как пишет А. Бушков, это мера, которая применялась на Руси исключительно к владетельным особам, имевшим право на престол. Вероятно, Симеон имел такое право, потому от него и избавились. Но не казнили — царскую кровь пролить не решились.
Пришлось затем официальным летописцам придумывать мифическую генеалогию русских царей, возведя их происхождение через Рюрика к римскому кесарю Октавиану Августу.
Московское государство победило в соперничестве с другими наследниками Орды — Астраханским и Казанским ханствами, Ногайской Ордой, а в конце XVIII века потерял независимость и Крым. Преемственность от Орды в Московском царстве сказывалась долго, население с давних пор было двуязычным (см., например, книгу Афанасия Никитина «Хождение за три моря»). Даже при Иване Грозном, как пишет А. Бушков, на монетах имелись две надписи — на русском и арабском. «На московских монетах, кроме того, попадаются татарские надписи: «Москов акчасы будыр» — «Это деньга московская». От «ига» давным-давно и след простыл… А татарские надписи на монетах остались!». Да и двуглавый орел впервые появился на монетах хана Джанибека (XIV в.). Это, кстати, одно из доказательств того, что властители Орды вели свое происхождение от византийских царей. (Стоит отметить, что владыки Царьграда роднились с правителями хазар и Орды. Но Константин Банрянородный, например, упрекал своего предшественника за то, что тот выдал свою сестру за одного из германских королей.) Двуглавый орел фигурирует и в карачаево-балкарском эпосе, где он назван «таурус къуш» (значение слова таурус неясно, къуш — «птица»; «орел»). В оперении этого орла богатырь Алауган сражался с крылатыми чудовищами.
Следует сказать и о названии государства — Золотая Орда. Считается, что это перевод тюркского «Алтын Орда». Но дело в том, что для тюрков нехарактерно давать государству такое именование, более похожее на китайское (Поднебесная империя, Золотая Цзинь). Кроме того, уже давно обратили внимание, что слово орда встречается в европейских языках -орден, ордер, орднунг («порядок») и т. п. В переводе с карачаево-балкарского алтын орта означает «золотая середина», но слова орда в значениях «государство, армия, скопище», в нем нет. Если же это слово заимствованное, можно предположить, что данное словосочетание -слегка искаженное (добавлением звука Н) Алты Орда — «Шесть Орд», что, возможно, отражало территориальное деление государства (это предположение мне кажется самым верным). Но, может быть, слово орта «середина, центр» означало «столица»? Тогда возможно два варианта перевода — «Золотая столица» или «шесть столиц». Каких -вопрос другой.
В Восточной Европе началась история нового государства — Московского, Русского, Российской империи. По традиции оно долго выплачивало дань Крымскому ханству, т. е. Османской империи, чьим вассалом был Крым. Выплату ее смог прекратить в 1723 году только Петр Первый, за два года до свой смерти (см. книгу А. Бушкова и А. Буров-ского «Россия, которой не было-2»). Последующая история России во многом перекликалась с историей Османской державы. Тюрки-христиане стали служить Москве, достигая высоких чинов и званий, славяне-мусульмане — Стамбулу, с таким же успехом. Янычары набирались из числа христиан, среди них было много славян, донские казаки по происхождению были тюрками. Россия взяла на вооружение идеологию и методы Византии, Турции достались ее территория и население. Часть населения России стали составлять тюрки, часть населения Турции — славяне.
Борьба с римским первосвященником, начатая Фридрихом Гоген-штауфеном (позже вся династия была уничтожена), продолжилась при Мартине Лютере, закончившись утверждением протестантизма в качестве третьей христианской конфессии. Запад, получив в Восточной Европе, по всему фронту, отпор, обратил свои взоры на Америку, где возник новый Рим, четвертый — Соединенные Штаты. Все как положено — Сенат, Капитолий. Двуглавый византийский орел перелетел в Москву, одноглавый римский — в Вашингтон.
Западная Европа долго жила в страхе, опасаясь Турции (и признавая султана владыкой мира; давление османов сдерживали Польша и Австро-Венгрия), а потом и России, пока не нашла самого эффективного способа обессиливать обе, поочередно поддерживая то одну, то другую стороны. Ее умелая дипломатия добилась того, что череда русско-турецких войн тянулась вплоть до революций в обеих странах, в начале XX века.
Прародина тюрок — степи Восточной Европы — в результате расселения народа в трех направлениях должна была сильно опустеть. Появление (возвращение) ногайцев восполнило недостаток населения, но только на время. Бесконечные междоусобные войны крымцев, ногайцев, волжских и астраханских татар, переселение калмыков из-за Волги, религиозный раскол (на христиан и мусульман), усиление и давление Московского царства, позже — Российской империи, привели к новому запустению. В самом центре этой территории остались донские казаки, потомки тюрков-христиан (тех же хазар, алан-асов, черкесов, казахов и др.), постепенно терявшие язык, но долго считавшие себя отдельным, особым народом, и чье название означает «воин» (откуда и всем известное къазагъат, къазауат, газават — «война», къазау, къажау — «противостоящий, враждующий»). Тюрки сохранились по периметру этой территории, на окраинах; с северо-запада на юг и северо-восток: караимы — крымцы — карачаево-балкарцы — кумыки — ногайцы — астраханские татары — волжские татары и чуваши.
Среди приморских абхазов давно растворились оторванные от основной массы аланские роды, некогда несшие гарнизонную службу на берегу Черного моря, для связи с союзной Византией (Башильбай, Къылыч, Бийберди, Трам, Лоу, Къызылбек, Дударук, Джантемир — все названия тюркские^ откуда и возник новый народ — абазины, перешедшие на Северный Кавказ; в документах они долго шлет.оъ&зтасъ по-тюркски -Алты-кесек-абаза («шестичастные абазины»). Среди адыгов ассимилировались хазбет-ногаи и черкесы-казахи (другая часть черкесов, сохраняя свое название, осталась в Западном Казахстане, они входят в подразделение Бекул, «бековичи»). Вошли в состав чеченцев и ингушей аланы-карабулаки (къара-булак — «великореченец»; вайнахи именуют их также нартами или нарт-орстхойцами; это слегка искаженное ас-гурт («асский народ»), в карачаево-балкарском эпосе род Усхуртуковых, от того же этнонима, и прибавленного имяобразующего аффикса -ук). Большая часть их ушла во время русско-кавказской войны в пределы Османской империи, меньшинство осталось в Чечне и Ингушетии. Интересно, что многие современные к арабу лакские фамилии идентичны карачаево-балкарским. Другая половина карабулаков — дигорцы -сильно пострадавшая от эпидемии чумы, смешалась с осетинами и ныне является их частью. Но еще в начале XIX века дигорцы причисляли себя к балкарцам (по свидетельству Жана де Бесса, венгерского ученого, побывавшего на Кавказе в 1829 году). Прошение о вхождении в состав России дигорские князья подписали совместно с балкарскими, в 1827 году (Осетия — в 1784). Много карачаево-балкарцев, переселявшихся на южную сторону хребта, слилось со сванами, мингрелами, рачинцами.
Интересная деталь. Представители разных колен одного народа часто дают друг другу клички. Иногда случайные, или по поводу каких-то событий, иногда это старые племенные названия. Так, карачаевцев называли зынттыу «легкомысленный», малкарцев — зеппай «переселенцы», холамцев — дондур (неясно), безенгиевцев — къонгур «бурые», гангуй, гонгуй (вероятно, от названия гунно-печенегов-базанаков — катар, кунгар, къангюй), чегемцев — хыйнычы «колдуны», баксанцев (возникших при смешении холамцев, безенгиевцев и карачаевцев) — тюгаякъ («лох-матоногие» — в Баксанском ущелье, у самого подножья Эльбруса, климат холодный, поэтому мех в кожаной обуви коротко не стригли). То же самое, конечно, было и у других народов (ср. русское «рязань косопузая» -из-за привычки рязанцев косо носить ремень).
Осетины-иронцы дразнят дигорцев (ассимилированных карачаево-балкарцев) «черноухими» (шаухушт). Никакого объяснения найти или услышать не удалось. Скорее всего, дигорцев-карабулаков сородичи-балкарцы поддразнивали, рифмуя их название со словом «черноухий»: къарабулакъ — къаракъулакъ. Позже осетины-иронцы перевели кличку на свой язык, но без этнонима и рифмы {къара булак означает «черная река», в значении «большая»; карачаево-балкарцы произносят къара балыкъ). Следует отметить, что караболоки (карабюлюки) названы в знаменитом «Словаре тюркских наречий» Махмуда Кашгарского (XI век) двенадцатым племенем огузов. Тюгеры или дукеры названы восемнадцатым племенем и в этом словаре, и в «Сборнике летописей» Рашид-ад-Дина (XIV век), и в труде Абульгази-хана (XVII век). Есть и другие данные. Часть тюрков-дюгеров живет сейчас в Турции.
Балкарцы и карачаевцы всегда были, остались и осознают себя единым народом, с едиными культурой, религией, традициями, территорией, языком и историей. Вопреки ученым, осторожно признающим алан нашими предками, я без всякого сомнения считаю, что нынешние карачаево-балкарцы и есть сами аланы. Кто может внятно сказать, в чем разница между аланами и карачаево-балкарцами, кроме того, что в их состав влились потом некоторые представители других народов (но не другой народ или племя)? Разве грузины XIV века не были грузинами, армяне — армянами, китайцы — китайцами и т. д.? Алания — ведь это совсем недавно, она была разрушена нашествием войск Тамерлана в 1385 году (а скорее всего — еще позже). Геноцид, вызванный неизвестно чем (воины эмира прочесали, до самых верховьев, все ущелья нынешних Дигории, Балкарии и Карачая), привел к исчезновению Аланского государства и общего этнонима ас, алан, оставшегося именованием кара-чаево-балкарцев в устах их самых близких и древних соседей (мингрелов, рачинцев, сванов, осетин).
После трагических событий XIV века от Алании остались семь территорий (с востока на запад):
1. Дюгер (Дигория).
2. Малкъар.
3. Бызынгы.
4. Холам.
5. Чегем
6. Басхан.
7. Къарачай.
Но карачаево-балкарцы сохранили собственный этноним алан в своей речи, используя его в значении «соплеменник, соплеменница»; «человек». И здесь нам никак нельзя обойти один важный вопрос: что делает народ именно народом, что не позволяет ему превратиться просто в население или в сброд, что его держит в единстве? Конечно, нам ответят — территория, язык, традиции, экономика, культура, раса, национальный характер, стереотипы поведения. Да, все это имеет место, все это важно. Например, если не говорить о простых, примитивных мотивах, по которым человек вдруг оставляет своих и уходит к чужим (они живут богаче, легче и т. п.), или благодаря случайности, то выяснится, что отошедший от своего этноса человек как раз часто недоволен своим народом, он ему не нравится, в его характере мало что отвечает народному. (Вполне возможно, что таковые просто происходят от каких-то пришлых людей, некогда ассимилированных, и в них вдруг начинает говорить иная кровь.) Нам важно именно это: национальный характер (душа, кровь). Когда человека, оказавшегося на чужбине, охватывает ностальгия, это не просто тоска по Родине, по ее природе и пр., это тоска по своему, именно своему, образу жизни, поведения и общения — в первую очередь. Человек — не рыба, брошенная в другой водоем, ему нужны свои, в самом главном близкие, схожие с ним люди. Национальное чувство укоренено в человеке очень глубоко. Но как и на чем, на каком прочном, организующем принципе может строиться единство народа?
Карачаево-балкарцы когда-то исповедовали прамонотеистическую религию — тенгрианство, постепенно скатившееся к язычеству, затем христианство, с тем же финалом, ныне — ислам в его суннитской форме (ханифитского толка). Судя по сведениям нартского эпоса, во времена тенгрианства была попытка предотвратить смешение с иноплеменниками, запрет выражен в эпосе очень четко и ясно. Но это строжайшее табу не останавливает нарта Алаугана, влюбившегося в красавицу-людоедку (первую жену, также оказавшуюся ведьмой-каннибалом, он убил).
Карачаево-балкарцы (как и все тюрки) — народ с ярко выраженной мужской ментальностью. Их предкам был свойственен максимализм, но не женская кропотливость и дотошность. Кроме того, как и в мировых религиях, в тенгрианстве, вероятно, не имелось запрета на браки с представителями иных племен, не использующих человеческие жертвоприношения. Нарты не препятствуют и приходу в их среду иноплеменников.
Следует сказать, однако, что ассимилироваться иноплеменнику в карачаево-балкарской среде непросто. Нет, никто его не притесняет и не обижает, наоборот, относятся внимательнее, чем к своим. Но это, как и то, что даже через несколько поколений их потомков часто кличут не по фамилии, а по национальности, показывает, что в глубине души полностью своими их все же не признают. Человек ушел из своего роду-племени, покинул его, «предал», а это, конечно, нехорошо: таково невысказанное убеждение, может быть, часто и неосознаваемое.
Карачаево-балкарца, изменившего свою национальность, откровенно презирают, и вовсе не потому, что заражены идеей национальной исключительности (таковой нет и в помине; показательно, например, что мы охотно рассказываем и себе, и другим анекдоты, в которых карачаево-балкарцы выглядят не самым лучшим образом, особенно о своей прямолинейности, и очень часто сами говорим о своих недостатках открыто), — но опять-таки из-за этической доминанты, присутствующей в каждом высказывании по любому поводу: перемену национальности типичный карачаево-балкарец считает изменой, а больших или малых измен он не различает, как не принимает и оправданий. И в этом сказывается кшатрийский (воинский) дух тюрков; вряд ли таково отношение к перемене национальности, скажем, в народе с вайшийским характером.
При таком менталитете, а также и образе мышления, заставляющих все и вся видеть в свете этики (добро-зло), искать во всем ядро, центр, придающие всему стройность и смысл, предки карачаево-балкарцев обязательно должны были склоняться к монотеизму — в мировоззрении, и к принципу единоначалия — в общественном строе (последнее недвусмысленно выражено в нартском эпосе). Свою роль играло и давно развитое представление об иерархии трех составов человека: эт «плоть», жан-къан «душа-кровь», превыше которых — сюлдер «дух». Для этого не надо было быть богословом, думать об этом день и ночь — об этом говорила вся речь, пословицы и поговорки, эпос и т. п., впитываясь в подсознание.
Но что же держало народ в единстве в прошлые времена, какой принцип был положен в основу его жизнедеятельности? Полагаю, что он был организован по военному образцу. Обратим внимание, что основное отличие князей и узденей от зависимых сословий заключалось в том, что первые, все до единого, являлись военнообязанными. Хан или князь рассматривались как военачальники, а уж потом как правители. Да и многое находилось в компетенции выборных органов — тёре (суд, тяжбы, законотворчество и пр.). Это сильно умеряло возможность произвола, а если князь вдруг не справлялся со своей прямой обязанностью -защищать народ во главе дружины узденей, или, хуже того, струсил в бою, или проявлял самоуправство, то и вовсе мог лишиться титула и власти. Молодежь проходила обучение в летних лагерях, называемых басият къош («княжеский стан»), вплоть до XIX века. Таким образом, уздени, основная масса населения, представляли собой дисциплинированную и внутренне организованную военную силу, что отразилось и в языке. Анты болгъан означает «имеющий клятву, присягу» и подразумевает именно узденей. В противоположность этому, слово антсыз «не имеющий клятвы» означало тех, кто клятвы-присяги не давал, т. е. представителей зависимых сословий (нынешнее его значение — «низкий, подлый, неверный»). Дисциплина и единство поддерживались, разумеется, не только боязнью потерять честь, упасть в глазах сородичей, но и желанием добыть славу, совершить подвиги, о которых будут долго потом вспоминать в песнях. Иерархический принцип общественного устройства предполагал и требовал от каждого как можно лучше исполнять свои обязанности, для общего блага.
Но этот принцип вступил в противоречие с жизнью, когда на Кавказе началась реформа, освобождение от крепостного права, и почти все военные и социальные функции взяла на себя царская администрация. Традиционное карачаево-балкарское общество стало быстро разрушаться. Ныне народ, пройдя через катаклизмы XX века, представляет собой довольно аморфную массу, несмотря на компактное расселение вдоль Кавказского хребта; аморфную, поскольку он не имеет четкой внутренней структуры (которая продиктована национальным характером и отвечает ему), и каждый вынужден жить и действовать сообразно своим представлениям. Впрочем, в таком же положении находятся, вероятно, многие народы России.
Индийское общество, согласно «Законам Ману», делилось на четыре сословия (варны, касты): жрецы-брахманы; воины-кшатрии; крестьяне, торговцы, ремесленники (вайшьи), и шудры, которым поручалась самая грязная и грубая работа (о мелких группах внутри каждой из варн мы не говорим). Ниже всех, вне общества, находились отверженные, неприкасаемые (чандала). В священных книгах индуизма говорится, что некогда все люди были брахманами, а разделение на варны произошло потом: белые брахманы стали жрецами, красные — воинами, желтые — вайшьями, и черные — шудрами (что напоминает о делении современного человечества на четыре расы).
Можно рассматривать такую социальную организацию как возникшую на произволе завоевателей, правящей элиты и т. п. Но то, что строится на произвольно выбранных основаниях, прочным быть не может, как и не сможет успешно функционировать. К тому же никакой народ, обустраивая свое житье-бытье, не станет закладывать в его основание первую пришедшую в голову идею, — это происходит постепенно. Сословное деление (аналог кастовой системы) было широко распро-странено во всех государствах в средневековье, в той или иной форме. Например, в Европе общество составляли дворяне, духовенство, буржуазия, четвертое сословие — беднота, наемные работники. Правильной следует считать ту точку зрения, что система разделения общества на касты, исполнявшие различные функции, была почти изначально, а потом только разрушалась. Переход из одной касты в другую в древности, вероятно, был невозможен. Интересно, что в традиционном карачаево-балкарском обществе переход из одного сословия в другое также не допускался, чтобы быть князем или узденем, нужно было родиться ими.
Деление на варны (оно было и у прямых предков карачаево-бал-карцев — причерноморских скифов) имеет основания не только в принципе разделения труда, но и в самой психике человека. Литература и искусство отразили это деление давно: вспомним, например, «Трех мушкетеров» Александра Дюма. Три его героя — дворяне, воины. Но и в них разный, по отношению друг к другу, в сопоставлении, дух. Портос явно воин-бужуа — с его обжорством, дородностью, мечтами о богатстве и титуле; Арамис — воин-жрец, к месту и не к месту цитирующий Библию, хитрый и скрытный; Атос — воин, так сказать, в чистом виде. Четвертое сословие представлено их слугами. Или вспомним картину Виктора Васнецова «На богатырской заставе»: в центре богатырь-крестьянин Илья Муромец, справа от него Добрыня Никитич, воин-профессионал, дружинник, слева — Алеша Попович, с хитрой усмешкой, с более утонченной, чем у сотоварищей, внешностью, воин-жрец, о чем говорит и его отчество. Или — великие русские поэты, творившие в эпоху революций: Александр Блок — ярко выраженный поэт-жрец, Владимир Маяковский -поэт-воин, Сергей Есенин — поэт-вайшья (обладавшие острым «пролетарским чутьем» критики неслучайно называли его «кулацким поэтом»).
Конечно, никто сейчас не сможет сказать, когда появились касты. Но можно назвать хотя бы одну из причин их появления. Если обратиться к первобытным временам, уже и там можно предполагать четыре группы. При этом, надо думать, очень важным «первобытным сословием» или «кастой» были люди, которые по каким-то причинам не могли ходить на охоту, рыбалку и пр. Им поневоле пришлось бы постараться быть полезными своему роду-племени поддержанием огня, заготовкой дров, а самое главное — научиться делать орудия труда и охоты лучше, чем остальные. Основы современной цивилизации заложил умелец, рабочий.
Вторыми были собиратели — те, кто бродя по лесам, собирал плоды, ягоды, грибы и пр. Третьими — охотники, и наконец, четвертыми — шаманы, занимавшиеся исполнением магических обрядов, лечением, пением, танцами (опять же магическими), предки нынешнего духовенства и интеллектуалов. В самом грубом виде можно набросать следующую схему развития этих четырех групп:
1. Умелец — ремесленник — подмастерье — рабочий.
2. Собиратель — земледелец — купец — буржуа.
3. Охотник — скотовод — воин — офицер.
4. Шаман — жрец — священник — интеллектуал.
Разумеется, здесь пропущены многие переходы, и не указано, что, скажем, купцы могли происходить не только от собирателей, но и от мастеров, владельцев цехов и прочее. Дело не в этом, а в намеченных линиях. Если же смотреть глубже, мы подойдем к вопросу о природе человеческих способностей.
Деление на касты (не определяю строго значение терминов «каста, варна, сословие»), но в неявной форме, сохраняется и сейчас: есть люди, способные к богословию, наукам, литературе, искусству и пр. (творческая интеллигенция), есть прирожденные лидеры, воины, чиновники (военные, служащие), есть собственники-производители материальных благ — земледельцы, торговцы, бизнесмены (буржуа), есть люди «чисто» физического труда — рабочие, шахтеры и др. (четвертое сословие). У разных людей разные способности и наклонности. (Мне уже приходилось писать об этом в работе «Душа Балкарии», 1996). И между этими сословиями и выражающими их интерес партиями, обществами, профсоюзами постоянно шла и продолжается борьба за власть и влияние. Ср. у А. С. Пушкина о конфликте буржуа и воинов:
— Все мое, — сказало злато.
— Все мое, — сказал булат.
— Все куплю, — сказало злато.
— Все возьму, — сказал булат.
Конечно, внутри каждого из сословий опять же будут находиться те же четыре группы, что мы и видели в примере с мушкетерами (если быть точным, люди делятся не на четыре, а на 18 типов: 4×4 + праведники и уголовники). И, вероятно, жрецы одного народа будут чувствовать большую близость со жрецами другого, а не, скажем, со своими буржуа или воинами, как и тем будут понятнее и ближе представители своих каст, жители другой душевной стихии (как к ястребу с Альп ближе коршун с Тянь-Шаня, чем рыба в Рейне). Это, возможно, означает, что кастовые признаки первичнее национальных, сидят в человеке глубже, и когда-то человечество было одним обществом, поделившимся на четыре сословия раньше, чем на племена и народы. Или четырьмя народами, каждый из которых делился на те же касты. Может быть, этим же объясняется наличие у людей 4 групп крови.
Располагая эти сословия иерархически, по вертикали, можно прийти к скоропалительному выводу о том, что выше всех — жрецы, потом воины, далее производители и рабочие (пирамида). Или поставить в самом верху воинов или буржуа. Если, например, расположить их по вертикальному кругу, в самом верху будут жрецы, в самом низу — рабочие, справа и слева — воины и буржуа. Многие, вероятно, поймут или понимают именно так — что жрецы всех умнее, что воины всех смелее и т. п.
На самом деле, конечно, никто из них не выше и не ниже, не лучше или не хуже других. Связывать обладание лучшими человеческими качествами со способностями к исполнению социальных функций нельзя в принципе. Буржуа-собственник не глупее жреца, а шудра не трусливее и не безвольнее воина, но каждый хорош в своей стихии. Воину будет не по себе в глубокой шахте, в которой шудра привычно трудится целую смену, а брахман не сумеет руководить заводом или торговой фирмой, или успешно сражаться с врагом. Каждая каста исполняет одну из функций, и представители каждой имеют лишь одну более выраженную способность, а потому неполны. Одни и те же способности, только направленные по-разному и на разные цели. Это лишь горизонтальный срез общества, схема, изображающая разделение функций, исполняемых обычными людьми. В каждом человеке или народе определяющим, доминантным является один из четырех признаков.
Ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что приведенные выше названия каст — древнеиндийские. Но, не настаивая, хочу предложить и другое объяснение, поскольку фонетическое и семантическое сходство терминов с тюркскими (или, конкретнее, с кара-чаево-балкарскими) словами бросается в глаза. Во всяком случае, это небезынтересно.
В период расцвета и господства кастового строя, надо полагать, приобщение к профессии, роду занятий, обставлялось различными обрядами, в первую очередь — посвящений, инициации. Но посвящаемый брал на себя определенные обязательства и должен был давать обет, священную присягу (откуда нынешние «клятва Гиппократа» у врачей, военная присяга и т. п.).
Термин каста считается происходящим из португальского, в котором означает «порода», восходя к латинскому кастус «чистый». Вполне убедительная этимология. Но следует отметить и другое: карачаево-балкарское къаст означает «обет, обетованный, зарок, священный» (я не искал другие тюркские варианты). Иными словами, это слово означало представителей трех высших варн, которые давали обет, в отличие от шудр и неприкасаемых (преступников-изгоев и их потомков). Кроме того, в статье «Аланы на Пиренеях» X. Мамаевым приведено более пятидесяти карачаево-балкаризмов в португальском (как и в испанском, и в каталанском), не вызывающих никакого сомнения.
«Брахман» означает в индийском жрецов, в чьи обязанности входило и исполнение религиозных гимнов во время проведения ритуалов. Но тюркское бакъыр, макъыр, ныне означающее «блеять», должно было иметь и смысл «петь», откуда слова макъам — «мелодия», махараз -речитатив. Май — аффикс деятеля; бакъырман, бахырман — «певец». Тюркское бахши — «певец, шаман», с другим аффиксом.
Еще более отчетливо объясняется название воинов (кшатрий), от индоиранского хшатра, хсатра «доблесть», якобы восходящего к хшай -«сиять, блистать». Более логичным представляется возведение термина к карачаево-балкарскому къаст ар, къаст эр — «присяжный муж; муж, давший обет». Принесение присяги, обета, конечно же, должно было являться самым важным для воинов, рискующих жизнью. Вайшья означало сословие производителей и обладателей материальных благ — крестьян, торговцев, ремесленников (буржуа). В тюркских языках бай означает «богатый, богач».
Для названия четвертого сословия — шудр, судр (условно говоря, «рабочих») мы соответствия не нашли. Браки между представителями разных сословий в ту отдаленную эпоху, вероятно, были строго запрещены (да и в последущие времена подобный запрет бытовал и бытует широко). Но, разумеется, нарушения его были — но не вступления в официальный брак (что исключалось), а случайные связи, последствием которых являлось появление на свет незаконнорожденных, не относящихся ни к одному сословию, а потому -изгоев, «нечистых», «смешанных», отверженных (чандала). Обратим внимание на термин, распространенный в тюркских языках Северного Кавказа, — чанка (мн. ч. — чанкала); в карачаево-балкарском оно имеет пренебрежительный оттенок и означает «побочный сын князя и женщины из низшего сословия, помесь»; ср. производное «чанкалыкъ -«мнимая знатность, мнимое благородство». Характерно, что большевики в годы революции именовали аристократию не схылты «родовитые», не бийле или басиятла «князья», а именно чанкала, стремясь принизить их в глазах народа. Слово, вероятно, происходит от жанка — «побочный».
Эти и многие другие социальные (и метафизические) термины были, видимо, занесены в Индию тюрками-саками из Средней Азии, во время завоевания ими части Северной Индии (сыном правителя одного из сакских племен был пророк Будда, Шакья-Муни).
Влияние тюрков было чрезвычайно сильным и на другую страну -Иран, на всем протяжении его истории. Приведем только один пример. Из Ирана происходит довольно древняя религия, называемая «митраизм», в которой солнечное божество именуется «Митра, Мифра, Михра». Его обычно изображали совершающим жертвоприношение быка (главнейший сюжет карачаево-балкарской мифологии). Категорическими требованиями митраизма, как и другой иранской религии (зороастризма), были соблюдение договоров и отказ от лжи. В карачаево-балкарском мидир означает «примиритель» (термин, возможно, иранский).
В науке нет внятного анализа различий между митраизмом и зороастризмом; скорее можно прийти к выводу, что это две разновидности одной и той же религии. Этимология имени пророка Заратуштры на почве иранского совершенно нелепа: якобы оно означает «хозяин старого верблюда», что больше напоминает презрительную кличку. Ближе тюркское Жараштыр, Зараштыр — «примиритель, примиряющий». Сам пророк происходил, по мнению исследователей, из Средней Азии. Следовательно, Митра — это тот же Заратуштра, только обожествленный.
Страшный демон лжи назывался в зороастризме Друг. Иранской этимологии не имеется. Возможно, оно от карачаево-балкарского (общетюркского?) ётюрюк, отурук «ложь, ложный», происходящего от ёлтю-рюк — «убийственный, убивающий».
Но вернемся к вопросу о варнах. Эти же четыре духа являются доминирующими и в человеческих расах. Обычно вопрос о них стараются обходить, ограничиваясь просто словами об их равенстве и руганью в адрес расистов и евгеников. Да, конечно, все расы и народы равны перед Богом, и все вместе составляют человечество. Но следует говорить и о различиях. Расы отличаются не только внешне (цвет кожи, разрез глаз и т. п.), что, допустим, обусловлено климатом и средой обитания (что вряд ли очевидно), но почему и зачем у человека четыре группы крови? На наш взгляд, поскольку человек состоит из духа, души и плоти, то в чем-то он повторяет природу, имеет разные способности и склонности (и только духовный человек обладает цельностью, единством).
Можно полагать, что разным расам соответствуют четыре касты и четыре стихии природы: белая раса — жреческая (огонь), индейцы, красная раса, — воинская (воздух, ветер), желтая — буржуазная (вода), черная — рабочая (земля). Многое в культурах рас и народов будет объясняться через эти соответствия. Скажем, популярность у китайцев символов воды, реки — дракона и рыбы, выращивание своей пищи (риса) в воде и т. п.
Осваивая мир, человек не мог не ставить себя в его центре. Жрец (огонь, шаман) смотрит вверх, воин (ветер, охотник) — вперед и назад, собственник (вода, умелец, владелец) — по обеим сторонам, шудра (земля, умелец, рабочий) — вниз. Жрецу, глядящему в небо, мыслящему в категориях и понятиях, близка будет мысль о сотворении мира из огня (Гераклит Эфесский) или даже из ничего. Представление о Боге у него абстрактное, о времени — как о чем-то гаснущем и вспыхивающем.
Воину, организующему социум, общество, близка метафизика жизни и смерти, порядка и беспорядка, живого и неживого. Поэтому он будет настаивать на том, что живое творится живым; мертвое для него — синоним неорганизованного, хаотического. То, что вообще не подлежит организации, является третьим компонентом — ничто, полным отсутствием (см. выше). Бог для него — царь, герой, судья, творец, вносящий лад в хаотическую материю. Время — то, что длится, движется вперед, линейно.
Вайшье, буржуа, собственнику, чье внимание направлено на предметно-вещественную сторону бытия, ближе всего понимание сотворения мира и человека как вещи, из косной материи, в которую Бог вкладывает душу. Бог для него — творец и вразумитель; время — нечто текучее (река времени), несущее с собой то хорошее, то плохое.
Для шудры, «обитателя» самой плотной стихии, земли, все всегда есть и было, одно переходит в другое без разрывов, следует найти и взять (в природе) то, что нужно. Бог для него — творец и хозяин, награждающий и наказывающий. Время для шудры особой роли не играет, оно ходит по кругу, все повторяется. (Конечно, это — только схема, поскольку все определения часто переплетаются).
Здесь же следует сказать и о четырех (основных) типах правления, выявленных Аристотелем, — монархия, олигархия, демократия, охлократия (власть толпы). Но, опять-таки, у каждой расы и народа свои понятия об этих 4 формах правления, поскольку внутри них есть свои жрецы, воины, буржуа и пролетарии. И, конечно, речь идет об основных типах -есть еще и много переходов от одного к другому.
Возможно, когда-то, на заре человеческой истории, и существовало вполне гармоничное общество, устроенное на подобном разделении функций между сословиями, каждое из которых сознательно и плодотворно выполняло свою роль. Как оно могло возникнуть? Ниже мы приведем одну из возможных схем исторического процесса. Конечно, к таким построениям можно относиться по-разному, например, полностью отрицать их правомерность. Но никто и не утверждает, что жизнь можно уместить в какую-либо схему, она всегда шире, сложнее и тоньше. Хорошая схема нужна потому, что позволяет увидеть главное в историческом движении, в явлении, процессе и т. д. Точно также, как мы говорим о четырех состояниях вещества — твердом, жидком, газообразном и плазме, хотя между ними множество переходных состояний.
Власть над обществом в самые отдаленные, первобытные времена, вероятно, принадлежала женщинам, они и правили. И идеология общества была, соответственно, матриархальная, хтоническая (от греч. хтон -«земля»). Конечно, сейчас невозможно сказать, какого уровня социально-экономического развития достигло человечество при матриархате. Известно только, что грянула то ли революция, то ли эволюция, и власть перешла к мужчинам.
(Следует уточнить, что все дальнейшее изложение не опирается на традиционную хронологию. Новая же еще не выработала приемлемую и конкретную шкалу времени, которой можно было бы придерживаться. Ясно одно: никакой «античности», в традиционном понимании, не было; античность — это неопределенный период до огромного бедствия, поразившего Европу в 1348-1350 гг., эпидемии «черной чумы»; и что всемирный потоп — вследствие изменения угла наклона земной оси или столкновения с каким-то небесным телом — произошел относительно недавно.)
Мы уже говорили о Великом годе (25921 лет), периоде, за который точка весеннего равноденствия обходит весь годичный круг, ежегодно смещаясь вперед на несколько минут (прецессия, предварение равнодействий). Чтобы сказанное стало яснее, напомним о соответствии суток году: как первые делятся на 4 части, так и год на 4 периода. Разница между длительностью темного и светлого времени суток нарастает постепенно, самый длинный день — 22 июня, самый короткий — 22 декабря. Между ними две точки осеннего и весеннего равноденствий, 22 сентября и 22 марта.
Но год претерпевает точно такие же изменения, только за огромный период времени, делясь на холодную и теплую половины (а те — еще на две, т. е. времена года). Иными словами, поочередно удлиняется то теплая половина, то холодная. Около шести тысяч лет назад обе половины года были равны (по 182,7 дня), это было мировое весеннее равноденствие. Затем теплая половина года продолжала удлиняться, достигнув максимума примерно в 1250-1290 гг. н. э. (пик мирового лета, соответствующий 22 июня в обычном году). После этого началось удлинение холодной половины, движение к мировой осени. Вероятно, все эти сдвиги не проходят бесследно для Земли, вызывая различные изменения не только в климате, но и в истории (эпидемии, реформы, революции, войны и пр.) до и после достижения четырех критических точек.
Представим себе, что когда-то, в далеком прошлом, человечество достигло той степени развития, которую логично будет назвать равновесием с природной средой, человека с обществом и в самом себе. Общество и мир, все, что наблюдал и делал человек, и он сам были сакральными, священными объектами, ритуалами, символами — труд, принятие пищи, пение, и пр. и пр. Человек жил и действовал, интуитивно угадывая и попадая в ритм природы, понимая ее язык (ср. у Омара Хайяма: «Весь мир — поток метафор и символов узор»). Вероятно, оттуда все эти странные для нас приметы и поверья — три раза повернуться на одной ноге, три раза сплюнуть и пр. Везде и во всем человек чувствовал присутствие Бога. Поэтому все равноправны и святы. Это относилось и к земле, к пространству. Вся земля — свята, поэтому не требовалось возведение храмов на особых, специально выбранных участках, обладающих повышенной сакральной энергетикой. Но сакральное еще не выделено, не осознается — для этого нужно противоположное ему. Цивилизация, в основе которой лежит принцип сотрудничества с природой, а не борьба с ней (как в нашей, нынешней).
Такое общество можно назвать горизонтальным и однородным, его символ — простой круг. Но, рано или поздно, с ростом населения, развитие привело бы общество к дифференциации и появлению центра, как способу остановить распад, расползание; кроме того, у разных людей -разные способности и наклонности, а совместный труд группы приводит к появлению противопоставления «мы — они». Для обоснования нашего предположения вернемся к устройству человеческой души, как она обрисована в карачаево-балкарской метафизике, к вопросу о семи энергетических центрах. Общество, достигшее такого, пока еще идеального состояния, должно было напоминать устроение природы и самого человека.
1. Рабочие соотносятся со стихией земли и чакрой «къут».
2. Производители — с водой и чакрой «кёл».
3. Воины — с воздухом (ветром) и чакрой «тин».
4. Жрецы — с огнем и чакрой «жан».
Но далее следуют три высших энергетических центра, расположенных в голове и соотносимых:
5. С эфиром (долай «океан»), словом, речью, и чакрой ах «гортань» — и святыми, всеми помыслами устремленными к божественному.
6. Со славой, светом, властью и чакрой ал («переносица», крест в форме буквы Т, образуемый бровями и носом, «лобное место») — царь, избранный для этой роли Богом. Совершенно неслучайно в карачаево-балкарском языке есть устойчивое выражение мангылай жарыкъ, букв, «свет лба». Или другое: Бетинден нюр тёгюледи — «С его лица льется сияние». Считалось, что характер и судьба человека «записаны у него на лбу» (мангылайында жазылып турады). Неслучайно и то, что мужчины никогда не закрывали лоб папахой или шляпой (как хорошо заметил на выставке дореволюционных фотографий М. X. Табаксоев). Это делали только женихи и молодые зятья — те, кто временно нахо
дились в тени, в сокрытии.
7. С небесным светом, сиянием (тейри жарыкъ, нюр), мыслью, провидением времен и событий, высотой духа и чакрой бус (мус) — пророк.
Можно предположить, что все три качества (пророка, царя и святого) должны были совмещаться в одном человеке (главе), стоящем в центре этого общества, управителе Его святость растекалась от общего центра по всем направлениям. Иначе говоря, существовала аналогия человеку: природа — тело, общество — душа, святой царь-пророк — дух (отсюда и дожившая до поздних времен вера в способность царя властвовать и над природой). Но равновесие могло сохраняться только в условиях ограниченного количества людей и ограниченного пространства. (Не может ли быть так, что все пророки и святые есть потомки первого святого царя и пророка — Адама, имея особую наследственность?) В свете карачаево-балкарской метафизики следует и другой вывод: поскольку дух постоянно излучается из этого мира, возвращаясь к Творцу, мера святости (духа) в мире все время уменьшается. До определенного же момента (апогея) она увеличивалась, концентрировалась — перед исхож-дением, возвращением к Творцу.
Дальнейшее развитие и рост населения неизбежно вели бы к созданию государства, а оно не может существовать без письменности, производства орудий, продуктов питания, одежды и т. п. Разделение и организация труда, усложнение общества были необходимы, и не только для повседневного жизнеобеспечения, но и для сбора налогов, учета произведенного, успешного освоения новых земель и т. д., всем этим могли успешно заняться только одаренные люди. Необходимы определенные центры, в которых обучают способных, где общаются, где ведется переработка сырья и учет произведенного и пр. Начинается строительство храмов, вокруг которых и сосредоточена вся общественная и хозяйственная деятельность, освоение и осмысление пространства, в котором наметились центры, один из которых — главный и в силу этого более свят, чем прочие, так как из него и исходят благодать и власть. Рассуждая на мифологический лад, у священной особы (святого пророка-царя) могли родиться несколько сыновей, которые не унаследовали бы всех качеств отца. Допустим, их было бы три. Один — праведник и проповедник, второй — мудрый и справедливый царь, третий — пророк, могущий подсказать самое верное и нравственное решение. Получается коллегия царей, триумвират. Или: сначала правили пророки, затем святые цари, затем праведники (обитающие духом в трех свободных стихиях — сия-нии-w/op, свете-жарыкъ и эфире-долай).
(Мы уже говорили выше о связи миссий трех великих пророков, каждый из которых, конечно, был (в сакральном смысле) еще и царем, и святым. Но, подобно тому, как в миссии каждого было нечто главное, так и в их характерах. В Будде наиболее ярки черты аскета, пророка-святого, в Иисусе Христе — пророка-царя. Неслучайно в Св. Евангелии сказано, что Иисус говорил «как власть имеющий». В Мухаммаде ярки черты пророка-провидца и это высокое именование прочно связано в сознании миллионов людей именно с ним.)
Общество поделится на три части: тех, кто управляет и направляет, тех, кто защищает и доводит до населения их указы, и тех, кто исполняет. Первые живут при храме, и, являясь его обитателями, начинают претендовать на большую сакральность, чем вторые, живущие вне, возле, и чем третьи, добывающие средства к существованию. Общество теперь состоит из трех каст. Это состояние отразилось в фольклоре многих народов, где оно изображается именно трехчастным, где три рода олицетворяют три функции. Кроме того, эти три части отвечали представлению о трех составных элементах человека — тела, души и духа. Происходит отделение общества от природы, которая больше не мыслится его телом. Но позже и третья каста должна была разделиться на тех, кто управляет экономикой, мастеров, торговцев, и тех, кто занят непосредственным физическим трудом (четыре главных рода и в карачаево-балкарском эпосе). Несмотря на такое деление, все люди должны были оставаться равноправными, располагаясь на одном уровне, но исполняя разные функции, у кого что лучше получалось. Модель общества — круг, лежащий в горизонтальной плоскости, разделенный на 4 сектора.
Интересно, что в традиционном карачаево-балкарском селении было как раз 4 места (не считая сельской площади), где люди собирались для обсуждения текущих дел или для препровождения времени: у кузницы, у лавки торговца, в Большом Доме, и у мечети, что как раз соответствует четырем кастам и их центрам. В нартском эпосе таких мест тоже четыре — святилище (чууана), Большой Дом Аликовых, сельская площадь и кузница. В центре, на сельской площади располагался ныгъыш, куда мог прийти любой желающий.
Но освоение пространства продолжается. Храмы — центры, и поселения растут вокруг них тремя концентрическими кругами; если быть точнее, храм, в котором живут цари, затем двор, круг первый, где живут жрецы. За ними, во втором круге — воины, в третьем — вайшьи, и далее -шудры. Общество, когда-то совершенно открытое, обретает внешнее и внутреннее измерения. Это шаг к появлению общества, стремящегося к вертикали. В конце концов, дожна была появиться иерархия власти: на самом верху — пророк, передающий власти царя повеления Бога, на горизонтальной плоскости — святой, передающий волю народа царю, находящемуся в центре. Получается общество, напоминающее по своему устройству сферу. Ниже ее центральной плоскости опускаются преступники, незаконнорожденные и изгои. Возможно, разделение на касты появилось как мера против беспорядочных браков и связей, чтобы сделать и сохранить определенные склонности наследственными. На какой-то, вероятно, достаточно долгий срок эта мера оказалась действенной.
Развитие производства достигает той стадии, когда появляются излишки, равенства уже нет, а стало быть начинаются и ослушание, и смешение каст, и преступность. Преступников и ослушников казнят или изгоняют из касты. Начинается смешение крови — а всякое смешение есть шаг к хаосу — и стремление изгоев-маргиналов и их потомков вернуться наверх, борьба за власть и влияние. Изгои могли объединяться в группы, иногда превращаясь потом и в отдельные племена и народы. (Вполне возможно также, что современные народы произошли от бывших каст.)
В сакральном, горизонтальном обществе мир мертвых располагали, видимо, за какой-то естесственной преградой — за горами или за рекой, время тогда не играло особой роли. Теперь появилась вертикаль, имеющая три точки пересечения (верх, середина, низ) с плоскостью, и стала, в философском смысле, символизировать время; горизонталь (четыре точки) — пространство. Настоящее, прошедшее, будущее — и четыре стороны света. Низ стал ассоциироваться с прошлым, а в качестве части пространства — с миром тьмы и бесправия. Человечество вступило в историю. Появляются самые распространенные в мировом фольклоре цифры -3 и 4, 7 (сумма первых), 12 (их произведение), сумма последних — 19.
Сакрально-горизонтальное общество было полностью открытым и людям, и природе, и Богу. Общество, построенное по модели сферы, также открыто, но только внутрь себя, замкнуто на себя. Центр — это идея высшего человека, управителя. Воплощением этой идеи прежде мог считаться царь, совмещающий в себе (и символизирующий) все функции и власти — духовную (жреческую), светскую (военно-административную), экономическую, и власть над природой (рабочую). Позже — пророки находятся на верхнем полюсе шара, осуществляя непосредственную связь с Богом, а царь — в центре сферы, являясь теперь как бы земным солнцем (здесь берут свое начало претензии императоров на божественность). Святые праведники доносят до него голос массы. Цари той эпохи поэтому, применительно к карачаево-балкарской метафизике, «солнечные» (гун, гюн, гин), и «лебединые» (от гун, кун). Праведники могут происходить из любого сословия, истинные (святые) цари — только из определенного рода (или родов), пророки избираются только свыше, Богом.
Считается, что германский титул кёнинг, конунг «князь, царь» и русское князь, как и финское и эстонское кунингас «король, царь», происходят от древнегерманской праформы кунингаз, якобы восходящей к слову куни «род». Этимология с карачаево-балкарского проще и точнее: гиназ (гин ас, гин ар — «солнечный человек») означает «князь»; есть и личное имя Гиназ, и фамилия Гиназовы. Кун гиназ как раз и означает «солнечный князь» (т. е. главный, святой), народно-этимоло-гически — «лебедь-князь, лебединый князь», поскольку гуу, гун, куу, кун «лебедь». Приск Панийский, византийский посол к хану Аттиле, именует гуннов «царскими скифами» (как вещают проницательные комментаторы, греки тысячу лет именовали всех «кочевников» скифами; непонятно только, почему сведения о соседних народах у них не конкретизировались за такой долгий срок, и почему посол именует гуннов не просто «скифами», а царскими). Кроме того, карачаево-балкарское къанкъаз «лебедь» практически неотличимо от къаны къаз, къаны къаст «имеющий святую, обетованную кровь», «наследованную», — царь должен был обладать кровью особенной, святой, «лебединой, солнечной». Ср. также къан» — «кровь», хан — «властитель» ( ууаз — «проповедь», от того же къаст, къас, газ, хае — «святой обет, обетованный»). Одно из карачаево-балкарских названий Эльбруса, из-за своей раздвоенной вершины считавшегося вратами в небо, — Ууаз къабакъ «святые врата».
Связь с божественным осуществляли самые возвышенные люди — пророки. Иными словами, благодать могла передаваться священной особе царя не напрямую от Бога, а только через них. Кстати говоря, в России эта глубокая и древняя традиция сохранялась до самого конца монархии, когда цари приезжали за советом и благословением не к патриарху (которого в России не было со времен Петра) и не в Священный Синод, а к святым старцам в Оптину Пустынь. Интересно, что в сфероидной модели общества царь находится в самой середине вертикали, между пророком и преступником (но и в центре массы). Вероятно, так и должно быть — царь имеет большую возможность быть благодетелем народа, чем все остальные, но точно так же он может натворить и больше бед, принести больше страданий подданным.
Деклассированная группа (грешники, преступники), т.е. поправшие нравственные законы общества и человечности, изгнанные из своих каст и незаконнорожденные, отделена от других непреодолимой преградой. Если же обратиться к мистическим мотивам, то надо вспомнить то, что было сказано выше о цивилизации джиннов. Среди людей могли быть их потомки от смешения с этими существами. Они, вероятно, и начали борьбу за власть. И, скажем, они могли заявить примерно то же самое, что когда-то заявил их отец перед лицом Всевышнего: «Почему я, созданный из огня (или воздуха), должен подчиняться тому, кто создан из воды?», имея в виду, скажем, вайшью. Они, вероятно, и способствовали окончанию власти святых.
Рано или поздно должен был наступить момент, когда на трон взошли бы цари, не происходившие из святого рода. Они стали бы тяготиться опекой представителей духа, отстранили бы их (такой момент отражен в Ветхом Завете: царь Саул, помазанный на царство пророком Самуилом, перестает слушать его, чинит произвол, и, в конце концов, умирает, уступив трон Давиду). Святые уходят в одиночество, отшельничество, их пути с путями власти расходятся. Пророки вступают с ней в противоречие, обличают ее, за что подвергаются преследованиям. Заметим, что сначала царь порывает с народной массой, чьи чаяния выражали святые, а затем отвергает и покровительство Бога, от имени которого обращались к нему пророки. Власть все больше становится чуждой и народу, и Господу, желая утверждать только свою волю.
Предположим, одно из сословий захватило власть (скорее всего, это были жрецы, вздумав претендовать на статус святых и пророков и иметь монополию на власть царскую). Все круги, в этом случае, должны приподняться, образуется ступенчатая пирамида, за ее стенами прозрачность общества исчезает. Жрецы, следуя примеру джиннов, начинают штурм неба, а вслед за ними и другие. Общество вступает в стихию времени, не зная ъчъ ъч&чияя. и. яаконов, не будучи готово к существованию в нем. Вместо священной вертикали образуется иерархическая лестница по которой начнут карабкаться все, святость уходит в недра общества, оставшегося без всеобщего и равного наделения благодатью, когда каждый будет обречен думать и действовать на свой страх и риск, без санкции Высшей Силы, связь с которой для большинства утрачена, а исполнять роль посредников жрецы не могут, поскольку святыми и пророками не являются (можно сравнить эту ситуацию с радиоприемником без антенны). Сфера сакрального становится все уже. К нашим дням не осталось уже ничего из того, что все общество признает святым; кто-то признает, кто-то нет, большинство этого вообще не понимает и об этом не думает.
Понижение статуса шудр, понимание их как низшей касты, началось, вероятно, еще до переворота, совершенного жрецами. Кроме того, позже, в рабов стали обращать пленных из других племен и народов, или завоеванное и покоренное население, а свои шудры повысили статус и превратились в вайшьев, собственников. Среди шудр же, вероятно, обретались и изгои.
Итак, власть поначалу захватили жрецы. Общество примет вид усеченной пирамиды. Еще сохраняется его единство, и жречество, оказавшись на вершине, все же пополняется снизу и не отделяет себя от всей массы, но присваивает себе святость избранничества, и светскую власть (хотя является исполнителем только одной функции). Царя теперь будет утверждать, инициировать, не пророк или святой, а, скорее всего, коллегия священников. Да и сам он будет являться только царем-первосвященником, но не символом всего общества. Иными словами, божьих избранников заменила централизованная организация — церковь (характерно, что позже, люди, признаваемые всеми за святых, редко занимали высшие посты в церкви или в государстве; трудно представить себе в этой роли Франциска из Ассизи или Серафима Саровского). Иначе говоря, святые оказались вне общества. Люди стали подчиняться не Творцу, не пророкам и не святым царям, а земным властителям, обычным людям.
Здесь начало будущего раскола общества на отдельные организации, общины, цеховые братства, у каждой из которых свои ритуалы, идеология и т. п. — приходится защищать свои права от посягательств власти, чего прежде быть не могло; стало неизбежным и скатывание к язычеству, пусть и не везде. Следующим этапом должен был стать захват власти кшатриями (воинами), что еще более выявило и усилило сословно-кастовые перегородки и противоречия. Жречество превращается при власти воинов (аристократов) в идеологическую службу, оправдывающую их владычество. Каждый царек стремится быть самостоятельным государем.
Но и третье сословие — производители-собственники — не смогут примириться с тем, что занимают только третью ступеньку. Начинаются революции вайшьев, часто возглавляемые, как и следовало ожидать, выходцами из жреческого и воинского сословий. Сакральное, священное, по ходу всех этих переворотов все время претерпевает снижение и сужение, уходит в глубину. Если кшатрии-воины еще признавали святость отдельных личностей и авторитет церкви, то древние вайшьи-буржуа все больше будут склоняться к религии грубо-материальной, к поклонению золотому тельцу (в прямом и переносном смысле), язычество станет доминирующим. Далее, по логике, следует захват власти четвертым сословием -шудрами, рабочими. Но этого не происходило, не происходит и произойти не может. Каста рабочих, добытчиков — земля, фундамент, на котором покоится все здание социума. Кроме того, шудры осуществляли власть над природой, но не могли претендовать на власть в обществе: во-первых, они малоспособны к организации, во-вторых, не имеют идеологии и инструмента влияния на общество; в-третьих, настоящему рабочему некогда и незачем заниматься борьбой за власть. У жрецов же имеются организация и авторитет, у воинов организация и военная сила, у вайшьев — организация и сила собственности. Кто же четвертый?
Уже с отдаленных времен людей, изгнанных из своих каст за преступления, участие в неудавшихся заговорах, детей от неравных браков, или оказавшихся волей судьбы в другом сословии и пр., было, вероятно, не так уж мало. И, конечно, их кровь диктовала им необходимость продвижения наверх, в отличие от истинных шудр. Рано или поздно они могли находить друг друга, объединяться в тайные или полутайные общества, ставившие перед собой целью захват власти. (В нашей, после-потопной цивилизации все это повторилось еще раз: исторические источники полны сведений о таких личностях — бывших князьях, царевичах, аристократах, их внебрачных, незаконных детях, самозванцах, их заговорах, бунтах и пр.)
Не имея возможности владеть властью и не будучи привержены морали, питая отвращение к физическому труду и презирая трудовой люд, изгои-полукровки и их потомки неизбежно вливались в ряды уголовников и использовали методы уголовного мира. Таким образом могли сложиться чрезвычайно опасные и активные организации деклассированных людей (некоторая аналогия — одичавшие собаки или помеси волков и собак гораздо опаснее самих волков). И когда власть переходит к вайшьям, им на смену готовятся прийти вовсе не рабочие, а именно уголовные и полууголовные элементы, авантюристы, бандиты, жулики, мошенники и пр.; обретавшиеся в народной массе, они не желали трудиться и лишь выжидали случая; кого, как и их потомков, в Древней Индии называли «чандала»; они считались неприкасаемыми и не имели права даже притронуться к представителям других каст, пить воду из одного источника, ходить с ними по одной дороге и т. п. Общество, поставленное с ног на голову, рушится, и начинается хаос (выражаясь по-современному — беспредел), чтобы смениться тяжелейшей формой тирании или полным развалом. (Последнее становится неизбежным, если в данной стране больше нет сословия, считающего себя ответственным за ее судьбу, — именно сословия, а не просто группы или партии.)
Иными словами, мир, в результате строительства вавилонской башни (символ государства), закончившегося социальными катастрофами, навлек на себя и катастрофу природную — потоп.
Результатом смут и раздоров в каждой из рас могло стать появление новых общностей — племен и народов, у каждого из которых были свои жрецы, воины, собственники и рабочие. И свои языки. Отдельные народы возникли при распаде и последующем смешении представителей разных каст. Можно сказать, что представители трех высших сословий поделили некогда единое человечество на племена и народы, и стали ими управлять, одновременно борясь с такими же главами других племен и народов, и используя в борьбе подвластную им массу.
Все эти перевороты и переход власти от одного сословия к другому происходили потом, после потопа, — в каждой стране и государстве много раз. Разумеется, каждая каста, захватив власть, строила государство по образцу, ей понятному, близкому. Жрецы строили общество-церковь, в котором еще в наибольшей мере сохранялась великая традиция, но все больше распространялось формальное отправление обрядов; воины -государство-военный лагерь, казарму; буржуа — рынок, ферму, банк; уголовники-разночинцы — завод, шахту, лагерную зону, куда может угодить любой человек, и т. п. Вполне зримый упадок традиции начинается уже с власти воинов, но особенно в период правления вайшьев, склонных к материализму, язычеству или атеизму, отсюда — появление позитивной, эмпирической науки, приоритет опытного знания и отрицание знания метафизического, традиционного, богооткровенного, доступного только избранным (или признание формальное). Церковь отделяется от государства, хотя открытая борьба с ней не ведется и важность религии для нравственного здоровья общества признается (больше на словах). Общество — круг с тремя важнейшими точками-центрами: банк — парламент (жрецы-идеологи-законодатели) — генеральный штаб. Но любое буржуазное, либерально-демократическое общество, отвергающее все сословные перегородки, чревато криминальной революцией.
Ныне мы видим во главе многих государств людей с уголовной психологией, готовых на все, на любое преступление, ради личного и кланового преуспеяния. Организованная преступность оказывает все больше влияния на все процессы в тех странах, где еще сохраняется власть буржуазии. Идеология превращается в полную демагогию, причем идеологи произносят вполне разумные и высокие слова, а народ делает вид, что верит им (по большей части нет даже и этого). Самое печальное то, что власть имущие не понимают ни бесчеловечного, подлого, грязного смысла своих деяний и не способны поверить в то, что им придется держать ответ перед Богом.
(По тому, кто является главным героем произведений искусства, можно судить о ситуации в обществе. Несомненно, уже с середины XIX века во всем мире на первый план постепенно выходила фигура именно преступника — уголовника, коррупционера, жулика, мошенника, террориста, маньяка, наемного убийцы, наркодельца и т. д.)
В современном мире немало стран, власти которых с лёгкостью могли бы попрать все начатки демократии и установить диктаторские режимы. Вся история человечества фактически не история прогресса общества, а, наоборот, его регресса.
Существовало и существует три мощных инструмента борьбы за власть и ее удержание, которыми пользовались все организации и лица, вожделевшие ее, — идеология, военная сила и финансы. Они и составляют в любом обществе систему трех властей — идеологическую, военно-административную и экономическую. Но что говорили об этом великие пророки? Наиболее отчетливо выражен взгляд на этот десакрализован-ный триумвират в Евангелии.
(Из книги «Другая повесть о походе Игоря»)
Есть люди, настолько прагматичные, что любое сообщение, новость, событие рассматривают только с одной точки зрения — выгодно ли это ему лично или нет, и чем. Точно так же они оценивают людей. Черта, особенно характерная для политиков, бизнесменов и идеологов. Тем же определяется и их отношение к произведениям науки, искусства, литературы, философии и к творцам этих произведений. Сочтут твое творение «полезным» — процветай, получай премии, твори дальше (желающих — хоть отбавляй). Не сочтут — полнейшее равнодушие. И не только в наше время — так было всегда. «Знание — сила». «Слово сильнее кинжала». Правда — опасна. Ложь — выгодна.
Поэтому существуют несходные явления, ошибочно именуемые одними и теми же словами. Есть настоящие, Господу Богу и человеку служащие искусство, наука, религия, поэзия, философия и их творцы и служители. Но есть и государственные служащие-идеологи, которые лишь мнят себя творцами, не являясь ими по духу, поскольку служат только очередным хозяевам. Созданное ими и поддерживаемое властью можно назвать государственной наукой, церковью, литературой, искусством и т. д., потому что в них нет главного — духа свободы и поиска истины, нет любви. Забавно бывает видеть, как при смене очередных властителей со стен кабинетов этих идеологических работников немедленно исчезают одни парадные портреты и появляются другие. Ну да, они же служат временному, не вечному.
Когда-то Людовик XIV произнес ставшую крылатой фразу: «Государство — это я». Кому-то знаменитое высказывание может казаться выражением повышенного самомнения монарха, особенно тем, кто путает государство с народом. На самом деле король был абсолютно прав. Государство — это не весь народ, это только определенная группа людей, выражающая интересы правящего сословия, и главной его заботой является именно защита этих интересов; все остальное — во вторую очередь, и неважно, какой в стране строй — монархический, республиканский и пр. Если руководство государства с этой задачей не справляется, его убирают, тем или иным способом, и выдвигают на его место другое. Сословие также может потерять свои позиции, например, в результате радикальной революции. Тогда оно частью (до и после революции) деградирует, уйдет в криминальные структуры, частью будет уничтожено, частью приспособится к новым обстоятельствам и вольется в ряды новых хищников, хозяев жизни страны, а самые закоснелые будут твердить до гробовой доски о прелестях прошлого; все это случилось на наших глазах с советской партийно-хозяйственной бюрократией. Суть государства от этого не изменится. Государство — это они.
Но что оно есть по сути и чем отличается от народа? Народ — это организм, и жизнь его отдельных клеток-людей строится на любви, уважении, ненависти, сотрудничестве и т. д. — личных, деловых, родственных и прочих отношениях. Государство же — это механизм, в котором есть более и менее важные части, что зависит от положения в иерархии. Отношения строятся по формальному принципу: у кого чин больше, тот и решает. Цель каждого служителя этого механизма — забраться как можно выше, стать над всеми, быть рулевым. Искренние чувства -достоинство, независимость во мнении, любовь, дружба и пр. в таком деле только мешают, здесь нужен голый расчет. Всех, кто руководствуется иными мотивами, эта машина рано или поздно извергнет, если не сможет превратить в свою деталь. В сущности, государство — это огромное и бездушное механическое чудовище, таким его всегда и воспринимал народ (какая душа может быть у машины?). Таково, вкратце, и мое, не особо оригинальное, представление об этом предмете (Левиафан Гоббса).Евангелие от Матфея, гл. 4:
Тогда Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола. И постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель, и сказал ему: если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни эти сделались хлебами. Он же сказал в ответ: «Написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих».
Потом берет Его диавол в святой город, и поставляет Его на крыле храма, и говорит Ему: «Если Ты Сын Божий, бросься вниз; ибо написано: Ангелам Своим заповедает о Тебе, и на руках понесут Тебя, да не преткнешься о камень ногою Твоею». Иисус сказал ему: «Написано также: не искушай Господа Бога твоего».
Опять берет Его диавол на весьма высокую гору и показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: «Все это дам Тебе, если, падши, поклонишься мне». Тогда Иисус говорит ему: «Отойди от меня, сатана; ибо написано: Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи».
И тогда оставляет Его диавол, — и вот, Ангелы приступили и служили Ему.
Ф. М. Достоевский, как известно, видел смысл этого эпизода в отказе Иисуса использовать чудо, тайну и авторитет. Может быть, и так.
Но осмелюсь предложить (и прошу снисхождения) другое толкование. В первом случае искуситель предлагает превратить камни в хлебы, т. е. Иисус, который только теперь должен начать свое служение, мог бы раздать их народу и легко завоевать власть над умами. Речь идет о материальном богатстве — власти экономической, говоря по-современному. Иисус отказывается, ему она не нужна. Он дарует только одно -Слово Божье, и имеет одну власть — истины.
Смысл второго искушения — проверить, действительно ли ангелы понесут пророка на руках, не дадут ему упасть и разбиться, как об этом сказано в Писании, т. е. получить в народе славу чудотворца, святого, которого оберегают ангелы. Но тогда Иисус признал бы, что нетверд в своей вере — зачем проверять и испытывать то и Того, в чем и в Ком нет ни малейшего сомнения? Это отказ от славы, власти авторитета, добытой ценой не трудной и опасной проповеди слова истины, а только одного чуда.
Третье искушение — государственной властью. Обратите внимание, что Иисус не уличает искусителя во лжи, когда тот говорит, что может дать пророку все царства мира — если он, конечно, поклонится ему. Это означает, что Иисус признает власть дьявола над государствами (временную), — но не над собой, даже за такую награду отказываясь служить кому-либо, кроме Аллаха Всевышнего. «Царство Мое не от мира сего».
Какой вывод можно сделать из этого рассмотрения? Только один -речь идет о трех самых великих соблазнах, стоящих перед каждым человеком, пусть и в меньших, конечно, масштабах, чем в предложенных Иисусу: богатстве, славе, власти — власти экономической, власти над душами (храм) и власти административной. Но все это в совокупности соединено в понятии государства, принадлежит ему, и только оно может их дать — в обмен на отказ от правды, веры и служения Богу. Три эти власти и образуют три головы механического чудища — государства, дракона. И куда бы ни упал взор этого василиска, все, к чему оно ни прикоснется — все постепенно превращается в формальность, окаменевает, в том числе и люди, которые служат ему, только ему, и готовы на что угодно ради его награды.
Но это, конечно, не означает, что Иисус — проповедник анархизма, безвластия. Люди несовершенны. Люди — очень разные, по своим устремлениям, а из таких, несовершенных, стремящихся к разным целям и пользующихся разными средствами людей, совершенное общество не построишь. В конечном итоге все попытки обустроиться на основах справедливости сводятся, как уже говорилось, к перемещениям лиц и групп — ситуация квартета из басни И. А. Крылова.
Государство стремится не к гармонии, а к порядку, которое трактуется как беспрекословное выполнение распоряжений власть предержащих, в идеале — к супер-порядку, чтобы общество функционировало, как машина, не знающая сбоев в работе. И действует оно не убеждением, а прямо противоположными средствами — силой, угрозой, подкупом и пр. (Достигнуть своего идеала государство до сих пор не могло, имея слишком слабые средства контроля над гражданами. Но огромные усилия в этом направлении предпринимались и предпринимаются, поэтому общество движется прямо по направлению ко все большей несвободе. Правители более не могут выдавать себя ни за помазанников Божьих, ни за всенародно избранных — фиговых листьев больше нет, осталась только голая сила. После крушения коммунизма мы находимся в ситуации мирового идеологического кризиса, за которым неминуемо последуют и другие — политический, экономический, экологический и пр.)
С другой стороны, человечество не могло и не может обойтись без государства. Пусть оно часто и тратит силы и средства людей на совершенно бесполезные цели, впустую, но все-таки усилия своих граждан координирует и, пусть очень часто плохо и неправедно, но вершит суд и выступает посредником. Без этого руководства и контроля жизнь превращается в беззаконие, хаос. Отмена государства привела бы к полному разгулу инстинктов и озверению, после чего вновь появится необходимость восстановить порядок — гораздо более жесткий, чем прежде.
«Познайте истину, и истина сделает вас свободными» — слова Иисуса. Но это означает, что люди несвободны, находятся под властью законов -природы, государства, плоти. Выйти из-под их власти можно только одним способом — добившись внутреннего самоутверждения и свободы через подвиг и веру. Что толку быть свободным внешне, если раб сидит внутри? Иисус не поддался даже искушению уничтожить искусителя. Потому что не имел в себе ничего, что могло бы стать опорой для отца лжи. Искуситель ему был неопасен.
Проповедь Христа, как и других великих пророков, обращена ко всем и к каждому — это призыв преобразоваться внутренне, установить гармонию, свободу в себе, чтобы она воцарилась и вовне. Он призвал преодолеть рабство и соблазны, преодолеть власть законов в себе, но не ради беззакония и произвола, а ради свободы и любви; и сам подал пример на все времена.
Может быть, и так, скажет читатель, но имеет ли это какое-либо отношение к теме книги? Да, конечно — все, что прорекли Будда, Иисус и Мухаммад (чьи пришествия знаменовали этапы возвышения человека как духа над всем ему внешним — природой, предрассудками общества и пороками тела и души) имеет отношение ко всему, что происходит в мире.
Задолго до потопа человечество поделило Землю. Белым досталась Западная Евразия, красным (индейцам) — Америка, желтой расе — Восточная и Юго-Восточная Азия, черной — Африка, Индия, Австралия. Следует думать, что развитие ранних государств и народов, имевших единое наследие своих предков, было неравномерным, в зависимости от природных условий, одаренности народов и племен и пр.
Следует попробовать на основе сказанного восстановить историю белой расы (после всемирного потопа, уничтожившей Туле, цивилизацию на полюсе). Скорее всего, остатки белой расы, сохранившие в достаточной мере знания и достижения погибшей цивилизации, попытались востано-вить государства на основе этих знаний и достижений. Возможно, сохранились и некоторые города, островки культуры и цивилизации. Одним из них, вероятно, и была Атлантида, споры о которой продолжаются не одно столетие. Считается, что она находилась в Атлантическом океане.
Не исключено, однако, что Атлантида, которую философ Платон (вероятно, намеренно) располагал за Гибралтаром (за Геркулесовыми столпами), находилась в Черном море, когда оно еще не соединялось со Средиземным морем. Возможно также, что мы читаем Платона неправильно, и Геркулесовыми столпами называлось место входа в проливы Босфор и Дарданеллы. Трудно понять, что явилось причиной катастрофы, но когда воды Средиземного моря хлынули в Черное, Атлантиду, находившуюся на острове, могло затопить его волнами. Это был уже второй катаклизм, гораздо меньший по масштабу, так называемый «дарданов потоп». (Может быть, Черное, Азовское и Каспийское моря в то время были соединены проливом, исчезнувшим, когда воды Средиземного моря отхлынули обратно). Катастрофа, уничтожившая Атлантиду, произошла, по Платону, 9000 лет назад.
Платон также приводил слова египетского жреца, утверждавшего, что афиняне спасли многие страны от порабощения атлантами. Но давно замечено, что многие цифры, встречающиеся у «античных» авторов, надо уменьшать как минимум в 10 раз, чтобы они выглядели правдоподобно. Например, когда Геродот пишет, что у царя Дария, при его нашествии на Скифию, было 600 000 воинов, это явная несуразица. Такое войско могло завоевать не только Скифию, но и весь мир — если бы можно было в то время собрать, вооружить, кормить и координировать действия и передвижения такой массы. Скорее всего, воинов Дария было тысяч шестьдесят, а то и меньше. Так и с датой потопа. И никаких Афин за девять тысяч лет до времен Платона быть не могло.
«Новые хронологи» считают, что «древнегреческий» философ Платон — не кто иной, как византийский ученый Гемист Плетон, переехавший во Флоренцию с частью византийского архива. Он же организовал на новом месте Платоновскую Академию. Многое из «древнеримской» исторической литературы — просто переводы и переделки византийских хроник, и случилось это в XV веке. Следовательно, Атлантида была, по историческим меркам, относительно недавно; возможно также, что она являлась самым развитым из государств белой расы (после потопа).
Весьма вероятно, что вся белая раса жила в период после второго, «дарданова» потопа на относительно небольшой территории вокруг Черного моря (где на большом острове располагалось до катаклизма главное государство — Атлантида; менее вероятно — вокруг Кавказа). На северо-западе — европейцы, на северо-востоке — тюрко-угро-финны, на северо-востоке Малой Азии — индоиранцы, на юго-западе — семито-хамиты (предки нынешних четырех больших этно-языковых групп). Они не были первобытными дикарями, ибо кое-что сохранили и от цивилизации допотопной. После нового периода шока (гибели Атлантиды) люди должны были попытаться восстановить утраченное. Возможно, уцелела и письменность — важнейшее условие, без которого строить государство невозможно. Кроме того, эти древние племена никак не могли обойтись без торговли, а местность по обе стороны проливов как раз и образовывала очень удобный общий центр, и можно было легко переправляться с одного берега на другой. Если бы Атлантида находилась в Атлантическом океане, оказывая цивилизующее и организующее влияние на окрестные территории, самыми развитыми странами в раннем средневековье были бы те, которые находились к ней ближе -различные области нынешних Испании, Португалии, Франции, Англии, Северо-Западной Африки. Но доминировала Византия, а затем Османская империя.
Так должен был возникнуть новый центр цивилизации — Троя (археологи пишут, что ему предшествовал какой-то богатый город или даже несколько). Власть в ней могли удерживать те, кто помнил обряды и догматы до-потопной религии (несомненно, единобожия) и владел научными знаниями, умел управлять, читать и писать, а это могли быть люди не из одного племени, а из многих или даже из всех. (Но колесо времени катилось вниз, и религия скатывалась к многобожию).
После двух гигантских катастроф население Земли было небольшим, а войны происходили, вероятно, относительно редко — выгоднее было сотрудничать, имея общий центр. Возникло государство с царем-первосвященником во главе, и мелкими царьками или князьями на окраинах. Весьма вероятно и существование рабства, в которое могли обращать на первых порах преступников, используя их труд для самого опасного -работы в рудниках, добычи металлов. До-потопная цивилизация начиналась с власти пророков, святых царей и праведников, постепенно деградируя до правления чан дал. После катастрофы, возможно, власть святых восстановилась, на волне всеобщего покаяния, вызванного ужасом перед катастрофой (см. в карач.-балк. нартском эпосе о Дебете, некоторое время правившем нартами). История повторилась и опять пошла под уклон, а начало деградации опять положили жрецы, захватившие власть в растущей империи.
Фактически все население, памятуя о прошлом и не изобретая велосипеда, нужно было разделить на четыре категории: тех, кто молился, учился, совершал обряды и управлял, тех, кто воевал и охранял, тех, кто торговал и мастерил, тех, кто производил, работал на полях, ловил рыбу и т. п., повторить на новом витке истории то, что было до потопа. Храмы представляли собой административный, духовный, военный, торговый и производственный центры одновременно. (Вокруг них, вероятно, и выросли потом средневековые города.) Они же обеспечивали единство быстро разраставшейся империи. Но это еще не все. Нужен язык, на котором могли бы общаться и молиться все граждане государства. Каким он был, сказать уверенно, разумеется, нельзя. Но, поскольку позднее византийцы именовали себя ромеями, а древнейшей письменностью считается арамейская (на арамейском же говорил и Иисус), то, может быть, государственным языком был арамейский. Вполне возможно, что его следы сохранились во многих современных наречиях.
Также вполне вероятно, что сохранялась и национальная специализация, и обусловленный ею строй в небольших городах-государствах, подчинявшихся центру. Те, кто в данном роду-племени были исключениями, возможно, вливались в другие племена. Закрепление доминантных наклонностей на генетическом уровне, видимо, произошло еще до всемирного потопа. Но чистых носителей свойств каждой касты уже было немного.
С той поры и на долгие времена в сознании народов белой расы утвердилось убеждение, что император, сюзерен всех прочих властителей, -только тот правитель, что сидит в Царьграде (к тому же и наследнике Атлантиды).
Что можно выяснить из греческой мифологии о царской династии Трои? Основателем ее стал некий Дардан, сын Зевса и нимфы Электры. Женился на дочери фригийского царя. Его сын Трос стал основателем и первым царем Трои; по другой версии, город основал сын Троса Ил, отсюда другое название города — Илион. Следующим царем был Лаомедонт, сын Ила. За нарушение обещания отдать Гераклу в награду за спасение его дочери волшебных коней великий герой убил царя и всех его сыновей, кроме Подарка, известного под именем Приам.
Одним из потомков Дардана был Эней, сын Анхиза. Есть намеки на соперничество линий Приама и Энея. Вполне возможно, что миф говорит не о том, что Ил основал город, а стал узурпатором, сместив законную династию, другую линию наследников Дардана.
Как известно, всякая власть развращает. Почивая на лаврах, жрецы-управленцы стали отходить от дел, хозяйство хирело. Первыми, конечно, заметили неладное воины. Назревал крупный внутренний конфликт, и нужна была только причина. Она и нашлась — похищение жены царя Менелая Елены Прекрасной сыном Приама Парисом (если верить Гомеру). Разразилась Троянская война, продолжавшаяся, как пишет поэт, 10 лет. Многонациональное воинство захватило и разграбило Трою, и к власти пришли европейские кшатрии, свергнув европейских же брахманов, — не случайно Гомер говорит о том, что в ахейском войске были все знатнейшие герои. Троянская война оставила слишком много откликов, чтобы можно было считать ее чем-то обычным. Отсюда же упоминание в «Слове о полку Игореве» «веков троянских» («вечи Трояни») — вероятно, точкой отсчета для окрестных народов была дата основания Трои, преемницы Атлантиды.
Но Эней, сын Анхиза, в сражениях участия поначалу не принимал и присоединился к троянцам только после того, как был изгнан Ахиллом из родных мест.
Утратившие власть жрецы должны были теперь спуститься на ступеньку ниже, стать идеологическим подкреплением касты воинов. Но вряд ли все согласились с этим. Источники говорят, что советник Приама Антенор на собрании троянцев предлагал выдать ахейцам Елену, тем более что Приам давал в этом клятву их вождю Агамемнону. Ахейцы после взятия города пощадили и Антенора, и его сыновей. Согласно римским преданиям, они уехали в Италию и основали там колонию.
Также, во время боя за Трою, бог Посейдон помог Энею и велел ему уехать, чтобы спасти царский род Дардана. На 20 кораблях, забрав отца и сына, Эней отправился на запад, после долгих странствий оказался в Италии, женился на дочери царя латинов и основал Рим (или это сделали его потомки, по другим версиям).
Все эти рассказы, надо полагать, не возникли на пустом месте. Вероятно, уцелевшая жреческая верхушка ушла в Италию, куда постепенно стали стекаться и другие сторонники свергнутой власти. Со временем их наследники, набрав большую силу, начали создавать государство, охватившее большую территорию. На востоке латиняне добрались до Крыма, Балкан и Палестины (признавая в тот период власть императора Византии).
Но с принятием христианства Рим стал превращаться в теократическое государство во главе с римским первосвященником, соперника Трои-Византии, претендуя на власть во всем христианском мире. В Западной Европе римской церкви пришлось повторить то, что происходило ранее вокруг Трои — создание храмовых хозяйств с епископами во главе, с орденами воинов-монахов, введением латинского языка в качестве государственного и т. д. Первоначально велика была и роль праведников — св. Бенедикта, св. Колумбана и др., но правили все же не они, а папа. Римский папа и давал благословение на царство многочисленным правителям пока еще небольших западных стран. Это государство ставило во вглаву угла не обладание собственностью и властью, а духовность, как она понималась в период прогрессирующей деградации, и в этом была его сила. Формально же церковь и государство до поры до времени оставались едиными, и приоритет принадлежал Византии — поскольку император был один, как и патриарх, а римский первосвященник являлся только одним из многих.
Но время работало на Рим, а Византия под управлением кшатриев, подмяв духовную власть (император мог сместить одного патриарха и поставить на его место другого без особых затруднений), все глубже увязала в пучине раздоров и нескончаемых дворцовых переворотов, борьбе иконопочитателей и иконоборцев и т. п. Но было одно обстоятельство, которое мешало Риму открыто противостать Восточной империи. Ее руководство, надо полагать, прекрасно осведомленное о претензиях римской курии, постаралось принять свои меры.
Другие народы, достаточно формально, но все же подчиненные имперскому центру, конечно, не сидели сложа руки. На юго-востоке освоились индоиранцы, распространяясь все дальше — в Индию и за Памир, в Среднюю Азию, к Уралу. Подались на юг и основали свою столицу (Вавилон) семиты, а хамиты, пройдя по восточному берегу Средиземного моря, где возникли Тир, Сидон, Иевус (будущий Иерусалим) и другие города, добрались до Гибралтара. Север Балкан, Центральную Европу и Прибалтику заняли галлы, славяне, германцы и предки литовцев и латышей. На северо-востоке, в лесной полосе, расселились финно-угры, столкнувшись в Приуралье с индоиранцами и автохтонными племенами самодийцев-монголоидов, двигавшихся с востока. В Причерноморье, Приазовье, Поволжье, Подонье, на Северном Кавказе — тюрки. Между Донцом и Днепром сохранилось огромное Каменское городище (12 кв. километров), весьма возможно, что это остатки столицы Скифии-Гуннии-Хазарии.
Не исключено, что тюрки и угры (каста воинов) продолжали оставаться в зоне влияния кшатрийского правительства в Константинополе. И уже отсюда, с берегов Азовского моря и Придунавья, они двинулись в великий поход на завоевание Европы, при хане Аттиле. Нашествие гунно-аваро-печенегов Аттилы и завоевание Европы тюрками-кшатриями было крестовым походом против католиков, а инициировало его кшатрийское правительство Византии. (Еще ранее на запад продвинулись готы и аланы.) Не исключено, что в походе принимали участие и славяне. Не странно ли, что находясь в Венгрии, и обладая непобедимым войском, Аттила двинулся в Италию и Францию, а не постарался захватить более близкий и богатый город — Константинополь? И не для того ли приезжали в его ставку Приск Панийский и другие византийские послы, чтобы указать Аттиле цель и направление, а главное — снабдить его нужными сведениями о маршруте движения и силах противника?
Но западной империей руководили талантливые политики и дипломаты. Они сумели договориться с аланами (авангардом тюрков), большая часть которых осела в Галлии и Северной Италии. Меньшая часть вместе с вандалами подалась через Пиренеи в Испанию, где и сейчас проживают их ассимилированные потомки (Каталания; в каталанском языке полно карачаево-балкаризмов), и Португалию. Здесь они разделились, и некоторые племена перешли в Африку вместе с вандалами, где создали государство, уничтоженное позже византийцами. (Конечно, это происходило вовсе не в IV-V вв., как считает официальная история, а гораздо позже.)
Осевшие в Галлии аланы и готы, став землевладельцами, перешли на сторону Рима. И те, и другие приняли участие в знаменитой битве на Каталаунских полях (близ города Шалон) на стороне римлян, которыми командовал воспитанник гуннов Аэций. Аттила не был разбит, но и победу не одержал, и вернулся в Паннонию, но через некоторое время снова двинулся на Рим. Осталось загадкой, почему, взяв несколько городов, после встречи с римским первосвященником Львом он вдруг повернул обратно. Вскоре Аттила умер. В Венгрии остался созданный им каганат, известный под именем Аварского (народ состоял из двух частей, как видно из одного из его именований — гунневары, т. е. «гунно-авары»).
Иначе говоря, Ватикан сумел перетянуть на свою сторону некоторых союзников Византии. Особенно усилились его позиции после того, как мощное племя франков перешло в христианство. С Меровингами, первой династией франков, Рим не поладил, и на смену им пришли Каролинги. Над Византией нависла опасность попасть под власть Рима. А в Европе появился еще один сильный центр — держава франков, будущая Священная Римская империя германской нации.
Но Аварский каганат был для империи прочным заслоном, и, пока он существовал, угрозы с запада Византия не боялась. Случаен ли тот факт, что она безропотно выплачивала аварам в Венгрии (т. е. тем же гуннам) огромную дань? И именно франки при Карле Великом, вступив в союз с южными славянами, уничтожили это сильное государство — но для этого понадобилось 20 лет кровопролитных войн. Теперь у Византии заслона не было, авары стали вассалами франков и сразу же после окончания войны, в 800 году (по традиц. хронологии), Карл Великий короновался императором Священной Римской империи. Это являлось открытым вызовом Византии, которая переживала не лучшие времена — при Ирине, вдове императора Льва Хазара, византийские войска терпели поражения от болгар и арабов. Католики пошли на хитрость — Карл предложил императрице свою руку. То был шанс объединить обе державы — но под эгидой Ватикана. Чем закончилось бы дело, неясно, поскольку во время переговоров Ирина была низложена. Борьба продолжалась, оказав громадное влияние на судьбу Европы. Происходило все это, конечно, не в IX веке, а гораздо позже. Вскоре начались крестовые походы (а не спустя 400 лет после смерти Карла Великого, как утверждает официальная история).
Галлы, франки, готы, саксы и прочие, успешно ассимилировав пришлых завоевателей-тюрков, освоив их тактику конного боя, вооружение и пр., т. е. создав рыцарство, через какое-то время сами двинулись на восток и захватили Палестину, а потом и Царьград. Это будет пик могущества Ватикана (так потомки жрецов вернулись на берега Босфора, отомстив за гибель Трои). Тогда византийцам и понадобился новый поход, в союзе с тюрками и славянами, в Европу, но возглавил его уже не тюрок, а Иоанн Дука Ватац (о чем мы уже говорили выше). Восстановленная Византия продержалась недолго и уступила место Османской империи (1453 год), и тогда же окончательно развалилась Золотая Орда. Однако ореол всемирно-имперской столицы долго сохранялся за Константинополем (Стамбулом), и в турецком султане продолжали видеть владыку Европы, Ближнего Востока и Северной Африки, т. е. фактически главу народов белой расы. И европейским государям пришлось приложить немало усилий, чтобы завоевать независимость от Блистательной Порты или перестать платить ей дань. С переходом Константинополя в руки турок в Европе закончился период владычества европейцев (брахманов белой расы) и начался век кшатриев, длившийся до XVIII века. Тогда же Никколо Маккиавелли напишет свое пособие для самовластных правителей — политический трактат «Государь», кстати, незамедлительно переведенный и в Турции.
Со временем некоторые короли и императоры вступят в борьбу с Римом и добьются независимости — но для этого одним придется перейти из католичества в протестанство, а другим — долго бороться с великолепно отлаженным механизмом контроля — роспуск рыцарских орденов, упразднение инквизиции и пр.
Жречество (Ватикан) уступило власть западным кшатриям-королям в долгой и упорной борьбе, начатой Фридрихом Вторым Гогенштау-феном (вся династия была уничтожена). Возникают и исчезают новые государства. Роль трех крупнейших империй, боровшихся за власть в Восточном Средиземноморье и вокруг Черного моря — Римской, Византийской и Золотой Орды, постепенно перешла к Австро-Венгрии, России и Турции. Уже в Новое время в борьбу жреческого (католичество) и воинского (православие) направлений христианства вмешивается третье, буржуазное (протестантизм) и происходит целый ряд буржуазных революций, главную роль в которых сыграли протестанты и масоны. Однако начало возвышения буржуазии относится к более ранней эпохе, когда власть денег неуклонно подрывает не только мощную духовность средневековья, и когда не только духовенство все более коррумпируется, но и победившие рыцари-дворяне уже все меньше напоминают суровых и прямодушных воинов-монахов, сражавшихся во имя высоких целей; появляется новый тип солдата — наемника, ландскнехта, готового сражаться за кого угодно, лишь бы побольше платили. Да и короли все чаще обращаются за поддержкой к городам, т. е. к буржуазии, в борьбе со своеволием своих же собратьев по касте — феодалов-кшатриев.
Ватикан сумел все же преодолеть кризис, раставшись с идеей всемирной теократической империи, и доныне сохранил огромное влияние на политику государств всего мира (католичество является самой большой конфессией на планете). Протестанты, переселившиеся в Америку (как некогда Эней со своими спутниками в Италию), создали там Четвертый Рим — США.
Османская и Австро-Венгерская империи в эпоху господства буржуа распались. Далее всех пошла Россия, в которой прежде времени совершилась революция люмпен-пролетариата (возглавленная маргиналами, выходцами из привилегированных сословий) с ее неизбежными последствиями — обобществлением имущества и земли, гос.атеизмом и т. п. Русская буржуазия, слабая и малочисленная, сделала огромную ошибку, изо всех сил расшатывая царский трон — в стране, которая не была еще готова к переходу в буржуазную стадию развития и к демократии, поскольку являлась многонациональной империей (а многонациональных демократических империй, как известно, не бывает). Буржуазия не смогла удержать свалившуюся на нее власть — она досталась другим, и, конечно, вовсе не рабочим и крестьянам, которым было недосуг заниматься политикой, а деклассированным элементам из других слоев. Фамилия вождя революции, ярого атеиста, странно напоминает имя древнего императора, сделавшего попытку вернуть Римскую державу к язычеству (Юлиан Отступник — Ульянов). Государство возглавили лидеры с психологией уголовников, и созданное ими государство превратилось в огромную тюремную зону (лагерь социализма), вслед за крушением которой начался беспредел (хаос).
Византийская империя в свое время воскресла на Руси, Римская -в Америке (США). Их борьба, по историческим меркам, продолжалась недолго, и ныне на планете тон задают Соединенные Штаты.
Следует быть последовательными и определить место на сфере семи видов духовного творчества и самовыражения. По горизонтали тогда расположатся философия, поэзия, наука и искусство. Верхний полюс -религия, нижний — мифология. В центре — метафизика.
И, конечно, здесь произошло то же самое, что и в обществе, — церковь (т. е. организация, руководимая людьми, избираемыми людьми же) возомнила себя выше святых (т.е. тех, кого избрал сам Бог), а вслед за ней на высшую духовность и обладание истиной стали претендовать и официальные искусство, наука, литература и философия, а также и мифология. Все это сыграло огромную роль в процессе появления той картины и того состояния мира, которые мы сейчас наблюдаем. Если монархические режимы еще более-менее признавали религию и церковь в качестве идеологической силы и опоры, то пришедшая к власти буржуазия постепенно избавилась от опеки церкви, зачислив религию в один ряд с мифологией, и пользуясь обеими в качестве составных частей идеологии, когда и как ей нужно. И всеми остальными — тоже.
Воссоздание общества, основанного на разделении людей на варны, можно было бы считать величайшим достижением, если бы не затруднения с наследственным правом. Прежде считалось, что сын или внук прямо наследуют способности отца или деда, а потому должны наследовать и их положение, и занятия. Может быть, когда-то и было так, или древние мудрецы умели определять по каким-то признакам способности и характер. Но касты давным-давно перемешались, и ныне человеческая душа и жизнь слишком сложны, чтобы на основании лишь способностей можно было раз и навсегда определить его место в обществе. У жреца может родиться сын-шудра, у шудры — сын-воин и т. д. По праву рождения они должны будут наследовать занятия отца, к которому не предрасположены. Платон, размышляя об этом, предлагал выявлять способности детей и передавать их тем родителям, которые обладают теми же наклонностями. Но как их определить, и главное — кто это сделает? Кроме того, у человека есть не только способности, но и воля, трудолюбие, нравственные качества, и вот все это вместе сочетается редко. К тому же ныне на свете столько профессий, что распределить их по нескольким кастам просто невозможно.
Поэтому свободное общество, дающее каждому возможность заниматься тем, к чему он чувствует склонность, сейчас кажется предпочтительнее. К сожалению, это общество, особенно если оно плохо обеспечено материально, открывает широкую дорогу всякого рода самозванцам или вынуждает заниматься тем, чем индивид заниматься не хотел бы. Вероятно, по этим причинам, мировые религии и отвергли кастовый строй.
Конечно, все четыре типа есть в любом народе. Но уже давно замечено, что разные народы, занимаясь всем, что им нужно, имеют определенные склонности к одним занятиям, предрасположены к ним, и менее интересуются другими. Это еще раз говорит о том, что национальный характер есть действительность, а не плод воображения. В каждом народе, как и в расе, в которую он входит, есть доминирующий дух, в основном предопределяющий его характер. Но из этого еще не следует, что в мировоззренческом плане тон будет задавать только одно сословие, — типов мировоззрений будет непременно четыре (шестнадцать), не считая подвариантов.
В тюркских народах уже с древности заметно преобладание воинского начала, что не раз отмечалось многими авторами (о чем было сказано и выше). По выражению Джавахарлала Неру, изучавшего мировую историю по трудам европейских ученых, тюрки, не создав своей цивилизации, «олицетворяли военную доблесть Азии». Это, разумеется, ошибка: цивилизация ими была создана, а их военная доблесть родилась не в Азии, а в Восточной Европе. И растает: жх. государств и пик их могущества приходится как раз на «век кшатриев». Но их стихия — огне-воздух, ветер, а это не самый лучший материал для сохранения и развития достижений цивилизации. Зато в устном эпическом творчестве, например, им нет равных, тюркские героические эпосы — это целая библиотека: песенно-поэтическое слово — дитя воздушной (воинской) стихии.
Н. М. Будаев приводит слова персидского летописца ар-Раванди: «Аллах Всевышний распределил так, что каждый народ, каждое колено, каждое поколение, каждый род преуспевает в пределах своего совершенства: китайцы в ремеслах, греки в философии и литературе, арабы сильны в каллиграфии, письме и богословии, Сасаниды в государственном устройстве, тюрки в войнах». Или: «…главное их (тюрков. — М. Дж.) преимущество заключается в военном искусстве и изготовлении орудий войны. Они искусней всех в верховой езде и самые ловкие в нанесении колющих и рубящих ударов и стрельбе из лука».
Из таких высказываний древних и средневековых авторов можно составить не одну книгу. Вряд ли случайно, что вся Европа была завоевана именно тюрками (гунны, авары, болгары, аланы), что лучшие армии и воины Европы — крестоносцы — были разгромлены на Востоке сельджуками и мамлюками, а в Северной Африке — турками-османами, что в любых государствах, с которыми они граничили, были наемные дружины тюрков (Русь, Византия, Арабский халифат, Иран, Индия, Китай). Тюрки — это воинское сословие белой (жреческой) расы, расы огненной.
Поэтому в карачаево-балкарском национальном характере определяющим, доминантным, является жреческо-воинский дух, воплощением которого и мыслился — прежде всего — идеальный витязь-уздень; нарты в их эпосе — не просто богатыри, но Божье воинство, весь народ. По той же причине карачаево-балкарцы не проявляли каких-либо особых наклонностей к посреднической деятельности (например, к торговле). Но это было в средневековье, когда воины сталкивались лицом к лицу, а битвы состояли из множества единоборств. В Новое и Новейшее время войны стали больше битвами на расстоянии, с помощью техники, когда можно уничтожить сотни и тысячи противников, не увидев ни одного из них. А карачаево-балкарцы, потомки великих воителей, с тем же усердием, с каким их предки действовали саблями, стали махать косами на горных склонах. (К началу Великой Отечественной войны карачаево-балкарцев насчитывалось около 150 тыс. Очень многие из ушедших на фронт были награждены орденами и медалями. К званию Героя Советского Союза представили более 30 человек, присвоили его, к окончанию войны, только троим, — остальным было отказано по причине их принадлежности к репрессированной нации, депортированной в Казахстан и Среднюю Азию; через полвека награда «нашла» еще восьмерых.)
Представление о жизни и Боге должно было возникнуть у наших предков в соответствии с их функцией. Бог не отделен от человека непроходимой пропастью, наоборот, он к ним очень близок. (См. в Св. Коране: «Мы сотворили уже человека и знаем, что нашептывает ему душа; и Мы ближе к нему, чем шейная артерия» (сура «Каф», аяты 16-18). Нарты, сражаясь со злом, исполняют волю Тейри, а потому не испытывают сомнений в правомерности своих действий и не боятся смерти. Зло — это античеловечность и исходит от дикарей-каннибалов. Мир вечен и находится во власти Бога, а жизнь есть испытание, это зона риска, и нет никаких гарантий, что каждый сможет его выдержать. Цель испытания — стать человеком в истинном значении этого слова. Карачаево-балкарский нартский эпос повествует о борьбе с внешними препятствиями на пути, фактически — о священной войне, «Ёзден Адет» говорит о борьбе с препятствиями внутренними. И ту, и другую человек должен вести сознательно, совершая выбор.
В жизни возможны и поражение, и победа, есть и регресс, и прогресс, поскольку люди остаются теми же, что и раньше; отдельные личности восходят к спасению, другие движутся к гибели, деградируют. Что их ждет в посмертии? В нартском эпосе сказано, что человечные, достойно погибшие в битвах с людоедами нарты сражаются со злом в иных мирах, а по вечерам собираются на свои пиры. Но иначе — о тех, кто жил и поступал бесчестно, подло. Они, согласно нескольким сказкам и эпосу, обращаются в животных, чаще всего в черных свиней, в лучшем случае — в свинопасов. Так обращаются в черных свиней (уже на этом свете) коварный хан и его жена в сказке «Завистливые братья». Один из персонажей эпоса — Ширдан, проклиная нарта Нёгера, убийцу его сына, говорит:
— Аи, гяуур Нёгер, ит Нёгер, Ахыратда къара тонгуз кют, Нёгер!
О неверный Нёгер, пес Нёгер,
На том свете черных свиней пасти бы тебе, Нёгер!
В нартском эпосе сохранились следы того состояния, когда вождь получал право на власть от пророка, святого: Дебет, пророк и кузнец, вручает народному вождю Ёрюзмеку меч (символ власти), но не обычный, а выкованный из чистого небесного металла кометы, в которой герой упал на землю. Он же изготовил нартскую чашу (нарт аякъ)у символ жречества.
В сказаниях говорится, что Ёрюзмек не посещал заседания Тёре (народное собрание; судебно-законодательный выборный орган), «брезговал им»; это можно понять как стремление к единоличной власти, но можно и иначе: поскольку Ёрюзмек является сошедшим с небес представителем божественной власти, то и выражает отрицание мнения людей, избранных людьми же. Потому он и вводит новые обычаи и законы. Аликовы являются родом воинским (в их Большом Доме проходят пиры, празднества и посвящения), Усхуртуковы — жрецы (их и возглавляет Ёрюзмек), Бораевы — богачи-собственники. Индиевы, вероятно, — род рабочий, шудры, но никакого пренебрежения к ним еще нет: тот же Ёрюзмек, например, гостит у них и пьет бузу с их родоначальником Индиляем. У тех же скифов от трех сыновей Таргитая, как мы помним, произошли четыре племени (на самом деле — касты) — авхаты, паралаты, катиары и траспии.
Четыре нартских рода в эпосе, видимо, имели свои тотемические обозначения, связанные с именами родоначальников. Ныне остались только намеки. Глава воинского рода Аликовых, старший сын самого Дебета — Алауган, носит барсовую шкуру. Барс (барс, къаплан, алан) -животное горное. Ала, как мы говорили, означает «заря, алый, пятнистый». Глава жреческого рода Усхуртуковых — Ёрюзмек — вскормлен волчьим молоком, но одновременно в нем есть черты тотема-орла (к тому же он сошел с неба). Эти два рода-племени и названы в одном из сказаний предками карачаево-балкарцев. Богачи Бораевы видимо, имели своим символом быка (ср. бора — богъа, бугъа, «бык»). Трудно уяснить смысл четвертого именования — Индиевы. Может быть, от энди — «опуститься, спуститься, снизиться».
В нашем нартском эпосе нет ничего лишнего, случайного. Упомянем только одну деталь — первым подвигом юного Ёрюзмека является убийство барса. Это предвестие его будущей победы над царским (воинским) родом Аликовых, обратившихся в язычество и чьим символом как раз и являлся барс.
Отзвуком далекого прошлого является сохранившийся до нашего времени обряд, когда перед ребенком клали четыре предмета, символизирующих четыре функции. Предметы могли быть разными, например, книга, кинжал, плеть и молоток. Если ребенок тянулся к книге — будет муллой, к кинжалу — воином, к плети — владельцем табуна, стада, к молотку — каменотесом, кузнецом и пр.
Наш краткий очерк, посвященный тюркской истории и метафизике (какой она сохранилась у карачаево-балкарцев), закончен. Конечно, ему далеко до требуемой полноты в освещении темы. Надеюсь, однако, что читатель получил более или менее ясное представление о нашем прошлом и характере нашей духовной культуры, и теперь может приступить к изучению уникального памятника, кодекса «Езден Адет».