Институты гостеприимства, куначества и аталычества в традиционной культуре карачаевцев и балкарцев

Аккиева С.И., доктор исторических наук,

Кабардино-Балкарский институт гуманитарных исследований

Аннотация: в статье проводится анализ институтов гостеприимства, куначества и аталычества в традиционной культуре карачаевцев и балкарцев, с точки зрения определенного социального капитала, основанного на доверии и межэтнической коммуникации. Автор выделяет функции данных институтов, как важных условий формирования доверия и добрососедских межэтнических отношений.

Ключевые слова: традиционная культура, карачаевцы, балкарцы, гостеприимство, куначество, аталычество, доверие, межэтнические отношения

Одним из важнейших факторов, обуславливающих характер не только межличностых, но и в целом социальных отношений является доверие. Подчеркивая роль доверия в организации общественной жизни, известный американский социолог А. Селигмен отмечает, что власть, господство и насилие на какое-то время могут решить проблему социального порядка, организации разделения труда, но «они не способны сами по себе обеспечить основу для поддержания этого порядка в долговременной перспективе» [1, c. 7]. Проблема доверия активно изучается психологами, экономистами, правоведами, социологами и т.д. Несмотря на повышенное внимание к феномену доверия, трактовка его природы и институтов доверия остается дискуссионной. Можно и нужно согласиться с мнением М.Н. Губогло, что в современном гуманитарном    знании исследовательские стратегии феномена и институтов «доверия» практикуются в широком диапазоне в предметной области с весьма размытыми границами проблематики в этнологии, с рейдами и интервенцией в предметную область социальной психологии, истории, философии и культурологии» [2]. М.Н. Губогло, один из наиболее известных этносоциологов в нашей стране внес значительный вклад в изучение феномена доверия. [3,          4,         5] Обращаясь к традиционной культуре он отмечает, что гостеприимство представляет собой наработанный веками социальный капитал [6, c. 4] и выделяет его как один из институтов доверия, воспитания доверия и межэтнической коммуникации. Разделяя его точку зрения, рассмотрим институт доверия у карачаевцев и балкарцев, который сохранил важное значение в социальной жизни народа до настоящего времени.

Гостеприимство карачаево-балкарского народа зародилось в глубокой древности, о чем свиде­тельствуют нартский эпос, пословицы и поговор­ки. В нартском сказании «Ёрюзмек и Ногай- коротыш» дан яркий пример роли гостеприим­ства. Так вождь нартов Ерюзмерк, принимает не­знакомца как желанного гостя и затем по его просьбе отправляется с ним в дальний и неизве­данный путь, на борьбу с циклопами. В битве с ними гость Ёрюзмека погибает, а Ёрюзмек от­правляется снова в путь, чтобы узнать, кто же был его гость и сообщить о его смерти его родным. После долгих поисков он находит мать своего гос­тя, которая и рассказала ему историю гибели сво­их двоих старших сыновей в битве с циклопами и о том, что младший, будучи в этой битве раненый, после выздоровления отправился мстить за своих братьев. Так Ёрюзмек узнает историю своего ку­нака и рассказывает матери Ногая про свой поход с ее сыном против циклопов (эмегенов), и затем «ее всем обеспечил, а затем к себе домой вернул­ся» [7, c. 347].

С незапамятных времен сформировалось отношение к гостю, как сакральной фигуре. По мнению Байбурина А. и Топоркова «Сакральностью гостя обусловлен целый ряд деталей гостеприимства, которым обычно не уделяется должного внимания. Такова, например, безымянность гостя. Во многих традициях не принято спрашивать незнакомого путника о том, кто он и куда направляется, какова цель его приезда. Через определенный обычаем срок он сам может рассказать об этом, но может так и уехать, не назвавшись» [8, c. 121].

В сказании «Шауай» Ёрюзмек, наказывает своей жене Сатанай привечать всякого гостя. А причина такого поведения вождя нартов Ерюзмека было то, что он встретил одного отважного юношу «Шауая», за которого обещал выдать свою красавицу — дочь Агунду. Но Шауай насколько отважен и храбр, настолько и загадочен и непредсказуем, в гости он может прийти в любое время и в постарается быть неузнанным. Потому жена Ёрузмека должна «прилагать все заботы, чтобы принимать лучше всякого гостя, какой только явися, кто бы он не был — богаты или бедный, оборванный или роскошно одетый [9, c. 76]».

Потому у карачаево-балкарцев с незапамятных, нартских времен повелось встречать любого гостя радушно, ведь никто не знает, кем мог оказаться гость, какого роду — племени и с какой целью он явился.

О значимости гостеприимства у карачаевцев и балкарцев можно судить по наличию в знамени­том четырёхязычном словаре Кодекс Куманикус (1303) слова «conaclarman», что означало, вероят­но, гостеприимство, прием гостя.

О гостеприимстве карачаевцев и балкарцев пи­сали все путешественники, побывавшие в Карача- ев и Балкарии. Путешествуя в конце XIX в. по Кавказу В.Я. Тепцов, известный русский географ, в своих путевых записках рассказывает о том, что гостеприиство у карачаевцев и балкарцев являют­ся этической нормой, как и уважение к старшим, возведенное в ранг социальных институтов. Он приводит два примера гостеприиства, которое бы­ло им оказано в Карачае и Балкарии. В первом случае, встретившийся им на пути карачаевец пригласил их в гости, мотивировав свое пригла­шение тем, ему будет стыдно перед людьми и пе­ред своей совестью, если гости минуют его дом. Карачаевец сказал им, что таков обычай и «я же­лаю принять вас у себя как гостей, не гнушайтесь же мной и моей пищей, заверните в мою саклю». [10, с. 82-83]. Второй пример касается двух пасту­хов в Орусбиевском обществе, которые видя уставших путников, предложили им отдохнуть и принесли им войлоки, чтобы они могли сесть, сметану, свежее масло, бюрдюк кефира и три больших круга сыра, сметаны, кефир, масло, сыр и свежее масло. «Все предлагалось радушно, по­чтительно, с серьезным видом. Они как бы свяще- нодействовали. В манерах и речи их сквозило осо­знание исполняемого долга» [10, с. 82-83]. На предложение заплатить деньги за сыр и кефир, балкарские пастухи, которые к тому же находи­лись в трауре по поводу кончины отца, ответили, что они не торговцыы и продавать пищу не могут, они выразили сожаление, что не имеют возможно­сти принять гостей достойно, но все, что у них есть отдают в полное распоряжение путешествен­ников и просят не осудить их за худой прием [10, с. 82-83].

Следует отметить, что у балкарцев и карачаев­цев отношению к гостю было ровным, не делались различия в зависимости от социального статуса, веры, экономического положения.

В Карачае и Балкарии недостаточно ревностное исполнение правил гостеприимства считалось большим пороком и вызывало всеобщее осужде­ние, и наоборот, слава гостеприимства значитель­но укрепляла авторитет. Считалось, что уважи­тельное отношение к гостю угодно богу, и челове­ку от него обязательно воздастся. Религиозный подтекст в отношнии к гостью отражен в поговор­ке «Гость — посланник бога» (Къонакъ Аллахны келечисиди) [11, с. 37].

Гостеприимство было сопряжено со значитель­ными материальными издержками и не все могли обеспечивать гостя всем необходимым (постелью, пишей и т.д.), как того предписывал обычай. В таком случае можно было обратиться за помощью к соседям и получить помощь. Человек, принима­ющий гостей в своем доме, нес материальные из­держки, но повышал свой статус в обществе, обре­тал репутацию, уважение и почет, которые в той или иной форме компенсировали затраты [12, с. 49].

Гостеприимство базировалась на доверии меж­ду гостем и хозяином, убежденности в том, что гостю будет гарантирована безопасность. Обеспе­чение безопасности гостю был закон, который распространялся на всех, будь он враг или друг, богат или беден, представитель знати или просто­людин. Хозяин гарантировал безопасность гостю не только в своем доме, но и на территории всего общества, гарантией этой безопасности была ре­путация хозяина и его имя.

В результате многовекового развития институ­та гостеприимства, в процессе которого он посто­янно подстраивался под новые условия, в обще­стве сложились четко разработанные правила при­ема гостей, их прав, обязанностей хозяев.

Вообще гость мог либо обратиться к хозяевам с просьбой принять его, а при наличии кунацкой войти в нее без спроса. Кунацкая — специальное помещение для гостей — имела распространение повсеместно на Северном Кавказе. У карачаевцев и балкарцев расположение кунацкой располага­лась во дворе или же имело отдельный вход в об­щем доме. Убранство кунацкой учитывало по­требности гостя и по возможностям хозяев укра­шалась как можно лучше. Устройство кунацкой вне территории усадьбы, как было у некоторых народов Северного Кавказа, у карачаевцев и бал­карцев не практиковалось, так как не соответство­вало этикетным нормам гостеприимства [13, с.69; 14; 15, с. 220]. Комната для гостя (къонак отоу, которая была убрана, чтобы гость, когда бы он не пришел, имел все необходимое для полноценного отдыха) просуществовала у карачаевцев и балкар­цев вплоть до 80-х годов ХХ века. Нередко приезд гостя становился важным событием и в его честь хозяин дома устраивал къурманлыкъ (жертвопри­ношение), а порой и той (торжество), приветство­вать гостя приходили родственники и соседи.

На основе морально-эстетических норм госте­приимства развивался у карачаево-балкарцев и институт куначества. Название это, принятое в литературе, тюрского происхождения [16, с. 94, 95], на что указывает то, что у карачаевцев, бал­карцев, кумыков, ногайцев кунак в точном пере­воде обозначает гость. Институт куначества, несомненно, вырос из гостеприимства, но пред­ставляет собой установление длительных отноше­ний между кунаками на основе взаимовыручки и взаимопомощи. Несмотря на то, что правила при­ема гостя вообще и кунака были в основном оди­наковы, а сами они пользовались одними и теми же правами и привилегиями, тем не менее, были в них некоторые различия.

Для установления куначеских отношений нуж­но было, чтобы между гостем и хозяином возник­ли дружеские, теплые, долговременные отноше­ния. Если такие отношения возникали, то хозяин (къонакбай) становился кунаком гостя и в следу­ющее посещение гость отправлялся гостевать в знакомый дом, к своему къонакъбаю. «Два лица, — писал В.К. Гарданов, — принадлежавшие к различ­ным родам и даже племенам и народностям, всту­пали друг с другом в близкие дружеские отноше­ния и оказывали друг другу в нужных случаях всяческую помощь и защиту». [17, с. 308]. Ритуал приема гостя, а тем более — будущего кунака, т.е. того, кто в будущем мог стать из «чужого» «сво­им, носило сакральный характер [18, с. 384]. Наделение статусом кунака требовало проведения ритуала напоминающий ритаул побратимства. Вступающие в отношения куначества стороны брали чашу с бузой и поочередно пили из нее, произнося клятву в верности. После глубокого проникновения ислама клятв проходила на основе исламской обрядности — обе стороны клали руку на Коран и клялись в верности. Система отноше­ний кунаков напоминало понятие «побратимство». В более поздний период времени в «куначество» рассматривалось как покровительство и защита.

Кунаки обязаны были не только принимать друг друга, обеспечивая защиту, но помощь в де­лах и покровительство, но и родных и близких то­го, человека, с которым поддерживали куначеские отношения, если к нему являлся кто-либо от име­ни его друга — кунака [19, с. 268].

Понятие «кунак» вошло в научную терминоло­гию как обозначение лиц, вступивших в долго­срочные дружественные отношения, возникшие в процессе гостеприимства и перешедшие в куначе­ство с взаимными правами и обязательствами, признанием близости между собой по признакам искусственного родства.

При этом отношения куначества не возникали среди кровных родственников, односельчан, пред­ставителей одной общины, но они возникали у людей равных по социальному статусу: Къонакъ болсанг — тенг адамгъа (Если быть гостем — у рав­ного).

Обычная форма гостеприимства у балкарцев и карачаевцев предусматривала вежливый, радуш­ный прием, кем бы гость ни был, но не позволяла хозяину по своей инициативе интересоваться не только делами гостя и целью его визита. В отно­шении же кунаков отношения были более про­стыми, хозяин мог поинтересоваться тем, какие проблемы вызвали приезд кунака, требуется ли какая-то помощь и т.д. Кунаки могли быть заранее информированы о времени прибытия друг друга и быть готовы к встрече. Если кунаков связывали торговые дела или один из кунаков был человек, занимающийся торговлей, то он мог заранее со­общить, чтобы к его приезду были выяснены не­которые вопросы. Более того, к его приезду могли быть проведены какие-то переговоры, заключены частично сделки, чтобы по приезде не теряя вре­мени решить дела.

Принимающий кунака вел себя, как самый близкий человек, проявлял повышенный интерес и его делам и намерениям, с готовностью принимал в них самое деятельное участие, одаривал дороги­ми подарками, все внимание уделял кунаку лично, вплоть до готовности защищать его, интересы, жизнь и репутацию ценою собственной жизни. Более того, принимая кунака лично, хозяин олице­творял отношение к нему всего этноса, на земле которого оказался кунак.

Обязательство кунаков помогать друг другу и защищать друг друга действовало вне простран­ственно-временных рамок, а не только тогда, ко­гда один из кунаков находился в доме другого. Прибыв в населенный пункт, где живет его кунак, путник не должен был воспользоваться гостепри­имством другого человека, минуя своего кунака, так как такое поведение воспринималось обще­ством, как тяжкое оскорбление, чреватое разры­вом устоявшихся до того дружеских отношений кунаков… Къонакъбайын алышхан — башын ашха алышхан (Меняющий хозяина (гость) меняет свою честь на угощение).

Взаимоотношения между кунаками поддержи­валось взаимными подарками или услугами. Сто­имость подарка определялась материальными возможностями сторон и уровнем взаимоотноше­ний. Кунаки дарили друг другу скот (лошадей, овец и т.п.), предметы конского убранства — «ат жер», оружие (кинжал, ружье), одежду и пр. По обычаю, получатель дара отвечал взаимностью, но старался дарить более весомые вещи. Обычай вза­имного одаривания был так широко распростра­нен, что бытовало пословица: Къонакъгъа баргъан — саугъа бла, къонакъдан келген — саугъа бла — «В гости — с подарком, из гостей — с подаркам».

Институт гостеприимства поддерживал высо­кий уровень гуманитарного достоинства и сохра­нял уровень доверия между между гостем и хозя­ином, между своим и пришлым.

Принципиальное отличие кунака от гостя в об­щепринятом смысле заключалось еще и в том, что связь гостя с хозяином, принимающим его, носила временный и, по существу, случайный характер. Такой гость пользовался услугами хозяина и его кровом, находясь под защитой лишь в то время, пока проживал в данном доме, причем незнако­мый гость мог остановиться и в другом месте дан­ного населенного пункта, а покинув его, больше никогда сюда не возвращаться или поселиться при повторном визите у другого гостеприимного хозя­ина. Кунаки же были связаны между собой посто­янными и нерушимыми узами дружбы, которой они должны были быть верны всю свою жизнь.

Интенсивность общения кунаков зависело от рода деятельности каждого или одного из них. Так тесные куначеские связи устанавливались у бал­карцев в конце XIX — начале XX в. с горскими евреями, казаками, осетинами в г. Владикавказе и слободе Нальчик, куда приходилось часто выез­жать в коммерческих целях.

Куначеские связи складывались в результате взаимных посещений и передавались из поколения в поколения. Функциональная роль куначества состояла в том, что между кунаками устанавлива­лись доверительные отношения на долгие годы. Куначество были тем институтом, по которым осуществлялись деловые, дипломатические, тор­гово-промышленные связи и взаимодействие народов Кавказа внутри и с внешним миром [20, с. 59].

Еще один тип гостеприимства, ставший свое­образной формой семейных отношений, наиболее широко развитый у представителей высшего со­словия являлось аталычество (от слова «ата» — отец) — передача детей (мальчиков 7-10 лет, а ино­гда и младше) для воспитания в другие семьи. Ре­бенка отдавали только тому человеку, которому могли доверять как самому себе (надежный чело­век — ышанган адам). В этой семье ребенок нахо­дился до тех пор пока не подрастет и не научится владеть оружием. Принявший ребенка на воспита­ние назывался аталык, а кормилец эмчек и приоб­ретал право кровного родства с семейством своего питомца [18, с. 384]. Отношения между семьей воспитателя и воспитанника продолжались долгие годы и воспитанник оказывал покровительство семье своего воспитателя.

В XX веке многое поменялось в системе соци­альных отношений в Северокавказском регионе. И гостеприимство как социальный институт начал трансформироваться и терять свои позиции. В настоящее время институт гостеприимства сохра­нился как норма этики, традиция, обычай [21]. Но и сегодня карачаевцы и балкарцы окажут приез­жему внимание и, пригласят в гости и обеспечат ему комфорт и безопасность.

Т.о. институты традиционной культуры, как гостеприимство, куначество и аталычества, сов­мещая в себе коммуникационные, психологиче­ские, экономические функции, способствовали сохранению доверия и доверительности, как важ­ного фактора сохранения самобытности народа и добрососедских межэтнических отношений.

Литература

1. Селигмен А. Проблема доверия: пер. с англ. М.2002.
2. Губогло М.Н. Антропология доверия (рукопись монографии). М. 2016.
3. Губогло М.Н. Страсти по доверию. Опыт этнополитического исследования референдума в Гагаузии. М.2014
4. Губогло М.Н., Старченко Р.А. Референдум в Крыму 16 марта 2014 года, М. 2001.
5. Губогло М.Н. Гагаузия и Приднестровье — юго-западные форпосты «Русского мира». М. 2016.
6. Грамматика Гостеприимства / Отв. ред. Губогло М.Н. М.,2015.
7. Нарты. Героический эпос балкарцев и карачаевцев. М., 1994.

8 Байбурин А.К., Топорков А.Л. У истоков этикета. Л. 1990.

9. Карачаево-балкарский фольклор в дореволюционных записях и публикациях. Нальчик, 1983.
10. Тепцов В.Я. По истокам Кубани и Терека // СМОМПК. Тифлис. 1892. Вып. 14.
11. Аккиева С.И. Балкарцы и карачаевцы // Культура мира в традициях народов Северного Кавказа. Назрань, 2013.
12. Карпов Ю.Ю. Джигит и волк. СПБ. 1996.
13. См.:Дубровин М.А. История войны и владельчества русских на Кавказе. Спб., 1878. Т. 1. Ч. 1.
14. Ланге Б.А. Балкария и балкарцы // Кавказ. 1903. №283, 288.
15. Текеев К.М. Карачаевцы и балкарцы: традиционная система жизнеобеспечения. М. 1989.
16. Будагов Л. Сравнительный словарь турецко-татарских наречий. Спб. 1893.
17. Гарданов В.К. Общественный строй адыгских народов. XVIII — первая половина XIX века. М. 1967.
18. Карачаевцы. Балкарцы // Отв. ред. Каракетов М.Д., Сабанчиев Х.-А. М. 2014.
19. Аккиева С.И. Традиции гостеприимства у карачаевцев и балкарцев: традиция и современность // Курсом развивающейся Молдовы: сборник статей. Российская академия наук, Центр по изучению межэт­нических отношений Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая, Институт культур­ного наследия Академии наук Республики Молдова; под общей редакцией М.Н. Губогло. М. 2009.
20. Агларов М.А. Дагестаны // Культура мира в традициях и обычаях народов Северного Кавказа. Назрань. 2013.
21. Аккиева С.И. Традиции гостеприимства у карачаевцев и балкарцев (по материалам экспедиций 2005­2006 гг. // Археология, этнология, фольклористика Кавказа Сборник кратких содержаний докладов Международной научной конференции. 2007. С. 314 — 316.

References

1. Seligmen A. Problema doverija: per. s angl. M.2002.
2. Guboglo M.N. Antropologija doverija (rukopis’ monografii). M. 2016.
3. Guboglo M.N. Strasti po doveriju. Opyt jetnopoliticheskogo issledovanija referenduma v Gagauzii. M. 2014
4. Guboglo M.N., Starchenko R.A. Referendum v Krymu 16 marta 2014 goda, M. 2001.
5. Guboglo M.N. Gagauzija i Pridnestrov’e — jugo-zapadnye forposty «Russkogo mira». M. 2016.
6. Grammatika Gostepriimstva / red. Guboglo M.N. M.,2015.
7. Geroicheskij jepos balkarcev i karachaevcev. M., 1994.

8 Bajburin A.K., Toporkov A.L. U istokov jetiketa. L. 1990.

9. Karachaevo-balkarskij fol’klor v dorevoljucionnyh zapisjah i publikacijah. Nal’chik, 1983.
10. Tepcov V.Ja. Po istokam Kubani i Tereka // Tiflis. 1892. Vyp. 14.
11. Akkieva S.I. Balkarcy i karachaevcy // Kul’tura mira v tradicijah narodov Severnogo Kavkaza. Nazran’, 2013.
12. Karpov Ju.Ju. Dzhigit i volk. SPB. 1996.
13. :Dubrovin M.A. Istorija vojny i vladel’chestva russkih na Kavkaze. Spb., 1878. T. 1. Ch. 1.
14. Lange B.A. Balkarija i balkarcy // 1903. №283, 288.
15. Tekeev K.M. Karachaevcy i balkarcy: tradicionnaja sistema zhizneobespechenija. M. 1989.
16. Budagov L. Sravnitel’nyj slovar’ turecko-tatarskih narechij. Spb. 1893.
17. Gardanov V.K. Obshhestvennyj stroj adygskih narodov. XVIII — pervaja polovina XIX veka. M. 1967.
18. Balkarcy // Otv. red. Karaketov M.D., Sabanchiev H.-A. M. 2014.
19. Akkieva S.I. Tradicii gostepriimstva u karachaevcev i balkarcev: tradicija i sovremennost’ // Kursom razvivajushhejsja Moldovy: sbornik statej. Rossijskaja akademija nauk, Centr po izucheniju mezhjetnicheskih otnoshenij Instituta jetnologii i antropologii im. N.N. Mikluho-Maklaja, Institut kul’turnogo nasledija Akademii nauk Respubliki Moldova; pod obshhej redakciej M.N. Guboglo. M. 2009.
20. Aglarov M.A. Dagestany // Kul’tura mira v tradicijah i obychajah narodov Severnogo Kavkaza. Nazran’. 2013.
21. Akkieva S.I. Tradicii gostepriimstva u karachaevcev i balkarcev (po materialam jekspedicij 2005-2006 gg. // Arheologija, jetnologija, fol’kloristika Kavkaza Sbornik kratkih soderzhanij dokladov Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. S. 314 — 316.

Akkieva S.I., Doctor of Historical Sciences (Advanced Doctor), Kabardino-Balkarian Institute of Humanitarian Researches

THE INSTITUTES OF HOSPITALITY, KUNACHESTVA AND ATALICHESTVA IN THE
TRADITIONAL CULTURE OF KARACHAI AND BALKARS

Abstract: in the article the institutes of hospitality, kunachestva and atalichestva in the traditional culture of Ka- rachai and Balkars, from the point of view of specific social capital based on trust and interethnic communication are analyzed. The author singles out the functions of these institutions as important conditions for the formation of trust and good inter-ethnic relations.

Keywords: traditional culture, Karachevtsev, Balkars, hospitality, kunachestvo, atalichestvo, trust, interethnic relations

Источник: http://elibrary.ru/download/58435647.pdf

© ilmu.su